Попечение & уклонение.

- Ну что ещё? - Чезаре Борджиа вышел из кабинета своего родителя, чтобы отдать кое-какие распоряжения и вызвать подмастерье, который срочно потребовался его отцу. И тут служанка настойчиво потянула его за рукав, привлекая внимание. Нервы у кардинала были на пределе, сейчас было не лучшее время дергать его за хвост... ну, или за одежду. - Простите, милорд... Этот ваш... друг, - пролепетала служанка, делая шаг назад в знак почтения. – Ну, тот, рыжий, что приехал сегодня верхом... - Микелетто? Что с ним? - С ним возникла какая-то проблема, Ваше Преосвященство, - сообщила девушка, и по ее лицу было видно, что на более подробное объяснение она не способна. – Там захват заложников... - Ты можешь объяснить нормально?! - рыкнул он, направляясь к маленькой комнатушке Микелетто. - Не туда, Ваше Преосвященство, - хныкнула служанка, снова потянув его за рукав. – Он не во дворце. - Да где же он тогда? - В конюшне, - ответила девушка, состроив еще более обеспокоенную мину, - удерживает заложников. По крайней мере, это имело смысл, дикий, но логичный. Уж кого-кого, а Микелетто невозможно было взять в заложники. А если кому-то удалось бы совершить сей сомнительный подвиг, то Чезаре Борджиа пожалел бы идиота всем сердцем. Служанка отвела его в ватиканские конюшни, где у всех дверей стояла на страже папская гвардия. Некоторые из них хихикали в кулак, а до ушей Чезаре долетали едкие шуточки насчет ванны. Чезаре едва не вышиб дверь ногой. Не хватало только разборок внутри ватиканских стен, особенно сейчас, когда над Вечным городом нависла реальная угроза вторжения. Он пришел с намерением позволить Божественному возмездию обрушиться на задницу Микелетто, если тот надумал порезвиться без причины, но, увидев сцену внутри конюшни, кардинал едва сдержал смех. - Ваше Преосвященство, - поприветствовал его ассасин, отсалютовав зажатой в правой руке недоеденной свиной ножкой. А в левой он держал конец веревки... которой были накрепко связаны и подвешены к потолку два лучших ватиканских доктора. Веревка была перекинута через балку и туго натянута, так что несчастным целителям приходилось балансировать на цыпочках, в то время как третий был распят на полу, как цыпленок табака, и служил скамеечкой для ног. На коленях у террориста лежала туша зверски четвертованного жареного молочного поросенка. - Это что, шутка такая?! - Он... отказался мыться, - попытался объяснить один из докторов, но Микелетто не дал ему возможности продолжить, потянув за веревку. - Это не день моих крестин, чтобы меня окунали в священную купель, - заявил Микелетто, бросая обглоданную кость на пол. - Что ж, ты прав... Но всё же отпусти их, Микелетто, чтобы они объяснили мне, почему так упорно хотели тебя искупать. Микелетто повиновался, отпустил веревку и снял ноги с напольного доктора, отказавшись от скамеечки для ног в пользу блюда с нежной свининой. Было до боли очевидно, по крайней мере, для Чезаре, что ассасин ужасно голоден. Разумеется, человек в таком состоянии не особо склонен заботиться о своей внешности. - Он приехал из Неаполя, Ваше Преосвященство, - сказал один из докторов, пытаясь освободиться от веревки, которой были связаны его запястья. - Я знаю об этом. - В Неаполе свирепствует чума. - Меня болезнь не коснулась, - возразил Микелетто как-то уж очень спокойно. Такой голос всегда предвещал очередную кровавую бойню. - Ешь, Микелетто, - дурное настроение рыжего оказалось заразительным. Чезаре поймал себя на мысли, что ему очень хочется принять участие в той самой кровавой бане, которую планирует его помощник. - Он прибыл с новостями чрезвычайной важности. Почему с ним обращаются как с грязной скотиной? - Потому что Святой престол - это не конюшня! - раздраженно ответил связанный доктор. Микелетто закатил глаза и стукнул ногой об пол - самый непочтительный жест, хотя едва ли он выразил всё раздражение ассасина по поводу происходящего. Этого краткого движения оказалось достаточно, чтобы заставить почтенного профессора замолчать. Первый целитель бросился помогать своему коллеге избавиться от пут. - Ваше Преосвященство должны простить нас. Мы были... мы беспокоимся о здоровье Святого Отца и всей консистории, - третий доктор попытался подойти к делу дипломатично. - Ваш друг может быть и здоров, но на его одежде и коже могла остаться неаполитанская зараза. Мы только хотим избавиться от этой... угрозы. Аргумент был весомым, и Чезаре не нашел в нем, к чему придраться. Безопасность его семьи для него всегда была в приоритете, по крайней мере, это казалось важнее, чем удобство Микелетто. Тот, скорее всего, намерен был спокойно завалиться спать в своей комнате... которая была расположена слишком близко к покоям Лукреции и ее новорожденного ребенка. - Прими ванну, Микелетто, - строго приказал Чезаре. Нужно было поймать мгновенную смену выражений лица Микелетто, потому что обычно оно оставалось настолько бесстрастным, что по нему ничего нельзя было понять. Микелетто отставил тарелку и встал, вытерев жирные руки о камзол, пытаясь собраться с духом и повиноваться господину. Да, его приспешник намеревался послушаться, но очень неохотно. Пока слуги наполняли ванну горячей водой, Чезаре подумал, что усталый Микелетто опасен для жизни окружающих, как разъяренный зверь, поэтому ему самому следует остаться в конюшне и лично проследить за процедурой. - Нам понадобится матрас и чистая одежда, - сказал Чезаре, наблюдая, как убийца неверными движениями сбрасывает свой дорожный наряд. После купания Микелетто явно будет не в состоянии доползти до собственной постели. - Подождите минуточку, Ваше Преосвященство - один из лекарей подошел к Микелетто, когда тот поднял руки, стягивая рубашку. - Небольшая рана на правом боку. Загноившаяся и все еще немного кровоточащая. - Я приготовлю припарку... - Я принесу соль для ванны... Доктора занялись своими делами, Микелетто наблюдал за ними с явным презрением в глазах. Похоже, ему не нравилась сама мысль о том, что его обихаживают. - О тебе заботится весь Ватикан, а ты еще и недоволен, Микелетто. - Я бы предпочел, чтобы они оставили меня спать на соломе там, где нашли. - Объясни, наконец, мне эту историю с заложниками. - Они потащили меня в ванну, не сказав ни слова, - в его голосе послышалось скрытое возмущение. - Я решил, что вам не понравится, если я разделаю этих драгоценных дотторе на части, да? Поэтому просто связал их. Аккуратно. И вообще, я был голоден. - Значит, ты собирался обменять заложников на молочного поросенка? - А хлеб и вино так и не принесли, - добавил Микелетто, спуская штаны на пол. Текучим движением, бесшумно Микелетто прыгнул в ванну. Чезаре подал знак, требуя вина, и один из слуг помчался выполнять приказ. Такой послушный убийца заслуживал хотя бы выпивки. Тут плеск воды внезапно стих, и Чезаре обернулся, готовясь к худшему. Оказалось, один из лекарей высыпал в ванну какую-то хрень, и Микелетто уже готов был выпрыгнуть из воды. Кардинал Борджиа никогда еще не видел человека, который бы так недоверчиво относился к горячей ароматной ванне. - Это всего лишь ароматическая соль, Микелетто, - сказал Чезаре. - она поможет тебе уснуть. - Сейчас мне не нужна помощь, чтобы уснуть, Ваше Преосвященство. Это утверждение было правдой, и то, как ассасин держал губку, казалось, подчеркивало это. Чезаре беспокоила мысль, что бригада докторов будет держать Микелетто в ванне до тех пор, пока у него не вырастут жабры, потому что простое замачивание в горячей воде было здесь бессильно. Не говоря ни слова, кардинал Борджиа притворился, что сегодня Чистый четверг, и принялся тереть спину Микелетто сам, правда, не слишком ласково, но с большей энергией, чем это делал засыпающий убийца. Видимо, это понравилось, потому что Микелетто наклонился вперед и позволил господину проделывать все манипуляции с легким вздохом удовольствия. - Микелетто? - Ваше Преосвященство? - голос помощника выдавал, что тот дремлет в ванне. - Расскажи мне о своем путешествии, - приказал Чезаре и выжал губку над спутанной пыльной гривой. - Я выехал из Неаполя верхом, ночью, - голос Микелетто звучал глухо, хотя, казалось, омовение немного разбудило его, - я спокойно проехал весь путь до Санта-Мария-Маджоре, Ваше Преосвященство. Но там проклятые французские разведчики оказались на моем пути и по какой-то причине вознамерились заполучить мою лошадь. Я обнаружил, что все еще могу играть роль крестьянина, если возникнет такая необходимость... - Но сыграл не слишком хорошо, - заметил Чезаре, прижимая губку к новой ране на боку помощника. Этот порез нервировал герцога, он подозревал, что легкая боль от раны доставляет ассасину такое же удовольствие, как и его маленькие жестокости. - Мало кто из крестьян сумел бы уложить пятерых французских солдат кинжалом и сырорезкой. - Микелетто и глазом не моргнул от прикосновения к порезу. - Думаю, да, - Чезаре снова выжал губку и принялся тереть затылок своего лучшего оружия. - И что же ты делал дальше? - Я направился в Гаэту, взял там парусную лодку и поплыл во Фьюмичино. Это сэкономило мне почти три дня пути. - Ты пытаешься убедить меня, что можешь управлять кораблем? - Я могу управлять капитаном, - сказал Микелетто своим тихим голосом, наслаждаясь такими непривычными прикосновениями, - это довольно легко, когда знаешь пороки моряков. Чезаре почти слышал его мурлыканье, хотя единственными издаваемыми звуками были слова, слетавшие с губ ассасина. На краткий миг кардинала Борджиа охватила ревность, и он опустил руку на затылок Микелетто, окуная эту сволочь в целебную воду, взбешенный тем, как беспечно эта скотина признавалась в своей измене. Движение, должно быть, застало Микелетто врасплох, он замахал руками, но почти сразу перестал сопротивляться, покоряясь желаниям своего хозяина. По всей вероятности, он решил, что это не попытка утопления, а очередная фантазия. Чезаре отпустил его, и Микелетто вынырнул, хватая ртом воздух, вода, стекавшая по его щекам, была жидкой грязью. - У моряков много пороков, да? Налившиеся кровью глаза Микелетто говорили, что на этот раз он полностью проснулся и осознал, что его слова не так поняты. - Воистину? - Чезаре, отбросив губку, намыливал волосы Микелетто. - У этого - пьянство, - Микелетто не осмеливался противиться этой энергичной помывке. Даже полусонный, он заметил, что кардинал Борджиа не в лучшем настроении. – Ещё пари... да и шлюхи тоже. - Смой мыло. Пара добровольных погружений позволила Чезаре приступить к завершению этой трагикомической пьесы: в чистом стойле был приготовлен матрас со всеми постельными принадлежностями, и вино подавалось услугами доктора, который насыпал в чашу еще немного какого-то вещества. Чезаре протянул руку, чтобы самому передать чашу другу. Микелетто, конечно же, не понравится, но кардинал Борджиа был убежден, что все, проделанное докторами, было сделано ради безопасности его семьи. - Выпей это! - Чезаре сел на край ванны и подал помощнику вино. Приказ был безапелляционным. Микелетто взял чашу и сделал большой глоток... Его рот немедленно отреагировал на вспыхнувшую в сознании паранойю, и вино было выплюнуто через край ванны. - Выпей, я сказал, - повторил Чезаре, раздраженный его недоверчивостью, прежде чем Микелетто успел возразить. - Это лекарство, а не яд! Микелетто посмотрел на хозяина глазами щенка, не понимающего, за что его наказывают, но все-таки выпил содержимое чаши маленькими глотками, наклоняясь на правый бок. По тому, как он старался избежать прикосновения воды к ране, было видно, что соль в ванне все сильнее щиплет порез, но ни одной жалобы не сорвалось с его губ. Веки Микелетто отяжелели, голова потихоньку клонилась на грудь. Чезаре на мгновение ощутил, что его друг очень уязвим в таком состоянии. И это зрелище ему не понравилось. - Пойдем, Микелетто, - позвал Чезаре, пытаясь заставить ассасина встать. - Тебе нужно вытереться и одеться. Микелетто повиновался. Чезаре подхватил друга под правую руку, помогая ему добраться до импровизированной кровати. Он прекрасно понимал, что его рыжеволосый убийца никогда не позволит никому другому помочь ему в трудную минуту. Микелетто передвигался практически во сне и упал на матрас, будто сраженный в битве солдат. Чезаре едва успел обнять его, прежде чем тот ступил на дорогу в страну грез. - Ваше Преосвященство, - окликнул его чрезмерно заботливый доктор. Чезаре не обращал внимания на призывы целителя, он был больше обеспокоен тем, как впихнуть Микелетто в рубашку. - Нам нужно обработать его рану, Ваше Преосвященство. - Уже почти всё, Микелетто, - сказал Чезаре, кивнув доктору, и его пальцы аккуратно завернули рубашку, обнажая рану. - Может быть, будет несколько неприятно... возможно будет щипать... – доктор, не так давно побывавший в заложниках, опасливо старался объяснить Микелетто процесс лечения, намазывая пасту на чистый кусок ткани. Его коллега вложил правую руку Микелетто в ладонь Чезаре, чтобы тот придерживал ассасина. - Боже мой! – терпение Чезаре было на исходе, по глазам Микелетто было ясно, что и его - тоже. - Просто намажьте и завяжите – и всё! Доктора последовали мудрому совету кардинала и наложили на рану подогретую пасту. Микелетто лишь слегка прикрыл глаза и насупился, больше никакой реакции не последовало. Чезаре знал, что больше никаких выходок не будет, и бережно придерживал Микелетто прямо, пока целители не закончили перевязывать его рану. - Отдыхай, - прошептал Чезаре, когда голова Микелетто упала ему на плечо. - Ты это заслужил. - Он потерял сознание? - спросил доктор, почувствовав, что тело пациента резко расслабилось. - Он заснул. Доктора не могли не заметить улыбку в его голосе, поэтому поспешили оставить обоих мужчин наедине. Чезаре был рад, что они, наконец, ушли, это позволяло ему позаботиться о Микелетто более интимно. Конечно, слуги все еще чистили конюшни, но их присутствие никого не волновало. Чезаре позволил Микелетто поудобнее угнездиться на матрасе, ведь только он сам мог чувствовать, как улечься, не побеспокоив рану. Как только ассасин свернулся калачиком, Чезаре принялся укутывать спящее тело одеялами. - Отдыхай спокойно, мой милый убийца, - шептал Чезаре, заботливо укрывая своего лучшего и единственного друга. - Скоро ты мне понадобишься...