Любовь наперекосяк

Я был в отчаянии. Я даже представить себе раньше не мог, что течка - это так больно и плохо. Я умирал, но умереть не получалось. Единственное, на что хватило сил - это свалиться наконец в кровать. А дальше начался ад. Я тихо постанывал, ощущая непреодолимое желание пощупать себя, сделать хоть что-нибудь. Мне слишком многого не хватало. Внутри будто проснулся монстр вожделения. Будто в бреду, я стянул с себя штаны, а затем и трусы. Прильнул пальцами одной руки к твердому члену, который уже упирался в живот, а другой нащупал мокрую пульсирующую дырочку. Одновременно лаская себя спереди, я потер сфинктер пальцами и застонал от сильных ощущений. Затем, ведомый одними инстинктами, просунул палец внутрь. Это было что-то абсолютно новое и ужасающее - несмотря на дискомфорт, хотелось большего, несравненно большего. Возбуждённый член никак не реагировал на мои потуги его надрачивать, будто ожидая чего-то другого. Мне было стыдно и гадко до слез, но все же второй палец я добавил. И начал двигать ими, потому что горячее нутро будто всасывало, будто только об этом и просило, хлюпая обильной смазкой. Я взвыл от боли, но добавил третий палец и ускорил темп. Не ощущая облегчения, я углубил проникновения, пока не нащупал какое-то особое место внутри. Тело выгнулось дугой, с губ сорвался густой стон. Я ещё несколько раз проехался по нужной точке сильными толчками, пока наконец не ощутил бешеное счастье, кончив себе на футболку. Немного отдышавшись и придя в себя, я понял, как низко пал. Мне было страшно, если честно. Вспомнив о своем древнем гене омеги-однолюба, я едва не поседел от нервов. Получается, я недавно встретил своего истинного альфу?.. Я приподнялся на локтях и набросил на себя тонкое одеяло. Меня трясло. Я начал перебирать в голове, сколько и каких альф встречал в последнее время, то есть, наверняка, в ближайшие сутки. Вообще, суть истинных заключалась в том, что они, едва увидев друг друга и встретившись вплотную, чувствовали запах своей "половинки" и сразу понимали: "Моё". Но я сегодня бегал по городу в чужой, очень сильно пахнущей одежде и банально ничего, кроме этого запаха, не мог толком разобрать. Что уже говорить о моем собственном феромоне, который объявился, должно быть, только сейчас, когда я... потек, черт возьми. В общем-то, альфой мог оказаться любой из охранников, которые меня ловили. Я поежился. Существо, подставившее меня столь подлым образом, явно было омегой, ведь запах шубы сносил наповал концентрацией омежьих феромонов. Ещё там был секретарь, высокий и сильный на вид. Наверняка альфа или бета. Если он моя судьба, то я в беде, потому что кажется видел на его руке обручальное кольцо... И, наконец, сам директор компании. Ох, этот ублюдок со слишком идеальной внешностью и заостренным чувством ничтожности окружающих. Дальше своего красивого носа ничего в упор не видит. Ведь он мог просто выслушать меня, извиниться, может даже оплатить как-то моральный ущерб и отпустить... Но нет же, мистер Уважаемый Директор решил оторваться на простом прохожем, пришибив по башке своей аурой альфы! Стоп. Да, действительно, директор не мог бы быть никем иным. То, что я почувствовал перед уходом, да и вся его манера себя вести... Это точно был альфа. Черт! Такой человек не может быть моим истинным. Я никогда не влюблюсь в кого-то настолько напыщенного. А он никогда не захочет такого, как я. Честно говоря, в последние годы я вообще сомневался, что меня захочет хотя бы кто-то в принципе. Что уже говорить о любви, романтике и прочих уделах красивых внешне и внутренне людей. Я тяжело вздохнул и тут же поперхнулся воздухом. Тело вновь начало распаляться с молниеносной быстротой. Я удручённо прикусил губу. Вспомнив о том, что это всего лишь реакция на незнакомого мужика, я принял твёрдое решение больше не идти на поводу у физиологии. Набрав на телефоне номер папы, я выждал, когда он возьмёт трубку и сообщил: " У меня... Ах... Течка. Папа, быстрее, неси подавите-ели". Папе долго объяснять что к чему не пришлось. Уже спустя пять минут он обнимал меня за плечи, пока я глотал крупные белые таблетки. Щеки снова были мокрыми. Я ненавидел в эти моменты свою сущность и отсутствующий характер. Несмотря на принятые лекарства, я ещё два дня пролежал в кровати со слабостью и головокружениями. Тело перестраивалось на новый лад и тихо негодовало, что ему так и не предоставили в пользование истинного альфу. Да и психологически я был подавлен капитально. Родители настойчиво интересовались, кого это я такого замечательного встретил, что аж наконец стал настоящим омегой. Им было трудно поверить, что я его даже не заметил и понятия не имею, может, вообще он по улице мимо меня прошел. О подробностях моей прогулки за молоком я никому так и не поведал, потому что эта история казалась мне слишком позорной. А когда у тебя полдесятка детей и творчество в голове, следить за подробностями личной жизни каждого некогда, и поэтому меня довольно быстро оставили в покое. Только по вечерам, собираясь за столом, они наверняка выглядывали в окно и думали, почему этот истинный Рикки всё не объявляется. Я же ушел в себя, прямо в кровати строча какие-то опусы на заказ. Мне было не до работы, но у фрилансеров нет больничных. Да и забыть о хаосе в голове это немного помогало. Но вот течка закончилась и я смог наконец выбраться из постели, не травясь таблетками и не падая звездой на пол. И вместе с тем я начал ощущать сильное нервное напряжение. Метался между желанием сдохнуть и отыскать свою половинку, чтобы плюнуть ему в лицо за все мои страдания. Выйдя утром покормить нашу недавно стерилизованную собаку, я задумался. Что, если мне тоже удалить матку? Я тогда смогу зажить, как прежде? Мой новообретенный аромат был похож на запах горьких трав, которые чахнут вдоль трассы. Такое. Мне подобный флёр, несомненно, шел. Я, и так далекий от социализации, после прошлого опыта теперь как-то побаивался высовываться дальше родного сада. К тому же, теперь я пахнул омегой. И это окрашивало мир в новые разводы. Я все чаще замечал, как проходящие вдоль улицы люди резко оборачиваются в мою сторону, когда я выхожу сорвать с дерева яблоко. И взгляды - словно тебя сканируют. Сразу хотелось забиться в щель и не выползать. Может быть, если бы я созрел в более юном возрасте, то не был бы так застигнут врасплох изменениями. Но в двадцать два, имея почти устоявшееся мировоззрение и прочая, трудно принять себя нового. Тем более, что бонусом я получил какого-то неизвестного альфу, который, очевидно, даже не подозревает о подарочке судьбы. Ах да, я ведь забыл сказать, в чем весь сок отношений истинных. Ведь встреча с истинным - это не только розовые тучки и любовь навека. Это и отмершее в сторону кого бы то ни было, кроме своего предназначенного, либидо. Если ты даже сто раз любишь другого, ты больше не сможешь с ним жить половой жизнью чисто физически. Даже запах других, не своих, может вызывать лёгкое отвращение после встречи с истинным. Такая вот палка о двух концах. Вот только сейчас мне казалось, что эта палка имеет много больше концов и все больно бьют по голове. *** Роберт Дайверс был взбешён и немного перепуган, когда четвертый день подряд, увидев соблазнительную задницу подставляющегося омеги, он почувствовал, как возбуждение плавно спадает. То есть по утрам ты просыпаешься со стояком, на работе едва не прибиваешь всех, пытаясь контролировать нарастающее желание по-звериному трахаться, а встретившись со своим любовником, от которого всегда в полном удовлетворении и даже больше, ты просто пялишься на стройное белое тело и зазывающую позу с открытой дырочкой, и... ничего. Это как вообще понимать, а?!.. Как бы в двадцать семь поздновато менять ориентацию. Но дело в том, что и на альф, и на бет его тоже не особо тянуло. Была одна безумная догадка по этому поводу, но в основном всё сознание застилало недоувлетворенное желание непонятно чего и просто вышедшие из берегов нервы. В компании все тряслись и плакали по углам, то и дело попадая под горячую руку разъяренного неизвестным начальника. Также отпадала версия об импотенции, ведь потенция здесь явно присутствовала. Если подумать, то и психологических травм, которые могли бы вызвать подобные сбои, в последнее время с Робертом не случалось. Разве что тот неудачный день, когда маленький гадкий омега в шубе всполошил весь офис и безнаказанно ушел. Да, точно! Все неприятности начались с того дня. Вдруг этот малявка не только умеет бегать от охраны и манипулировать людьми, но и обучен секретной технике постельных проклятий? Ну, всякие там куклы вуду и прочее. Роберт хохотнул, отгоняя столь нелепые мысли. Но всё же этот омега почему-то казался во всем виновным, как бы глупо это не звучало. Будто он был эпицентром всех проблем и недоразумений, который так ловко выскользнул из пальцев, словно маленькая склизкая рыбка. Роберт поймал себя на сильном желании найти этого странного парня, и... и что? Всё-таки отправить за решетку? Или испросить противоядие? Боже, о чем он только думает. Роберт закрыл лицо руками, вздохнул. Голова болела и гудела от напряжения. Хотелось рвать и метать, а не чинно работать, просиживая штаны в офисе. Чего-то не хватало. Но чего?.. *** Несмотря ни на что, я всё же оставался живым человеком. У меня был только один друг, и когда он написал мне "Поехали на великах к озеру", я, даже не раздумывая, согласился. Да, выходить наружу не хотелось от слова совсем, но избавляться от последней хлипкой связи с внешним миром тоже. И хотя сейчас стояла уже достаточно прохладная осень, я просто оделся потеплее, захватил каримат и шарф, и выехал вместе со Стелли навстречу приятной освежающей прогулке. Перед выходом я также выпил небольшую дозу подавляющих феромоны таблеток. Я не то, чтобы вообще не хотел связываться со своим неизвестным истинным. Но как-то странно было выйти на улицу не просто человеком, а омегой. Я не знал, как это, и почему-то не спешил исследовать. Сначала хотелось привести в порядок свои мысли. Покрытое серебристыми тучами небо с золотыми солнечными просветами нависало над водной гладью. Здесь было хорошо, в атмосфере ненавязчивого единения с природой. Постоянно сидя за светящимся экраном в захламленной комнате и страдая, сложно было не оценить подобную перемену декораций. Стелли сидел рядом и рассказывал, как мало ему платят на работе и как много приходится писать и редактировать для настолько жёлтой газетенки. Он также поведал о своем младшем брате, который не хочет ничего делать, кроме как играть на компе и о родителях-перфекционистах, которые всё мечтают о дне, когда их дети наконец устроятся на "нормальные" работы и создадут собственные семьи. А Стелли был, хоть и милым, но слегка полноватым омегой и имел слишком точные представления о том, кого и как хотел бы любить, чтобы найти себе "какого-нибудь" альфу. Хотя запах у него появился ещё в пятнадцать лет, довольно приятный, похожий на мяту перечную. Я слушал его и размышлял, стоит ли мне рассказывать в подробностях о моих родителях, которые сидят по уши в долгах, держась за свои принципы быть до последнего верными собственному творчеству. Или о том, что одна из главных проблем в моей семье - это кто получит больше мяса с костей, на которых мы варим безвкусные супы в целях экономии. Или о том, как сильно у меня болят глаза и жопа после семнадцатичасовых рабочих дней и как приходится изгаляться, ища новых клиентов. Если б хотя бы кто-то ещё из Андерсенов мог зарабатывать... Но родители едва приносили в семейный бюджет жалкие крохи, один старший брат-альфа уже уехал и основал собственную семью, которую надо было содержать, второй, бета, после бурной юности и изнасилования стал хикикомори и разве что пек время от времени безбожно сладкие пироги. Оставались только младшие братишки - один, тоже омега, ещё студент колледжа, второй лишь пошел в первый класс. Я даже ни разу не получил приглашение на интервью, несмотря на постоянные поиски работы в каком-нибудь офисе. Было действительно страшновато думать о том, как мы будем зимовать. Даже без упоминания о моих свежих приключениях с шубой и течкой, всё это выглядело так себе. Не успев раскрыть рот и начать ныть, я уже понял, что не хочу осквернять приятную прогулку своими жалобами на жизнь. В конце концов, у каждого свои проблемы и если я буду считать свои чем-то особенно несправедливым, это будет очень эгоистично. Мне не нравилось, что мои родители такие инфантильные художники, живущие сегодняшним днём, но я просто не имел опыта общения с успешными родителями-перфекционистами. Мы ещё немного пообщались, посидели, разглядывая природу, поели принесенные Стелли из дома фрукты. Когда начали собираться, уже садилось солнце, очерчивая замысловатый край деревьев на том берегу. На маленьком пустынном перекрестке мы обнялись и, попрощавшись, разъехались в разные стороны. Мой район был неподалеку, а Стелли жил на другом конце города и, будучи чекнутым фанатом велоспорта, мчался по окружной вокруг всего населенного пункта, чтобы попасть сюда или вернуться к себе. После встречи с другом, я чувствовал, что на душе немного посветлело. Ехал себе аккуратно по тротуару, пытаясь не врезаться ни в один столб и не сбить людей, и по-простецки улыбался. Но я был плохим велосипедистом - постоянно трясся от страха, пытаясь не переехать никого, не поцарапать чужие капоты, не попасть самому под машину. Кажется, с такими аварии случаются даже чаще, чем с самоуверенными "гонщиками", которые не стесняются ехать посреди трассы и показывать водителям средний палец. И я, кто бы сомневался, стал тому живым доказательством, когда, переезжая неширокую проезжую часть, чтобы выехать на следующий тротуар, заметив, что совсем рядом, по основной дороге, грохочет огромный грузовик, перепугался столкновения, и неудачно вывернул руль. В это время черная машина, которая только что едва виднелась вдалеке, уже неслась вовсю на меня. К счастью, ее хозяин был не совсем слепым и тут же дал по тормозам, но тормозной путь был слишком длинным... Я окончательно свалился вместе с великом на асфальт и застиг в ожидании смерти, точно тот олень на дороге, под визг трения шин о шероховатую поверхность. Страх. Мгновение после того, как тот идиотский грузовик промчался мимо, создавая собой сильный порыв ветра и разметав по воздуху мои всклокоченные волосы, черная иномарка врезалась в мой лежащий велик, со скрежетом подвинув его в сторону и остановилась прямохонько перед моим носом, едва не целуя. Я даже мог увидеть свое отражение в темной блестящей поверхности. Только спустя несколько секунд я сглотнул и начал дышать. В то же время дверь машины открылась с водительской стороны, и оттуда выбрался высокий мужчина в костюме, странно кого-то напоминающий. - Ты?! - Воскликнул он шокированно, разглядев мое перепуганное лицо. Я решил, что пора записаться на курсы телепортации, даже если это дорого. Но потом вспомнил, что телепорт ещё не изобрели, и приуныл. Затем попытался подняться, но мужчина меня опередил, преодолев расстояние между нами за какую-то секунду и резко подняв с асфальта. Я почувствовал, как сильный, накрывающий с головой запах альфы выносит мне мозг и вставляет назад, но уже отформатированным. Взгляд глаза в глаза, мимо проносятся машины, солнце окидывает мир последними лучиками, освобождая место для тьмы. Я не могу понять. Сердце едва не выскакивает из груди от таких сильных эмоций, что в этом цунами невозможно разобрать ни один оттенок. Словно под гипнозом, я могу только сверлить взглядом широко распахнутых глаз эти два темных уголька вверху. Он красивый, сильный и мой. Мой истинный... - Не-е-ет. - Тихо срывается с губ, но я сам себя не слышу. - Не может... Альфа наконец прерывает зрительный контакт, и, никак не комментируя свои действия, хватает меня цепкой хваткой за предплечье и тащит к машине. Затолкав на переднее сиденье, сам он садится за руль и заводит мотор. Машина срывается с места. - Мой велик... - Слишком тихо и безжизненно замечаю я, провожая взглядом брошенный двухколёсный транспорт позади. Просто посреди дороги оставил. Он совсем псих, что ли?!.. - Снова твои проделки? Какую цель ты преследуешь в этот раз? - Грубо спрашивает мужчина, смотря на дорогу. Я выпадаю в осадок даже эффектнее, чем уже выпал. О чем это он бредит? Остановите Землю, я сойду... Мне хочется спросить, есть ли у него справка от психиатра, но не могу выдавить ни звука. Сильный, немного имбирный запах, вытесняет все зародыши мыслей. Я дрожу, лицо горит, мне хочется дотронуться до этого человека и что-то с ним сделать - то ли убить, то ли соблазнить. Фуу, что за жесть на ум приходит... - Я спрашиваю, зачем ты бросился сейчас мне под колеса. Долго поджидал? Хочешь чего-то от меня добиться? Или всё-таки решил таким образом оборвать свою жалкую жизнь? - совсем завелся этот безумец. - О чём ты вообще говоришь?.. - Из последних сил пробормотал я, смотря сквозь проносящийся за окнами сумеречный пейзаж. Я вновь застигнут врасплох, когда альфа останавливается посреди автодорожного моста и покидает салон. С каменным лицом он распахивает мою дверь и вытягивает меня наружу. Я не успеваю реагировать, оглушенный дурманящий запахом и новыми инстинктами. Он бесцеремонно хватает меня за воротник и, будто пёрышко, волочит к самому краю сооружения, пока я не оказываюсь прижат спиной к металлической ограде. Альфа нависает сверху опасной тенью. Мне хочется превратиться в воду и вытечь вон из этих сильных рук. Но вместо этого я только делаю безуспешную попытку разомкнуть его стальной захват и не задохнуться. - Если ты немедленно не перестанешь увиливать от ответов, я за себя не ручаюсь. - Угрожающе заявил мужчина, сжимая мой воротник ещё туже и приблизившись так, что мне пришлось прогнуться назад, буквально нависая над шумящим шоссе внизу. - Ты должен объяснить мне, зачем всё это делаешь. Почему... -, он вдруг запнулся, расстояние между нами сократилось до отсутствующего, он вжался в меня полностью, я уже не знал, как выгибаться. Я охнул, когда в оголенную шею ткнулся чужой прохладный нос. - Почему... Ты появился... В моей... Жизни. - Жадно вдыхая и не отрываясь от места, где у меня под кожей пульсировала артерия, произнес этот отморозок. Я застыл в ужасе, я не мог поймать воздух, не мог связно мыслить. Альфа уничтожил всякую дистанцию, он буквально дышал мной, опаляя жаром собственного тела и холодя кончиком носа. Мимо проезжали машины, но в сумерках и со здешним плохим освещением вряд ли кто-то мог на такой скорости заметить нас. - Не может быть... - Произнес он хрипло, жадно вдыхая и до боли вжимаясь в мое оцепеневшее тело. " Не может быть", - подумал я в полнейшей панике. "Он не мог почуять мой запах, ведь я принял утром блокаторы... Хотя то была лишь небольшая доза. Че-е-ерт, что происходит-то"... *** После пяти дней бешеного возбуждения, мучительного целебата и странных навязчивых мыслей об этом таинственном замухрышке, встретить его просто посреди дороги, возвращаясь с работы, было слишком волнительно. Ох, Роберт не помнил, когда ещё в жизни так сходил с ума. Он не мог себя контролировать, глаза будто застилала пелена ярко красной ярости вперемешку с неквалифицированными желаниями. Он чувствовал себя в ловушке, хотя сам вроде бы и поймал парня. Роберт лишь благодаря своей силе воли смог проехать вместе с необъяснимым омегой в салоне около пяти минут и ничего с ним не сделать. Но потом, при виде какой-то отсутствующей реакции на вопросы, альфа не выдержал, и остановился посреди темнеющей дороги. Спустя секунды мальчишка был прижат к перилам и к самому Роберту и это почему-то показалось чертовски правильным положением. Будто так и должно было быть и чего-то такого всё это время и не хватало. Но сейчас ему было не до анализа происходящего. Он слепо следовал каким-то непреодолимым первородным инструкциям звериной сущности, когда, впечатываясь в чужое тело, начал судорожно искать что-то. Запах. Запах!.. Он вдыхал и вдыхал легкий отголосок горчинки полевых трав, будто то и был единственный кислород в ближайшей вселенной, и не мог надышаться. И также медленно, как лёгкие наполнялись чужим, отличающимся от прошлого, с которым омега гарцевал по его офису, ароматом, также медленно Роберт Дайверс начинал понимать, в чем тут дело. Но было поздно. Он уже был на пределе своих человеческих возможностей, раздраженный и пылающий безумной тягой, первобытной и неподконтрольной. Зверь в нем довольно зарычал, выбираясь из мрака. И когда разум погас, остался только дикий запал нашедшего свою омегу альфы. Он покрепче сжал чужие плечи и, не прерывая полного телесного контакта и не слыша перепуганного писка выгнувшегося над пропастью парня, широко раскрыл рот и сделал сильный укус. Несколько секунд он, под аккомпанемент чужого болезненного стона, держал плоть в зубах. Вкус чужой крови наполнил рот, вызывая незнакомое доселе возбуждение. Роберт выливался из берегов шумным океаном, вдыхая запах своего омеги и оставляя на нем свой, навсегда. Только когда в туго завертевшийся смерч ярчайших ощущений начало возвращаться спокойствие в виде странных слов "Теперь он принадлежит мне", Роберт смог разжать челюсти и немного выпрямиться. Омега под ним жалобно хныкал, скривившись от боли и шока. Он был так некрасив. "Что я наделал?", - подумал Роберт, резко погружаясь в ледяной ужас. - Что ты наделал?.. - Едва выговорил бледный, словно школьная крейда, парень, дотронувшись дрожащими пальцами до свежей, уродливой метки на своей шее.