Сомнения и симпатии мисс Алексии Эшфорд

Не сказать, что Алексии не нравилась Мануэла Хидальго; пожалуй, к девушке она была равнодушна, но одно время считала ее более чем подходящей партией для Альфреда — тихая, робкая, покорная Мануэла с глазами теленка и отцом — видным бизнесменом из Латинской Америки — могла стать хорошим дополнением для их семьи, а концерн Хидальго со временем бы влился в корпорацию Эшфордов: Мануэла была единственной наследницей Хавьера Хидальго, который не жалел ничего для дочери. Блеклая, тусклая, как выгоревший на солнце шелк, Мануэла была не пылкой латиноамериканской красоткой, а, скорее, изнеженной барышней, которую легче представить сидящей за вышиванием под ажурным зонтиком, нежели верхом на байке или в тире, упражняющейся в стрельбе. К сожалению, семья Хидальго не отличалась особой родовитостью, Хавьер Хидальго был больше похож на мафиози, нежели на владельца фармакологической компании, но был умелым, хватким дельцом, сумевшим вывести свой концерн на мировой рынок, и иметь его на своей стороне было полезно. Он был весьма заинтересован в слиянии компаний, однако прямо заявил Алексии, что не будет принуждать дочь к браку, если Альфред ей не понравится. — Я дочери желаю счастья. Мне-то в браке повезло, и Мануэле я хочу того же, — сказал Хавьер за бокалом шампанского, прямо глядя в глаза Алексии, спокойной и безмятежной, с тенью улыбки на кораллово-розовых губах. Пальцы девушки сжимали тонкую ножку бокала флюте, шампанское золотилось в хрустале, лопаясь пузырьками, от тяжелого перстня с изумрудом в массивной золотой оправе свет, отражаясь, разбегался абсентно-зелеными отблесками, а от самоуверенности Хидальго девушке хотелось выплеснуть содержимое своего бокала прямо на его пиджак от Hugo Boss, однако выдержка Алексии Эшфорд была не железной — титановой, и она смотрела на Хавьера как на приятеля с вечеринки, который просил у нее взаймы. Она знала, что такие взгляды выводят мужчин из себя, Алексия давно научилась делать так, чтобы провоцировать людей, подталкивать их в нужном направлении, а после — лишь наблюдать, контролируя процесс. Хавьер Хидальго не был исключением: залпом осушив бокал, он оттянул воротник густо-серой рубашки, ослабил атласный темно-красный галстук и взглянул на Алексию исподлобья, с затаенным подозрением, словно она должна была пасть перед ним ниц и умолять позволить Альфреду ухаживать за его невзрачной дочерью. Но брат на девушку едва взглянул, а Мануэла настолько стеснялась, что даже не успела толком рассмотреть Альфреда; знакомство вышло смазанным и неловким, молодые люди не сказали друг другу и десяти слов, не считая принятых банальностей. Мануэла краснела и хлопала ресницами, словно провинциальная дурочка, Хавьер Хидальго хохотал через слово и провозглашал нелепые тосты, а Альфред буравил сестру-близнеца угрюмым взглядом, капризно поджав губы. Отец то и дело подталкивал Мануэлу поближе к юноше, Альфред кружил вокруг Алексии, оказываясь всякий раз в стороне от девушки, которая не решалась даже поднять головы, а Хильда Хидальго, горделивая, как испанская королева, заявила с умильной улыбочкой, глядя на Алексию жгуче-черными глазами: — Уверена, Мануэле пойдут фамильные драгоценности Эшфордов. Моя девочка просто рождена для того, чтобы носить бриллианты. — Терпеть не могу, когда женщина увешана побрякушками как новогодняя елка, — бесцеремонно изрек Альфред, взмахнув рукой; сеньора Хидальго, чья шея и уши переливалась, унизанные рубинами и гранатами, дернула подбородком, словно индюшка, округлила глаза, обрамленные нарощенными, кукольно густыми изогнутыми ресницами. Желтоватый цвет склеры явно говорил об избытки билирубина в ее организме. — Это безвкусно, вы не находите? — продолжал Альфред, деланно не замечая ни желваков, перекатывавшихся под щеками Хавьера, ни бурого румяна, прошедшего пятнами по круглому, щекастому лицу его женушки. Мануэла молчала; кажется, от нее ускользнул даже смысл их беседы. Девушка только изредка бросала на Эшфорда робкие взгляды, нежно алея фарфорово-гладкими щечками, а Алексия думала, что всего состояния Хидальго может оказаться недостаточно, чтобы искупить беспардонность родителей Мануэлы. Разумеется, Эшфорды не позволили бы Хавьеру и Хильде совать нос в их семью, но Мануэла казалась послушной девочкой, любимой маминой и папиной дочкой — такая сама все расскажет, стоит только попросить. Однако с этим можно было бы смириться, если бы Альфред согласился проявить хоть толику усердия: немного внимания, подарков, милых ухаживаний, и девушка бы потеряла голову от Альфреда, но брат отказался. Алексия пыталась его уговорить, рисовала выгоды и перспективы, которые обещал их семье этот брак, говорила, что вдвоем Эшфорды смогут перевоспитать Мануэлу, превратить избалованную кисейную барышню в респектабельную леди, но Альфред был непреклонен. Девушка ему совершенно не понравилась, настолько, что он прямо заявил сестре, что побрезгует лечь с ней в постель. Экий привереда; обычно мужчины не отличались особой щепетильностью в вопросе плотских отношений с женщиной, а Альфред морщился и кривился, словно его заставляли есть рисовый пудинг на обед. — Не говори со мной больше об этой бледной блошке, — потребовал брат-близнец, когда Алексия намекнула, что неплохо было бы послать Мануэле цветы — в знак дружбы, конечно же. Мимозы, герберы и лилии — милый, ничего особенно не значащий презент; Эшфорд уже заказала букет и просила брата только подписать открытку, но Альфред упирался, словно сестра-близнец уже тащила его под венец. — Я не хочу иметь ничего общего с этой семейкой. Ты слышала, что ее мать несла о наших фамильных украшениях? Не верю, что ты серьезно хочешь породниться с этими людьми. — Эти люди — крайне выгодные партнеры, — терпеливо втолковывала Альфреду Алексия, донельзя рассерженная его упрямством; как можно быть таким упертым дураком? Его ведь никто не обязывал любить Мануэлу и ее родню; это всего лишь бизнес, свадьба — очередное вложение и пиар-компания, однако юноша предпочел потакать своей сентиментальности, чем немного постараться на благо семьи. — Что-то я не заметил за тобой особого рвения выскочить замуж за одного из наших акционеров. А они тоже, знаешь ли, люди влиятельные, — Альфред говорил гнусаво, обиженно растягивая гласные, но лицо его напряглось, закаменело, скулы и подбородок затвердели в недовольстве, глаза отливали голубой сталью. — Я не женюсь на этой девице, Лекс, даже не проси. Не хочу, чтобы моего ребенка, Эшфорда, родила какая-то замарашка из Бразилии. — Она из Мексики, — раздраженно поправила Алексия, с трудом поборов желание оттаскать брата-близнеца за уши; она всегда была на его стороне, всегда защищала Альфреда, и вот как он решил отплатить сестре за ее любовь. Девушку это ужалило, после она почти неделю не разговаривала с братом, который так же посчитал себя оскорбленным и даже не думал извиняться за свою строптивость. Цветы Мануэле Хидальго Алексия все-таки послала, подписав, что букет — подарок от всего семейства Эшфорд; на следующий день от Хавьера Хидальго и его супруги последовало приглашение на ужин, а еще через неделю Алексия узнала, что брат встречается с безродной девицей по фамилии Редфилд. Это был удар в спину, подножка на лестнице, плевок в ее чай; Алексии было обидно: пока она старалась ради их корпорации, ради Эшфордов, Альфред спутался с девушкой из семьи солдафонов, по-крестьянски плечистой и широкобедрой, которая не могла предложить их семье ничего, кроме своего тела. В Клэр не было ничего особенного, она не могла похвастаться ни именитыми родственниками, ни манерами, ни образованием, однако ради нее, деревенщины во фланелевой рубашке и ковбойских сапогах, Альфред отказался от всех благ, что мог подарить ему союз с Мануэлой Хидальго. Алексия до сих пор не верила, что Клэр того стоила, однако до свадьбы оставалось меньше трех месяцев, и половина глянцевых журналов пестрела снимками Альфреда Эшфорда и его невесты. Не удивительно, что после этого Хавьер Хидальго перестал отвечать на звонки Алексии и предпочитал общаться исключительно через секретарей и пресс-атташе. Девушку это удивило: неужели Альфред настолько приглянулся Мануэле? Или ее отец уже приготовился откусить изрядный кусок от компании Эшфордов? Как, должно быть, огорчилась его супруга, зарившаяся на драгоценности Вероники Эшфорд; теперь ее украшения будет носить не худосочная латиноамериканка, а Клэр, которая даже в вечернем платье выглядит так, словно час назад стреножила быков. До чего, должно быть, унизительно было синьору Хидальго осознавать, что его дочери предпочли такую девицу, и даже всех их денег не хватило, чтобы склонить перевес в сторону Мануэлы. Алексия понимала чувства оскорбленного отца, однако ее выводило из себя то, с какой небрежностью стал обращаться с ней Хавьер. Семьи не заключили никакого договора, Альфред и Мануэла ничего друг другу не обещали, однако мужчина вел себя так, словно Эшфорд бросил девушку у алтаря. Посылать Хидальго приглашение на свадьбу было бы издевкой, но и игнорировать семейство Хавьера было недопустимо — это могло окончательно испортить отношения с концерном Хидальго. Сомнительно, что Хавьер согласится прийти на торжество: видеть на месте, которое он лелеял для своей дочери, другую, будет для него мукой; не хватало еще, чтобы он устроил на празднике сцену. Альфред ни за что не простит этого Алексии; девушке было даже жаль, что она такая хорошая сестра. Не люби она Альфреда так сильно, не уважай Алексия его чувства, настояла бы на браке с Мануэлой, а Клэр Редфилд не позволила бы даже устроиться в их особняк горничной. Хотя, может, это все и к лучшему; неизвестно, как бы трепетная синьорина Хидальго отреагировала на некоторые увлечения Альфреда. Клэр, кажется, все устраивало в брате Алексии или она очень хорошо притворялась. Но Альфред счастлив, и это главное. Печально, что его счастье несовместимо с выгодным браком. Из задумчивости девушку вырвала трель мобильного телефона: экран смартфона мигал, возвещая о входящем сообщении от Аннет. Эту ночь Алексия провела у бывшей миссис Биркин, которая писала, что уже скучает и надеется на скорую встречу; вслед за сообщением в адрес Эшфорд хлынул целый ворох смайликов и картинок с сердечками. Алексия скупо улыбнулась, пролистывая сообщения одно за другим; на экране рассыпались радужными искрами фейерверки, порхали голубки, розы осыпались нежно-розовыми лепестками, а золотые стрелы пронзали сердца, блестящие, похожие на усыпанные сахаром мармеладки. Это было мило, но так глупо; жест, больше подходящий влюбленной школьнице, нежели взрослой женщине, однако в душе Аннет была именно такой — маленькой девочкой, жаждущей любви, ласки, заботы и нежности. Она так любила, когда Алексия оставалась ночевать у нее: это ведь значило, что между ними все серьезно, что Аннет много значит для Эшфорд, если она готова сменить уют и удобство своего пентхауса на компанию ученой, живущей в небольших апартаментах недалеко от центра города. Квартира Аннет была маленькой, с одной спальней, с модной отделкой стен под кирпич и мебелью в стиле хай-тек. Бывшая миссис Биркин не слишком заботилась об устройстве своего дома, комнаты казались необжитыми и безликими, как гостиничный номер, но к приходу Алексии Аннет зажигала свечи и покупала цветы. Красные розы казались ей особенно романтичными, как и омары и шоколадный торт на ужин. Мисс Эшфорд было приятно ее старание. Алексия не верила, что Аннет любит ее; увлечена, возможно, благодарна и привязана, но не влюблена. Отношения с бывшей женой Уилли были не обязательны, однако ее подорванное психологическое состояние и положение одной из ведущих ученых корпорации обязывало принять некоторые меры. Возможно, стоило держать Аннет на расстоянии, не позволяя сближения, тогда бы не пришлось тратить время на все эти романтические ужины и совместные выходные; это все отнимало много времени и сил, которые Алексия могла потратить с большей пользой, нежели на свидания с Аннет. Девушка вздохнула, устало поправляя волосы; пора было это прекращать, пока все не зашло слишком далеко. Конечно, так просто с Аннет не порвать, от их расставания проблем может быть больше, чем от развода с Биркином, но ведь обе женщины понимали, что у их отношений нет будущего. Как бы тогда Алексия выглядела в глазах общественности и деловых партнеров? Пусть ее личная жизнь никого из них не касалась, но репутация значила очень многое, а в семье Эшфордов уже был тот, кто был готов пренебречь всем ради своих желаний. Девушка принялась массировать виски, откинув голову на спинку автомобильного сидения, обитого кожей цвета топленого молока; черный Audi S6 вез ее домой, не в пентхаус, а в фамильный особняк, где сейчас проживал Альфред со своей невестой. Алексии требовалась подпись брата на некоторых документах, после она планировала поехать в офис — предстояла встреча с поставщиками, так же нужно было просмотреть отчетность за последний месяц; девушка старалась успеть как можно больше ко дню свадьбы брата-близнеца, чтобы позволить себе не отвлекаться на рабочие вопросы и посвятить все внимание торжеству, хотя с удовольствием бы отправила на скучные переговоры ассистента, а сама бы осталась дома и проспала до самого ужина, а вечер провела бы за чтением или в прогулках по саду. Но нельзя — она ведь Эшфорд и не могла позволить себе быть безответственной. Если бы Вероника Эшфорд проводила все время в праздности и лени, смогла бы она добиться таких высот? Алексия просто не имела права ее подвести. Откинув на спину волосы, которые усилиями ее парикмахера приобрели теплый оттенок благородного золота, девушка сбросила туфли и с наслаждением пошевелила пальцами ног; на будущую невестку, которая носила разнообразные кеды, кроссовки и ботинки на тракторной подошве, Алексия смотрела с долей недовольства и насмешливой гадливости: Клэр была так называемой пацанкой, прямолинейной и решительной, отодвинувшей свою женственность на второй план, и Альфред невольно перенял ее небрежность. Несколько глянцевых, типично «желтых» изданий напечатали фото, на которых лорд Эшфорд в линялых джинсах и безразмерной толстовке возвращался с прогулки вместе со своей невестой, одетой аналогичным образом. На снимке они держались за руки, неся в свободной ладони по стаканчику с кофе, на голове у Альфреда красовалась кепка, а волосы Клэр были собраны в небрежный узел на макушке. Кроме фото в журнале не было ничего примечательного, общеизвестные факты, глупые слухи, мнения каких-то мелких людишек, которые ничуть не трогали Алексию, но, глядя на снимок, на брата и Клэр, похожих на двух хипстеров-безработных, Эшфорд испытала нечто, напоминающее зависть. Она не могла выйти так просто, в джинсах и кроссовках, чтобы выпить кофе, не могла порушить свой идеальный, годами создаваемых образ деловой женщины. День Алексии был расписан по минутам, она привыкла держать себя в жестких границах и жить в диком ритме, не позволяя себе расслабиться даже рядом с любовниками; она была не просто человеком, а в Алексии Эшфорд, успешной, богатой, видели практически богиню — или бессердечного робота, стальную машину, механизм, готовый перемолоть любого, кто посмеет перейти ей дорогу. И девушку все устраивало; Алексии нравилось, что ее боялись и ненавидели, любви она не ждала и не просила, требовала только безоговорочного подчинения, однако, глядя, как счастлив брат рядом со своей избранницей, как Клэр принимает Альфреда со всеми его странности и пристрастиями, мисс Эшфорд ощущала странную пустоту в груди. Словно сердцу, как мозаике, не хватало деталей. Это раздражало; Алексия была выше этих примитивных отношений, не нуждалась во всех этих нудных ритуалах, принятых у обывателей. Альфред был совсем другим, ему хотелось свадьбы, семейной жизни, детей, а вот его сестра-близнец была создана для иного. Алексия прикрыла глаза, прижав прохладную ладонь ко лбу; в последнее время подобные мысли посещали ее особенно часто. Видимо, на нее так влияла приближающаяся свадьба брата; раньше девушка и не задумывалась о таком, но чужое счастье заставляло Эшфорд хотеть своего. Неприятно было думать, что у Альфреда было то, что ей было недоступно. Если бы Алексия хотела, то давно бы вышла замуж, но на ее пути еще не встретился мужчина, которого она могла бы счесть достойным себя. Наверное, у нее слишком завышенные требования, и человек, который мог бы составить ей достойную пару, попросту не существовал в природе, однако Алексию ничуть не пугало ее девичество. Их род не останется без наследников, можно не сомневаться, что Альфред позаботится о данном аспекте, а его сестра сохранит достояние их семьи, чтобы передать их следующему поколению Эшфордов. Если повезет, племянник или племянница окажется достаточно способным, чтобы потом Алексия могла передать ему управление корпорацией. Девушка зевнула, прикрыв рот ладонью, сладко зажмурилась, подавляя желание лечь прямо на заднем сидении Audi. Хотелось свернуться клубочком, как кошка, укрыться пиджаком от Шанель, и подремать хотя бы час, но Алексия знала, что если сейчас уснет, то потом проснется разбитой и обессиленной. Поэтому девушка мягко потерла веки, передернула плечами, стряхивая вязкую, словно кленовый сироп, истому; после душа и кофе ей станет легче. Но до чего же не хотелось потом никуда ехать. Определенно встречи с Аннет слишком выматывали Алексию; ей необходим перерыв, но бывшую миссис Биркин она об этом уведомить решила позже, когда в голове не будет так туманно. Она больше не нуждалась в Аннет как в любовнице, но не собиралась отпускать ее из компании; конец их отношений не должен помешать работе, и сама Аннет после развода окрепла окончательно, чтобы двигаться дальше самостоятельно. Ссориться Алексия не планировала; они останутся друзьями, но каждая будет жить своей жизнью, не оглядываясь на другую. Да, такой шаг определенно требовал тщательной подготовки; чтобы Аннет было не так обидно, девушка решила приготовить для нее подарок, что-нибудь дорогое и изысканное, на память и в знак хорошего расположения. Может быть, браслет или серьги, кольцо — слишком претенциозно и многозначительно. Несколько оживившись, Алексия взяла смартфон и открыла каталог Картье; вряд ли Уилли делал такие дорогие подарки, когда они с Аннет были женаты, Биркин всегда отличался некоторой прижимистостью, да и брак их, в целом, не располагал к подобным щедрым жестам. Алексия Эшфорд даже не сомневалась, что с ней Аннет было куда лучше, чем с Уильямом Биркином. За выбором прощального подарка для Аннет девушка провела остаток дороги; ей так ничего и не приглянулось, и она решила посмотреть что-нибудь у Тиффани, когда автомобиль въехал в сердечно распахнувшиеся кованые ворота. Несмотря на то, что в особняке прошло детство Алексии, она чувствовала себя там как в гостях; Алексию там ждали и всегда были ей рады, однако в родовом гнезде Эшфордов она всегда держалась настороже, следила за каждым словом и действием — сказалось воспитание Александра, рядом с отцом постоянно приходилось соблюдать осторожность. Квартира была убежищем, норой, в которую девушка забивалась как барсук, чтобы отдохнуть и набраться сил, но даже пентхаус, обставленный в соответствии с ее вкусом, Эшфорд не могла назвать домом. Девушка казалась самой себе отрезанным ломтем: если приложить обратно, все срезы и линии совпадут, но одним целым уже не станут. Думать об этом было неприятно, все эти метания и тревоги отвлекали от более насущных и важных дел. Алексия с досадой поморщилась, надевая туфли, удобные, но со старомодными вытянутыми носами и серебряными квадратными пряжками; это все из-за Альфреда, он заразил сестру нервозностью на пороге свадьбы. Но ничего: вот брат-близнец женится и перейдет под полную ответственность Клэр, и больше никто не будет дергать Алексию по пустякам. Так успокаивала себя девушка, однако вместо облегчения эта мысль принесла ей только грусть; они с Альфредом всегда были вместе, а теперь он женится, у брата будет своя семья. От Алексии он не откажется, но жена и дети отныне будут к нему ближе сестры-близнеца. Эшфорд потерла переносицу; неужели у нее уже наступил пресловутый кризис среднего возраста? Или это в ней говорила усталость? Скорее всего, Алексия просто переутомилась; чтобы она о себе не думала, она оставалась женщиной, простым человеком, у которого был свой предел. Ей не хотелось позвонить Аннет, чтобы просто услышать ее голос, не собиралась она и делиться своими переживаниями с Альфредом; девушка хотела… она сама не понимала, что же ей нужно, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся в сердце. Прежде, чем выйти из машины, Алексия поправила волосы и подкрасила губы, глядя в маленькое карманное зеркальце флорентийской работы, инкрустированное перламутром и янтарем; придирчивый взгляд девушки отметил некоторую бледность и тени вокруг глаз, придававшие ей изможденный болезненный вид. Эшфорд недовольно поджала губы: так не пойдет; она не могла в таком виде появиться в офисе; значит, придется потратить в два раза больше времени на макияж. Коротко выдохнув, девушка захлопнула зеркальце и, оперевшись на протянутую руку водителя, спустила ногу, чиркнув каблуком по асфальту. Вдохнув полной грудью аромат цветущих роз и бархатцев, Алексия прищурилась на солнце, плеснувшем ей своими лучами прямо в глаза; заслонившись клатчем из крокодиловой кожи, девушка направилась к крыльцу, где ее уже ожидал дворецкий. — Мисс Алексия, доброе утро, — сердечно улыбнулся ей Скотт Харман, будто собственной дочери, — вы надолго? Ваша спальня готова, вы же знаете — мы всегда вас ждем. Алексия устало улыбнулась; дворецкий был по-настоящему предан Эшфордам, но во главе семьи видел скорее Алексию, чем ее чувствительного брата. Скотт Харман фактически вырастил их обоих, пока Александр Эшфорд пытался удержать корпорацию, которая под его руководством разваливалась как карточный домик. Альфред был искренне привязан к дворецкому, больше, чем к родному отцу; его сестра видела в Хармане только прислугу, доверенное, близкое к семье лицо — но слугу. — Мне нужно решить с Альфредом один вопрос, — промолвила она, проходя мимо подобострастно улыбающегося Скотта Хармана, — надеюсь, мой брат уже проснулся? — Да, мистер Альфред уже встал, — рот дворецкого перекосило как от судороги, — он занят… своим образом. С тех пор, как мисс Клэр здесь поселилась, мистер Альфред стал слишком много времени уделять этой… игре. — Вот как, — понимающе хмыкнула девушка; похоже, невеста брата в полной мере одобряет его тягу к переодеваниям. Неужели ей это и самой нравится? Может быть, у Клэр есть скрытое влечение к женщинам, поэтому она не возражает, когда ее жених надевает платье? Как далеко они заходят в своих забавах? Алексия не постеснялась бы спросить брата, но подозревала, что он не захочет делиться с ней такими аспектами своей личной жизни. Альфред ревностно оберегал Клэр от сестры; глупенький — если бы Алексия хотела бы ей навредить, то он ничего бы не смог сделать. — Разве подобает благородному лорду так вести себя? — продолжал ворчать дворецкий, провожая девушку в дом; прохладный холл встретил ее букетами белых лилий у входа, радужными ответами витражей и мерным тиканьем напольных антикварных часов. Пахло кофе и сладкой выпечкой, откуда-то из глубин особняка доносилась музыка: барабаны выбивали бодрый горячий ритм, им вторили трубы и женские голоса, поющие что-то фривольное на смеси английского и испанского. Клэр определенно дурно влияла на Альфреда: они выросли на классической музыке, Алексия прекрасно играла на фортепиано, а ее брат отдавал предпочтение струнным инструментам, в частности скрипке, но невеста привила ему любовь к столь посредственным жанрам музыки, как попса и рэп. Еще Клэр нравился рок, тяжелая грохочущая музыка, от которой у Алексии начинало ломить в ушах; она обреченно мотнула головой, потирая шею: и эта девушка станет следующей леди Эшфорд. Иначе, как мезальянсом, этот брак не назвать, однако Алексия поймала себя на мысли, что, будь жив Александр, она бы сделала все, чтобы помочь брату быть со своей возлюбленной. Неприязнь, которую Алексия испытывала к отцу, перевешивала все недостатки Клэр Редфилд. — Поговорите с мистером Альфредом, мисс, — робко попросил дворецкий, — вас он послушает, это мое слово для него больше ничего не значит. Нужно что-то делать, пока не случилось непоправимое. Нельзя, чтобы репутация и доброе имя Эшфордов пострадало. — Что же такое непоправимое должно случиться? — холодно откликнулась Алексия. — Вы имеете в виду свадьбу моего брата? Этот вопрос уже решен. Не стоит выражать мне свое недовольство по этому поводу, если вас что-то не устраивает, обсудите это с Альфредом лично. — Как я могу?! — всплеснул руками Скотт Харман. — Разве позволю я себе осуждать невесту молодого лорда? Но вы же видите… понимаете, что девушка не подходит мистеру Альфреду. Она поощряет его увлечения, поддерживает его!.. — Мне казалось, хорошие жены этим и занимаются — поддерживают своих мужей. Не так ли, мистер Харман? — Да, но… — Вы правильно сказали — невеста моего брата не предмет для обсуждения. Как и некоторые безобидные пристрастия Альфреда. Все они не должны касаться, — отрезала Алексия, окидывая дворецкого недобрым взглядом. Мистер Харман шумно выдохнул, отводя глаза; доверие и расположение Эшфордов сделало дворецкого слишком самонадеянным, он счел себя вправе вмешиваться в их личные дела, что недопустимо для слуги, даже такого близкого. Не ему читать нотации близнецам и воспитывать Альфреда. — Я лишь забочусь о вас, — пробормотал Скотт Харман, — вы же знаете, как вы мне дороги, мисс Алексия. И мистер Альфред. Всю жизнь я отдал вашей семье. Как же мне не беспокоиться о вас? — Все будет хорошо, мистер Харман, вот увидите, — девушка улыбнулась уголками губ, глядя на дворецкого без теплоты; как ни странно, тревожился он только об Альфреде, который в детстве был слабым и болезненным, Алексия же была куда крепче и морально, и физически. О ней никто не беспокоится, все знали, что мисс Эшфорд справится со всем угодно, даже Аннет с ее навязчивыми нежностями обращалась к Алексии за поддержкой, но никогда не пыталась поддержать ее сама. Скала в опоре и так не нуждалась, верно? Внезапно Алексия разозлилась: ей надоело быть для всех защитой, девушка устала от того, что при малейших неприятностях все так и норовили спрятаться у нее под юбкой. Взять на себя часть ее дел не хотел никто; Альфред еще старался поддерживать сестру, но все остальные… Скотт Харман, Аннет, Уилли — они видели в Алексии спасение, решение всех своих проблем, и Эшфорд невольно презирала их за это. — Звонила мисс Хидальго, — буднично промолвил дворецкий, словно между ним и Алексией не было того напряженного разговора, — просила передать поздравления мистеру Альфреду в связи с его бракосочетанием. — Как мило, — равнодушно заметила мисс Эшфорд. — Так же мисс Хидальго извинилась за то, что она с семьей не сможет присутствовать на празднике: они возвращаются в Мексику, — Скотт Харман задумчиво пожевал губами и несмело добавил: — Приятная девушка, мисс Мануэла. Такая вежливая и воспитанная. Они с мистером Альфредом могли бы стать красивой парой. — Едва ли это главное в браке, мистер Харман, — отрезала Алексия, раздраженная скорбным видом дворецкого; причитает будто старуха, сколько можно?! — И впредь попрошу вас не поднимать эту тему. А сейчас, будьте так добры, принесите кофе. Скотт Харман поджал губы, всем своим видом изучая неодобрение и оскорбленное достоинство, но под сумрачным взглядом Алексии, чуть нахмурившей брови, мужчина подчинился и отошел с легким поклоном. Девушка несколько секунд смотрела вслед дворецкому; с ее отцом, Александром Эшфордом, он не позволял себе пререкаться, особенно в таких деликатных вопросах. Что он себе позволяет? Если поначалу Скотт Харман вполне устраивал Алексию как союзник в борьбе против Клэр Редфилд, то теперь, когда все уже было решено, ему не по чину было говорить что-то о будущей леди Эшфорд. Алексии не хотелось расстраивать брата; странное желание: раньше бы она не остановилась в своих намерениях, стояла бы до конца, не заботясь особо о чувствах Альфреда. Что с ней такое? Это Аннет так повлияла на любовницу? Или скорая свадьба брата-близнеца делала и Алексию такой чувствительной? Девушка недовольно вздохнула, подрагивая крыльями носа; ей это не нравилось, но что делать и как с этим быть, Алексия пока не знала, а потому решила заняться более насущными проблемами. Приняв из рук лощеного водителя портфель из крокодиловой кожи, Эшфорд зашагала дальше, в глубины дома, где один зажигательный трек сменился другим. Она слабо улыбнулась; похоже, у Альфреда хорошее настроение. Брату нравились танцы, но он никогда не обладал достаточной грацией и пластикой, с детства был несколько неуклюжим и с чувством ритма у него были проблемы; вальс был его пределом, под музыку Альфред двигался деревянно и заученно, однако ему хватило умений не наступать на ноги своим партнерам и не сталкиваться с другими парами. Брат-близнец уже месяц предвкушал их первый танец с Клэр на свадьбе, и Алексия немного волновалась, как бы Альфред, окрыленный зашкаливающей радостью, не опозорился на торжестве. Стоило нанять хореографа, чтобы позанимался с ним; и с Клэр заодно, ей это не повредит. Алексия потерла подбородок, в задумчивости сморщив нос; может, и ее брату стоит позаниматься танцами? Наверняка Крис будет присутствовать на свадьбе, нельзя, чтобы он натворил там дел; теперь и он, так или иначе, часть семьи Эшфорд; новый человек, за которым Алексии предстоит следить. Прохладная девичья ладонь накрыла лоб; неприятно было признавать, но Алексия явно нуждалась в отпуске. Жаль, что нельзя уехать сразу после праздника — у Альфреда и Клэр уже запланировано путешествие, и нужно, чтобы кто-то из Эшфордов остался в городе. Значит, сразу после медового месяца брата и его жены, Алексия уедет, куда-нибудь, где тепло. Хотелось тишины и уединения, и одновременно — человеческого тепла, участия и ласки, чтобы рядом был тот, кому Алексия могла бы доверять, зная, что он рядом с ней не из-за денег и связей. Только едва ли ей так повезет; Эшфорд была достаточно разумна и прагматична, чтобы понимать всю жадную и эгоистичную натуру людей. Уилли был тому живым примером. Музыка играла в лиловой гостиной; Алексия постучала, прежде чем войти, хотя из-за низких, вибрирующих басов Альфред едва ли что-то расслышал. Дверь была не заперта; повернув ручку, девушка приоткрыла дверь, не торопясь заходить; к ее облегчению, брат был один, хотя Алексия в первую минуту даже не узнала его: по залитой солнцем комнате, выходящей окнами в сад, на высоких каблуках носился некто, одетый в платье из серебристый сетки на голое тело. Узкие синие стринги и блестящие накладки на соски не оставляли места воображению, длинные светлые волосы, затемненные у корней, окутывали плечи и спускались практически до поясницы, а обувь… один вид туфель на прозрачной платформе и шпилькой длиной в полторы ладони заставили Алексию поежиться. Мало того, что они были ужасно непрактичными, так еще и травмоопасными; что, если Альфред вывихнет ногу накануне свадьбы? Будет стоять в церкви на каблуках? Какой конфуз. Алексия решительно подошла к проигрывателю: на экране смартфона, подключенной к колонкам, в танце извивался человек в абсолютно идентично наряде; певец выпрыгивал из торта, и Эшфорд нахмурилась, подозревая, что все эти пляски — часть сюрприза для первой брачной ночи. Не настолько же Альфред безрассуден, чтобы исполнять подобное на свадьбе. Девушка коснулась экрана смартфона, песня умолкла на середине куплета, и брат, неловко покачивающий бедрами, слегка оступился, хватаясь за спинку дивана. Алексия едва не бросилась к нему, испугавшись, что он вывернул щиколотку или что похуже, но Альфред весьма бодро встал на обе ноги и повернулся, окидывая с лица длинные белокурые волосы. — Лекс?!.. — воскликнул он с удивлением и радостью; губы, покрытые блестящей помадой, растянулись в улыбке, он захлопал накладными ресницами, шагнул к девушке, но, покачнувшись, остановился, цепляясь уже за кресло. — Сестренка, а чего не позвонила? Я бы тебя дождался, позавтракали бы вместе. — Я ненадолго, — протянула Алексия, разглядывая брата; наряд на нем смотрелся несколько нелепо: если певец мог похвастаться накачанными ногами и ягодицами, то Альфред, худощавый и несколько угловатый, выглядел довольно… посредственно. И вульгарное белье, и эти туфли… девушке хотелось смеяться, хотя ничего веселого в этой ситуации не было. Что, если бы пришла не она? Пусть у Альфреда и не было встреч, назначенных на утро, но все равно… Брат стоял, привычно поправляя длинные волосы, вьющийся крупной волной, и безмятежно улыбался, чувствуя себя вполне комфортно, стоя на каблуках перед сестрой. Подойти и обнять Алексию он не спешил; видимо, ему и пары шагов хватит, чтобы упасть. Зачем вообще такое носить? Разве этого платья недостаточно? — Ненадолго? — Альфред капризно надул губы, часто заморгал. — Может, до вечера останешься? Поужинаем всей семьей как раньше. И Клэр приедет. А то ты все время торчишь в офисе, скоро совсем туда переедешь. — Это было бы даже удобно, — равнодушно заметила Алексия, слишком уставшая, чтобы спорить, — столько бы времени сэкономила. И сотрудники бы не расслаблялись, зная, что я всегда на работе. Отличная идея, Альфред. — Эй, я же пошутил. И ты тоже, верно? Ты не собираешься переезжать в офис, это будет слишком нездорово, — Альфред, осторожно переставляя ноги и цепляясь то за стол, то за подлокотники дивана, переместился поближе к сестре, и опустился в кресло, манерно вытянув бритые ноги. Алексия вздохнула; она боялась, что когда-нибудь брат заиграется, и все эти переодевания плохо закончатся. Юноша, встретившись с ней взглядом, фыркнул, закатив глаза. — Ну, перестань. Мы же с тобой это обсуждали. В конце концов, я у себя дома, и могу делать, что захочу. — Здесь полно посторонних глаз, — устало возразила девушка, — мистер Харман, горничные, садовник, водитель… кто-нибудь может начать болтать, и тогда у нас будут неприятности. Пойдут сплетни, а бороться с грязными слухами — дело неприятное и кропотливое, и заниматься этим придется мне. — Лекс, — Альфред аккуратно, чтобы не испортить макияж, потер переносицу, — все будет нормально. У прислуги выходной, а Харман столько лет служит нашей семье, не думаешь же ты, что он начнет собирать на нас компромат. — Он всего лишь человек, — напомнила Алексия, садясь в кресло напротив брата-близнеца, — а люди очень подвержены соблазнам. И Харман, и я часто закрывали глаза на некоторые твои увлечения, но ты скоро женишься. Долго ли Клэр будет смотреть сквозь пальцы на твои переодевания? У вас будет своя семья, свои заботы. У тебя не получится переложить все на жену и продолжать развлекаться. Потом и дети появятся, и все станет сложнее. — Ты меня за идиота держишь? — надулся Альфред; он ссутулился, скрестив руки на груди, смотрел на сестру хмуро, исподлобья, и шмыгал носом, и Алексия невольно заволновалась, как бы у него не началось носовое кровотечение. — Я все понимаю, Лекс. Ты, похоже, считаешь мою свадьбу каким-то сиюминутным прорывом, вроде покупки торта на диете или спуска последних денег на пару туфель. Ничего подобного! Я готов жениться, я хочу жениться, я хочу семью и хочу детей! А это — всего лишь тряпки, и они ничего не значат! Под ними все тот же я, и Клэр это видит и знает. А ты, моя родная сестра, считаешь меня полным болваном, не способным отвечать за свои действия, как будто я псих или ребенок. — Ты и есть псих. И ребенок. Большой, избалованный ребенок, — печально улыбнулась Алексия, и Альфред обиженно засопел, — не злись. Ты полагаешь, что я не хочу этого брака, но на самом деле я жду не дождусь того дня, когда из-под моей опеки ты перейдешь под полную ответственность Клэр, и тогда уже ей придется заниматься твоим воспитанием. — М-м… если в этот момент она будет одета как злая учительница или библиотекарь, то я не против, — Альфред довольно, предвкушая причмокнул губами и рассмеялся, увидев выражение лица сестры, которая, тем не менее, вернула ему усмешку: — А ты тогда как оденешься? Развратной школьницей? Хочешь, чтобы тебя отходили указкой или линейкой? Какая примитивная фантазия. Но, если ты расскажешь Клэр, что в шестом классе ты ел мел, то ее можно будет немного оживить. — Фу, перестань, — брат, скривившись, замахал руками, — ужасно, когда ты мне об этом говоришь. — Ужасно видеть собственного брата, одетого как танцовщица у шеста. — Хочешь сказать, что мне не идет? — взмахнув волосами, Альфред выгнул спину, жеманно отставив ногу; сквозь бледную кожу просвечивали синевато-лиловые вены, пальцы ног были слегка кривоваты, и мизинцы потешно выглядывали сквозь плетение ремешков туфель. — По-моему, я выгляжу отлично. Это для нашей первой брачной ночи. Вернее, для второй, мы с Клэр хотим выспаться, а потом, утром, на частном самолете отправимся прямиком на Мальдивы. Клэр еще хочет в Швейцарию, покататься на лыжах, но что мне там делать? Смотреть, как моя жена часами торчит на склоне с каким-нибудь смазливым инструктором? Ну уж нет. — Не волнуйся, братец, — Алексия позволила себе криво усмехнуться, — судя по всему, если под горнолыжным костюмом у инструктора не будет женского кружевного белья, то вряд ли он сможет чем-то заинтересовать Клэр. Альфред округлил накрашенные глаза — на левом слегка смазалась подводка, под правым темнели следы туши, — насупился, свирепо раздувая ноздри, а после, перегнувшись через подлокотник, сцапал с дивана подушку в пестрой парчовой наволочке и запустил ею в сестру-близнеца. Алексии даже не пришлось заслоняться: подушка пролетела мимо и шлепнулась на пол, пока Альфред, пыхтя и перебирая ногами, будто упавшая лошадь, пытался дотянуться до другой. — Тебе помочь? — насмешливо осведомилась девушка, за что была вознаграждена испепеляющим взглядом брата через плечо. — Забудь о том, что я говорил. Делай свои дела и выметайся, а то сидишь и портишь мне настроение. — Какая жалость, — Алексия закинула ногу на ногу и сложила ладони на колене, — а я только что решила остаться и провести день с моим любимым братом. Не говори мне, что ты не рад, Альфред. Не выгонишь же ты собственную сестру из дома. — Как будто тебе пойти некуда. Включила режим бедной родственницы, — огрызнулся Альфред, почесывая бедро, на что Алексия не без ехидства подтвердила: — Конечно, бедная. Я одинокая не замужняя сестра лорда Эшфорда, мне некуда податься, не к кому пойти, кроме брата, который готов выставить меня за порог. Позволишь собрать вещи? Или выгонишь меня босой, ведь все, что у меня есть, принадлежит тебе как главе семьи? — Лекс, ты совсем сошла с ума со своей работой. До психоза и шизофрении доработалась! — А твои переодевания перешли в разряд навязчивых состояний. Ты уже как наркоман, только вместо дозы тебе нужно натянуть на член стринги своей невесты. — Не говори ерунды, — Альфред передернула плечами, — Клэр не носит стринги. — Любит ходить без белья? Какая проказница, — елейно пропела Алексия и вскочила, отбегая за кресло, когда брат кинулся к ней: выбросив вперед руку, Альфред попытался схватить сестру за локоть, но зацепился каблуком за ковер и растянулся на полу; сетчатое платье задралось, оголив и без того выставленные напоказ ягодицы, туфель соскочил с ноги и болтался на одном ремешке, обвитом вокруг щиколотки, одна из накладных ресниц отклеилась и свисала у внутреннего края века — брат был похож на стриптизершу, свалившуюся со сцены. Подавив совершенно неуместный смешок, девушка осторожно двинулась к Альфреду. — Милый, ты как? Не ушибся? — Если на свадьбе буду ходить с синяком, — юноша вскинул голову; глаза его лучились льдом, сияли на пунцовом лице, — это будет твоя вина. — Глупости, — отмахнулась Алексия, — до свадьбы полно времени, и будь у тебя хоть сотня синяков, все успеет сойти. — Моя сестра — бессердечная мегера, — патетично изрек Альфред за мгновение до того, как с неожиданной проворностью кинуться вперед, к сестре, которая с не меньшей ловкостью отбежала к самой двери. В груди было тесно и щекотно от смеха, Алексия даже забыла об усталости и документах, которые требовалось подписать; внезапно она проголодалась, захотелось чего-нибудь вредного и калорийного, да еще и запить не кофе или травяным чаем, а колой. Девушка боком отходила от Альфреда, который, поднявшись, ковылял к ней в одной туфле, переваливаясь из стороны в сторону. Зрелище было одновременно жутковатым и смешным, Алексии было так весело, что она не сразу расслышала робкий стук в дверь. — Мистер Альфред, — жалобно позвал Скотт Харман, — мисс Алексия… мисс Клэр приехала. Вместе с братом. Альфред охнул, мгновенно бледнея. — Вот черт, — он принялся лихорадочно стаскивать туфли, — Клэр не должна меня видеть, а ее братец — тем более! Он меня убьет, Лекс, и даже Клэр меня не спасет от этого солдафона! Крис меня голыми руками задушит! Ты видела вообще его руки? Как лапы у медведя! — О да, а под камуфляжными штанами у него хвост, только с другой стороны. — Если честно, мне вообще плевать, что там у него в штанах. Меня больше волнует то, что в штанах у его сестры, — похабно улыбнулся Альфред; сбросив, наконец, обувь, он, взяв в руке по туфле, босиком прогарцевал через всю гостиную к двери, ведущей в малую библиотеку. — Задержи их. Хотя нет!.. Лучше отправь Клэр ко мне, а сама отвлеки ее брата. Пусть Харман накроет вам стол на террасе. — Дорогой, я не собиралась задерживаться, — недовольно напомнила Алексия, — мне нужно, чтобы ты подписал кое-какие бумаги. — Потом подпишу, — бросил Альфред, удаляясь, и девушка раздраженно бросила портфель на журнальный столик; ей всего-то нужно было, чтобы брат посмотрел несколько документов, а теперь придется разбираться с будущими родственниками. Алексия не сомневалась, что Клэр сразу же уйдет к жениху, и очень повезет, если они выйдут к ужину, а вот брат будущей леди Эшфорд… они были едва знакомы, Алексия никогда особо не стремилась к дружбе с Редфилдами, они и сами ее сторонилась, однако теперь, когда дата свадьбы так близка, нет ничего зазорного в том, чтобы узнать Криса поближе. Хотя меньше всего девушке сейчас хотелось проявлять чудеса любезности перед будущим шурином; Альфред все это затеял, пусть бы и разбирался; перед сестрой и прислугой он щеголять на каблуках не стеснялся, зато от Криса Редфилда бросился бежать прямо как заправский спринтер, а отдуваться теперь Алексии. С сердитым вздохом девушка пригладила волосы и одернула пиджак, отчего-то жалея, что отдала сегодня предпочтение чопорному наряду от Шанель; выглядела она неплохо, но перед Клэр и Крисом хотелось предстать во всем великолепии: пусть знают, к какому уровню они должны стремиться. Поняв, что быстро все не закончится, Алексия мысленно смирилась с тем, что в офис она попадет не раньше полудня, если не позже. У секретарши Марсии были четкие указания на случай того, если Эшфорд не сможет приехать, но все же стоило ей написать. Девушка вышла из лиловой гостиной, сжимая в ладони смартфон; голоса Клэр и ее брата она услышала сразу же: они что-то шумно обсуждали. Алексии это было неинтересно, куда больше ее заботило, что же Харман подаст им на завтрак и планирует ли Альфред вообще спускаться или же он действительно планирует отсиживаться в комнате все время, пока у них будет гостить Крис. — Слушай, это несерьезно, — проворчала Клэр, — хватит поднимать эту тему. — Я просто предлагаю, — басил в ответ Крис, — на случай, если ты одумаешься. — Эй, я замуж выхожу, а не собираюсь сбежать на Северный полюс, чтобы выхаживать осиротевших пингвинов. — С этим смириться мне было бы легче, чем с этим белобрысым хлыщом, — ровно отозвался Крис, и Алексия едва не поперхнулась от подобной грубости; она знала, что из себя представлял ее брат, но чтобы какой-то там невежда так отзывался об Эшфорде!.. Сжав зубы, девушка прибавила шагу, воинственная и сердитая, словно оса; несмотря на всю его военную выправку, Алексия ничуть не боялась Редфилда, ей доводилось справляться с мужчинами куда опаснее. Но то, что Клэр защищала свое желание выйти замуж за Альфреда, удовлетворило Алексию; разумный ход, особенно в доме жениха, но кто знает, о чем брат и сестра Редфилд говорят, оставшись наедине. — Мне с ним жить, а не тебе. Может, мне начать обсуждать твоих подружек? — Выбор старшего по званию обсуждению не подлежит, — безапелляционно отрезал Крис, и Клэр, не стесняясь, прыснула, — но я не шучу, Клэр. Я припаркую машину возле церкви, ключ оставлю в замке зажигания. Если вдруг решишь сбежать — имей в виду. — Не волнуйся, я не сбегу. Я же Редфилд, — промолвила девушка с веселым самодовольством, однако несколько помрачнела, увидев Алексию. Крис тоже мгновенно подсобрался, втягивая живот и разворачивая по-солдатски широкие плечи; мужчина был высоким, выше Альфреда на пол головы, а над сестрой возвышался будто маяк. Невольно Алексия ощутила себя рядом с ним, одетым в простые джинсы и клетчатую рубашку, маленькой и хрупкой, как фарфоровая статуэтка; это отозвалось слабой, чуточку приятной дрожью в кончиках пальцев, которую девушка тот час же постаралась подавить. Она открыто улыбнулась Редфилдам, делая вид, что не слышала их разговора; Крис и Клэр одинаково хмурились, ничуть ей не поверив. — Добрый день, — произнесла Алексия, сцепив руки перед собой, — я и не надеялась сегодня вас увидеть. Планировала ехать сразу в офис, но Альфред уговорил меня остаться. — Правильно сделал, — голос Клэр звучал несколько напряженно и натянуто; явно, что визит Алексии Эшфорд был для нее не самым приятным сюрпризом, однако она старалась быть вежливым с сестрой своего жениха. Весьма похвально, хотя ей еще многому предстоит научиться: слишком уж заметна ее растерянность. — Клэр, Альфред просил тебя подняться к нему в комнату. У него случилась небольшая неприятность, срочно требуется твоя помощь. — А что случилось-то? — прищурился Крис, сложив руки на груди. — Что-то серьезное? Если так, то, может, мне что сделать? — Нет, нет, мистер Редфилд, не нужно. Это касается только жениха и невесты, — Алексия специально сделала акцент на конце фразы, многозначительно приподняв брови, надеясь, что Клэр уловит намек; девушка непонимающе морщила лоб, не улавливая смысла, но, догадавшись, о чем шла речь, ойкнула, густо покраснела и опасливо взглянула на брата. — Конечно. Я сейчас. Вот прямо сейчас к нему и поднимусь. Мы не долго. Крис, никуда не уходи, я скоро вернусь. — Не волнуйся, Клэр, я присмотрю за твоим братом, — пообещала Алексия и не удержалась от улыбки, заметив, как Крис сглотнул. Она расстегнула пиджак, наблюдая за смущенным Редфилдом, который, потирая шею, беспомощно смотрел вслед уходящей сестре. Кажется, он едва сдерживался, чтобы не кинуться за Клэр; так не хотел оставаться наедине с Алексией? Неужели она такая страшная? Реакция мужчины ничуть не задела Эшфорд, скорее, развеселила; Алексия отвела волосы за ухо, кольцо на ее пальце — ободок из белого золота, усыпанный бриллиантовым крошевом, — и серьга с желтым топазом игриво блеснули. Крис, покосившись на девушку, прочистил горло и обвел взглядом просторную гостиную, отделанную в кремовых и бежевых тонах. — У вас тут… уютно, — заметил он несколько стеснительно, — милый дом. — Милый? Дом, принадлежащий нескольким поколениям нашей семьи, всего лишь милый? — Алексия возмущенно изогнула бровь; она и не думала всерьез упрекать Криса, хотела только немного пошутить, но мужчина нервно дернул кадыком, не разобрав в ее словах иронии. — Ну, не просто милый, а… качественно-милый. Такой, что прям на века. А это показатель качества, знаете ли. Крис виновато улыбнулся, и под его взглядом, изучающим, настороженным, но при этом — робким и несмелым, Алексия расслабилась; в прошлый раз Редфилд держался с ней еще более скованно, не сказал ей и десяти слов, и Эшфорд невольно подумала, что он был контужен. Тогда девушка была ничуть не рада его обществу, считая тупым, грубым, неотесанным воякой, неспособным связать и пару мыслей, однако, примирившись со скорой свадьбой Альфреда, Алексия научилась более просто смотреть на вещи, и теперь Крис не казался ей таким уж и увальнем. Да, ему не доставало манер, но в этом была часть его обаяния, и Алексия не удержалась от того, чтобы еще немного подразнить Редфилда. — Так, значит, вы готовите побег для своей сестры. Крис дернулся, оттягивая пальцем воротник рубашки, взгляд его заметался по комнате, при этом старательно минуя Алексию. — Ну, едва ли это можно назвать таким уж побегом… скорее, я просто неудачно пошутил. Сестренка так рвется замуж, увести ее со свадьбы получится только в мешке и с кляпом во рту. — Очень надеюсь, что до этого не дойдет, — без улыбки произнесла Алексия, — потому что это похоже не на проявление братской любви, а на уголовное преступление. — Если б я хотел в криминал удариться, то свадьба бы не состоялась по причине исчезновения жениха, — мрачно заметил Крис, но, вспомнив, с кем говорит, сконфуженно отвернулся, — простите, мисс Эшфорд. Я сам не понимаю, что несу. — Заразились нервозностью от невесты? — ласково поинтересовалась девушка. — Ничего, это пройдет, когда Клэр и Альфред поженятся. Редфилд упрямо мотнул головой — Не пройдет. Я ведь старший брат. Я всегда буду переживать за Клэр. — Вас надо женить. Тогда и времени на пустые переживания не останется. Крис несколько долгих минут молча смотрел на Алексию, а потом вдруг ухмыльнулся, лукаво прищурившись, посмотрел на девушку не как на сестру жениха Клэр, не как на мисс Эшфорд, а как на женщину, и от его пристального горячего взгляда по ногам Алексии пробежала дрожь. — Вы что же это, предложение мне делаете? Ну, нет, мэм, я так быстро не могу. Нужно получше узнать друг друга и, как минимум, три отпадных свидания. — Вы собираетесь пригласить меня на свидание? — спросила Алексия, ничуть не смутившись. — Надеюсь, вы сможете заранее обговорить со мной день и время — у меня очень плотный график. — Нет, вы что? Я и не собирался. Ну, то есть, я не думал вас куда-то звать. Не потому, что вы мне не нравитесь, а просто, ну… вы же сестра Альфреда. — Я сестра Альфреда, — повторила Алексия, задумчиво кивая, — вот это новость. — Я не это имел в виду, — выпалил Крис, запуская пальцы в свои волосы на затылке; уши у него отчаянно алели. — Просто… ну… это было бы как-то странно подкатывать к вам. Моя сестра замуж собирается, а в это время я пытаюсь окрутить сестру ее жениха. — Предлагаете мне дождаться бракосочетания Альфреда и Клэр? Считаете, что после их отъезда у вас будет больше шансов? Смелое заявление, мистер Редфилд. Обычно меня раздражают излишне самоуверенные люди, особенно мужчины, однако что-то в вас меня подкупает. Пожалуй, я готова выделить несколько часов для встречи с вами. Когда вам будет удобно? — Ну… я… это… — Крис глупо моргал, уставившись на Алексию, покрасневший не только ушами, но и шеей, такой смешной и трогательный, что девушка не выдержала и рассмеялась. Смех вышел настолько искренним и заразительным, что Редфилд и сам захихикал, встряхиваясь всем телом, будто промокший пес. — Развели меня, ага, здорово. Размотали как салагу, — мужчина смотрел на Эшфорд без прежней опаски, скорее, как на хорошую знакомую, однако в глубине его взгляда Алексии чудился серебристый огонек интереса. — Вот возьму и действительно вас куда-нибудь приглашу, будете знать. — Давайте для начала позавтракаем вместе, — предложила Алексия, — вряд ли Клэр и Альфреда можно ждать в ближайшее время, поэтому, почему бы нам не провести его вдвоем. — Ну… можно, — осторожно протянул Крис и, подумав с секунду, предложил Алексии локоть, который она охотно приняла, — тогда давайте уже на «ты», а то ведь скоро породнимся, а расшаркиваемся друг перед другом как на приеме у английской королевы. — Я была на приеме у королевы Великобритании. Весьма милая дама. — И весьма старая, — буркнул Крис, но отчего-то даже эта глупость рассмешила Алексию; ей было легко, в душе будто разлилась радуга, а присутствие Криса Редфилда вселяло странную уверенность, чувство защищенности и надежности, словно от грозы девушку укрыло каменной стеной. Это было, по меньшей мере, необычно: раньше Эшфорд никогда не привлекали подобные мужчины. Что же изменилось? Обстоятельства? Или сама Алексия? Она подумает об этом позже, а пока решила действительно не ездить сегодня в офис и провести сегодня весь день дома, с будущим шурином, чей локоть идеально подходил для ее ладони.