Ты не получишь от меня любви
Мадара, увидев эту женщину после шумного и бестолкового ополчения шиноби, подумал, что хорошо бы было оставить её подле себя на то оставшееся время, которое она сможет прожить. Опыт пятидесяти лет в одиночестве (если не считать клонов и семи лет с Обито) ему не очень понравился. В следующей аскезе, Мадара решил, что с ним должен быть ещё кто-то приятный ему, чтобы это не было совсем уж аскезой. Красивая женщина с сильным характером и сложной судьбой — как раз то, что надо, чтобы скрасить остаток жизни, когда он будет поддерживать Вечное Цукуёми. Хорошо, что среди каге такая нашлась — ходить далеко не пришлось. На всякий случай он посмотрел и на внучку Хаширамы — та нравилась ему гораздо меньше, чем сам Хаширама. Вредная, шумная, наглая. Сердце не обманешь — к ней его не тянуло. Шуму Мадара и сам мог наделать не то что за двоих, а за десятерых, второй человек в этом ему был не нужен. А вот Мизукаге (как её зовут?) выглядела спокойной и жесткой, улыбалась красиво — Мадара даже залюбовался. Если убедить не получиться, можно просто не убивать и не спрашивать. Но всё-таки начать знакомство стоило вежливо и с каких-нибудь комплиментов. Может, Мадара и грубый шиноби, но не такой уж грубый мужчина. — У тебя неплохой Кеккей Генкай. Приятно видеть, что у шиноби нынешнего поколения не только базовые стихии, — комплимент получился слишком общим и очень мало оттенял достоинства Мей. Но ничего, это только начало! Начинают всегда с чего-то общего, чтобы не казаться навязчивым — так говорил Хаширама. Мадара улыбнулся, мысленно ему подмигнув — наконец-то пришло время использовать эту технику, до которой всё руки не доходили. — Я люблю комплименты от сильных мужчин, но от тебя не приму. А женщина, к восторгу Мадары, оказалась резкой и не трусливой. Неприступной. Но это пока что! Бой-то ещё толком не начался! Упрямой. Ну ладно-ладно. Уж чем-чем, а упрямством самого Мадару мало кто мог победить. «Посмотрим, сколько она продержится», — подумал Мадара не без умилённой предвкушающей улыбки. — Как хочешь. Мне всё равно, примешь ты комплименты или нет, — самодовольно ответил он, улыбаясь глазами. — Ты недостаточно сильная, чтобы сопротивляться мне, — он решил, что и себе может позволить резкость, раз уж воля его противницы сильная. — Не дам я тебе свой адрес. И твой знать не хочу. Не нужно мне твоё время. Я бы предпочла тебя не встречать*, — Мей ответила ему словно словами какой-то неизвестной Мадаре песни, подняв глаза в Небо. Мадара тоже туда посмотрел, но слов, какими бы можно было этот разговор продолжить, там не обнаружилось. Это не было проблемой, так как Мадара не жаловался на идейную бедность — в его голову идеи приходили часто, он спешил их озвучивать или осуществлять, так как они там не тормозились, и он мог их просто забыть, если они были не слишком интересны. Мозг Мадары ему самому казался иногда скоростной мыслемагистралью. — Какой адрес? Мы возле вечного дерева будем жить, — мягко ответил он этой строптивой женщине, подняв брови вверх условным домиком. — Ребятушки, нам точно-точно надо победить, — Мей в лёгкой панике ответила не ему, а обратилась ко своим союзникам, из-за чего Мадара обиженно поджал губы. — А если не победим, то, пожалуйста, убедитесь, что я сдохла, перед тем, как самим умирать. Союзники не слишком уверенно кивнули. Видимо, они не совсем понимали, что здесь происходит. — Эй, нет. Ты не сдохнешь! Я тебе как Мадара это гарантирую! — решительно вмешался Мадара. — Эй, Мадара! — убедившись, что он её слушает, Мей через несколько секунд продолжила: — Как тебе такой вариант: пойду с тобой, если ты сдашься, — видимо, она решила попытать надежду завершить войну без кровопролитий. Но разменять свою честь не достаточно, чтобы выиграть — Мадара-то легко мог получить и то, и другое, как он считал. — Я? Нет, это ты сдашься! — с готовностью к веселью бодро ответил он. — А даже если не сдашься — для тебя итог один и тот же, — его эта ситуация, в отличие от Мей, забавляла. — Ну посмотрим, Мадара, — она мило улыбнулась, а потом сурово посмотрела ему в глаза.Вспомнила
— Мне трудно представить, что деда сражался с этим монстром. Да ещё и побеждал! — Да, Хаширама был единственным, кто мог меня победить. Но его здесь нет, и никто вам не поможет! — Какая же я дура! Все повернулись к Тсунаде, даже Мадара заинтересованно прервал свою речь. Услышать от внучки Хаширамы, что она дура, было как-то особенно приятно. — Что случилось? Ты что-то важное забыла сделать перед боем? — поинтересовалась Мей. — Да! Надо было выучить технику Эдо Тенсей моего двоюродного деда. На это могла бы уйти уйма времени, но Орочимару же освоил! — Тсунаде едва не топнула ногой. — Тогда бы я призвала своих предков, и мы бы вообще не парились! И не нас бы лупасили, а Мадару, — она гневно показала пальцем на их главную и непобедимую проблему. — Аха! — крикнул возбуждённый таким приятным энтузиазмом Мадара. — Мечтать не вредно! Вредно принимать мечты за реальность! Готовься, слабая Сенджу, — он улыбнулся во все свои устрашающие тридцать два зуба. — Чтобы меня лупасить, тебе нужно раз в десять, а то и двадцать в чакре подрости. — Да как же так подрости?! — отчаянно спросила Тсунаде, едва не взвыв. — Не знаю! — честно и беззаботно ответил Мадара, не скрывая веселье. — Поэтому просто смирись, что лупасить буду я. — Он несколько секунд помолчал, а потом выдал, едва сдерживая смех: — Меня вот интересует другое: почему у девчонок Сенджу груди растут больше, чем у Учих? Вот это загадка, так загадка! — в конце он всё-таки не сдержался и заржал. Тсунаде смущённо посмотрела на свою волшебную грудь, которая умудрилась привлечь даже внимание Мадары в такой-то ответственный момент! С подачи древнего придурка на неё, слегка покраснев, посмотрел и Райкаге, что смутило её ещё больше, заставляя чувствовать себя нелепо и неловко — из сильной куноичи сейчас на поле боя она превращалась в женщину, при чём не в той ипостаси, которая была нужна. Одним взглядом она всем дала понять, что разглядывать её сейчас — неуместно, а то и вовсе недопустимо. Но вместо того, чтобы заняться планировкой стратегии, теперь на грудь посмотрел даже Гаара — но он просто заинтересовался предметом разговора, не желая пропустить ни одно событие. Смотрел, к радости Тсунаде, равнодушно. Избавившись от смущения или затолкав его подальше, Тсунаде негодовала. Хорошо, конечно, что у них передышка, но какой ценой! Это же подло! Она бросила уничижительный взгляд на Мадару, но тот отскочил от него, как и любая другая атака. Тогда она перешла к словам: — У нас тут бой или что вообще? Не надо выставлять мою грудь на всеобщее обозрение, Мадара! — гневно кричала Тсунаде, как никогда не кричал Хаширама, зато нередко кричал на него Тобирама, когда они все вместе жили в Конохе. — Как тебе не стыдно! Ты же не тупой двенадцатилетка! — Не тупой, конечно, — с чувством собственного достоинства согласился Мадара. — А чего стесняться? Я бы гордился, — он улыбался, подло сощурив глаза. — Будь я девчонкой, у меня бы грудь была больше, чем у тебя, — он обвёл руками воображаемые округлые формы на своей плоской груди и подмигнул Тсунаде, у которой выражение лица не то что менялось, а танцевало от переполняющих эмоций. — Да куда уж больше! — изумился Райкаге. — Тебе бы тупо было неудобно сражаться! — Возможно! — охотно согласился Мадара, радуясь тому, что его спонтанную тему поддержали. — Но, с другой стороны, я бы мог победить Хашираму, применив технику внезапного раздевания, — Мадара аж просиял от своего предположения. — Деда бы на такое не повёлся! — решительно возразила Тсунаде. Как настоящая куноичи, она быстро собралась с духом, успокоившись за себя, она готова была с рвением отстаивать честь предка. — Хотя… — сама-то она была не до конца уверена в своих утверждениях. — Ага-ага, — Мадара прикрыл глаза и покивал головой, иронично подтверждая её догадки. — Не хочу тебя разочаровывать, — ухмыльнулся он, довольно созерцая негодование внучки своего друга. — Но твой дед любил женщин, брата и меня. Так что против двух в лице одного он бы точно не устоял. Что подразумевал Мадара под словами «любил брата и меня», Тсунаде предпочла не уточнять.Останется между нами
— Вам клонов с Сусаноо или без? — поинтересовался Мадара на некотором этапе боя. — Давай всё сразу! — самый старый из каге вошёл в азарт и разошёлся не на шутку, раз так легкомысленно требовал Сусаноо. — Как хотите, — пожал плечами Мадара. — Тсучикаге, ты на старости лет совсем отупел, нафига нам клоны с непробиваемым Сусаноо? — спросил Райкаге. — Это как просить убить нас побыстрее. — Да он всё равно бы втюхал нам своё Сусаноо, так хоть страхом не посрамимся, — гордо ответил Тсучикаге. — Я его знаю! Мадара не ходит полумерами! — он выглядел довольным собой и, судя по выражению лица, говорил со знанием дела. — Чувствую, что когда мы будем еле дыша лежать на земле, а Мадара будет ржать, то всё равно посрамимся, — Райкаге отнёсся к этой идеи с неким скептицизмом. — А можно мне клона без Сусаноо? — несмело прозвучал вдруг женский голос. — Я просто маникюр недавно сделала, если буду с Сусаноо драться, он сильно испортится, — Мей мило улыбалась и хлопала глазами, строя из себя явно дурочку. — Совсем по-другому заговорила, предательница, — зло посмотрел на неё Райкаге, резко повернувшись. Он-то такого сказать не мог. Но неужели Мадара на это поведётся? Райкаге с интересом посмотрел в его сторону. — Ладно, тебе можно, моя будущая жена, — снисходительно и удовлетворённо ухмыльнулся Мадара. — Я потом сам лично буду тебя тренировать и с Сусаноо, и без. Времени-то у нас много будет. Ты сильнее станешь — мне приятнее. Рот Мей искривился в опасении и в отторжении такого развития событий. Она явно не желала никаких тренировок с Мадарой, но, вспомнив об угрожающем всему миру положении вещей, мгновенно переменилась в лице на дружелюбие и улыбчивость. Ответила она, тактично сложив ладони в благодарном жесте: — Ой, спасибо! Мадара ещё более «мило» улыбаясь, кивнул ей в ответ. Мей едва не поёжилась от такого переизбытка добросердечности. Быстро прийдя в себя, она ответила уже Райкаге: — Да я не предательница! Что толку будет, если мы все сразу израсходуем свою чакру?! — А мне тоже можно без Сусаноо?! Я буду подружкой невесты на свадьбе! — закричала вдруг Тсунаде, подхватив спасительную идею. — Тебе не хотелось бы. Да и не будет у нас никакой свадьбы, — заметил Мадара. — Но, ладно, в память о Хашираме пощажу его слабую внучку, — торжественно произнёс Мадара, смягчившись. Скорее всего, проснулась в нём доброта душевная, которую иногда вызывал у него старый друг. — Будь здесь мой дед, он бы с тобой разобрался, — тихо и зло сказала Тсунаде со знанием, подтверждённым самим Мадарой. Надежда была обоснованной, но не осуществлённой. — Дедушка, как же ты мне нужен! Дай своей мудрой силы! Пожалуйста! — в отчаянии закричала она. — Что там, Хаширама отвечает? — сухо поинтересовался Райкаге. — Пока нет, — ожидаемо ответили ему. — Надо было раньше пробовать и лучше готовиться, — констатировал лидер Кумогакуре. — Да кто ж знал-то, что это такой монстр? Кто ожидал, что он вообще воскреснет? — возмутилась Тсунаде, глядя на Мадару как на непонятное чудо-юдо, с которым было также совсем непонятно, что делать. А потом с немым вопросом в глазах уставилась в Небеса. Но Хаширама по-прежнему не отвечал. Может, он был занят, или был в другом месте — подумалось Мадаре. — Надеюсь, Хаширама не поленится прийти встретиться со старым другом, — мечтательно произнёс Мадара. — Мой дедушка, конечно, не отличался большим трудолюбием, — вынужденно согласилась Тсунаде. — Но если он не придёт повидаться с тобой, то исключительно потому, что ты его ещё при жизни достал! — А он придёт! — заявил Мадара с откуда-то взявшейся уверенностью. — Потому что… ему нравилось, как я его доставал. — Эээ… — Райкаге задумался в голос. — Кажется, Хокаге — загадочный вид каге. А Первый — сплошная загадка. И странность в том, что чем больше узнаю, тем меньше понимаю. — Вид каге?! — возмущённо переспросила Тсунаде. — Звучит неподобающе! У Райкаге не было вразумительного ответа, так как он продолжал не понимать, но повисшее молчание грозило возобновлением драки, и ситуацию пошёл спасать Гаара: — Кстати, ты хуже, чем мой отец или лучше? — внезапно поинтересовался он у Мадары. До этого Казекаге не участвовал в их не очень умных, зато дающих возможность передохнуть разговорах, но, видимо, поняв их стратегическую важность, решил присоединиться. — Тебе чего, ребёнок? — Мадара удивлённо посмотрел на него. — Ты убивал детей? Хотел убить своего сына? — продолжал свой смелый допрос Гаара, не обращая внимания на встречные вопросы. — Нет. То есть убивал детей своего возраста, — снисходительно удовлетворил его любопытство Мадара. — Хотя всё, что ты сейчас делаешь, это насилие и плохо, ты лучше, чем мой отец. Я тебе нравлюсь? — Гаара был очень прямолинейным. И подозрительно откровенным. — К чему ты клонишь? — Мадара заинтересованно склонил голову. — Если нравлюсь, бери к себе. Буду тебе как сын, — завершил своё деловое предложение Гаара. Тсучикаге и Райкаге только открыли рты в изумлении. События принимали неожиданный поворот, и им тоже следовало готовиться к чему-нибудь неадекватному. — Никогда не думал, хочу ли я себе сына, — Мадара выглядел задумчиво, черты его лица снова смягчились. Судя по всему, такие мысли настраивали его на более благодушный лад. — Так во время боя можно и целой семьей обзавестись. Кто у нас уже есть? — спросил он сам у себя и тут же ответил: — Жена, подруга жены, сын от неизвестной женщины, отец которого даже не я, а вы двое кем будете? — он посмотрел на Райкаге и Тсучикаге. Те замерли от неожиданного вопроса и испуганно переглянулись. Так скоро грозы неадекватных предложений в свой адрес они не ожидали. — Мадара, это серьёзный вопрос. Нужно подумать! — дипломатично ответил Тсучикаге, быстро сориентировавшись. — Ладно, считаю до пяти. Думаете, у меня времени много? Придумали что-то хорошее — со мной, не придумали — в земле. — Я буду тебе личным массажистом и банщиком под луной, — быстро выпалил Тсучикаге, решив не испытывать терпение Мадары, и даже не заставлять его считать до пяти. — Ой, круто, никогда не было у меня такого! А ты? — он оживлённо обратился к Райкаге. У того было больше времени на размышления, благодаря опытному, видавшему Мадару и раньше, Тсучикаге, но придумать что-то толковое на такой абсурдный вопрос в такой короткий срок было всё равно трудно. — А я буду с тобой играть в любые игры! — ответил он. — Прям в любые-любые? — восхищённо поинтересовался Мадара. — Э-э, — вид Райкаге стал опасливо озадаченным. Вообще-то, он имел в виду спортивные игры, но судя по виду Мадары, он мог подразумевать что угодно. Кто его знает, какие у него увлечения… или предпочтения. — Я жду, — нетерпеливо потребовал Мадара. — Во все нормальные игры, — осторожно подтвердил Райкаге. — Хорошо, понятие нормальности мы потом обсудим. Думаю, этот бой уже закончился. Жаль, что я так и не повеселился! — воскликнул он. — Вот будь здесь Хаширама… Может, его ещё кто-то призовёт? — спросил он, с лёгкой надеждой глядя на каге, но так и не получив ответа, махнул на них рукой. — А что мы делать будем? Как дальше спасать мир? — тихо спросила Тсунаде у Мей. — Вот это мы сейчас узнаем у самого Мадары, — Мей посмотрела на Тсунаде решительно. — Не волнуйся. Хуже быть не должно. Тсунаде недоверчиво и нервно сглотнула. — Мадара, дорогой, а расскажи, это каким чудесным образом ты собираешься активировать свой мир Луны? И как нам туда не попасть? — Мей приобняла его за шею и присела на с готовностью подставленное колено. — Когда я стану джинчурики десятихвостого, у меня откроется третий глаз — тогда-то все и начнётся, — Мадара растаял, но не сказать, что он слишком доверился. Просто он был убеждён, что помешать они ему в любом случае не смогут. Эти милые попытки его хотя бы забавляли. — Тогда мы тоже попадём в гендзюцу? — невинным голосом спросила Мей. — Да, но так как вы решили примкнуть ко мне, то у вас есть ещё один вариант, — по-доброму поделился Мадара, охотно обнимая свою женщину за талию. Он помолчал, обведя всех взглядом. Все заинтересованно слушали его. Мадара нежно чмокнул Мей в висок, но, судя по её виду, было похоже, что ударил током. После он довольно облизал свои губы, растягивающиеся в ухмылку, отчего остальным захотелось сглотнуть. — Вам надо будет медитировать на Древо Жизни, и, возможно, оно даст вам силу Прозрения, благодаря чему вы не попадёте в гендзюцу. Я сам вас помещу в это Древо для безопасности. — Звучит тупо подозрительно, — тихо поделилась Тсунаде с Мей, которой удалось увильнуть от Мадары на условно безопасное расстояние. Тот с благостной улыбкой немного поиграл с ней в догонялки, и на прощание погладив бедро в объятиях и ещё раз поцеловав — на этот раз в лоб, отпустил к Тсунаде. — Не факт, что он не придумал эту фигню только что и не потешается над нами. Зная нрав Дерева по легендам, не трудно предположить, что оно может нас сожрать, — продолжила Тсунаде. — Ага. Надо ещё наводящие вопросы задать, — согласилась Мей и обратилась к Мадаре громче, не решаясь пока подходить ближе: — А ты пойдёшь с нами? А то без тебя страшно в дереве сидеть будет! — кокетливо улыбаться у неё всё же получилось. — Ладно, пойду, почему нет? — Мадара, казалось, теперь был в хорошем расположении духа, как сытый кот, которого уже и погладить можно было. Но кот коту рознь, и насчёт Мадары не стоило забывать, что среди котов он бы был некоматой. — Только если за день не справитесь — пеняйте на себя, — строже продолжил он, подтверждая свой нрав. — У меня дел полно! Я сейчас очень занятой человек! Так что не могу с вами в дереве сидеть, когда меня мир ждёт. — Не хочется тебя разочаровывать, но мир был бы рад, если бы ты ушёл и никогда больше не возвращался, — тихо пробормотала Тсунаде. — Что-что, дорогая Тсуна? — Мадара неосознанно или осознанно назвал её так, как называл только дедушка. Тсунаде встрепенулась. — А, дедушка? Ой, нет! Мадарочка! — Тсунаде сделала неловкую улыбочку, скрывающую злость. — Я просто думаю, что будет очень хорошо, если ты посидишь с нами в дереве. Может, деда моего, Хашираму, повспоминаешь, пока я медитировать буду. — Ага… — мечтательно муркнул Мадара, почему-то глянув на Небо. — Будь они неладны, — снова тихо сказала Тсунаде. — Во что я ввязалась! — И снова обратилась к Мей: — А если не сработает медитация, есть у нас запасной план? — Я думаю над этим. Если ниндзюцу на Мадаре не работают, гендзюцу лучше всех из нас обладает он сам, то этот третий глаз нужно будет вырвать! — Но если он откроется, то всё равно наложит на мир Цукуёми! — предупредила Тсунаде. — Знаю! Поэтому придётся его сожрать! — Мей крепко поджала губы, готовая идти на крайние меры, несмотря на то, что ей они казались отвратительными. Тсунаде едва не стошнило, но ничего лучшего пока в голову не пришло. — Ужасный план, но смысл в нём есть. Как бы Мадара не догадался только! — она с переслащенной улыбкой посмотрела на Мадару и помахала ему рукой, сама не зная, зачем. Если чтобы отвести подозрения, то не факт, что это сработало, зато внимание Мадары она привлекла: — Девочки, о чём это вы там говорите? Обсуждаете, как вы хотите, чтобы я утешил вас этой ночью? — Мадара, до ночи ещё далеко! — преувеличено радостно ответила Мей, наигранно смущённо скрывая улыбку. — Давай пока не будем об этом! — она сжала край своего платья, Мадара мог подумать — от возбуждения, Тсунаде чувствовала — от напряжения. Похожие в выражении, эти явления имели разную природу. Тсунаде спрятала свой взгляд ей в плечо. Это ж что ещё им всем придётся пережить? Может, лучше было умереть на поле боя?