«Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь».
Картинки постепенно становятся темнее, словно наливаются свинцовой тяжестью. Фред осторожно ступает босыми ногами по деревянному полу огромного старинного дома. Ему страшно, но он не может объяснить почему. Вдруг он наступает во что-то липкое и чуть тёплое. Он медленно поворачивает голову и с ужасом видит тела своей семьи и друзей распростёртые на земле. Их руки и ноги неестественно вывернуты, словно у сломанных кукол, а на бледной коже зияют чёрные дыры от змеиных укусов. Фред на негнущихся ногах подходит к ближайшему человеку, падая перед ним на колени. На него смотрят бездонные чёрные глаза Сириуса Блэка, потухшие навсегда. Фред тянется к нему рукой, но в этот момент тело Сириуса исчезает, и на его месте появляется Джордж. На его губах застыла искривлённая улыбка, а на месте уха темнеет уродливая рана, с запёкшейся по краям кровью. Глаза застилает мутная пелена, и в этот момент он просыпается. Сердце бьётся изо всех сил. Он вглядывается в темноту напротив и видит бледное испуганное лицо Джорджа. Фред облегчённо вздыхает и откидывается назад. В тот же момент осознание хватает его своей цепкой лапой за горло. У Джорджа нет уха. Фред стоит с братом под ночным небом и всматривается вдаль. Потом медленно поворачивается и обнимает его, прижимая к себе изо всех сил. Джордж тает в руках водяным дымом, и в тот же момент тёмное небо обрушивается на Фреда, наполняя его мир бессмысленной смесью звуков и шума. Тело пронзает острая боль, разрастаясь изнутри и стремясь к кончикам пальцев. Мириады звёзд вспыхивают повсюду, уроненные падающим небом. И тут боль начинает уменьшаться, словно свертываясь назад, пока от неё не остаётся лишь маленькое покалывание в глубине сердца. Фред видит перед глазами лицо брата, искажённое ужасом. Он хочет сказать ему, что переживать не из-за чего. Ему больше не больно. Но мир тонет в чёрном тумане, и Фред не успевает. Голова начала знакомо гудеть, но воспоминания понемногу успокаивались, и Фред вновь увидел перед собой лицо молодого Сириуса. — Всё? — равнодушно спросил тот. Фред сделал попытку кивнуть, но получилось лишь нервное вздрагивание. — Кажется. Сириус молча кивнул и сел на бревно, продолжая смотреть прямо перед собой: на бесконечное пшеничное поле, струящееся перекатистыми волнами, и одинокое дерево вдали. — Что это за место? — наконец спросил Фред. Сириус пожал плечами. — Что-то вроде междумирья. Как платформа 9 и ¾. — И почему ты здесь? Сириус вновь повёл плечами. — Тут спокойно. Я иногда возвращаюсь сюда, когда хочу отдохнуть от того, что происходит в моём мире. Фред в задумчивости кивнул. — Значит, — он помедлил, — в каком-то смысле мы попали «на небеса». Я всегда думал, что скажу это Джорджу, но ты тоже подходишь: не думал, что увижу тебя здесь, дружище, — и Фред рассмеялся, придерживаясь за рёбра, которые от смеха вновь заныли, хотя уже не так сильно. Сириус несколько долгих мгновений смотрел на Фреда. Лицо его, бледное, обрамлённое длинными смоляными волосами застыло, словно гипсовая маска, не выражая никаких чувств и эмоций. И вдруг, в один момент, маска будто бы распалась в воздухе на мельчайшие каменные кусочки. Вокруг светлых серых глаз собрались узелки морщинок, а уголки тонких коралловых губ приподнялись. Сириус рассмеялся своим привычным, лающим смехом. — Это место слишком спокойное. Когда ты здесь, оно будто стирает тебя, делает прозрачным. Поэтому я и прихожу сюда. Чтобы вспомнить, кем я являюсь вне своего мира и бесконечной череды событий. Фред кивнул. — Ты не знаешь? — Твоего брата здесь нет. По крайней мере того, о ком ты думаешь. Остальные… Римус, Тонкс, Снегг. По лицу Фреда пронеслась тень: смесь облегчения и одновременно разочарования. — Хорошо. Я бы не хотел, чтобы… В общем, надеюсь, не сойду здесь с ума от скуки. Сириус покачал головой. — Не сойдёшь. Безжизненное молчание клубилось в воздухе, подгоняемое вечерним ветром. Сириус по-прежнему смотрел вдаль, наблюдая, как медный солнечный диск неторопливо подбирается к горизонту. — Перепутье — вот что это такое. Ты можешь выбрать один из существующих миров, а можешь создать свой собственный. Здесь нет ограничений. И даже время не соизмеримо с тем, что было там. Иногда оно стремительно несётся, а иногда растягивается. Я давно повстречал здесь Римуса. Настоящего Римуса. А ты появился только сейчас. Но что-то мне подсказывает… — Сириус скосил взгляд на Фреда и запнулся. — Что значит настоящего? — Значит — никто его не создавал. — Создавал? — Да. Как часть мира. Ты поймёшь. — И как ты понял, что он настоящий? — Он может и сам творить миры. А ещё у «настоящих» на теле есть небольшая серебряная звезда. Там, где оборвалась твоя «земная жизнь». Фред с непониманием смотрел на Сириуса. Он по-прежнему чувствовал себя сонным и впервые ему не хотелось ничего делать, никуда идти и лишь безмолвно, безмысленно лежать. Слова Сириуса казались слишком отдалёнными и абстрактными. Где-то в глубине Фред отметил на будущее, если оно у него, конечно, было, что в этом месте, в этом междумирье, не стоит задерживаться. — У тебя она около правого виска, — продолжал Сириус, — у него — под сердцем. Фред невольно дотронулся до головы. — Подожди, — хитро улыбнулся он, — откуда ты знаешь? Я имею ввиду, Римус никогда не отличался особым желанием ходить без одежды. Сириус серьёзно взглянул на Фреда, и тому даже показалось, что он может разглядеть нотки укора в серебристых глазах. А потом Сириус рассмеялся, так же как и в первый раз. Звучно, неожиданно, счастливо. — Мне кажется, нас ждут, — сказал он, наконец, кивнув в сторону дерева. На самом краю, рядом с раскидистым деревом, темнеющим на фоне закатного неба, стояли две одинокие фигуры. Одна прямо, с опущенной вниз палочкой. Вторая — пружинисто, размахивая в воздухе длинными руками. — Это? — спросил Фред, поворачиваясь к Сириусу. Тот кивнул в ответ. — Но ведь это не «настоящий» Джордж. На самом деле, его создал я. — Пожалуй, — пожал плечами Сириус. — Но здесь ты всегда можешь забыть об этом, если пожелаешь. И всё же, это твой брат, — добавил он после недолгого молчания. Фред осторожно поднялся на ноги. Боль исчезла, и лишь лёгкая облачная сонливость по-прежнему не проходила. Они с Сириусом безмолвно шли через пшеничное поле, неотрывно наблюдая за двумя фигурами на краю. Римус был юным. Римус улыбался. Римус был счастливым. Без шрамов, в новой одежде, с блеском в глазах. Если бы не Сириус, Фред бы никогда не понял, кто перед ним стоит. Джордж ухмылялся. Без пугающей кроваво-чёрной дыры вместо уха и с неизменными задорными веснушками на носу. Он, в свою очередь, был такой же как и всегда. Фред удивлённо поднял брови, обращая к Римусу заинтересованный взгляд. — Видишь ли, проблемы по мохнатой части доставляли мне некоторое неудобство на Земле, — усмехнулся тот в ответ. — А здесь, — он махнул рукой в сторону пшеничного поля, — я могу быть кем захочу и заниматься чем пожелаю. — И в первую очередь, ты приобрёл новый костюм? Римус, ты всегда мог попросить нас с Джорджем. В «волшебных вредилках» нашёлся бы твой размер, — рассмеялся Фред. — Ну не знаю, — подхватил Джордж, — нам пришлось бы выдавать ему новый после каждого полнолуния, так и разориться недолго. Римус лишь снисходительно улыбнулся. — Тоесть, в этом месте все счастливы? — спросил Фред, и не дожидаясь ответа продолжил, — интересно, чем тогда занимается Снегг? Сидит в обнимку со своими зельями? Или в «его мире» победил Сами-Знаете-Кто и сделал его своей правой рукой? — Обнимается, — усмехнулся Сириус, — правда не с зельями. — Думаю, Фредди, — встрял Джордж, — нам с тобой следует прокатиться. Ты ещё успеешь побеседовать с этими двумя, — и он кинул брату неожиданно возникшую в руке Молнию. — Да, пожалуй ты прав. Нам стоит оставить эту парочку наедине, — с улыбкой протянул Фред. Он с восхищением оглядел метлу, а затем, оттолкнувшись от земли взмыл в воздух. — Ну, не скучайте без нас, — подмигнул Джордж и последовал за братом. Римус с усмешкой посмотрел на Сириуса. — Я ничего не говорил, Лунатик, — ответил тот, пожимая плечами. — Если не знаешь точно, чего хочешь, просто расслабься, — прокричал Джордж, подлетая к брату, — это место само отправит тебя туда, где ты был счастливее всего. Фред, на мгновение обернувшись к брату, кивнул, и в тот же момент почувствовал, как тело словно бы прорвало тонкую невидимую плёнку. Вдали виднелись острые шпили Хогвартса и иссиня чёрное небо, усыпанное бриллиантовыми звёздами.Часть 1
1 октября 2020 г. в 20:37
Фред Уизли с усилием приоткрыл глаза. Голова и рёбра гудели так, будто по нему попали бладжером, а в лицо светило ослепляющее солнце из-за которого нельзя было ничего разглядеть. Он приглушённо застонал и, повернув голову, уткнулся лицом в теплую сухую землю.
Где-то вдалеке шумели деревья и срывающийся с них утренний ветер щекотал кончики ушей и нёсся дальше, оставляя после себя запах августовских яблок и полевых цветов.
Фреду казалось, что он лежит долгие часы, но вокруг ничто не менялось. Время будто увязло в густом меду и лениво, нитями тянулось в воздухе. Он медленно повернул голову и с трудом перевернулся на спину. Тело отчаянно не хотело его слушаться, и Фреду пришлось ещё долго лежать с закрытыми глазами, пытаясь унять усилившуюся гудящую боль. Она распространялась от затылка тупым шумом, не позволяя сосредоточиться на мыслях, а затем острыми ножами врезалась под рёбра.
Мягкие солнечные лучи скользили по огненно рыжим волосам и бледному лицу, перепрыгивали на картинно подогнутые изящные руки с длинными пальцами, и спускались вниз, к оголённым лодыжкам, прячась в тёмных ботинках.
Бледные веки нервно задёргались, и Фред вновь сделал попытку приоткрыть глаза. Солнечный свет неприятно ослеплял, но из-под вздрагивающих рыжеватых ресниц, он разглядел над собой нежно голубое небо с ватными сахарными облаками, разбросанными тут и там. Фред вновь глухо застонал. Он по-прежнему не мог вспомнить где находится из-за болезненного гула в голове. Оставалось лишь лежать в надежде на то, что боль со временем отступит, или кто-нибудь пройдёт поблизости и поможет ему.
В какой-то момент Фред задремал, убаюканный текучим спокойствием места, в котором находился. Когда он проснулся, боль в голове притихла, оставив после себя клубы сухой пыли в сознании. Солнце уже клонилось к нагретой за день земле, но в остальном ничего не изменилось. Фред осторожно, словно боясь спугнуть успокоившуюся боль, повернул голову из стороны в сторону. Совсем рядом, немного влево от него, лежало древнее на вид бревно, некогда могучего дерева, с массивным стволом. Юноша медленно приподнялся на локтях, и также медленно подполз к бревну, облокачиваясь спиной на тёплую древесину. Теперь ему предоставилась возможность в полной мере оглядеться.
Фред сидел на небольшом пустынном участке, а вокруг, на многие мили, сколько хватало взгляда, тянулось бескрайнее пшеничное поле. Золотые колосья трепетали под легким натиском ветра, наполняя воздух сухим шелестом и изредка роняя на землю крупные пшеничные зёрна. И лишь вдали одиноко высилось старое раскидистое дерево, подпирающее кроной голубое небо.
Фред на несколько мгновений прикрыл глаза, вдыхая теплый хмельной воздух. В голове было совершенно пусто, будто кто-то нарочно стёр все его воспоминания и мысли, проведя генеральную уборку. Когда он вновь посмотрел перед собой, на горизонте темнела смутная фигура, двигающаяся прямо к нему. Опираясь на бревно, Фред попытался приподняться, но у него не вышло и, смирившись, он медленно осел вниз, жадно всматриваясь в далёкий размытый силуэт.
Человек стремительно приближался, рассекая пшеничное поле. Фред заметил, что за спиной у него развивается мантия, а темные волосы — длинные и закрывают уши. Вскоре юноша смог разглядеть его лицо. Оно было молодым, красивым, словно выточенным изящным скульптором из камня и почему-то смутно знакомым. Фред постарался напрячься, в надежде уловить тонкую нить воспоминаний, но голова вновь предупреждающе загудела.
Человек, наконец, достиг Фреда и остановился рядом с бревном. В руке он сжимал тонкую волшебную палочку, украшенную резьбой, напоминающей ветви дуба.
— Здравствуй, — произнес он спокойно, с еле слышным хрипом. Звук его голоса словно задел что-то внутри Фреда, и имя человека само возникло у него в голове.
— Сириус, — прошептал Фред удивлённо.
Человек молчал, и лицо его ничего не выражало. Наконец, он еле заметно кивнул.
И тут воспоминания бледным дымом заструились в сознании Фреда. Сначала они были бесцветные, безжизненные. Но потом, словно начали набирать силу, заостряться, наливаться яркими красками и набухать. Захлестнули его волнами, утягивая за собой в глубину.
Фред повернулся среди узорчатых простыней и увидел перед собой веснушчатое лицо младенца, улыбающегося во весь рот. Он мог поклясться, что младенец ему подмигнул.
Фред моргнул, и на месте младенца оказался двухлетний мальчишка, уверенно стоящий на ногах в своей постели. Мальчишка взял его за руку и куда-то потянул. Фред посмотрел вниз и заметил, что его собственная ладонь совсем крошечная.
Через мгновение рука словно бы увеличилась и он вдруг понял, что летит на метле, кружа на двором. А внизу — его мать, выкрикивает угрозы и просит спуститься, заламывая руки и переходя на плач. Мальчишка на другой метле вновь подмигивает и, весело смеясь, кидает что-то вниз, попадая в идущего через двор тощего подростка с рыжими волосами.
Ещё мгновение, и с мальчишкой Фред оказывается лицом к лицу. Так близко, что он может рассмотреть каждую крапинку на его лице, хитрый блеск в карих глазах и еле заметную ямочку на подбородке. Тот быстро дышит и улыбается во весь рот. Фред вдруг вспоминает имя мальчишки — Джордж. Его брат, его вторая половина, его всё. Фреда внезапно охватывает чувство вселенского одиночества, неутолимой тоски. Он тянется вперёд, чтобы обнять брата, но тот растворяется в воздухе серебристым дымом.
Они стоят перед кирпичной стеной и, улыбаясь на прощанье побледневшей матери, обещают вести себя ничуть не хуже чем дома. Фред делает шаг вперёд и стена исчезает.
Темнокожий мальчик с косичками хлопает его по плечу, когда он садится за стол Гриффиндора и что-то шепчет на ухо с заговорщическим видом, указывая пальцем на преподавательский стол.
Вдруг этот мальчик с несчастным видом начинает танцевать на заплетающихся ногах. Двое старшекурсников из слизерина громко хохочут, наблюдая за ним. Фред с Джорджем одновременно взмахивают палочками. Штаны старшекурсников со свистом слетают вниз, а из их носов красными ручейками бежит кровь. Братья смеются и убегают по коридору, поддерживая под руки Ли Джордана.
Коридор заполняется молочным туманом, и вот Фред вновь сидит на метле. Он размахивается и ударяет битой по бладжеру, посылая мяч в сторону крупного парня в зеленой мантии. Бладжер сбивает того с метлы, а высокий юноша подлетает к Фреду и радостно сообщает, что он принят в загонщики. Фред заговорщически подмигивает брату.
Краем глаза Фред замечает как хрупкий мальчик с чёрными волосами несётся к снитчу и в последний момент ловит его. Фреду хочется смеяться и обнимать всех кто попадётся под руку. Он взмывает на метле как можно выше и исполняет победную петлю.
Мальчик исчезает и перед глазами Фреда проносятся, наскакивая друг на друга, нескончаемые светлые картины школьных годов. Но одно выделяется своей чёткостью и яркостью. Подросший мальчик - ловец из прошлого воспоминания, стоит перед ним грустно улыбаясь. Он что-то говорит им с Джорджем и в этот момент ощущение неизмеримой радости захлёстывает его с головой. Ему кажется, что он никогда ещё не был так счастлив. Он смотрит на брата и понимает, что тот чувствует тоже самое.
Фред вновь сидит на метле. Он переводит взгляд вниз и видит под собой мельтешение знакомых лиц. Он улыбается им на прощание и вслед за братом вылетает из Хогвартса. Внутри бушует океан безграничной свободы, которой ему так не хватало, но где-то в самой глубине сердца тихо вздрагивает грусть.