Кровь

"Если я успею, то, может, ещё застану его в офисе, и мы вместе отправимся домой, - мечтательно думал Масамунэ, когда выходил из лифта. Хотя он, как обычно, всю дорогу будет молчать и делать вид, что меня не существует". — Такано-сан, что же это было за совещание, которое длилось до 11 вечера? - озабоченно спросил Киса, видя измученного главного редактора. — Одна болтовня, не больше, хотя никто не хотел сдавать своих позиций, — заключил Такано. — Ну, зная твой опыт, а также умение убеждать, можно предположить, что победа осталось за тобой. — А то… — довольно ухмыльнулся мужчина. — Киса, а почему ты еще здесь? Остальные ведь уже ушли? — осмотревшись по сторонам, спросил Такано. — И почему на твоем столе документы Онодэры? — Так ведь его вместе с Хатори срочно отправили в командировку, — пояснил Шота, — а мне сказали доделать его работу, — со вздохом ответил парень, беря в руки бумаги. — Командировка?! А почему я не в курсе? — спросил, хотя скорее воскликнул мужчина, будучи полностью ошарашенным такой неожиданной новостью. — Тебя до последнего ждали с совещания, звонили через каждые 10 минут, но ты телефон так и не включил, — продолжил Киса, приводя стол в порядок. — Ничего себе; 38 пропущенных, — включая мобильный, удивленно сказал главред. — Так как ты здесь самый опытный, конечно же, поехать должен был ты, но обстоятельства требовали скорости, и выбор пал на Хатори. — Почему вместе с Онодэрой? — всё не унимался брюнет. — Так ведь это его проект, вот он и поехал. "Это была просто восхитительная возможность побыть с ним наедине", — мужчина вздохнул, когда эта мысль проскользнула в его голове. — И когда они вернутся? — Прибудут туда они уже поздно, переночуют, завтра дела и переговоры, снова переночуют и рано утром вернутся, это получается две ночи и день, — объяснил Киса. — Две ночи, — настороженно отметил Такано. — Такано-сан, тебе не стоит так переживать — они друг другу симпатизируют, Ри-тяну нравится Тори, да и сам Хатори признался, что Онодэра ему приятен, как мужчина. — О чем ещё шёл разговор? — немного прищурив глаза, спросил Такано. — Да так, в принципе ни о чем; Тори только заставил немного покраснеть Ри-тяна, сказав, что это будут незабываемые ночи, — Шота при этом даже рассмеялся — он, скорее всего, воспринял всё шутку. — Почему тебе это кажется смешным? — уточнил Масамунэ. — Когда Онодэра покраснел, Тори ему на ухо что-то сказал, и Ри-тян заулыбался. — И, что он ему сказал? — не унимался главный редактор. — Мне-то откуда знать, он это ему на ухо шепотом говорил. — Киса уже начинал заметно нервничать. — И, вообще, в чём проблема? Когда вернутся, сам у них и спросишь, о чём они шушукались. Такано достал телефон, начиная судорожно набирать номер, и, даже не вспомнив о том, чтобы попрощаться с Кисой, направился к выходу из отдела. — Это что за самоуправство у меня за спиной? Какого чёрта ты не советуешься со мной, прежде чем отправить моих работников в командировку?! — кричал в телефон Масамунэ, заходя в лифт. — Да мне плевать, что ты там думал, говори, куда ты их отправил, — не снижая тона, требовал Такано. Сразу же, как собеседник закончил диктовать адрес, Такано яростно захлопнул крышку телефона и вышел из лифта. "Я туда доберусь только к утру". Выходя из здания и ловя такси, главный редактор отдела "Изумруд" мысленно ругал начальство. И себя: за то, что не уследил за своим возлюбленным. Дорога было длиной и утомительной; лишь когда первые лучи солнца выглянули из-за горизонта, мужчина добрался до отеля. — Что значит, вы не знаете, ушли они из номера или до сих пор находятся там? — уставший и озлобленный Такано уже не думал о том, с кем он говорит и как. Его раздражала беспечность каждого человека, замешанного в этой ситуации. — Все дело в том, что моя смена начинается в шесть утра. Пока я был здесь, они не покидали номер, — жалобно отозвался работник отеля. — Если они не выходили, пока вы тут, но ключи висят, что это значит? — с трудом сдерживаясь, чтобы не начать кричать, Масамунэ ткнул пальцем на висящий на щитке ключ. — Может, пройдем в номер и посмотрим? — беря ключ от номера, сказал взволнованный служащий. — Ну, наконец-то, я уж думал, вы не предложите этого, — направляясь за ним по коридору, облегченно сказал главный редактор. Быстрым шагом дойдя до нужного номера, консьерж открыл дверь. Представленная взору двух мужчин картина была мало приятной: разбросанные по всему номеру вещи, перевёрнутое и раскиданное постельное белье на койках, осколки от разбитого графина, которые были буквально повсюду. А самое ужасное — это следы крови; они были буквально везде: на полу, на постели, на стенах и дверях. Где-то были просто капли, а где-то и кровавые разводы. Но вот, что действительно ввергло Такано в шок, так это стоящая на столике бутылка дорогого красного вина, которое предпочитает его возлюбленный, и два бокала, частично заполненных этим самым вином, мирно стоящих подле. "Да что же здесь произошло?" — негодовал брюнет. Схватив работника отеля за ворот, Такано, зло смотря ему в глаза, сказал: — Если ты сейчас же не скажешь мне, что здесь случилось, то я тебе череп проломлю, — прищурив глаза, сказал Масамунэ, смотря в испуганные глаза служащего. "Неужели Хатори, хотел его споить, потом пытался взять его силой, а Онодэра сопротивлялся?" — пронеслась неутешительная мысль в голове брюнета. — На территории отеля есть медкабинет, они, скорее всего, там. — Не стойте столбом — ведите туда быстрее! Кто бы мог предположить, что этот консьерж, который не отличался крепким телосложением — скорее он был в меру упитан и неуклюж — может так быстро передвигаться: он практически порхал, нежели шёл, ловко обходя препятствия в виде стульев, горшков с цветами и идущих навстречу людей. Такано едва успевал за ним. Служащий всю дорогу что-то бубнил и хаотично махал руками. Буквально добежав до нужного поворота, главный редактор ещё издалека заметил сидящего на стуле Хатори, у которого была перебинтована левая кисть руки. "Не так-то просто уломать Рицу на секс", — отчасти торжественно про себя подумал брюнет, но гнев и ярость его не отпускали. Хатори сидел на стуле, обхватив голову руками, которая была буквально наклонена до колен. Когда осталось буквально пара шагов, Такано злобно окликнул Хатори. Тори поднял голову и, увидев запыхавшегося главного редактора, встал со стула, делая к нему шаг навстречу. — Такано-сан, — это все что успел сказать он, прежде чем рука Масамунэ обхватила его шею, приперев Ёшиюки к стене. Хатори от удивления и неожиданности просто остолбенел, непонимающе смотря на начальника. — Что все это значит? Что ты с ним сделал?! — брюнет шипел, прожигая взглядом собеседника. — Немедленно прекратите рукоприкладство! — запыхавшимся голосом приказал консьерж. — Не вмешивайтесь, в конце концов, вам есть чем заняться, — Такано перевёл взгляд на консьержа, — Мы здесь сами разберемся, что к чему. — Такано… — сорвавшись на хрип, кое-как произнёс Хатори. Консьерж был в замешательстве: он не знал, как поступить. Конечно, по долгу работы, он был инструктирован, но в подобную ситуацию попал впервые. Его голова, наверное, лопнула бы от хаотичности его собственных мыслей, но крик парня, вышедшего из медкабинета, вернул его в реальность. Сделав вывод, что взрослые мужчины разберутся сами, он направился отдать распоряжения, чтобы номер прибрали. — Такано-сан, что ты творишь?! — зеленые глаза юноша расширились от изумления при виде бледнеющего лица Тори. — Онодэра, скажи, он пытался взять тебя силой? — не отводя пристального взгляда от Хатори, спросил главный редактор. — Такано-сан, ты — придурок! Прекращай всех судить по себе, — Рицу вцепился в руку брюнета, пытаясь заставить второго разжать пальцы на шее полуживого Тори. Такано, всё ещё находясь в неком замешательстве, отпустил подчиненного; Тори, тихо хрипя, схватился за шею, хватая воздух ртом, как рыба на суше. Масамунэ прищурив глаза, стал осматривать своего возлюбленного. На первый взгляд было все как обычно, не считая злобного взгляда, хотя видеть этот взгляд было в порядке вещей. А вот перевязанной ладони левой руки главный редактор удивился. Такано взял Онодэру за перебинтованную руку и, поднеся к своим губам, поцеловал подушечки пальцев. Парень мгновенно покрылся румянцем, но руку не отдернул, чем обрадовал начальника. — Молодые люди, вот вам мазь и бинты на первое время, — не замечая ничего вокруг, сказал вышедший из кабинета врач, держа в руках поднос с вещами, упомянутыми им ранее, — и не забудьте по возвращению обратиться в больницу. Врач, оторвав свой взгляд от подноса, увидел бледного Тори, держащегося за горло. — Неужели у вас аллергия на препарат, что я вам дал? — подойдя к нему и светя фонариком в глаз, тревожно спросил медработник. — Нет, все в порядке, у меня нет аллергии, — ответил Хатори, придя в себя после произошедшего и усаживаясь в кресло. — У вас побледнело лицо, участился пульс, и, когда я вышел, вы явно задыхались, — не унимался врач, проверяя пульс. — Я вас уверяю, что уже все в порядке. — А вы, простите, кто? — обращаясь к Такано, спросил врач, видя, что он держит парня за пострадавшую руку. — А, я… — Такано не ожидал такого вопроса, поэтому не сразу нашёлся, что ответить. — Это наш начальник, Такано Масамунэ, — Онодэра представил главного редактора врачу, одновременно выдергивая руку из крепкой хватки мужчины. — Спасибо, что позаботились о нас, — беря средство для обработки ран и наклоняясь в почтительном поклоне, сказал Хатори. — Если вдруг вам станет плохо, если откроются швы или у вас просто заболит или закружится голова, сразу ко мне, в любое время суток, — настойчиво сказал врач, проводя ладонью по груди Тори, - я буду вас всегда ждать. Врач был невысокого роста, крепкого телосложения, его сиреневые глаза с некой нежностью смотрели на всегда сдержанного Хатори. Тори в свою очередь чувствовал симпатию врача, но взаимностью не отвечал, ведь у него уже есть возлюбленный, который дал положительный ответ на его признание, и они уже вот как около года вместе. Хатори по своей натуре однолюб, да и разменивать себя на пустые интрижки было не в его правилах. — Я буду помнить о вас, и, если что-то случиться, вы будете первым, кто об этом узнает, — сказал Ёшиюки, смотря в глаза врачу, чем заставил его покраснеть. — У меня ещё много дел, так что впредь будьте более аккуратны с графинами, — сказал медработник, исчезая за дверью кабинета. — Онодэра, ты как? — спросил Хатори, кладя ему руку на плечо. Реакция у Такано была молниеносной: он отодвинул Рицу в сторону и вновь схватил Тори за шею впечатывая его в стену. — Не смей к нему даже прикасаться! — угрожающе прошипел главред. — Такано-сан, опять?! Отпусти его! — Что все это значит? — не понимая такой реакции Рицу, спросил Масамуне, но при этом руку от горла Хатори не убрал. Тори сразу всё понял, ведь в злобном взгляде читалась ревность и ужасное собственничество. Было понятно, что Такано любого порвет на части, кто только посмеет посягать на Онодэру. Онодэра не ожидал увидеть здесь Масамунэ да ещё в таком ужасном настроение. Но где-то в далеком и темном уголке души он почему-то был рад, когда увидел его. И, когда Такано схватил Тори за шею, Рицу, конечно, испугался, но в тоже время и обрадовался, потому что почувствовал себя любимым. — Это лучше ты скажи, что все это значит, почему ты здесь? — теряя терпение, спрашивал юноша, все ещё пытаясь отодвинуть Такано от Тори. — А как я мог не приехать после того, как услышал от Кисы, что ты нравишься Тори как мужчина. Да меня чуть инфаркт от услышанного не хватил! — еще сильнее сжимая пальцы, на одном дыхании выпалил мужчина. — Такано-сан, я вижу в Тори надежного коллегу и я ценю его за это. — Ценишь… Но тогда почему в номере была кровь и все вверх дном? Два бокала с твоим любимым вином… Он точно хотел тебя взять силой, — прокричал Масамунэ. — Если ты его сейчас же не отпустишь, то пожалеешь об этом, — несколько взволнованно произнёс Онодэра, видя, как руки Тори ослабли, и на пол упали принадлежности для обработки ран. — Неужели он стал тебе важнее, чем я? — совсем не слушая, продолжал мужчина. Резкий хлопок и голова главного редактора развернулась на девяносто градусов, щека предательски заболела и покраснела. Это было впервые, когда Онодэра ударил человека, и вышло абсолютно непроизвольно — мозг сам дал сигнал к действию. Может, уже посиневший Тори, а может, неадекватное поведение его начальника, который не отдавал отчет своим действиям, стало последней каплей. — Врача, срочно! — во все горло закричал парень, открывая дверь в медкабинет. Пощечина и крик Рицу привели в чувство озверевшего Такано: он ослабил пальцы рук, с ужасом осознавая, что натворил. Вылетевший из кабинета врач, буквально обомлел от ужаса. Тори съехал по стенке, его глаза были полузакрытыми, лицо бледно-синего цвета. Подхватив его на руки, он скрылся в кабинете, Онодэра кинулся вслед за ним. — Вы будете мешать, — коротко сказал врач, кладя Тори на кушетку. Парень покорно вышел из кабинета. Такано все ещё находился в ступоре от содеянного. — Расскажи мне правду, — взмолился мужчина, — а то я так скоро сума сойду. Когда я увидел кровь и представил, что самое ценное и дорогое в моей жизни могли у меня отнять, то просто не смог справиться с яростью — мне захотелось убить обидчика. Потом Хатори с перебинтованной рукой… У меня просто рассудок затуманило, а дальше всё как во сне, — говоря это мужчина неотрывно смотрел парню в глаза. Онодэра даже не мог такого предположить, всегда серьезный, никогда не выдающий своих чувств, грубый и надменный не только к своим подчиненным, Такано сейчас стоит перед ним с открытой на распашку душой. Парню всегда хотелось, чтобы его возлюбленный хоть чуть-чуть проявил эмоций, ну не считая тех моментов, когда дело доходило до секса. Сейчас он говорил абсолютно искренне, не скрывая своих чувств. — Это в большей степени кровь Хатори. — Хатори?.. — непонимающе переспросил начальник, смотря на перебинтованную руку возлюбленного. — Но лучше начать с начала, - вздохнул парень. — Когда мы сюда прибыли Тори был не на шутку взволнован, ведь в эту ночь здесь проходило шоу трансвеститов , а он ужасно хотел на него попасть. Он мне об этом сказал ещё в офисе, чем, честно говоря, смутил меня. — Киса уже успел это красочно описать, прямо во всех подробностях, — перебивая Онодэру, уточнил мужчина. — Извини, что перебил. Продолжай. — По прибытию мы даже сумки разбирать не стали, сразу отправились на представление. Оно было восхитительным, я смотрел на одном дыхании: мне не верилось, что мужчины, переодетые в женщин, могут быть столь красивы, изящны и грациозны. Тори был просто на краю блаженства. Когда всё закончилось, он купил бутылку моего любимого вина и попросил сохранить в тайне его маленький секрет. Желание пить особо не было, но пропустить по бокалу я не отказался. — Я видел много крови… — всё не унимался начальник. — Вино оказалось подделкой и отдавало уксусом, его надо было запить водой, что бы приглушить запах. Я взял графин и споткнулся о столик , само собой графин упал и разбился. Мы начали собирать осколки, но Тори поскользнулся из-за того, что пол был скользкий от разлившейся воды, и налетел ладонью на осколок. Он вошел так глубоко, что мы не могли его вытащить. Со мной подобное было впервые, из ладони кровь буквально текла ручьем, под рукой не было ничего подходящего. Я судорожно рылся в сумках, ища аптечку, ну, или бинты. Видя мою панику, Тори пытался меня успокоить, но я был чертовски напуган. В конечном счете, моя беготня по номеру привела только к тому, что я тоже порезался об осколок. Тори оторвал кусок простыни, сперва перебинтовал мою рану, потом свою, набрал номер администратора и попросил показать, где медкабинет. В итоге я ничем не смог ему помочь, он сделал все сам, — вздохнул юноша. — Потом прибежал консьерж и отвел нас к врачу. Ну, а дальше появился суровый начальник, который всё неправильно понял, — уточнил парень, смотря на Такано. — Я боялся потерять тебя, ты и так все время от меня убегаешь: если бы с тобой, что-нибудь случилось, я бы этого просто не пережил. Я готов перевернуть мир, лишь бы ты снова полюбил меня, — подойдя в плотную и приподнимая голову за подбородок, прошептал мужчина. Щёки юноши покрыл предательский румянец, сердце стало стучать сильнее; ему впервые за долгое время захотелось обнять Масамунэ. Он уже начал протягивать руки, как неожиданно открылась дверь кабинета. — Очень хорошо, что вы ещё не ушли. Может, мне кто-нибудь объяснит, почему ему стало так плохо? — недоверчиво смотря на Такано, спросил врач. — А что он сам говорит? — в один голос спросили мужчины. — В том-то и дело, что ничего существенного. Лишь твердит, что это — недоразумение, которое вскоре разрешится, и ему надо на работу, у вас какой-то проект горит. — Такано, который час? У нас встреча назначена в этом отеле в 10 утра. — Сейчас 9.45, — произнёс Такано, смотря на часы. — Можно к нему? — пытаясь зайти в кабинет, спросил парень. — Ну, уж нет, он отдохнет здесь, под моим чутким присмотром, а со своими делами разберетесь без него, — деловым видом сказал врач, закрывая дверь кабинета на ключ. — А… что же делать? — в панике произнес Онодэра. — Я этого так долго ждал, я просто не могу сейчас отступить, когда столько сделано! Когда дело касалось работы, Такано был, как всегда, собран и сдержан, поэтому моментально что-то решив у себя в голове, он схватил Рицу за руку и повёл в холл. — Я сделаю все, что в моих силах, что бы твои проект приняли. Это будет компенсацией за этот поступок. — Такано-сан, но ты даже не знаешь в чем суть. — Зря ты так думаешь: я знаю всё, что касается моего возлюбленного, начиная от твоего любимого сорта чая, кончая жизненно важным проектом, над которым ты работал последнее время. От этих слов у шатена покраснели аж уши, и по телу пробежала мелкая дрожь. ***** — Такано-сан, надо обязательно зайти к Хатори, узнаем, как его самочувствие, и расскажем, какой фурор мы им устроили с проектом, — довольно улыбаясь, сказал парень. — Здесь нет моей заслуги, ты всего добился сам, я там даже был не нужен, — сказал главред, наблюдая за подчинённым. Ему доставляло удовольствие смотреть на эту милую улыбку и вести непринужденную беседу, как тогда, 10 лет назад. Как же он мечтал вернуть то время. — Одного твоего грозного вида вполне достаточно для победы, — усмехнулся Рицу. Оказавшись в кабинете врача, мужчины столкнулись с Ёшино, сидящим рядом с кроватью Хатори и держащего того за руку. Решив не мешать, они беззвучно вышли в коридор. — Такано-сан, может, вы мне скажите, что произошло? — с ходу спросил Ёшино, выбежав из кабинета. — Ёшино, а ты здесь как оказался? — удивленно спросил главный редактор. — Когда Тори уезжает в командировку, всегда мне звонит по прибытию на место. В этот раз звонка так и не было, и я решил перезвонить сам. На звонок ответил неизвестный мужчина и сказал, что все в порядке, и он позаботится о Тори, — парень явно нервничал, когда говорил, чему свидетельствовало то, что он теребил край своей футболки. — Тори только мой, я никому не позволю заботиться о нем. — Тори твой? — недоумению Такано не было границ. — Не позволишь другому заботиться о нем? Почему? — Потому что… потому что он — мой редактор и друг детства, — ответил парень. — Всего лишь редактор и друг. Неужели ты бросил все дела, прилетел сюда, когда трубку снял другой мужчина?.. Да он может сам о себе позаботиться. В этом момент из медкабинета вышел Тори. — Он не только мой редактор, он… он… — парень начал заикаться, не зная как выкрутиться из сложившейся ситуации. — Он ещё мой друг, и я люблю его. — Любишь, как друга и как редактора. И что плохого, если о нем будет заботиться другой мужчина? — непонимающе сказал Масамунэ. — Я люблю его не как друга, а как мужчину… Я не позволю кому-то его у меня забрать, я за него буду бороться! — ответил парень, не зная, что Хатори стоит за его спиной. Тори обнял парня со спины и, наклоняясь к уху, прошептал: — Я твой до скончания моих дней. Парень вздрогнул, резко повернулся и, смотря в глаза, сказал: — Я тебя никому никогда не отдам. Ты только мой. — Чиаки… — только и успел сказать мужчина, так как руки Ёшино обвили его шею и запечатали на его губах поцелуй. Тори застыл от удивления, ведь даже дома, наедине, он себе никогда такого не позволял, а здесь в далёком от дома месте, да ещё и посторонних людях, такой жест… Тори не растерялся, он обхватил парня одной рукой за талию, другую запустил в волосы. Мужчина держал в объятьях своего возлюбленного, и ему было все равно, что про него подумают окружающие; он углубил поцелуй, закрыв глаза от накатывающего удовольствия, вкушая столь запретный плод своей любви. От удивления и неожиданности Такано и Онодэра стояли как вкопанные. Масамунэ в глубине души завидовал Тори, ведь Чиаки сделал первый шаг. Онодэра восхищался мужеству парня: он смог перебороть страх и признался в своих чувствах. Это было прекрасное зрелище любви и взаимности, когда один отдавал, а другой с охотой принимал чувства другого. — Такано, мы здесь явно лишние, — толкая начальника в бок, прошептал Онодэра, первым отойдя от шока. Но скрыться незаметно им не удалось — Тори разорвал поцелуй. Чиаки стоял красный, словно рак, и не поднимал глаз с пола. — Такано-сан, я знаю, что своим поведением заставил вас ревновать. Я не знаю, что бы сам сделал, если бы попал в подобную ситуацию, — Хатори извинился, действительно задумываясь над тем, как бы он поступил на месте Такано. "Наверно, прибил бы к чёртям собачьим", — подумал редактор. — Хатори, здесь нет твоей вины, просто я перестаю правильно мыслить, когда дело касается Рицу, — сказав это, Масамунэ притянул к себе Онодэру и обнял. Тот вздрогнул от неожиданности, но руку с талии убирать не стал, задумываясь о чем-то своем. — Тори-сан, спасибо, что позаботился обо мне, — наклоняя голову в поклоне, сказал Онодэра. — Ёшино, позаботься о нем, — обратился Такано к парню. — В номере уже убрались, вещи свои мы перенесем в номер по соседству. — Такано-сан, что все это значит? — чувствуя подвох, спросил Онодэра. — После всего увиденного, ты хочешь, чтобы они спали в разных номерах? — Н…нет, — покраснев, ответил юноша, — Ну, вот и славно. Значит, решено, — проговорил начальник, довольно улыбаясь. — Тори, боги к нам благосклонны, у нас весь вечер и целая ночь впереди, — сказал мужчина, на что поймал одобряющий взгляд и кивок головой. — Да сбудутся наши заветные мечты, — ответил Тори. Все разошлись по своим номерам. ***** Ночь — это волшебное время суток. На черном покрывале небосвода, когда взору открывается бесчисленное количество звезд, жизнь пишет свою отдельную историю. Это повествование о страсти и нежности, когда в ночи открыты все тайные двери. Здесь даже шепот имеет магическую силу: он заставляет трепетать и желать. Желать того, чего не мог позволить ранее. Здесь каждое сказанное слово любимого человека, заставляет сердце биться чаще. Ночь - это время, когда разум меняется местами с наслаждением и удовольствием. Когда все спрятанные в дальних уголках души желания становятся реальными. Все то, о чем ты даже боялся думать днем, воплощается в жизнь ночью. И пусть это все исчезнет с первыми лучами восходящего солнца, пусть это было только ночью. Но именно этой ночью, ты был самым счастливым человеком, ибо твои возлюбленный ответил взаимностью; он забыл обо всех преградах и предрассудках и отдался во власть любви и страсти. Твоей любви и твоей страсти. Ты единственный, кто заставил его стонать от удовольствия. Твои ласки ему были необходимы как воздух. Твоё имя он шептал на пике блаженства. И это ты обладал им, пытаясь запомнить каждый миг, проведенный с ним. И если ночь почувствует вашу взаимную страсть, то она соединить вас навечно. ***** — Рицу, мой Рицу. — Масамунэ…