Зеркало на чердаке

Расе двенадцать. Он часто бывает в доме семьи Яшамару и Каруры. Они похожи, будто близнецы, хотя Яшамару — ровесник Расы — на три года старше своей сестры. Их родители собираются по вечерам на кухне, к ним приходят другие взрослые. Все тихо-тихо, скрытно обсуждают что-то непонятное непонятными словами. Однажды Раса спросил у Яшамару — или Каруры? Он их ещё совсем не различает — чем занимаются эти люди. Кто-то из них всё объяснил, а после оба поднесли палец к губам и строго сказали, что это запрещено, но правильно. «Деревне и стране станет лучше». Раса слушал внимательно и серьёзно. И также серьёзно сказал: «Раз они нас ещё не берут к себе, у нас будет свой кружок. Не хочу просто ждать!» Глаза брата и сестры заблестели от радости. Их собрания проходили на чердаке. Там было темно, прямо как в большой кухне, когда людей в ней много, а лампа одна. Только вот окон, которые можно было бы занавесить, на чердаке не было. Решили вместо них завешивать какое-то старое зеркало, которое нашли там же. Правда, в начале собраний оно было всё-таки зеркалом, перед которым Карура расплетала свои волосы, и Раса её резинкой завязывал Яшамару хвостик. «Раз обычно принято заплетать только девчонок, то мы будем делать всё по-другому». Благодаря этим действиям он быстрее научился различать Яшамару и Каруру. Хорошо, что они и сами не пытались его запутать, признавая в нём лидера, уважая. Расе семнадцать. Он, Карура и Яшамару уже пять лет — не разлей вода. Всё это время они с энтузиазмом разрабатывают грандиозные планы изменений, которые должны улучшить жизнь деревни и страны. Они уже в курсе: их родина беднеет из-за безграмотной политики жадного феодала, что понимают почти все жители деревни, и казекаге на их стороне. Раса, Карура и Яшамару теперь знали это наверняка, а не только со слов родителей. Видели, как жить с каждым годом становится всё хуже. Читали безобразные сметы, спущенные в их академию сверху, которые так и кричали о попытках на всём сэкономить. Слушали рассказы сенсеев о жизни в других странах. Говорили с немногочисленными путешественниками. Читали газеты. Делали свои выводы. Их кружок больше не был похож на детскую игру. Они всё так же собирались на чердаке, всё так же завешивали зеркало, но это было не просто подражанием действиям взрослых, а специальным ритуалом. Теперь планы были серьёзными, предложения по решению существующих проблем деревни и страны — дельными, не без доли юношеского максимализма, конечно, но дельными. Раса, Яшамару и Карура не сами так решили. Родители знали об этих планах, одобряли их, готовясь принять детей в свой кружок, чтобы уже они могли уже наравне со всеми пытаться сместить феодала или повлиять на его политику и сделать жизнь страны лучше. Раса, Яшамару и Карура мечтали об этом, ждали с нетерпением. Жизнь была сложной и скрытной, но все жили этой мечтой и были счастливы мыслью о скорых изменениях к лучшему. Яшамару теперь всегда ходит с хвостиком. И жалеет лишь об одном — не всегда этот хвостик заплетает Раса. Раса хочет стать казекаге. Раса влюблён в Яшамару. Брат и сестра знают и то, и другое. И тому, и другому они рады. Яшамару тоже влюблён в Расу. Иногда они остаются на чердаке лишь вдвоём совсем не ради собраний их политического кружка. В такие вечера Раса расплетает хвостик Яшамару. Любовь не мешала их политической деятельности и даже не существовала отдельно от неё. Раса, Яшамару и Карура были уверены, что публичное объявление таких отношений лишь поможет им в деле смены власти, которая признавала только любовь между мужчиной и женщиной, причём, настолько безоговорочно, что эта тема даже не поднималась. А публичным объявлением отношений они показали бы, что не бояться, что готовы бороться за своё будущее и своё счастье. Объявить планировали сначала во время принятия родителями в кружок. Так и сделали. И в тот вечер Яшамару впервые был на чердаке один. Он был потерян. Зеркало не было завешано. Хвостик был расплетён. Всё неправильно, всё кувырком. И в голове так же. Яшамару слышал, как спешно расходились люди. Так шумно в их коридоре было впервые за все собрания. Видимо, неловко прощались и хотели побыстрее уйти. Яшамару пытался обдумать произошедшее. Им всегда говорили, что официальная точка зрения неверна. А тут вдруг единогласно согласились с ней. Это сбивало с толку, заставляло ставить под вопрос мнение феодала, родителей и их кружка, мнение их троих, которое так неожиданно выделилось из второго. Он не понимал, кто прав, а кто виноват. Больше всего хотелось увидеть Расу, чтобы он, как лидер, сначала внёс определённость и сказал, что делать дальше, а потом, как любимый человек, успокоил, поцеловал и нежно-покровительственно погладил по голове, как делал всегда. Но Яшамару понимал, что «как всегда» уже не будет. Каруру заперли в комнате. Она была подавлена. Чем больше она думала о произошедшем, тем больше липкое и гадкое осознание всего пробиралось к ней в голову и сердце. Она не поменяла свою точку зрения, но в произошедшем винила их троих, хотя виновата была ещё одна система, куда они угодили, пытаясь идти против другой. А потом она думала о том, насколько тяжело Расе и Яшамару. И с каждой секундой становилось всё хуже и хуже. Однако она была уверена: этой ночью Раса придёт. И ждала. Раса был у себя дома один. Точнее, он был дома недолго. Для такого способного шиноби — уже давно его превосходство над остальными бросалось в глаза — не составляло труда преодолеть преграды, в спешке наставленные его родителями, отправившимся в дом к близнецам, куда последовал и он сам. А если бы кто помешал на пути — Раса убил бы на месте. Он уже умел. Да и все они уже умели. От этого ещё унизительнее было сознавать то, как их пытались изолировать друг от друга. Яшамару был прав: Раса мог внести определённость. Он точно знал, кто виноват. Чем больше Раса задумывался о том, что весь этот кружок был организован только для решения очевидных проблем материального благополучия, и в остальном политика феодала жителей устраивала, тем больше хотелось бороться. Также хотелось совсем не думая разнести этот дом, чтобы наконец увидеть Яшамару и Каруру. Ещё больше захотелось, когда он увидел, что свет горит лишь в комнате сестры его возлюбленного. Но вместо этого он тихо забрался в окно Каруры. А потом они вместе через окно залезли на чердак к Яшамару. Нужно было решать быстро, потому что они не знали, когда родители обнаружат их собрание и что сделают. Все единогласно решили не отказываться ни от чего. А в будущем они станут сильнее. Тем более, когда Раса будет казекаге. Только вот никого не волновало их решение. Раса, как самый сильный шиноби в деревне и главный кандидат на должность следующего казекаге, не собирался отказываться от любви и заявил это напрямую даже не родителям, а сразу старейшинам. Но ему поставили ультиматум. Либо Яшамару, либо должность казекаге. Объяснили это так: их деревня и так находилась в оппозиции по экономическим и некоторым другим вопросам, не хватало ещё таких «нравственных» разногласий с феодалом. Так Суна стала бы вообще каким-то обособленным образованием, тем более, реакция и самих жителей деревни явно не была бы однозначной. Раса сообщил об этом и о своём решении Каруре и Яшамару. Они вновь одевались одинаково и теперь уже ходили к упрямому Расе, который всё никак не хотел притаиться и если не то что старательно скрывать, то хотя бы специально не афишировать свои отношения с Яшамару. Пусть далеко и не у всех это вызывало негативную реакцию, как казалось поначалу. Если с той неудачной попытки принятия их в кружок до этого момента Яшамару и Карура критиковали Расу за излишне упорство и совершенное нежелание идти на необходимые уступки официальной власти, то теперь близнецы поразились тому, как резко он поменял свою точку зрения. — Если я стану казекаге, то смогу всё изменить. Мы об этом мечтали всю жизнь! — Всё равно старейшины будут настаивать на своём, и вместе мы не будем. Неужели, чтобы, как ты говоришь, «все изменить» обязательно-обязательно становиться казекаге? — Так я точно всё остальное наконец решу. Разве можно быть таким мелочным, Яшамару? Не узнаю тебя. — Ведь не обо мне речь. О принципах, — Яшамару смотрел на искривленное, злое лицо Расы, для которого это решение явно было ужасно сложным, и качал головой. Он думал, что Раса изменился, изменил своим принципам и ему, Яшамару, который не понимал, что другого выхода действительно не было. Правда, Раса действительно измениться. Позже. И это уже понимала Карура. Она смотрела в пол и будто знала, чем всё это закончится. Они ссорились. Впервые так серьёзно. Расе двадцать. Церемония вступления в должность казекаге завтра. После изнурительных тренировок он постоянно возвращался домой на ватных ногах. Он настолько жаждал перемен, что не желал жить. Ему хотелось раствориться в этой деревне, стать ей, что почти получалось, ведь он не считался со своими интересами вообще, а если что-то делал, то лишь с оглядкой на пользу для деревни. Страшный, конечный человек. Идеальный казекаге. Тут с какой стороны посмотреть. Но по вечерам он всё же думал о Яшамару. Просто думал, бесперспективно, безотчётно, бессмысленно. Эти мысли приходили сами собой, он был слишком вымотан, чтобы их останавливать. И в ночь перед вступлением в должность казекаге в его воспаленном мозгу родилась идея. Выход. Карура. Подруга детства. Сестра любимого человека. Душой он будто возвращается на четыре года назад. И делает, в сущности, тоже самое. Бежит к дому близнецов. Свет горит лишь в комнате сестры его возлюбленного. Расе, как тогда, становится страшно. Он тихо забирается в окно Каруры. Девушка встречает его, в руках — роза песков, в глазах — понимание. Она была уверена: этой ночью Раса придёт. И ждала. Поражённый, Раса достаёт из кармана свою розу песков. Они молча обмениваются ими. Так в Суне издавна делают перед свадьбой. А потом Карура и Раса берутся за руки и лезут на чердак. Их встречает Яшамару. Раса тут же отпускает руку Каруры и бросается к нему в объятия. Раса вступил в должность казекаге и женился на Каруре. Он стал жить в одном доме с Яшамару. Сначала всё было прекрасно. Втроём они с головой погрузились в политику. Работы было много. Но рядом с Расой наконец оказался любимый человек, который помогал иногда дельным советом, а иногда просто поцелуем и тёплыми объятиями, которые на самом-то деле были гораздо важнее дельных советов. Некоторые вопросы, требующие взаимодействия с феодалом, приходилось решать с боем. Иногда в прямом смысле. И лишь один оставался нерешённым. Это был, собственно, вопрос боя. Точнее, вопрос маленького количества шиноби. Феодал наотрез отказался увеличивать их численность из-за все тех же финансовых соображений. Но и тогда казекаге нашёл решение: вместо количества увеличить качество. Качество подготовки шиноби. И начать с собственных детей. Карура согласилась родить ему. Так на свет появились Темари и Канкуро. Практически с самого рождения Раса начал их обучение. Они должны были стать лучшими шиноби вообще, а не только в их деревне. Яшамару больше других сомневался в правильности всего происходящего. Ему казалось, что Раса опять зациклился на должности казекаге, которая вновь мешает нормальным отношениям всех их. Но он всё так же любил Расу, сестру и их детей, которых считал за своих. И всё также искренне жаждал перемен к лучшему в их деревне и стране. В какие-то моменты Раса останавливался, видел изменения отношений в их странной семье, но идея любыми, даже самыми извращёнными средствами немедленно решить все существующие политические вопросы прочно засела в его голове. Он, с детства лидер по натуре, незаметно для себя превращался в тирана. Пока ещё не в домашнего тирана, но это был ещё вопрос времени. Умом он был бесконечно благодарен Каруре, но сердцем начинал ненавидеть её. Он был её супругом. Её. Не её брата. Раса старался подавить свою ненависть, но не мог. Да, он мог быть — говорить, целоваться, спать и жить под одной крышей — с Яшамару лишь потому, что Карура — его жена, но, как бы то ни было, она занимала место его любимого человека. И как бы Раса не старался подать это чувство, он её ненавидел. Позже он не хотел думать, была ли эта ненависть — хотя бы отчасти — причиной создания Гаары. Расе двадцать семь. У него трое детей, любимый человек и любимая работа. Эти слагаемые в сумме должны были дать счастье, но не дали. Фактически у него за плечами убийство жены, родной сестры своего любимого человека. На политической арене он одерживает победу за победой. Феодал всё ещё у власти, но положение деревни с каждым годом всё улучшается. Он уверен, что жестокость и грубая сила могут решить всё. И пока эта техника работает. На политической арене он одерживает победу за победой, на личном фронте — окончательное поражение. Со смертью Каруры навсегда умерла возможность хотя бы подобия нормальных отношений Яшамару и Расы. Однако убив эту возможность и убив — убив ли? — Каруру, он не убил любовь. В сердце доброго Яшамару она переродилась в заботу о Гааре. А в сердце Расы, уже настоящего тирана, страшного, конченого человека, идеального казекаге, она всё ещё существовала, в вырожденном, извращённом состоянии, но существовала. Она мешала, была чем-то бессмысленным и действительно бесперспективным. Ничего нельзя поменять. Каруры больше нет. Поэтому и от любви к Яшамару хотелось избавиться окончательно. Ведь по вечерам Раса всё равно думал о нём. Просто думал, бесперспективно, безотчётно, бессмысленно. Эти мысли приходили сами собой, он был слишком вымотан, чтобы их останавливать. И в ночь, когда Яшамару по форме доложил о его разговоре с Гаарой о боли и любви, в его душе что-то окончательно оборвалось. В его воспаленном мозгу родилась идея. Выход. Его сын. Действительно непобедимый шиноби, которого Раса рассматривал лишь в качестве оружия. А ведь он был, в первую очередь, одиноким ребёнком. Гаару любил лишь один человек на земле, которому однажды вечером поручили убить этого несчастного мальчика. Яшамару бежит по улице. Поднимается на чердак, стирает пыль с зеркала. Смотрится. Разбивает его. Вновь бежит по улице. Гаара. Конец. Каруры давно нет. Яшамару больше нет. Расы тоже больше нет. Пусть он всё так же говорит с подчинёнными своим выработанным металлическим голосом и отдаёт жестокие приказы, но его больше нет. Однако есть Темари, Канкуро и Гаара. Есть их будущее. Есть будущее деревни и страны. И могла бы появиться надежда, чего ещё, увы, долго не произойдёт. Ведь всё это не имеет ничего общего с будущим Расы. Ведь у несуществующего человека нет будущего. А у власти именно он.