Полупроводник

Ветер ерошит волосы, создавая волну, не хуже морской. Данни набивает автоматически мяч, пытаясь занять чем-то тело и голову. Не помогает. В голове у него - новое открытие. Обнаружил совсем случайно, за завтраком. Крутил головой в поисках Миммо, который вечно опаздывал, а обнаружил вот это. Взглядом, которым Томаш Губочан пронизывал Славу, можно было резать сталь. Интересно, режется ли сталь? Славина макушка - как маяк, притяжение среди темноголовых коллег, светлое пятно во всех смыслах. И Губочан, наивный в своем отчаянии, с ненавистью смотрящий на дружеские приветствия Славы и Нико. И Данни, который знает теперь больше всех их вместе взятых. Мигель присматривается к Славе. Ничего с ним не произошло - тот же Слава, что и вчера. Та же жилка на виске, взгляд как у снайпера. Сейчас он смеется, поэтому снайпер опускает винтовку и берет на руки котенка. Но почему у Данни так перехватывает дыхание? От смеха ли Славы, или от взгляда молчаливого тихони Томаша, полного безнадежности и неверия в то, что это произошло именно с ним. Данни подходит к Томашу, так и не дождавшись Миммо, хлопает того по плечу. Под ладонью камень, настоящий камень, в глазах - вся серьезность мира. - Я знаю, - говорит Данни с улыбкой, на которой можно жарить бекон, - я всё знаю. Это пройдет.- И сам себе не верит. Данни набивает мяч и вспоминает. Как сияли глаза Нико Ломбертса целых полгода после празднования чемпионства, когда Слава обнимал его так нежно, и трепал по непослушным волосам. Прошло. Теперь они просто друзья. Данни стряхивает с кончиков непослушных волос воспоминание о том, как после возвращения из "Динамо" смотрел на Славу Кержаков. Его глаза отражали дно просвеченного солнцем бассейна, в котором плавают золотые рыбки. Слава так ничего и не заметил, как и всегда. Зато Данни замечает о Славе все. Что тот любит молчать, своих детей и вид с балкона. Ненавидит компот из сухофруктов и лесть. Может расслабиться только на рыбалке, когда вокруг - только вода и тишина, прерываемая дыханием леса. Губочан намеренно задерживается в раздевалке, и Данни знает, почему. Он привык привечать тех, кто летит на Славино пламя, чтобы они не обожглись. Ему нравится обжигаться самому, за них. -Как ты догадался? - басит Томаш, садясь в машину Данни. Без спроса. У них же общая тема, общее несчастье, общая проблема. - Это было легко, - улыбается Данни, снимая машину с ручника и трогаясь с места, - я привык замечать всё, что происходит с ним. Впитывать эмоции тех, кому он нравится. Как полупроводник. Правда, испорченный. Ты не поймешь. Данни знает, что Слава по-настоящему любит только футбол. Он не хочет впускать в свою жизнь и душу никого. Это его выбор, который Данни ненавидит, но уважает. И никогда не перейдет черту. В этом и есть смысл настоящей любви по-португальски, по-мигелевски, черт-его-знает-по-каковски. И кто мы такие, чтобы судить его?