Поломанный механизм

Я знала их всех наизусть. Что они делают до работы, что будут делать после, какие планы на следующий день и даже то, о чём они думают. Годы работы вместе помогли мне понять их и сблизиться настолько, насколько то было возможным. До одного случая. Теперь меня никто не замечал. Все разговоры проходили как-то мимо, взгляды были сквозь меня, да и я перестала быть частью этого большого механизма под названием «Смерч». Но я никого не виню. Мы все стали заложниками обстоятельств, а потому что-то изменить были не в силах. Да и я никаких попыток что-то исправить не предпринимала — незачем. Время шло и залечивало пустоту внутри ребят. Ума с Бизоном стали куда ближе друг другу, чем были, после того дня. Олеся первый раз осталась у него ночевать, а потом это стало чем-то обычным — после работы они вместе уезжали к Боре. Долгих разговоров по вечерам не было, хотя Тарасову, порой, было необходимо чем-нибудь занять Уму, только чтобы она не думала обо мне. Альтернативой, которой долго противилась Леся, стали настольные игры. Девушка, конечно, предпочла бы лежать на кровати в крепких объятиях Бори, но после недели такого времяпровождения Бизон сказал, что скоро они покроются плесенью. Пришлось идти на компромисс. Правда, собой они могли быть только дома. В связи с событиями тех дней, начальство теперь остро реагировало на любые проявления тепла и заботы в сторону друг друга. Пусть Пригов и пытался войти в положение Умы с Бизоном, однако, допустить отношения на работе не мог. Все понимали, почему теперь так строго относятся к потенциальным парочкам на работе — о нас с Котом до сих пор шепчутся, чего уж говорить о начальстве, которое наблюдало за развитием наших отношений с самого их начала. — Если я ещё раз увижу, как они стоят и воркуют на рабочем месте, по 10 нарядов влеплю, ты меня знаешь! — всё не успокаивался Пригов, глядя на Булатова. Ума с Бизоном стояли в его кабинете, лишний раз стараясь даже не дышать. — Пригов, чего ты, в самом деле, — Иван Михайлович как мог старался сгладить положение ребят, — они ведь просто разговаривали. — Мурашова с Ионовым тоже просто разговаривали пару лет назад! Ты помнишь, чем это закончилось? Да нас проверками потом замучили! — вновь повысил голос Владимир Викторович. В кабинете повисла тишина. Бизон с Умой уставились на генерала, в голове прокручивая слова, которые очень хотелось бы ему сказать. Булатов невольно сжал кулак. В конце концов не выдержав, Ума выбежала из кабинета, не спросив разрешения, а Пригов не стал ругаться. Действительно, сказал лишнего, не подумав. — Тарасов, свободен. Теперь и дома у Бизона, там, где их никто не увидит и ничего не скажет, Олеся временами чувствовала себя неудобно. будто прямо сейчас они совершают что-то из ряда вон выходящее, что-то неправильное и вообще противозаконное. От таких мыслей раз за разом отрывал её Боря, осторожно зарываясь рукой в её волосах и мягко целуя в лоб. Пусть без слов, но он давал понять, что они делают всё правильно. И даже Пригов здесь теряет над ними власть. Я бы хотела сказать, что у Физика тоже всё налаживается. Он познакомился с Мартой через несколько месяцев после той операции. Девушка, буквально, припечатала его к себе — он шёл со стаканом кофе по улице и, задумавшись, врезался прямо в неё. Пятно на белой блузке Марты заставило Серёгу почувствовать себя ужасно неловко, а потому дальше было принято решение пойти исправлять ситуацию. Не обращая внимания на отговоры брюнетки, Физик затащил её в магазин одежды и они быстро выбрали ей новую кофту. Всё, конечно, на этом не закончилось и тот вечер они проводили в компании друг друга и бутылки вина. С тех пор их встречи стали регулярными, а сама Марта не выходила у него из головы. Мыцика привлекало в ней всё — её глаза, голос, даже цвет помады, всегда идеально подобранный к цвету одежды. Помимо прочего отличное чувство юмора и умение поддержать разговор. Всё это, безусловно, хорошо, но Марта оказалась даже слишком идеальной — людей видела насквозь, а Серёга, к своему сожалению, исключением не стал. Она ещё в первую встречу отметила его грустный взгляд, но тогда Физик списал всё на усталость. А потом брюнетка потихоньку стала выводить его на чистую воду. — Ты всегда умело меняешь тему, когда речь заходит о твоих душевных ранах, — она вновь завораживает его своим тембром голоса и внимательно смотрит в глаза. — Потому что у меня нет никаких ран, — Мыцик чувствует, что внезапно становится жарко. — У каждого человека они есть. И у тебя крайне плохо выходит их скрывать, — Марта поднимается со стула и обходит парня сзади, приобнимая за плечи. — а мне ты можешь всё рассказать, когда будешь готов. И он действительно понял, что ни с кем не делился всем наболевшим. Ни с Котом (хотя с ним, наверное, было бы глупее всего), ни с Батей, ни даже с Багирой, которая не раз звала его на такие разговоры. Это была их общая боль, но они предпочитали о ней молчать. Делать вид, что ничего не случилось, не выходило, да и было бы крайне нечестно по отношению ко мне. Но и говорить обо всё на чистоту, не скрывая свои эмоции и переживания, никто не стал. А Физику надоело вечно прятать всё внутри, думая, что так будет лучше. Ничего уже лучше не будет, поэтому терять было нечего. В тот вечер он рассказал Марте обо всём, о чём не мог выговориться даже самому себе. Вывалил на неё столько своих чувств, что другой бы на месте Марты погряз в них, без шансов выбраться. А она лишь молча выслушала, после чего села к нему на колени, налила в бокал виски и протянула ему. Без слов, без видимых эмоций на лице — просто отдала и проследила, чтобы он выпил до конца. А потом прижалась к нему, как маленький котёнок, словно он прямо сейчас защищает её от смертельной опасности, подставив свою крепкую спину. Он даже выпрямился, подумав, что его плечи недостаточно широкие, чтобы спрятать её от всего мира. Надо признаться, Марта выбрала весьма изящный способ терапии  — сделать так, чтобы Физик почувствовал себя вновь таким же сильным, как и раньше. Заставить поверить его в то, что он единственная защита девушки и никто, кроме него, не сможет уберечь её от опасностей. Поверит в это и уже не сможет опустить руки, ведь теперь ему было ради кого держаться. Девушке на руку было и то, что Серёга не обладал такой же способностью видеть людей, потому и не смог понять, что Марта не нуждается в защите. Она была необычайно умна и продуманна, крайне хитрая и рассудительная. Умела сделать себя слабой, когда было нужно, и умела расправить плечи и гордо поднять голову, смеясь в лицо трудностям, когда того требовали обстоятельства. Сейчас она была единственным лекарством Физика, прекрасно это понимала и потому была готова строить из себя беззащитную столько, сколько это было нужно. А Серёжа просто крепче прижимал её к себе и благодарил судьбу за то, что та свела его с этой поразительной девушкой. Багира тоже не смогла перенести всё произошедшее спокойно. Это, бесспорно, оставило след в её памяти и глубокий шрам на сердце, но ко всеобщему удивлению, женщина приняла всё достаточно стойко. Бутылки с алкоголем остались нетронуты, пачки успокоительных кончались не так быстро, как ожидалось. Во всём этом, в большей степени, была заслуга Бати. Он не стал ждать, когда потеряет контроль над ситуацией, а сразу отправил Кошкину к психологу КТЦ — Алисе Константиновне. Сеанс за сеансом Рита молчала, наблюдая за тем, как Алиса распинается перед ней, потом понемногу начала ей отвечать, а вскоре все полтора часа разговаривала сама, не давая психологу вставить и пару слов. Заключение было утешительным — Кошкиной значительно лучше и терапия, в целом, не требуется, однако Иван Михайлович настоял на продолжении сеансов. Просто Булатов был единственный, кто видел, как Багира приходит в себя постепенно. Ведь Батя был не тот, кому она хотела обо всём рассказать, весь остальной Смерч — тоже. Нужен был человек малознакомый, но что-то понимающий в этой сфере, а потому Алиса как никто подходила на эту роль. До начала так называемого лечения Рита виделась с ней от силы пару раз, когда группа проходила ежемесячное обследование, а теперь девушка стала для неё отдушиной. Рита сама привыкла быть для всех этой «отдушиной». Чтобы все шли к ней с проблемами и без, просто поговорить или обсудить что-то важное, но сама о себе никогда много не говорила. Разве что с Олесей, ведь с ней у них был особый контакт. Я была рада, когда узнала, что теперь Багире есть, кому высказаться. Хотя, честно признаться, время от времени мне хотелось, чтобы женщина рассказывала обо всём мне. Но, к сожалению, как бы близки мы не были, такой точки доверия достигнуть не смогли. Дальше объектом моего наблюдения был Батя. Я знала, как он отреагирует на всё, но смогла увидеть и другую его сторону. Иван Михайлович не отличался многословностью, но с тех пор разговаривать стал ещё меньше. Это, наверное, должно было пугать, но, кажется, такие изменения заметили только я и Рита. Я, к сожалению, никак помочь не могла, а Кошкина была занята приведением в норму своего ментального здоровья, потому за другими следить не было времени. Наконец она уделила его себе, а не кому-то, именно по этой причине я не винила её в том, что она оставляет Батю одного. Они больше не пьют вместе кофе, не разговаривают в свободные минуты так много, как разговаривали раньше, да и вообще, кажется, с каждым днём становятся всё дальше друг от друга. Поначалу я сильно испугалась, ведь Батя с Багирой были одним слаженным механизмом и друг без друга не смогли бы работать так, как раньше, но потом поняла — всё временно. Но всё же, пока остальные были заняты собой, я старалась уделить особое внимание командиру. То будильник потише сделаю, чтобы по утрам не так сильно бил по перепонкам, то чайник подогрею к его пробуждению, чтобы не приходилось ждать. Батя, конечно, сильно удивлялся и даже ночевать домой не приходил, но потом как-то успокоился и смирился. Единственный, за кем наблюдать было больнее всего, был Кот. К нему я приходила не часто, хоть сердце и рвалось к Васе с бешеной силой. Не трудно догадаться, что всё случившееся он воспринял гораздо острее и переносил куда хуже, чем остальные. Сначала топил горе в алкоголе, начиная с лёгких напитков, а заканчивая коньяком и прочей гадостью. Как бы я не хотела вмешиваться в его жизнь вновь, мне пришлось, ведь смотреть, как Кот убивает себя, было хуже любой пытки. Я пришла к нему лишь однажды, во сне. Там была темная комната, большой камин посреди неё и слабый огонь внутри. Помню, Васе было холодно. Он сидел напротив камина и разглядывал пламя, а я осторожно подошла сзади и села рядом. Он, конечно, ничего не понял. Глаза застыли в ужасе, навернулись слёзы. Надо отдать ему должное, ведь он сдержался и всё же не дал волю чувствам — в ином случае мне пришлось бы исчезнуть сразу же. За всё время я достаточно видела его слёз и самоистязаний, выдержать это лицом к лицу я бы уже не смогла. Потом накрыла его руку своей и мягко улыбнулась. — Я рядом. Он проснулся в холодном поту и я слышала, как быстро бьётся его сердце. Напоминать о себе лишний раз не хотелось, но я знала — он и не забывал. Впрочем, этап с алкоголем мы с ним прошли. Он больше капли в рот не взял и на застольях Смерча (которые, кстати, стали гораздо реже), тоже не пил. Потом, как и ожидалось, парень пытался заткнуть моральную боль человеком. Самая ужасная, пожалуй, ошибка, но помешать я уже не могла. Вася поменял более 10 девушек за довольно короткий срок, но все были не те. У этой слишком тёмные волосы, у этой слишком светлые, у этой голос противный. А с девушкой, которую звали Женя, он прекратил общение сразу же, как только узнал имя. Не знаю даже, обижаться или наоборот? Этот этап, впрочем, прошёл так же быстро, как и с алкоголем. Теперь Кот не жил, а просто существовал. Всё такое скучное и однообразное каждый день, что утомляло даже меня. Я сказала, что прихожу к нему крайне редко? Ложь. Каждую ночь наблюдаю за тем, как он спит. Каждый день стараюсь не упускать его из виду, ведь чувство, будто в любую секунду с ним может что-то случиться, не покидает меня даже здесь. Вот и сейчас я молча наблюдаю за комнатой Смерча, но чувствую, что что-то не так. Все, почему-то, особенно подавленные. Ума старается не говорить, ведь любое слово отзывается порывом к слезам. Бизон не отходит от неё, наплевав на запреты, но так же молчит. Физик не берёт в руки телефон, хотя обычно не выпускает его, переписываясь с Мартой. Кот выглядел крайне плачевно — сегодня под глазами сильнее обозначились синяки, а в руках держал пока ещё закрытую бутылку ликёра. Багира пропустила поход к психологу, оставшись со своими ребятами. И даже Батя был здесь, пропустив встречу с Приговым. Я долго не могла понять, почему они сидят в тишине, глазами сверля стену и друг друга, но потом взгляд невольно упал на календарь — сегодня ровно год, как я умерла. Операция по захвату террористов на территории другого государства прошла успешно. Смерч под командованием капитана-лейтенанта Ионова Василия Романовича пересёк границу и добрался до места, которое террористы обозначили своей базой. В ходе операции живыми было задержано 7 мужчин, 4 девушек. Убиты 25 человек, включая беременную девушку-смертницу, взорвавшую себя самостоятельно. Лейтенант Мурашова Евгения Валерьевна была убита в результате попадания одной пули в сердце и трёх пуль в район грудной клетки. По окончанию задания девушку доставили на территорию РФ и похоронили в родном городе, присвоив награду посмертно.