Расставание не всегда больно, потому что ты любишь свою родственную душу. Оно болезненно, потому что вы привыкли друг к другу, а потому просто взять и отпустить не вариант для вас двоих.
За последние года полтора Дейзи множество раз целовала Дэниэла, обнимала, засыпала, чувствуя тепло его тела рядом, однако с каждым днём эти действия высасывали последние остатки физического влечения, оставляя на их месте безнадёжность, злость, а ещё тупую боль. Как бы она хотела погрузиться в истинную любовь, которую обещал весь вид этого человека-вне-времени, мужчины, казалось бы, мечты любой. Но, что бы она ни делала, не могла. Обидно. До чёртиков обидно. За последние года полтора Суза узнал, кто такая, это героиня, Дрожь. Он зауважал её лишь больше — пройдя сквозь множество стен собственной боли и препятствий, она стала намного сильнее многих, а ещё сохранила яркую улыбку и весёлый огонёк в глазах. Он старался, но ведь даже черты её лица напоминали о Пегги Картер. Его Пегги. Было бы глупо говорить, что он был готов забыть о ней, ровно так же, как глупо было верить, что он сможет влюбиться в такую же сильную женщину-бойца. Ведь она была другой, несмотря ни на что. За последние года полтора агенты Джонсон и Суза прошли через отношения: сначала более яркие, искрящие, дарящие крупицу надежды, позже, гаснущие, тлеющие, точно угольки в костре. Теперь они сидят тут, у них прошёл спарринг, направленный на улучшение техники и поддержку имеющейся формы. И они просто двое, надеющиеся искупить свою вину за несбыточные надежды и остаться близкими. — Мак оторвал бы мне голову, знай он, в каком мы положении, — усмехается Дэниэл, глядя на Дейзи и протягивая ещё стоящей на разложенных матах девушке её бутылку с водой. Она принимает помощь и усмехается, даря ещё одну улыбку. — С чего бы? — она наиграно хмурится и улыбается ещё шире. — Он запрещал делать тебе больно, — поясняет мужчина, криво усмехаясь и сначала опуская взгляд, а затем поднимая вновь к глазам Джонсон. — Вообще-то, — она хмыкает, смотрит на воду, а затем перед собой и становится серьёзной, — в моей боли виновата я сама. И призраки прошлого, возможно. — Ты же любишь кого-то? — неожиданно даже для самого себя, задаёт этот вопрос Дэниэл, а когда глаза Дейзи широко распахиваются, он не уверен, страх это или удивление. Однако проходит пара секунд, она горько усмехается, опускается взгляд и кивает, а затем поднимает его и отвечает, спрашивая: — Пегги Картер, да? — Реакция Сузы почти в точности совпадает с реакцией Джонсон — разве что удивления он не выказывает. — А у тебя кто? Линкольн Кэмпбелл? — Брюнетка поджимает губы, слыша это имя, а мужчине кажется, она просто жалеет о том разговоре о бывших. В этом её выражении он также считывает вину, как и в финальном разговоре с ним, и хмыкает: — Нет. — Так ты — сердцеед? — удивлённо переспрашивает Джонсон, хмыкая. В её животе нет бабочек, но ей нравится претворяться, что это не так. А ещё она получает удовольствие от его общества. — Ты удивлена? — почему же их голоса звучат так платонически, когда Суза из всех сил старается вложить в мимику бывалый флирт. Раньше работало лучше. Видимо, симпатии выкладываются на износ. — Нет, просто, — губы Дейзи растягиваются в улыбку и она кивает, — да. — А что о твоих бывших? — Дэниэл вскидывает бровь, ожидая ответа, когда девушка тупит взгляд и хмыкает, а затем, будто нехотя — так оно и есть — говорит: — Мой первый парень, Майлз, был хакером. Мы расстались, когда я вступила в команду Колсона, — начала мягко Джонсон, но затем усмехнулась, исправляясь: — Не поэтому. Потому что он оказался не совсем тем, кем, как я думала, он был. Тогда команда поймала его и меня, так что, информацию нашёл Уорд, — на этом имени голос её слишком ощутимо дрогнул, а может, просто прозвучал иначе, но Дейзи сама ужаснулась этому и на секунду зажмурилась. Это было чёртовой ошибкой, говорить о нём хоть что-то. И это не укрылось от Дэниэла, но, как же иначе, он тактично промолчал, позволяя девушке продолжить. — Дальше был Линкольн Кэмпбелл, он был нелюдем и умер за меня… — Дейзи, — будто подготавливая, обращается к ней Суза. Он всегда чуток и осторожен, как раз причина подумать, что у них получится влюбиться. Ложная, но причина. — Это Уорд? — Уорд? — хмурится Джонсон, переспрашивая, однако голос снова дрожит. Она про себя ругается, а затем хмыкает. — Да, он, — кивает Дэниэл, боясь действительно задеть оголённые нервы. — Прости. — Всё в порядке, ты не причём, — говорит Дейзи, стараясь выдавить улыбку. В этот момент мужчина крепко убеждается, но зарекается поднимать эту тему, потому что девушка поспешно ритируется, когда понимает, что её «усмешки» — гримасы боли со слезами на глазах. Однако, у крутой лестницы она останавливается и смотрит на Сузу снова, чтобы спросить: — Мы когда-нибудь сможем быть друзьями? — Конечно, — улыбается он в ответ, стараясь подбодрить, — только вот сменим формат с разговоров о причинах нашего «не срослось», — передразнив Джонсон, он изобразил пальцами кавычки и вызвал её усмешку. Слёзы в глазах девушки перестали гнести, но начали просто катится по щекам, — на разговоры о всяком. И мы уже друзья, Дейзи. — Спасибо, — благодарно кивает девушка, а затем поднимается, чтобы успокоиться и продолжить этот день.Смена формата — выход, для людей, которые нужны друг другу, но не влюблены, вообще-то, никогда не будут. Ибо их любовь не романтическая, но всё же существует.