нежность

      Улицы деревни живут, оживлённые прилавки. Сейчас зима. Хлопья снега кружатся на ветру, пролетают по улицам. С выпуска Учихи из академии проходит довольно таки долгое время. Определённо он уже совсем не маленький мальчик. Итачи знает.       Всё плывёт. Саске шатается опирается руками о тумбу, чуть ли не падает. Мутный взгляд останавливается на сидящем напротив брате.       —Ты пить вообще не умеешь.. -              —Прекрати - пропевает младший       —Саске... - а тот всё спокоен, ясно смотрит на уже в хлам пьяного братика, он действительно не умеет пить, было ошибкой брать янтарную бутылку с серванта, тем более что и говорить о его питье.       — Прекрати -от злости срывается на неуклюжий крик. Саске кое-как доходит до Итачи, перекатывается с ноги на ногу, посматривает на бутылку. Итачи же дабы отвлечь, перехватывает тянующуюся руку. В недоумении младший забывается, когда его тянут на себя. Ноги младешего Учихи отказываются держать хозяина и он валится на всеобщелюбимого брата. "Блять" пролетает в голове.       — Итачи, пожалуйста.. -сам не осознаёт того что говорит       — Нет Саске. Оба Учих уже оказываются на диване, в не лучшей для старшего позе. Тот скидывает младшего с себя.       —И -       —Что "и"? -садится братец       —Итачи - Саске всё зовёт. Когда старший распускает волосы, тянет руки, вокруг тонких, длинных пальцев обвивает пряди, играется. Сам с себя смеётся. А Итачи прикрывает глаза, расплывается в этом пьяном смехе. Но таком родном. Кладёт голову на подушку. Смотрит на младшего брата. Тот всё ещё перебирает угольные прядки, плетёт косички. Тонкие. Но уже без улыбки. Как-то серьезно, по-особому. Поднимает глаза и руки останавливаются. Смотрит в другие. Такие же тёмные, но другие. Итачи же прикасается к белоснежной коже. К щеке.       "Как бархат " Проводит до подбородка, чуть приподнимает, залезает под рубашку. Гладит ключицы. А глаза то Учихи, следят. За каждым движением. Губами старший примыкает ко лбу. К уху.       — Это да...? - Вот теперь то и смотрит в глаза младшему, но ему стыдно, ой как стыдно. И ранее "Нельзя " переходит в "Похуй"       — Угадал - Услышав, Саске впивается в губы старшего. Итачи же понимает как это не правильно.       "Мягкие".       Старший кусает розовые, ещё никем не притронутые губы. Позже зализывая укусы, так нежно заботясь, дабы не сделать ненужного, не испугать. Саске сводит брови к переносице, от удовольствия. Расстёгивает пуговицы, освобождает руки от широкой белой рубахи. Помедлив, отдаётся, даёт прочувствовать каждый кусочек, лакомый кусочек. Таких в нём миллион, миллиард да и больше, Итачи может считать вечно. Проходит языком по бугоркам ключиц, кожу покусывает – пробует. У Саске всё плывет, он откидывает голову, но смотрит на него.       Оба впадают в эйфорию. После алкоголя разум задурманен, но делается всё по душе, как ей угодно. Итачи проходит по соскам, смотрит реакцию — Саске подрагивает от неожиданности от каждого прикосновения, по телу бегут мурашки.       Итачи на несколько секунд останавливается, думает что надо ли заходить дальше. Ну как думает... пытается. Нет. Он не может просто на этом закончить. Снимает с младшего брюки, и ждёт. Ждёт одобрения. "Он не настолько эгоистичен что бы вот так, просто не спросив накинуться."       Хочет ли он этого? Или просто алкоголь? Саске привстаёт, безмолвно, так нежно целует его. Ещё совсем не умело, хотя это лучшее что может быть. Итачи получает положительный ответ.       Саске сам расстёгивает всё ещё рабочие штаны старшего. Дальше и бельё и прочее. Да и он был уже без них. Боится, но так хочет.        Итачи обнимает младшего. Гладит спину, плечи, талию, таз. —Саске это твой первый раз? - —Да -       Итачи укладывает младшего и сам отворачивается, но поглядывает, начинает поддрачивать. Но. Саске не может просто так лежать. Тянет брата на себя. От этого тот облокачивается на подушки . —Хаа... я думал что тебе не приятно, прости - он ошибается. Саске до безумия хочется почувствовать, почувствовать ту нежность.       Берёт уже возбуждённый орган, сначала медленно, со временем разгоняясь массирует языком. Заставляет Итачи впасть в экстаз. "Это выходит за рамки просто братьев, нет, даже и друзей, лучших друзей. " "Зачем нужны эти рамки?"       Всё как во сне. Но Саске помнит всё.- Он чувствует как его растягивают, затем и как в него проникают, плавно.       Саске целует Итачи в губы. Углубляет его. Под алкоголем все так хорошо, приятный привкус во рту. Но Саске очень чувствительный. По этому каждый раз при каком либо движении мурашки туда-обратно бегают по спине, заставляют прогибаться. Итачи же продолжает подсчёт тех самых "лакомых кусочков", приятно прикасаться к нежной коже, помечать что он твой, что между вами что-то есть. Думать о нём, видеть на сколько он прекрасен. Безусловно, Итачи это – нравится. Нравится он.       Влюбиться... в брата?       Именно. Если бы остальные знали, что сдесть происходит – не поверили. Итачи и Саске? Бред какой-то.        На этом моменте в дверь стучатся. Дабы проверить, слухи о Итачи распустились. Саске на мгновение напрягается. Хотя этот испуг испаряется так же быстро как и появился. Итачи не может оставить его, да и выдать себя. Он занят. Очень занят. Разве можно оторваться от этого желанного тела? – Нет. Ответ очевиден. В доме ароматный запах алкоголя. Любимый мальчик, Саске для него всё ещё ребёнок. Воспринимает его он так.       Саске видят другим — достаточно серьёзным, суровым парнем. Но не для него. С ним он другой, добрый, ласковый.       Он как заблудший кот, потерял дорогу, потерялся в себе. Но сейчас, кажется, он нашёл для себя лучший способ.       Итачи кусает Саске в ключицу. Впивается в кожу. Младший вскрикивает, жмурится, руками смахивает появившиеся слёзы. Итачи отпускает. Языком слизывает проступившую кровь, обжигает горячим дыханием. Успокаивает.       Саске несмотря на боль получает удовольствие.       Сам начинает двигать тазом, облегчая дело старшего. Тот же вбивается, насаживает до конца. Из уст младшего вырывается довольно громкий, соблазняющий стон. Он кусает губы, до крови. Чувствует как приятно распространяется это-блаженное ощущение. Мнёт руками одеяло, утыкается в него. Дыхание как пар - обжигает спину, чувствуется каждый оставленный укус.       Итачи предупреждает, что скоро, очень скоро конец. Тот долгожданный финиш. Да и Саске самому не долго ждать осталось. Кончает прямо на торс. Аккуратно помогая младшему закончить. младший сам решается вытереть себя.       Поднимается, примыкает к губам брата, дарит лёгкое тепло проводя языком по ним. Итачи отвечает - целует Саске за ухо, в шею. Обнимает.        Наконец-то те ребята наверно ушли. Может кто-то и увидел Итачи в Деревне Листа, вот отправили за ним.        Хорошо. Плевать на них.       Они увлеченны друг другом. Саске прижимается к брату. Обхватывает того руками, как будто боится что тот уйдёт, оставит одного. Настроение изменяется. Не так, конечно, сильно, но достаточно таки. Саске боится осознания того что сейчас произошло. В то же время так приятно, ощущать себя любимым.       Не хватает той заботы, тех объятий. Это не желание родительского тепла, которого ему когда-то не хватало. Это желание любить. Плавится в объятиях любимого человека. Единственный кто присутствует в его, как считает он, никчёмной жизни – Итачи.       Присутствует как цель. Как пример подражания и этого желания. Хоть он и его брат. Помнится, давно, он завидовал ему, ревновал к отцу, Итачи был сияющим центром восхищения семьи, восходящей звездой. А Саске стоял сзади, после него, в тени.       Но старший отвернулся ото всех.       Совершил поражающие действие. Хоть и по приказу, но он убил всех граждан из великого клана Учиха, за исключением младшего брата. Оставив его одного. Принуждая сердце обливаться кровью, впасть в депрессию, апатию и проложил дорогу к прочим психическим отклонениям. Оставил серьёзное ранение на сердце.       Вся история очень печальна, но сейчас. Прошло уже больше 6 лет с того момента. Саске нужна поддержка. Вот Итачи же и решил. Наведаться к брату, посмотреть на успехи. По крайней мере он хотел поговорить. Поведать всё, что было на душе. Он знал что встретят его не с красной дорожкой и оркестром. А наоборот, Саске конечно накинулся сразу. Ему и самому больно осознавать это всё. Сложность ситуации была невыносима. Выбор между жестоким убийством собственных родственников или же более страшное происшествие для Конохи.       Он не знал что будет делать далее, так же как и сейчас. Каждый раз путается в этой рутине и погубит его она, может скоро, а может и нет. Кто знает. Ему и сейчас очень жалко брата. До безумия, он не знает что сделать для искупления. Как помочь? Что, что нужно? Он готов выполнить любые пожелания если это приведёт к лучшему итогу. Он не хочет что бы он погиб как все в этой суете, может в лесу- где то на окраине. Провалится в глубокий сон и не проснётся. Он не хотел ничего. Только лишь счастья.       Всё заиграло яркими красками. Мирно пожить, утром, с самыми первыми щекочущими лучами, проснутся. Пойти на кухню и ещё совсем сонным с растрёпанными волосами стоять у плиты с глазуньей. С двумя, одну скорее для себя, вторую для Саске. Или Саске две порции, он моложе и аппетит лучше. А сам он обойдётся. Заварить чай. Мирно беседовать, восклицая и смеясь.       Было бы здорово.       С появившейся улыбкой, как будто те первые лучи согревшие его, продумывает, мечтает. Но он не может, он не в праве что либо сделать для этого. Ему остаётся только мечтать и ждать счастья, надеяться.       Сейчас и Саске, нравится так сидеть, тихо, без лишних слов. Просто молча согревать друг друга, думать и осознавать. Каждый о своём, но итог мыслей один. Уже вечер. Саске отстраняется, тянется к шее напротив. Но не успевает прикоснутся, как длинные пальцы с мягкими, чуть шершавыми подушечками на них проходят по губам, потом и встречает губы. Итачи придерживает его за подбородок. Из-за этого легче поддаёшься. Отстраняется. Грустно, с тоской смотрит на брата. Вскоре натягивает улыбку, поднимает уголки губ. Глаза невольно начинают слезится. Остаются несколько мокрых дорожек. Саске понимает ту грусть, но всю суть до крайности её — нет. Не может. Не поймёт сейчас. Итачи расстилает кровать, кладёт туда Саске, старается уделить внимание каждому недочёту поправляя одеяло. Сам ложится, прикасается рукой к лицу напротив, поправляет прядки. Младший же немного с удивлением смотрит на изменение настроения, но желание проспаться после алкоголя берёт вверх, и сам он не осознанно засыпает. С рассветом за окном сверчки начали свой утренний концерт. Итачи кажется главный слушатель, приподнимается и думает. Натягивает штаны, водолазку сетчатую. Саске спит, крепко-крепко. За малое время может заснуть, насыщенные день да и ночь были. Старший и не будит его, застёгивает ботинки. Хочет притронуться, ещё раз в смятении отпускать. Не смеет он нарушить тишину. Только вкладывает все последние силы, что бы ручкой прочирикать на листке, да оставить с парой каплей солёных.       Медленно встаёт с плащом в руке, последний раз смотрит на того, кто уже готов. Итачи может выдохнуть и не боятся смерти, не боятся за него. Ведёт глазами по этим чёрным волосам, глазам, губам, очертанию челюсти и носа. По рукам, тонким кистям. Пальцам. Долго засматривается, прогружает в память его таким. Какой и сейчас. И с последней каплей, приземлившейся на пол, уходит. Закрывая чуть скрипучую дверь. Надевает плащ и незаметно, с края Листа, удаляется в даль. В самую тёмную обитель.       К часам 10 Саске просыпается. Разворачивается, смотрит на помятую с другой стороны постель. Поднимается, потягивается. Идет искать его. Ему хочется надеяться, что в соседней комнате, он, он точно там, определённо. Но нет. Безуспешно. Находит записку с датой. Под канун рождества. А что означает. Не знает. Сейчас ему настолько плохо, он не может разобраться. Вроде всё выходит на круги своя? Нет. Опять ему больно.       Саске ждёт этот день как спасения или же как судный приговор. Так же впадает в рутину. Она его затягивает как любого другого. И вот не вспомнит и о письме том долгожданном. Суть ясна. Но ему плохо, каждый день новые кошмары, каждый день кошмар. Думает что сходит с ума. Скоро уже и себя катаной прорубит.       Приходя вечером, однажды, позабыв обо всём на свете. Уже с пустым взглядом, полном безумия, страха, горечи, в тоже время и приятных тёплых воспоминаний, находит письмо. Дрожащими руками берёт листок. Всматривается. Не может смириться. Ловит флежбеки из воспоминаний, ещё для него новых. Открывает конверт. Садится за стол. Сглатывает ком попирающий в груди. Это не помогает. Всё равно.

Дого мне мерещились эти тёмные полупрозрачные глаза, дыханье нежное твоё... Осознание потери неизбежно, в памяти храню одно, ночь ту памятную, грешну. Да и может приходятся кошмары на ту ночь, другую, что кровавы действии мои. Тот указ. Да ты далёкий. Ненавидь меня порою, ненависть в себе не притая. Да и живи себе. Но как же хочется вернуться. Повидать твой тёмный взгляд. Прикоснуться. Но боятся. Заходить, дальннее врат. Прорываясь в безмятежность. Так приятно. Так любя. Чем был для тебя когда то я? И услышать - тихий шёпот. Словно вновь явился ты. Как страшный сон. Грустно. В глубине души плачевной. И надеяться - на чудо. Что увижу, летним утром. Вновь во мраке, в темноте. Встретимся. Что узнаешь ты меня. Но живя ты настоящим днём. Будь достоин тех высот. Я уверен, в тот итог что настанет неспеша. Да и сам же ты поймешь.

      Так кратко и невнятно. Загадками. Итачи венит себя за выбор, за всё что произошло же, но он жертвует собой. В тот день когда он достигнет предела того письма. Будучи даже взрослым, вспоминает нежность. Со слезами на глазах. Ту самую, совсем не отцовскую.