Тень скрытая за веером.

      Сколько себя помню, я была упрямым, грубым и категоричным ребенком. Синдром отличницы — так называлось мое тогдашнее состояние. Вкупе с прогрессирующим раздвоением личности, который удалось остановить только к моим двадцати четырем годам — это делало меня опасной как для окружающих, так и для самой себя. Работа с моей наставницей и кумиром одновременно, помогала мне держаться, но долго это продолжатся не могло из-за особенностей моего генома, точнее кеккей генкай. Да, как оказалось, он есть и у меня. И люди из руководства деревни, в том числе и моя Наставница, об этом прекрасно знали. Знали и наверняка использовали, ведь я лично сдавала яйцеклетки по просьбе Тсунаде-сан, в качестве страховки на случай невозможности иметь детей в дальнейшем. И ведь она заставляла меня сделать это около десяти раз... Какая ирония...       Я потомок эксперимента, по скрещиванию генов Сенджу и Узумаки. Неудачного и скрываемого эксперимента, проводимого учителем Орочимару, которого убили свои же. Несмотря на то, что гены этих кланов почти родственны, в процессе экспериментов произошел сбой, который «переписал» оба гена, изменив их так, что они потеряли почти половину своих плюсов. Нет, они работают как и положено, наделяя носителя долголетием и огромными резервами чакры, но по наследству не передаются. Не у меня.       Хотя, в моем случае все можно было бы изменить, пробуди я гены до тринадцати лет. Возраст, в котором можно было пройти пробуждение и выжить, ведь у Учих тоже с пробуждением шарингана, как оказалось, переписывалась часть генов. Словно включалась та мифическая память крови, о которой так небрежно отзывалась Тсунаде-сан.       Но кому нужна девчонка, не принадлежащая ни к одному из кланов? Причем, у которой резервы чакры столь малы, что она не может провести даже полноценной Техники хотя бы ранга В? Еще и выскочка, лучшая в теории и получившая в наставники Шарингана Какаши.       Никому.       Больно.       На стуле, к которому я привязана сковывающим цепями, созданным еще Четвертым Хокаге, я жду своей очереди на операцию по пересадке органов. Я донор для одной из старейшин деревни. Непробужденные мной, в её теле гены Сенджу и Узумаки проснутся полностью, став лекарством от старости и усилив её до уровня Тсунаде-сан, сдавшей пост Хокаге и поднимающей свой возродившийся клан. Из десяти детей и двух взрослых...       Моего мнения никто не спрашивал — все кто меня знал, считают что я мертва… Сил сопротивляться больше нет. Пытки в исполнении Кабуто, пусть даже пытающегося сдерживаться в присутствии нанимателей, измотали мой организм практически до предела.       Но так просто я не сдамся. В моем теле, готовится к активации фуин-печать, созданная на основе чакры Кьюби, отданной мне добровольно самим Курамой, перед смертью Наруто. Её там столько, что хватит на превращения этой горы в пыль. И это будет моим последним заданием и местью предавшей меня деревне.       Простите, Намекадзе-доно, Узумаки-доно, Наруто, Учиха-доно, Саске, ребята… Это мое последнее задание. Жаль, конечно, что я не вернусь домой как обещала. Простите, но похоже мой день рождения я отпраздную в Чистом Мире. С вами. Не думаю, что Вы проживете долго после моей гибели, ведь моя жизнь была гарантом Печати Наруто.       Скрипнула дверь моей тюрьмы, и вошел Кабуто. Вид у него был крайне паршивый: руки тряслись, черные круги под глазами, полопавшиеся капилляры в глазах, серый цвет кожи и мелкий тремор конечностей — налицо сильное чакроистощение и недостаток сна.       Закинув в рот и прожевав пилюлю, мужчина сложил несколько печатей и по стенам камеры поползли знаки формирующегося фуин-барьера. Когда он замкнулся, Кабуто выдохнул, протирая лицо ладонью и сиплым голосом произнес:       — Меня раскрыли, Сакура. Через полчаса здесь будет свита Восьмой и отряд Карателей. - Кабуто устал до отупения, когда хмарь перед глазами не разгоняют даже пилюли. Он ударил себя по лицу, заставляя разум проясниться, прогнал чакру по телу и кивнул, с трудом вздыхая. А я, только хмыкнула, прикрыв глаза и уточнила:       — Значит, это конец… Я ведь права?       Кабуто кивнул, сняв надоевшие за столько ролей в жизни очки и швырнув их на пол, с удовольствием сломав подошвой ботинка. В три шага оказавшись у моего стула, он осторожно разорвал печати и цепи, использовав ключ данный нам когда-то с Наруто - Намекадзе Минато. Мои онемевшие руки быстро были приведены в порядок, и я резко притянула мужчину к себе, вдыхая его запах. Горькие ноты лекарств, пот и кисловатый запах начинающегося разложения - запах яда.       Мужчина в моих объятьях усмехнувшись, прижал меня к себе так сильно, что казалось еще немного и хрустнут ребра, но он не причинит мне боли, — это я знала наверняка. Наши губы встретились, и я расслабилась, на краткий миг, понимая, что этот поцелуй последний для нас. Как и тепло, которое я так давно не чувствовала, рыская по последней миссии.       Так глупо... Идти к этим отношениям пять лет и погибнуть спустя год нашего брака. Я даже не успела родить ему сына, хотела снять печать после этой миссии. Я успела искренне полюбить этого язвительного, увлекающегося исследованиями и частенько не включающего тормоза мужчину. Ками, я действительно люблю его. Как ни странно, но он меня тоже. За годы профессии убийцы, я научилась чувствовать людей — что-то вроде улучшенной интуиции. И он действительно любит меня, хотя временами испытывает желание от души наорать и врезать. Как жаль, что я так и не успела подарить ему семью…       Он мягко отстранился, погладив меня по щеке и с грустной улыбкой просипел:       — Я поймал отравленный сенбон. Новая разработка, от которой еще не изобрели противоядия. Так что у меня где-то пятнадцать-двадцать минут, — взгляд у него решительный — явно что-то задумал.       — Кабуто… — вздыхаю, мягко касаясь его губ своими, и, отстранившись, прикрываю глаза, запоминая его образ под веками, после открываю глаза снова его целуя и признаю:       — Я согласна на любое твое решение.       Кивнув, он отходит и начинает складывать печати. Первая часть явно от Эдо Тенсей, а вот вторая от техники Призыва Бога Смерти. Часть техники призыва отвечающая за вызов Синигами та же самая, а вот продолжение… У меня по телу невольно пробегают мурашки. Эта часть от техники Шестого Хокаге, Наруто, погибшего от новейшего яда, отдавшего жизнь Синигами, чтобы возродить отца и мать — Добровольная жертва.       Кабуто соединяет руки домиком, в финальной мудре, непривычной для классических техник и произносит:       — Техника жертвенной печати. Равноценный обмен. — В центре появившейся на полу печати, проявляется девушка в белом кимоно, с черным мечом за спиной и маской Синигами за плече. На белом лице ни единой эмоции, а ярко-золотые глаза заставляют дрожать. Холодный и равнодушный голос произносит, пробирая тело до костей стылой стужей и эхом умирающих душ:       — Ты призвал меня по всем правилам второй за триста лет, а значит я выполню твое желание. Только чего ты хочешь и что можешь дать взамен?       — Отправь душу этой девушки в прошлое, дав ей шанс изменить настоящее. А в обмен я отдаю свою душу.       Кабуто договорил; я стояла оглушенная, прекрасно понимая ЧТО попросил мой муж. Синигами перевела взгляд на меня прищурившись и помолчав немного, проговорила:       — Время.       — За полгода до поступления в академию шиноби, — прозвучал немедленный ответ. Синигами зажмурилась, а потом с холодным смешком произнесла, покачивая мечом словно примериваясь забрать нас прямо сейчас:       — Нет. Позже возможно, а до тех пор её личность была слишком неустойчива. Хотя, если ты хочешь ей жизни сумасшедшей… Тут, поймав мелькнувшую мысль за хвост, решительно повернулась к Синигами и подала голос я, почувствовав как её любопытство обрушивается грузом на мои ослабевшие плечи:       — Прошу прощения, Синигами-сама, как к вам можно обратится?       — Для вас я Синигами. Других имен мы здесь не имеем, — её взгляд стал заинтересованным, а груз на моих плечах вырос в несколько раз, как и стылый холод, разросшийся в груди. Словно меня смотрели насквозь, как стекляшку на солнце. Справившись с неприятным чувством, я выпрямилась и посмотрела в глаза Синигами:       — Что вы делаете с душами и какие вам подходят?       Синигами молчала долго, наверное с минуту, а потом расхохоталась высоким, отражающимся от стен колким смехом, а маска на её плече заговорила, рыча слова потусторонней жутью еще сильнее:       — Она хочет заключить договор. Ты можешь поручить ей то дело, — выделив особой интонацией «то», маска рычаще засмеялась, вызывая мерзкие мурашки по спине и внутри.       Синигами, снова окинула меня взглядом, а холод разлился по всему телу, но груз вдруг исчез и я смогла выпрямиться, с трудом понимая, что снова держу осанку которую меня заставила создать Ино. А Синигами усмехнулась и заговорила, уже гораздо спокойнее, снова вернувшись к прохладной неспешной беседе:       — Я поняла твоё желание. И мои условия будут следующими: ты не дашь угаснуть Учиха, а твой ребенок должен войти в клан Узумаки, по крайней мере, один из них. Условия слишком расплывчаты, но выполнимы, пусть и с трудом. Но стоит уточнить вопрос с браком:       — На правах?       — Невеста, жених, родственник. Твоя кровь должна проснутся в потомках.       Я удивилась, значит моя кровь действительно не так проста как мне казалось. Кабуто смотрел на нас с каким-то диким выражением. Нет, я в принципе могу его понять — жена, которую он в начале брака доводил до слез, спокойно разговаривает с Синигами. И мне, честно, захотелось улыбнутся. А если учесть что я знаю о себе… Пришлось напомнить себе о цели которую я решила выполнить:       — Вы не ответили на вопрос касательно душ, госпожа Синигами.       Девушка усмехнувшись, кивнула:       — Я забираю тех, кто своими действиями меняет историю и провожаю их на перерождение. А питаюсь я душами преступников.       Я моментально вспомнила всех тех, кого убила за свою жизнь, плюс те, кого убили Наруто и Саске. Ого… Она словно прочитала мои мысли.       — Да, они подойдут. И в новой реальности за них я могу забрать у брата родителей, твоего друга-медиума. А вот этот момент я не поняла. Я слышала это слово от монахов Храма Огня, но что оно значит не помню, поэтому уточню:       — Простите?       — Мальчишка с Девятихвостым. Человек нашедший общий язык с духовной сущностью, после снятия поддерживающих печатей становится медиумом, — Заметив выражение моего лица, она покачала головой и выдохнула:       — Чему вас только учат?.. Итак, значит ты хочешь отправить её разум в прошлое?       Кабуто, к которому она обратилась, заторможено кивнул. Ох, у него синеет шея, времени совсем мало.       — А ты, хочешь, чтобы он ушел с тобой, верно? — Я киваю, придвигаясь к мужу и беру его за леденеющую руку.       — В обмен вы отдаете мне трех шиноби ранга А, и сорок шиноби В — это люди на базе.       Снова кивок.       Синигами снимает маску и бросает в меня. Руки, автоматически схватившие брошенное, опаляет холодом, а маска возвращается в пепел, который втягивается в тело и холод обращается жаром. Меч с трудом ловит Кабуто, уже почти не соображающий — синева достигла лба. Сама девушка, играючи покидает печать и пробивает мне грудь рукой. Последнее что я вижу и слышу:       — Договор заключен. — И хриплый голос Маски:       — Хорошо, когда люди помнят традиции…       Прорвавшиеся в зал Старейшины, видят падающее тело Харуно, по которому расползаются символы печати. Уйти не успевает никто, их наоборот затягивает в подземелье какой-то силой, а после печать раскрывается и происходит высвобождение ВСЕЙ чакры, которую Харуно хранила во всех накопительных печатях на теле. Взрыв превращает гору Хокаге вместе с новым зданием Башни Хокаге в пыль, а после срабатывают наставленные в своё время Наруто Печати. Семья Наруто, которую в своё время он прогнал через пару ритуалов Узумаки как и его родители, оказывается неподалеку от Конохи и видят взрыв, сравнивающий четверть их дома с землей. Кушина прекрасно узнает чакру Кьюби, который ушел на перерождение с Наруто, как и Минато, поэтому они быстро перемещаясь шуншином забирают свои вещи и подрывают печати, чьи ключи им оставил сын. Еще десяток взрывов превращают жителей Конохи в паникующую массу, а отряд из двадцати шиноби и пятерых детей, шустро покидает Коноху, направляясь в сторону следующей метки для техники Бога Грома. Их ждало расчищенное Орочимару Узушиогакуре. Все же, Кабуто действительно имел на своего учителя много влияния. Да и тот был ему должен. Одна из яйцеклеток Харуно, выдержала его семя и он стал папой очаровательной девочки. Мир слегка сошел с ума, а Харуно уже ничего не чувствовала.