***
Эмити напряженно огляделась. Беды ничего не предвещало, но пока по Хексайду ошивается Луз Носеда, человеческая девчонка — ждать её стоило. Даже если она и так в какой-то степени ожидаема. Смущенное до едва ли не абсолютно алого цвета лицо — определенно беда. Как и непременно последующие за ним шутки от проказливых близнецов — Эмира и Эдрик с самого детства любили в шутку поиздеваться над Эмити, пускай и с большой такой щепоткой близкородственной любви, и точно не упустят возможность сделать это и сейчас, зная, что произошло в вечер грала. Кому как не любящим родственничкам заметить всего лишь какую-то там влюбленность… Исключая родителей, естественно. Вновь воровато оглянувшись, Эмити в очередной раз за это пока что короткое утро порадовалась, что общих предметов с Луз у них в этот день не стоит. Эм ведь нужно всего лишь пару дней отдыха от на всю голову шабашной девчонки, которая в последнее время слишком сильно наследила в ее сердце, а потом можно снова начать за ней исподтишка приглядывать. Не следить, конечно же, нет. Параллельно с радостью она, безусловно, ощущала и грусть по тому же поводу, но ведь лучше идти по пути меньшего ущерба? Встреть она Луз, ущерб определенно будет. Психический. Это, конечно, если Эмити не падёт смертью храбрых, лопнув, как переспелый помидор. От смущения, которое в последнее время стала чувствовать чересчур часто. На регулярной основе — ежедневно, потому что Луз, как ни крути, горела праведным желанием стать самой настоящей ведьмой, даже наплевав на то, что она самый стандартный на вид че-ло-век. Люди не умеют колдовать. Носеда же преодолела и эту преграду — и не сказать, что та стала для нее большой проблемой. Профессор уже стоял у доски, ожидая, наверное, чуда, или в крайнем случае визгливого звонка, ранним утром ещё не успевшего сорвать голос, но Блайт сегодня со стопроцентной вероятностью собрала все чудотворные веяния в округе — очень уж она хотела, чтобы день прошёл спокойно. Тайный семейный ритуал, весьма ненапряжный, пригодился очень кстати. Поэтому лучше бы всем понадеяться на себя. И Эмити тоже стоит понадеяться, что Чудо не посчитает, что для счастья и чудесного настроения ей всенепременно нужно повстречать Луз. Ритуалы — всегда палка о двух концах. Заклинания — вот, на что нужно рассчитывать здравомыслящим современным ведьмам. Конечно, день был бы на все сто спокойным, просто-напросто пропусти она занятия, как поступила бы любая благоразумная ведьма, но до родителей сия прискорбная весть, без сомнений, дошла бы в самом оперативном порядке, поэтому девушка решила не рисковать настолько сильно. Отличные оценки и великолепная посещаемость сами себя не сделают — она же не иллюзионистка. А Отвращения в этом вопросе не самые примерные помощники. Да и Имперский ковен тоже к себе в ряды тропинку сам не проложит. Вот напугать Луз, заставив с криками сбежать из школы — это как раз вариант, подходящий Отвращениям на девяносто процентов из ста, а все потому, что девчонка настолько бесстрашная и безбашенная, что скорее наваляет ему или приручит, чем с визгами покинет зону видимости Эмити. Она же сама притворялась Отвращением, причём очень даже успешно, о чем вообще речь? А прошлым вечером взорвала с помощью него целого грала. Это же просто… Восхитительно. Ведь надо быть честной с собой? Блайт честно старалась. Эмити раздраженно вздохнула и подперла щеку напряженно сжатым кулаком. Все-таки предыдущий вечер был удивительно захватывающим. Страх перед гралом, бой отважной Луз, ее причудливые страхи, подранная монстром в порыве спасти записка с приглашением и танец, перевернувший внутри все, что только можно — в особенности чувства, в которых ранее была неуверенность. Она их даже отрицала. Теперь неуверенность сошла на «нет», но жить с осознанием чувств, как показала практика, куда сложнее, чем с неуверенностью в них и надеждой на заветное «да нет, показалось, мы же просто вроде как подруги». Мятный локон выскользнул из слабого пучка и упал на лоб, пощекотав парой десятков жестких кончиков чувствительный до щекотки нос. Эмити, недовольно фыркнув, стянула с головы резинку и принялась налаживать прическу. Утром впопыхах она даже не нашла времени на то, чтобы хорошо сделать привычный пучок, потому что торопилась слишком сильно — Носеда в школу обычно заявлялась за пару минут до начала занятий, поэтому ранний приход сулил возрастание шанса не пересечься хотя бы утром. Как будто Эмити не провела ночь, думая только о том, как комфортно и приятно ощущать горячую ладонь Луз на плече, на талии и даже в волосах — эти пальцы, запутавшиеся на затылке в наполовину собранных волосах и зацепившиеся за пару ловко припрятанных заколок… — чертовски заманчивые мысли, которые не отпускали вплоть до поздней ночи, почти что раннего утра. Как приятно делить одно счастье на двоих, находиться вблизи, не боясь показаться странной, и ласково поглаживать через тонкий блейзер немного костлявое и приятно упругое плечо. В общем, ей всего-то и нужно было, что пережить ураган в душе, чтобы продолжить и дальше сохнуть по своей второй и на данный момент единственной настоящей подруге, не вызывая подозрений. По крайней мере, с ее стороны. Сомнительно вообще, конечно, что взбалмошная Носеда в этом плане видит дальше собственного носа — а вот Уиллоу, кажется, если не знает, то подозревает уж точно. Но она и во времена их дружбы была весьма проницательной. Эмити тяжело вздохнула, потерла ноющие глазницы, наконец осмысленно пожалев, что поленилась утром выпить чего-нибудь экстремально бодрящего, а желательно еще и успокоительного, потому что сердце то и дело сбивалось с ритма, стоило лишь возникнуть в голове прелестному образу Луз. Но от идеи с допингом пришлось все же отказаться, потому что встреть она все же Луз, пришлось бы нелегко — волнение обязательно ударило бы в тройном объеме, и потом по школе обязательно разошелся бы слух, как стойкая и неукротимая Блайт внезапно бухнулась в обморок при виде своей недалекой человеческой подружки. Полный мрак. Даже несмотря на как специально проникший сквозь стекло луч света, ударивший точно в глаза. Эмити вновь вздохнула, напрочь отказываясь себя жалеть, и, скрестив руки на груди, скатилась на стуле почти под самый стол, надеясь, что звание лучшей ученицы сегодня ей не пригодится.***
Блайт, спустя пару часов и два успешно проведенных занятия, пыталась как можно незаметнее добраться до нужной аудитории, когда за плечо цепко ухватилась чья-то ладонь: — Эмити, вот ты где! — знакомый голос пронзил коридорный шум, достиг ушей Блайт, которые не преминули как по команде порозоветь. Боже, кем она стала. Пальцы невротично сжали треть бумажки, которая накануне чуть несколько раз не довела ее до истерики, но Эм нашла в себе силы унять панику, натянула неловкую и до ужаса смущенную улыбку на лицо, прежде чем развернуться, сияя ею, как мать любила посиять перед важными гостями тысячелетним сервизом, передающимся в семье Блайтов из поколения в поколение: — Приветик, Луз! Как дела? Что делаешь? — нервно хихикнула, отступая и параллельно ненавязчиво сбрасывая с плеча обжигающую не хуже кипящего дождя руку. Щеки налились румянцем, и она нервно сжала пальцами лямку рюкзака, непривычно оттягивающего немного назад и вынуждающего стараться держать спину ровно. Перед уроками она сбросила в него все необходимые учебники, чтобы не пришлось идти к шкафчику, рискуя быть обнаруженной… И все старания тщетны. — Что-то хотела? — очередной нервный смешок вылетел изо рта, и Эмити с трудом удержалась от того, чтобы закрыть предателя ладонью или просто самоуничижительно хлопнуть ею по лбу. — Отлично! — как никогда эмоционально откликнулась Луз, игнорируя попытки Эмити выдержать между ними некоторое расстояние, и на сей раз уложила обе руки на плечи Блайт. — Полдня искала тебя! Нам столько всего нужно обсудить, ты представляешь! Столько рассказать! — протараторила она, пока Эмити, полыхая щеками, со всей силы стискивала в кулаке, спрятанном в карман, цветастый клочок с каллиграфическим почерком выведенным на нем именем. — Вот как, — протянула Эм, вкладывая во фразу все имеющееся в запасе дружелюбие и сдержанность — было бы весьма некультурно вдруг запищать, вырваться и убежать в какой-нибудь свободный угол, чтобы пережить эмоциональную бурю, так ведь? — Но у меня сейчас будет… — Перемена же, ты что! Целый обед, а это куча времени! — возбужденно воскликнула Носеда, эта шабашная на всю голову девчонка, в которую так опрометчиво и быстро влюбилась Эм. Родители ожидают от нее как минимум обеспеченного жениха из насколько древнего, настолько и богатого рода. Что она имеет? Влюбленность в непонятно откуда взявшуюся человеческую девчонку. Знакомьтесь, дорогие родители… — Скорее, пошли, ну же, — поторопила Луз, вырвав Эмити из транса, в котором та успела узреть настолько смущающие картины подруги в собственном доме, что мгновенно захотелось знакомо дернуть пальцем, творя заклинание, чтобы провалиться под землю — остановило только то, что прямо под ними, по идее, находилась комната наказаний. Нет уж, она не настолько отчаялась. А после, не дождавшись отклика, Луз пробормотала что-то себе под нос и, наконец отпустив начинающие ныть от хватки плечи, двинулась в сторону Эмити — почти угрожающе, но на лице по-прежнему светилась широкая улыбка. Блайт испуганно отступила назад, оступилась, не найдя ногой опоры, и едва не упала — если бы не ладонь, знакомо легшая на талию, удержавшая и каким-то неведомым образом развернувшая ее в другую сторону. Вторая рука сквозь форму обожгла невольно напрягшийся живот, и Эмити едва удержала себя от душераздирающего писка — и она чертовски этим гордится. — Осторожно, подруга, — чуть спокойнее проговорила Луз ей прямо в ухо, соблюдая традиции стащенных с библиотечных полок любовных романов — задевая и без того полыхающий кончик, обжигая дыханием чувствительную мочку — опаляя близостью. Расширившимися до невозможности глазами Эмити посмотрела сначала на зеленый рукав, жмущийся к животу наравне со смуглой ладонью, потом повела головой в сторону, встретившись с немного взволнованным, чуть больше любопытным и как обычно взбудораженным лицом почти нос к носу — но отскочила, грациозно вывернувшись из, определенно, объятий. — А-а! Ах, ты знаешь, у меня сейчас неотложные дела, никак не могу, прости, пока, — и стремительным шагом направилась к выходу из Хексайда — в конце концов, она лучшая ученица, и она может себе позволить денек поотлынивать, выпив какое-нибудь более менее подходящее зелье и притворившись несмертельно больной. Точно. Надо учиться пользоваться привилегиями. Едва не споткнувшись на крыльце о рюкзак, кажется, Августа, Эмити, даже не обратив внимание на упреки, полетевшие в спину, проложила курс на фамильное поместье.***
С трудом найденное на рынке зелье Нездоровья было успешно куплено и выпито еще по пути домой, поэтому в холл она ввалилась, чувствуя, что ноги вот-вот начнут подкашиваться от охватившего ее бессилия, а температура тела уже достигла отметки «она нездорова, дорогой, пора вызывать лекаря». И не нашлось ничего удивительного в том, что в ее болезнь без проблем поверили, потому что грал так или иначе забирал немало сил, и нередко после битвы с ним король или королева, даже в случае победы, на пару дней сваливались с какой-нибудь весьма классической простудой, которая в большинстве случаев проходила, когда полностью восстанавливался запас магии. В общем, план-капкан. Никто и не заподозрит ничего, а к разочарованным взглядам родителей у Эмити имелся давным-давно выработанный иммунитет. Наведавшиеся к ней в комнату после окончания занятий близнецы выглядели как обычно подозрительно, не прекращали сахарно улыбаться и заглядывали в ее полыхающее от непривычной температуры лицо. Что ж, Эмити готова потерпеть и это, лишь бы ей дали пару дней пространства, свободного от биополя Луз Носеды. Эмити, даже не обратив внимания на Эмиру и Эдрика, отвернулась к стене, обвив руками и ногами скомканное пуховое одеяло, и закрыла глаза, заранее отказавшись вести какой бы то ни было диалог. Сестра же, все равно подошедшая сзади, поправила сбившуюся на ее спине футболку и склонилась к уху, с хорошо слышной улыбкой в голосе прошептав: — Выздоравливай поскорее, Миттенс. Кое-кто тебя очень ждет. Эмити не вздрогнула, не вспыхнула, не фыркнула и даже не открыла глаза — она вообще никак не отреагировала. Потому что эти пространные слова не должны для нее что-либо значить. Ее может ждать кто угодно — Боша, чтобы было кому трепаться о местных сплетнях, или директор Бамп, чтобы вернуть ей значок лучшей ученицы, или… В общем-то ее некому было ждать, кроме заявившей сегодня о намерении поговорить Луз. Которая точно не постеснялась бы подойти к близнецам и спросить, в чем же дело. Рефлекторно поведя ухом на звук захлопнувшейся двери, Эмити слабо улыбнулась, на сей раз по-настоящему расслабившись. Быстрый взгляд помог подтвердить догадку — все время молчавший Эдрик задернул занавески, преградив путь свету, в это время как раз противно освещающему кровать с той стороны, куда она повернулась, избегая общения. Все-таки и от этих пакостников иногда бывает польза.***
Может, Эмити и переоценила свою способность справляться с болезнями, но, по крайней мере, времени на посторонние мысли не было, пока она судорожно сморкалась в зачарованную на самоочищение салфетку и дремала, дрейфуя между сном и реальностью, в которой к утру осталась только мама, периодически приносящая чай с лекарственными травами и накладывающая согревающее. По заверениям продавца зелья, эффект нездоровья должен полностью сойти на «нет» через полных двое суток, поэтому, смиренно занимаясь тем, чем полагается заниматься больным — лежа, то есть, — Эмити даже ни капли не грустила, что придется провести какое-то время в практически абсолютном одиночестве. В конце концов, она всегда любила побыть одна — и любит до сих пор, и никакие новые подруги в ней не должны этого изменить. Даже такие, как Луз. Особенно такие, как Луз. Раздраженно выдохнув и одним глотком допив чай, Эмити поднялась с постели и неторопливо добрела до косметического столика, чтобы собрать волосы — те сбивались в узлы и неимоверно лезли в глаза и рот, поэтому не помешало бы заплести пару косичек и забыть о них до возвращения в школу. Кайма зеркала подсветилась автоматическим заклинанием, а Эмити достала из ящика пару резинок и, хмурясь с непривычки, за минут десять справилась с этим нехитрым, но энергозатратным занятием. По итогу голову стали стягивать две продольные косы, а противные волоски перестали лезть в лицо. Оставшись довольной собой, Эмити напоследок пригладила волосы и снова пошла и упала на постель. Скукотища, даже в пентернете ничего интересного не нашлось. Тоскливо попялившись в потолок, Эм повертелась в кровати и затихла, засыпая — в теле, как и было написано в инструкции к зелью, витала «слабость, сбивающая с ног», которая длительным бодрствованиям не очень-то способствовала. Не помешает, все же, узнать задания на дом и сделать их — хотя учителя ее любят, можно и забить, отдавшись «болезни». Причина, в любом случае, достойная пропуска. Почему она не подумала об этом сразу утром? Наверное, нужен был определенный уровень стресса, чтобы эта мысль посетила ее несчастную голову. И плевать, что она, Блайт, ослабла, тогда как Луз, человеческая девчонка, не-ведьма, здорова и полна энергии. Эмити зачарованно вздохнула, чувствуя улыбку, что медленно, но верно появлялась на изнеможденном лице, пока она сжимала в кулаке клочок записки, сунутый под подушку. О, демоны, ее не исправить.***
Из оков вязкого сна Эмити вырвал стук — в дверь. В их доме в двери имели привычку стучать только слуги и отец, поэтому она, вставая, искренне надеялась на первое, потому что второй, в принципе, вряд ли решил бы почтить ее своим присутствием, чтобы вновь похвалить с тем, что Эмити, каков конфуз, оказалась недостаточно сильна. Еле передвигая ноги, она, потирая одной рукой глаза, а второй оправляя скрутившиеся вокруг талии пижамные шорты и майку, цветом очень уж приближенные к форменному окрасу ее направления в школе — эдакий почти-пурпурный. Точно мерзость. Дверь Эмити распахивала, не ожидая ничего сверхъестественного, но когда буквально спустя какие-то секунды у нее под носом возникла выглядящая такой невинной и счастливой мордочка Луз… Внутри все знакомо вспыхнуло, сердце забилось чаще, а легкие будто сжали в тиски, словно подтверждая, что ей не привиделось — дверь, не успев открыться даже наполовину, с громким хлопком встретилась с коробкой. Будь она проклята. Эта. Чертова. Дверь. Хоть бы привиделось. Эмити привалилась спиной к двери, как никогда хорошо ощущая, что еще немного — и в бессилии подкосятся ноги. Нет, привидеться не могло — в инструкции о галлюцинациях не было ни слова. А их всегда составляют с особой грамотностью. Эмити несколько раз глубоко вздохнула, обтерла с носа намечающиеся сопли и, молясь всем, кому только можно, развернулась и потянулась к ручке, призывно поблескивающей в полутьме комнаты — только пара особо настырных солнечных лучей пробивались сквозь прорезь в задернутых еще сутки назад шторах. Но та повернулась сама, и Эмити лишь смогла рефлекторно отступить на пару шагов назад, прежде чем та успела оставить у нее на лбу следы и вместе с ними незабываемые ощущения от удара по голове твердым предметом. В комнату ввалилась Эмира, а следом за ней Луз, которую, с улыбкой на лице и тихим шепотком на ушко, проталкивал внутрь особенно хитрый на вид Эдрик. — Привет, сестренка! — хором выдали близнецы, отчего Эмити привычно скривилась, переведя взгляд с одного на другую. Двое из ларца во всей красе. — Э… Эмити! — пискнула Луз, неловко махнув полураскрытой ладонью, когда Эдрик наконец остановился, вдобавок вальяжно положив локоть ей на плечо. — И что здесь происходит? — шмыгнув, нахмурилась Эмити, после чего опомнилась, немного посвежела и все же махнула Луз в ответ, слабо улыбнувшись, удивляясь, пожалуй, лишь одному — за эти недолгие секунды внутри нее никто так и не устроил бунт. — Луз очень о тебе волновалась, — выдала сестра, хитро прищурившись и довольно подбоченившись — и ей очень повезло, что стояла она перед Носедой, а не где-нибудь рядом, чтобы та смогла в эту хитрую рожу взглянуть и ну вот вообще всё понять. — Да, — в подтверждение выдала вышеупомянутая и косо глянула в сторону непутевого братца-Блайт. — И очень-очень просила тебя навестить, — ровно произнесла сестра, но лицо ее приняло почти злорадное выражение, так что несложно было догадаться, что сейчас прозвучала как минимум полуправда, а как максимум — вранье полное. — Э-э, ага, да, — не очень-то уверенно закивала Луз, с легкой руки подтверждая догадку Эмити. — Вижу, — она недовольно качнула головой, скрестив руки на груди. — Проваливайте. Оба. — Хмуро окинула взглядом близнецов, в итоге остановившись на Луз и как можно мягче улыбнувшись, тщательно стараясь игнорировать наконец всколыхнувших крылья бабочек, прочно засевших в животе: — А ты проходи, Луз, лучше бы тебе поменьше с ними водиться, плохого наберешься. Эдрик, ничуть не обидевшись, ухмыльнулся и, стянув локоть с чужого плеча, им же ловко подтолкнул ойкнувшую Носеду вперед: — Уже уходим. Веселитесь, девчонки, — подмигнул напоследок он, перед тем как выскочить из комнаты, утянув за собой идущую следом близняшку. Эмити вздохнула, смущенно прикрыв лицо ладонью, прежде чем снова осмелиться снова взглянуть на подругу: — Извини, ты, наверное, не хотела… — Нет, хотела, — встряла Луз, потирая левое плечо. — Просто не думала, что можно… К тебе домой. И ты не сказала, что заболела, — обвинила она, посерьезнев, — я волновалась. Ты сбежала и «пуф!» — она надула щеки и комично вздернула руками, — ни слуху, ни духу. Так нельзя! Еще и заболела, — повторила она, отзеркалив позу Эм, и приосанилась, нахмурившись. Выглядя при этом ну очень уж недовольно. При виде такой взволнованной и явно обеспокоенной ее здоровьем Луз, Эмити с трудом удержалась от умиленного вздоха и проглотила восторженный писк по поводу… В общем-то, поводов у нее вдруг разом стало немало. — Прости, — поджала губы Эмити, сконфуженно отведя взгляд в сторону. Наверное, Луз права, подруги так не поступают. Но еще подруги не влюбляются в подруг, не боятся пригласить их на грал и тем более не избегают всеми способами, спеша утихомирить шторм в душе и сердце. Эмити никудышная подруга, но ведь это никогда не поздно исправить? Чувства ведь пройдут. Хотя, откуда ей знать? С ней такое вообще впервые. Ужасно и прекрасно — одновременно. Что в Луз такого, что от неприязни с первого взгляда Эм так легко и быстро перешла на влюбленность, а может и любовь? О, она смогла бы назвать каждую причину, пересчитывая губами, одну за одной, каждую еле видную на этом вдохновленном лице веснушку. — Ну, ничего, — ободряюще сказала Луз, незаметно подойдя к Эмити и — о. господь. бог. — ласково приобняв ее и прижавшись, наплевав даже на сложенные на груди руки — вообще на все наплевав, особенно на то, что обычно Эмити почти всегда успешно объятий избегала — или, ну, пыталась. Впрочем, она никогда не была по-настоящему против — просто боялась огня, что вспыхивал внутри поблизости с Луз, не говоря уже о том пожарище, что случался, стоило ей прикоснуться. Эмити любила прикосновения. Наверное, по шкале любви, она любила их чуть меньше, чем Луз, и почему-то все равно пыталась избегать обоих. Луз чуть крепче стиснула Эмити в объятиях, прежде чем со вздохом — снова так знакомо обжигая дыханием чувствительное ушко — отпустить и отступить, блистая искренней улыбкой. — Ну так… Как дела? — сцепив руки в замок где-то в районе живота, как обычно живенько выпалила Луз, заглядывая Эмити в глаза. — …нормально, — немного погодя все же ответила та, рефлекторно облизнувшись и шмыгнув вновь потекшим носом. — Пойдем, — сказала, потянувшись и ухватив и бровью не поведшую Луз за запястье, ненавязчиво потянув за него в сторону кровати, параллельно радуясь, что лицо уже достаточно разрумяненное, чтобы не покраснеть еще и от этого. — У тебя классно! — не преминула отвесить комплимент Носеда, быстро поравнявшись с Эм. — Правда, темновато как-то. — А это легко исправить, — с полуулыбкой ответила Блайт, концентрируясь и творя заклинание свободной рукой — шторки сначала едва заметно колыхнулись, как и неприлично развороченная постель, после чего первые благополучно разъехались, помогая попасть свету в охваченное тьмой помещение, а постельное белье вместе с одеялом подлетело с кровати и вновь застелилось само собой, чтобы можно было не только самой лечь, но и пригласить присесть — а в самых-самых тайных грезах, может, и прилечь, — Луз, с любопытством оглядывающуюся по сторонам. — А я думала, что ты из-за проблем с магией заболела, — удивленно обернулась в ее сторону Носеда, даже на короткое мгновение остановившись. Эмити, даже не успев запаниковать, выпалила: — Но мне уже намного лучше! Просто, э-э, бытовая магия, — она пространно взмахнула рукой, пытаясь показать, что та настолько легкая, что почти не стоит никаких энергетических затрат — Луз, вроде бы, поняла, что Эм смогла понять по понимающему кивку и чуть съехавшей вниз правой бровке. — В смысле, Отвращение я сейчас точно не вызову, — уточнила Эмити, стоило им подойти ближе к уже застеленной пурпурным покрывалом кровати. Луз многозначительно кивнула, постучав указательным пальцем по губе и задумчиво почесав подбородок. Эмити, глядя на это, так и не смогла разграничить дружеские чувства с не-дружескими. Она с трудом заставила себя отвернуться, нашарила на прикроватной тумбочке платок и украдкой вытерла раздражающе подтекающий нос. Ей бы уже пожалеть о том зелье, но остались всего лишь сутки, а прошедшие вроде как отлично помогли улечься буре в душе — по крайней мере, она теперь не горит желанием упасть при виде Луз в обморок от недостатка кислорода. Почти не хуже, чем обычно. Ей нужен был этот день. — Присаживайся, — опомнилась она, вскинувшись на по-прежнему осматривающуюся Луз, и сунула салфетку в карман, прежде чем забраться на постель и сесть у изголовья, указав на середину кровати. Носеду дважды звать не надо — та, сверкнув улыбкой, спихнула с ног обувь и забралась на предложенное место, как показала практика, всего в полуметре от Эмити. Жить можно. — Миленько, — прокомментировала вновь Луз, на сей раз остановившись взглядом на лице Эмити — и ничего же удивительного, что буйная фантазия сначала восприняла это как комплимент ей, а не обстановке комнаты, которой она, в общем-то, тоже гордилась? — Ээ, спасибо, я сама выбирала ин… — Ты не так поняла, — до странного флегматично хмыкнула Луз, прервав замершую на полуслове Эм, следом улыбнувшись: — Я про прическу. Очень мило, тебе идет. Почему я раньше тебя с такой не видела? — с любопытством склонила она голову набок, еще больше смутив вжавшуюся спиной в подушку Эмити. — С-спасибо, — выдавила она, смущенная донельзя, рефлекторно схватившись за кончик свисающей над плечом косички и потрепав его между пальцами. — Я так только дома хожу, редко, — пояснила, переводя дыхание на новый лад, желая одного — чтобы кожа перестала быть такой чувствительной до эмоций, которые так или иначе связаны с Луз. — Когда волосы мешают, — пояснила под горящим любопытством взглядом. — Вот как, — многозначительно протянула Носеда, словно воспроизведя момент, когда Эмити, стоя в школьном коридоре, норовила поскорее от нее сбежать — что неизбежно привело их в здесь-и-сейчас. Смущенно откинувшись на подушку, Эмити притянула к себе и обняла вторую, явно тушуясь. — Как ты? — все же нашла она, о чем спросить — Луз-то, судя по всему, выведала подробности о ней у близнецов, но Эмити последние сутки пребывала в антилузовой изоляции, уверенная — тщетно — в том, что к ней та никак попасть не сможет. Кто бы сомневался, что близнецы не приложат к этому свои пакостные руки и языки. — О! Теперь отлично, — словно собравшись с мыслями, воскликнула Луз, снова обратив все внимание на только-только расслабившуюся Эмити. Сверкнула улыбкой, всецело коснувшейся древесных глаз, легко склонившись вперед и упершись локтем о колено, на котором благополучно собралась гармошкой красно-розовая штанина, и бесцеремонно уставилась в заранее порозовевшее лицо ведьмы, уронив подбородок на подставленный кулак: — Так… И замолчала. Вынуждая Эмити непременно порозоветь еще сильнее — и на сей раз румянец явно коснулся еще и ушей, и даже немного шеи… Пожалуй, главным преимуществом Эмити Блайт во всем этом цирке с румянцем было то, что она хотя бы знала, что он есть, а не пребывала в счастливых думах о том, как же она чертовски сдержанна и вообще хороша, при этом цветом напоминая как раз нечто между факультетами Мерзости и Музыкальным. Эмити задержала дыхание, боясь даже сдвинуться с места — сбежать и спрятаться в шкаф, как когда-то в детстве, стало бы неплохой альтернативой, и она даже скосила на него пару раз глазами, пытаясь промолвить хоть слово: — Ты чего… Ты чего так смотришь?! — Любуюсь, — ничуть не постеснявшись, выдала Луз и, видимо, для закрепления обезоруживающего эффекта, причмокнула губами, юркнув между ними своим обычно дочерта болтливым языком. Только почему-то не в этот раз. Эмити, в который раз встретившись с этой непередаваемой Лузовой непрошибаемостью, едва не завыла вслух и сильно пожалела, что у нее нет хотя бы стакана с травами, чтобы можно было расслабиться, считая плавающие на поверхности чаинки, отречься от всего сущего и перестать быть такой мягкотелой. Нет, ну не может же Луз попросту не замечать муки Эмити? Какой-то театр одного актера. Не очень такой, причем. И актер, и театр. Ей срочно надо подышать, иначе случится беда — большая, непередаваемых размеров беда. Эмити, отбросив в сторону уже начинающую душить подушку, ринулась прямо к окну, игнорируя все же пискнувшую удивленно Луз, и, недолго думая, распахнула зачарованные ставни, уперлась ладонями в широкий подоконник и уставилась прямо вниз — на усадьбу. Что ж, похоже, Эмити возвращается в ту норму, когда привычная реакция на Луз Носеду примерно такая — сбившееся дыхание, горящие глаза, сбоящее сердцебиение и кипящая рядом с сердцем магия, что вот-вот вырвется наружу. Вечер грала, пожалуй, некое исключение, которое она провела так стойко исключительно на адреналине. Ох, они ведь знакомы всего-то несколько недель. Что сказали бы?.. Да кто угодно скажет, что сущий ужас здесь не факт такой скорой влюбленности, а то, что Эмити Блайт в принципе связалась с безродной человеческой девчонкой, непонятно откуда взявшейся. Близнецы только вот рады. Беспредельно. — Э-эмити?! Какого хрена?! — прозвучал через пару десятков секунд голос точно с кровати, и единственное, что пришло «Э-эмити?!» в голову как повод такому всплеску эмоций — огрызок записки, который точно должен был лежать где-то под подушкой, если бы не заклинание, пошатнувшее уверенность, и про который Эмити благополучно забыла, едва завидев Носеду на пороге собственной комнаты. О, Титан, если она еще и нашла тот несчастный клочок с именем, сложила два и два, отреагировав на находку и осознание так, Эмити никогда не вернется в школу и навечно проклянет близнецов, что дали ей своими действиями некую надежду на лучший исход… Которого она тоже старалась избегать. Браво. Да Луз… Луз с ней даже дружить не станет. — Какого… Что? Что еще за «хрена»? — как можно более невозмутимо пошла та в оборону, оглядываясь из-за порозовевшего от натуги и сдерживаемого кашля плеча. Голос сдавал позиции, срываясь на скрежещущий хрип. — Что происходит? Ты в порядке?! — истерично воскликнула взволнованная не на шутку Луз, сверкая блестящими глазищами, свисая одной ногой с кровати, а второй явно готовясь к быстрому старту — Эмити как бывшая спортсменка подобные вещи узнавала враз. — Нормально, — мгновенно расслабилась она, разворачиваясь и ловко присаживаясь на подоконник. — Все еще болею, помнишь, — решила она вновь воспользоваться невежеством подруги — потому что единственная болезнь, которая ее по-настоящему поразила — демонова влюбленность, о которой после грала не знал, наверное, только откровенно слепой. И еще человек. Эмити нечасто видела по-настоящему влюбленных или хотя бы просто знающих о влюбленности в себя, но те существа, что входили в этот достаточно короткий мысленно составленный список, реакцией кардинально отличались от полного невнимания к деталям Луз. Эм даже не нашла в себе сил устало вздохнуть — лишь достала салфетку, наскоро выжала в нее нос и уронила пустой взгляд на постель, на краю которой уселась уже чуть менее взволнованная Носеда. Ну, не все же одной Эмити страдать от полного непонимания происходящего, так ведь? Пожалуй, можно и загадочно промолчать на этот взволнованный щенячий взгляд. Побыть эгоисткой. Как она и привыкла вести себя — и как должна продолжать, чтобы не прослыть в глазах других слабачкой. Только вот с Луз-то хотелось быть настоящей, а маску отчужденности держать становилось все сложнее и сложнее с каждым проделанным вздохом. — Не вернешься? — хмуро пробормотала Луз, не глядя кивнув на уже смятую их телами постель — продолжив при этом пронзать взглядом Эмити, внезапно почувствовавшую себя бесхребетным желе — и морально, и физически. Непередаваемое ощущение. Все же кивнув, она в очередной раз перевела дыхание и, глянув на дверь, ловко начертила в воздухе небольшой круг, заперев ее на замок — если мать еще не здесь с разборками, значит, не в курсе, что в доме посторонние «незванцы», и лучше бы так и продолжалось. — Хочешь, покажу новые заклинания? — Луз, словно отреагировав на ее действия, расслабилась и упала на задницу, привычно-быстро подмяв ноги под себя и развернувшись лицом туда, куда должна была вот-вот сесть Эмити, внезапно вспыхнувшее пламя в душе которой почти прекратило обжигать — оно стало просто греть, изредка припекая. Согласно кивнув, Эмити ускорила шаг, собираясь грациозно запрыгнуть на кровать вместо того, чтобы корячиться на нее как улитка. — Стой, подожди… — напряглась Луз, ловко ныряя вперед и изящно прогибаясь в спине — Эмити на мгновение залюбовалась, послушно замедлившись, глядя на то, как форма красиво облегает хорошо сложенную спину, крепкие бедра и руки, которые абсолютно точно близко знакомы со спортом — у Эмити у самой такие же, а она в свое время была, без прикрас, очень в нем хороша. — Там что-то лежит, — задумчиво закончила она, хватая что-то, что находилось на самом краю поля зрения — и, демоновы ведьмы, Блайт поняла, что же это, не успев даже до конца моргнуть! И на сей раз наверняка. Она застыла изваянием, бездумно вцепившись пальцами в подол майки, чувствуя, как с лица схлынули все краски. — Вот же… — завороженно шепнула, заранее зная, что сейчас все либо кончится, либо — а у этой мысли продолжения не было, потому что в голове вдруг воцарилось абсолютное опустошение — вакуум, без звуков и красок, несмотря на то, что Луз благодаря нестандартной хексайдовской форме была целым цветовым взрывом. — Эмити, это что?.. — охнула та так, что сомнения в том, что догадки пусты и неоправданны, отпали бы даже у самого заядлого скептика. — Эмити! — восторженно воскликнула Луз, отчего Блайт скривилась как от зубной боли, порываясь отступить назад, но оказалась пригвождена к полу горящими восторгом глазами и сковывающей движения улыбкой. Эмити поджала губы, которые вот-вот должны были начать предательски дрожать. — Эмити, — вновь повторила Луз, явно ожидая от нее ответа — издевалась или всерьез? Эмити понадеялась, что всерьез, потому что она решила, что Луз не из задир, еще после того случая в библиотеке, когда она пошла против пакостей близнецов, едва осознав, в чем состоит дело. Не сразу она, конечно, это поняла, но впоследствии пришлось. Носеда снова села, не отрывая взгляда от лица даже не дышащей Эмити, и, наконец отведя взгляд, с легкостью расправила клочок большим пальцем, зажав его между указательным и средним, потянувшись свободной рукой к секретному карману, скрытому под подолом задравшейся ввиду позы школьной туники. А из него вынула вовсе не вторую половинку неудавшегося приглашения на грал тире негласного признания, как ожидала Эмити, а пачку чуть помятых листков. — Ты серьезно, что ли? — все же шмыгнула она носом, еле удержавшись еще и от того, чтобы резким движением стереть с глаз почти не ощутимую влагу. Какая же эта девчонка… непосредственная. Неугомонная. Небрежная. Чертова непоседа. — Ну вообще-то, — глухо пробормотала себе под нос она, вновь вскинувшись и расправив тыльные стороны карточек на манер веера — невольно вытянув тем самым из памяти самый культовый момент их феерического танца, что являлся продолжением практически идентичного этому движения, после которого Эмити — так, словно это было какой-то обыденностью — с легкостью поддерживала грациозно откинувшуюся Луз за талию на краю здоровенного Отвращения, наслаждаясь сладостью момента. Сладостью момента и пряностью предчувствия его скорого конца. — Вообще-то, очень даже, — закончила Луз, играючи передернув бровями и стукнув пару раз коготком по одной из бумажек, элегантно развернула импровизированный веер обратной стороной, пряча за ним лицо, оставив лишь паре сантиметров своих плутоватых глаз наблюдать за стремительно меняющимися эмоциями на переставшем быть совсем уж бледным лице. Я неряшливо закрашенное карандашное сердечко тебя — Это… Это прикол какой-то? — с трудом выдавила Эмити, поборов ком в горле. — Нет, — категорично заявила Луз, вдруг подскочив с кровати и рванув в сторону так и не сдвинувшейся ведьмы, потерявшейся где-то глубоко в себе. — Никаких приколов. Верить хотелось — и не хотелось верить тоже, потому что довериться равно дать слабину, а быть слабой — не то, что с легкостью могла себе позволить младшая Блайт. — Врешь, — убеждала она даже не Луз, а себя, отступая на шаг, чтобы оттянуть встречу, оттянуть момент полнейшего разочарования — потому что Луз Носеда никак не могла любить Эмити Блайт; потому что всего двумя сутками ранее Луз одухотворенно толкала речь о том, что делают друзья ради друзей; — Никакой лжи, слышишь, — теплые ладони крепко-крепко обхватили за щеки, пальцы скользнули дальше, невольно дразня чувствительные уши, что через несколько секунд уловили слабый шорох шаркнувших о пол бумажек. потому что… — Ну же, Эмити, поверь, — умоляюще прозвучало в самый кончик носа, что обожгло горячим судорожным дыханием — Луз тоже взволнована, ударило вдруг в голову Эмити. У Луз тоже прилила кровь к щекам, к лицу, у нее такое же прерывистое дыхание и учащенное сердцебиение, с единственной разницей лишь — от него не может случиться незапланированный выброс магии. — Поверить, — как завороженная повторила Эмити, смущенно скосив взгляд левее, прежде чем, сведя брови к переносице, выпалить: — Ладно. Ладно! Поверю, и что дальше? — Э, вау… — Луз застыла, явно пораженная столь быстрой смене настроения и настроя, и ей понадобилось, наверное, с десяток секунд, чтобы прийти в себя. — Ну, может, ну, как во всех этих недомылодрамах, не знаю… Чмокнемся? — Чмокнемся? — небольшая впадинка между бровей лишь углубилась, а глаза стали не то удивленней, не то просто больше. — Поцелуемся, — судя по замешкавшемуся виду, Луз предложила альтернативу — и это слово, к счастью, было Эмити неплохо знакомо — не на практике, конечно, а по секции с любовными романами Кипящих островов, скрывающей ее Тайное Место. — А… — тем не менее заторможенно выдохнула она, наконец в полной мере ощутив, как к лицу возвращается румянец. И, не раздумывая более ни секунды, немного нагнулась, крепко-накрепко зажмурилась и неловко ткнулась губами точно в цель — в мягкие, обветренные, а оттого и шероховатые губы Луз, инстинктивно толкнувшейся вперед и сильнее сжавшей в ладонях совсем заалевшее лицо Эмити, не переставая в него удивленно-восторженно-восхищенно смотреть — Эмити чувствовала, а решившись открыть глаза, лишь убедилась в этом. — В следующий раз я тебя сюда в компании близнецов не пущу, поняла? — от волнения срываясь на хрип, выпалила Эмити, повторив такой странный и до жути интимный жест, про себя отметив, насколько же все-таки у Луз приятные и мягкие щечки — век бы не отпускать. — Только по персональному приглашению? — хихикнула та, поежившись. — Ну… Приглашение ко мне прилагается. Эмити улыбнулась, чуть ослабив хватку и нырнув ниже за таким желанным поцелуем, а после даже порадовалась, что зелья, подобные тому, что выпила она, награждали болезнями совершенно незаразными — потому что после такого «обмена дыханиями» Луз определенно грозил бы больничный, постельный режим и несколько литров откровенно мерзковатого травяного чая в день. И, безусловно, ее, Эмити, компания, грозила бы ей в этом нелегком деле не меньше.