Начало. Автор Аля
Анна решительно шагала сквозь начинающий редеть осенний лес к избушке местной колдуньи Сычихи, чтобы раз и навсегда покончить со своей никчемной жизнью. Больше так продолжаться не могло! Как ни странно, последней каплей стали не козни Полины, всеми силами старавшейся извести барскую любимицу, не наглые приставания управляющего, не даже издевательства Владимира, непонятно за что возненавидевшего ту, что прочили ему в сёстры. Нет, терпеливую крепостную доконало предложение руки и сердца влюблённого Никиты, который в сотый раз умильно пробасил: — Выходи за меня, Анюта. Я тебя сумею защитить, а одна ты пропадешь. Добрый конюх не понял, от чего услада его сердца вдруг затопала ногами, рассерженно крича: — Думаешь, я сама себя не защищу?! — Ну ты же девушка, — запинаясь, попытался успокоить злючку незадачливый жених. — Ах, вот в чем дело! Ну тогда я быстро все исправлю… Узнав, чего хочет нежданная гостья, Сычиха онемела. Она слышала немало странных желаний, но о таком её не просил ещё никто. К чести колдуньи, спустя минуту она пришла в себя и, отодвинув в сторону корзинку с мухоморами, предупредила: — Не пожалеть бы тебе, девонька, потом. Обратного пути не будет. — О чем жалеть? — горько усмехнулась просительница. — Разве не лучше быть мужчиной? По крайней мере, к ним под юбку никто не лезет. И судьбой своей они распоряжаются сами, — она отвернулась от колдуньи. — Если не можешь мне помочь, так и скажи! — Отчего же, могу, — возразила Сычиха. — И в мужчину тебя превращу, и заставлю всех остальных забыть, что ты прежде девицей была. Вернее, почти всех. Тот, для кого ты одна-единственная любовь на всю жизнь, ничего забыть не сможет. Ну да ты сама с ним как-нибудь разберёшься. Гостья поспешно кивнула, сильно сомневаясь, что для кого-то может быть одной-единственной. Как ни дорога она Мише или Никите, но со временем они встретят и полюбят новых красавиц. — Раз согласна, садись! Пойду готовить зелье, — вздохнула колдунья. — Как раз свежих мухоморов принесла....Продолжение
Анна ощутила метаморфозу утром на следующий день. Засыпая голой, как и велела ведьма, сомневалась, не обманула ли та её, но, проснувшись, первым делом почувствовала зуд внизу живота и пулей выскочила в уборную. Слегка полегчало, и Анна спешно обтерлась полотенцем. — Не смотри вниз, только не смотри вниз. Ай! — бубнила она себе, уже во все глаза разглядывая новоприобретённое тело. Господи ты боже, как мужчины ходят с этим… Мешается же, да ещё зудит! Помимо свербящей проблемы, новый вид Анну удовлетворил, несмотря даже на противную волосатость. Почему-то она оказалась похожа на Владимира, которого однажды издалека видела в купальне на речке. Или это все мужчины такие? Зазудело снова. Анна в сердцах стукнула кулаком по косяку. Зудеть перестало. Она озадаченно хмыкнула и распахнула гардероб, из которого вывалился ворох… платьев. Сычиха! Анна сама не заметила, как с её уст слетело неприличное слово. Ой! Нет, как она вообще вспомнила мимолетом услышанные ругательства? Но Сычиха!.. Ой! Ой! Анна зажала рот, другой рукой ударила по дверце шкафа. Полегчало. Надо найти какую-то одежду. Вероятно, её положение сродни тому, что было раньше. Крепостная воспитанница… воспитанник барона Корфа. Актер? Певец? Анна похолодела и с ужасом посмотрела вниз. Она прекрасно помнила, как случайно услышала о распространенной в Италии страшной практике, когда ради сохранения высокого певческого голоса с мальчиками что-то делали, обрезая… как это называется у мужчин? Кажется, всё было на месте, но надо бы посмотреть на других. Подловить в бане да хоть того же Владимира. Да когда же пройдёт проклятый зуд? Сколько можно бить по ни в чём не повинным стенам и дверям! Ну, Сычиха!.. Ой. Анна закуталась в простыню. Нужно быстренько порыться в только что постиранных вещах, выбрать что-нибудь, что хозяин носит нечасто. Глядишь, не заметит. А потом наведаться в лавку. — Чё это ты в барском белье копаешься? Да кто ты вообще такой?! Подбоченившаяся Варя со скалкой представляла собой грозное зрелище. Кто такой? Анна опешила. — Так я Ан… Андрей Платонов. Походу Сычиха перебрала с мухоморчиками-то, и все забыли не только то, что Анна была женщиной, но и в принципе о её существовании! Начитанная воспитанница барона на ходу придумывала историю: — Хотел предложить свои услуги барину, да какой-то плут украл на озере мою одежду. Она театрально вздохнула. — И поклажу… И документы… И… — Голову-то не украл? — хмыкнула кухарка, но скалку опустила.— Владимир Иванович приказал отдать одежду своего покойного батюшки в приют. Поди, выбери себе что-нибудь. Анна вздрогнула. Кощунство, неуважение… и вообще… не по себе как-то рядиться в вещи покойника! Но делать было нечего, и вскоре из зеркала на неё смотрел атлетичный блондин в щёгольском сюртуке барона. А ничего так, красавец! Даже более пригож, чем Миша… или Владимир. Хотя насчет Владимира…ну, может быть, она и погорячилась. Опять зазудело внизу живота, и Анна ударила было по косяку, но её рука оказалась безжалостно поймана огромным кулаком Никиты. — Не пораньтесь, барин. Анна пристально посмотрела на богатыря, вспоминая бормотание ведьмы про единственную любовь на всю жизнь. Да чего уж там, если и была у Никиты любовь, то, скорее, по привычке. Привычка — вторая натура. Но теперь все прошло — мутный, равнодушный взгляд. Вот она, свобода! — Так не барин я, но благодарствую за предупреждение. Вели доложить Владимиру Ивановичу, что к нему пришел по делу Андрей Васильевич Платонов. — Барон в библиотеке, — раздался за спиной до боли знакомый голос. Сердце Анны сделало кульбит, потянувшись к Мише… Нет, отныне он для неё не Миша, а князь Репнин. Помянутый аристократ спокойно обошёл бывшую возлюбленную. И бровью не повел. Как будто на её месте находился неодушевлённый предмет или, на худой конец, домашний кот. Эх, Сычиха… Но Анна уже поняла, к чему приводят мысли о доброй ведьме, и вовремя зажала рот. — Владимир Иванович ждут-с в библиотеке. Это туда, — вернулся Никита. Анна последовала за ним, про себя повторяя детали выдуманной биографии. Она остановилась на пороге, опасливо взирая на Корфа, который сидел за столом и хмуро перебирал бумаги. Не в духе? В этот момент барон оторвался от работы и во все глаза уставился на неё. — Что это вы нацепили, мадемуазель? Сюртук отца? Что за жестокая шутка?! Анна застыла как громом пораженная. Но почему?.. Тем не менее, она быстро взяла себя в руки. — Вы, видать, ошиблись, Владимир Иванович. Я Платонов Андрей Васильевич. Слышал, что ваш покойный батюшка уволил управляющего. А я как раз ищу место. Последние слова получились не так уверенно, как Анне хотелось бы. — Немедленно прекратите этот спектакль! — взвился барон. Он подлетел к ней быстрее, чем стрела, и больно схватил за плечи. — Ты сбежать хотела? Выглядишь вполне достоверно. Но почему тогда пришла ко мне? Бежать! Он прав. Нужно бежать сломя голову! Но как он видит её женщиной, если… Ну, Сычиха!.. Ой! Барон отпустил её, видать, пораженный крепким словцом из уст нежной барышни, которой он до сих пор считал новоиспеченного собрата по полу. А что если?.. Единственная любовь на всю жизнь? Не может такого быть! Она, наверное, просто похожа… на кого? Почему он не забыл? Опять мухоморы подвели? — Я мужчина, — Анна гордо подняла голову. — Может быть, мне раздеться, чтобы вы поверили? Владимир в этот момент уже пришел в себя, потому что криво улыбнулся: — Я не против, чтобы вы разделись, — нахально заявил он. — Давно об этом мечтал. Внизу опять зазудело, но стучать по стенам при хозяине было неприлично, и жертва колдовства, стиснув зубы, рванула шейный платок, скинула сюртук и начала расстегивать сорочку. Владимир смотрел на неё горящими, шальными глазами. Анна знала этот взгляд. Неужели перебрал с алкоголем, не дождавшись вечера? Ну ладно, погоди! Сейчас ты увидишь, самодур! Когда осталось только исподнее, Владимир почему-то кинулся к двери и запер её на ключ. Анна не успела ни удивиться, ни испугаться, когда он жадно схватил её, как хищник добычу, и впился в губы страстным поцелуем. Внизу живота засвербило ещё сильнее, но вдобавок появилась непереносимая сладость на грани боли. Анна поняла, что отвечает на поцелуй и уже не в силах оторваться. Но как же… как? Она ведь мужчина! Хозяин, по всей видимости, решил, что это не тот недостаток, из-за которого стоило прерывать сладкое занятие. Он порывисто прислонил её к стеллажу, тесно вжавшись бедрами в живот, и все мысли предательски покинули вчерашнюю крепостную. Анна не заметила даже, как книжный шкаф за спиной неожиданно сдвинулся… Неужели и мужчинам больно в первый раз? И невероятно сладко! И больше не нужно стучать кулаком, чтобы ушло томление! Но эти мысли прикрыли другие: Анна пожалела о метаморфозе сразу же, услышав признание в любви и предложение руки и сердца. Запоздало пришло понимание: в чувствах она осталась женщиной, и она любила Владимира, любила его всю жизнь. Анна проснулась раньше своего бывшего хозяина и неожиданного любовника. Тот спал безмятежно: хмурые складочки на лице разгладились, в уголках губ играла улыбка. Какой же он красивый! И нежный, и страстный, и… Но что же теперь делать?! Нужно всё обдумать. Она поспешно оделась и собралась скрыться в своей комнате, но Владимир поймал её на пороге. — Жду вас на завтраке, мадемуазель. И без фокусов. — Нам надо поговорить, — убито промолвила Анна. — Вот после и поговорим. И я надеюсь услышать согласие. Он поцеловал её нежно и трепетно, и только потом выпустил из объятий. Анна, приведя себя в порядок, осторожно спустилась в столовую и замерла на пороге. Владимир и Михаил уже были там, и они обсуждали… боже мой! Анна залилась краской, не в силах не слушать. — Не знал, друг мой, что ты интересуешься… хм… не только прекрасной половиной. — Ты о чем? — нахмурился Корф. — Прости, я невольно увидел тебя сегодня утром, когда ты целовал своего гостя, — казалось, Михаил подбирает слова, стараясь остаться деликатным, но будучи не в состоянии смолчать. — Он весьма мил, но даже в кадетском корпусе ты не следовал по стопам… хм… поклонников мужеложства. — Что?! Ты сбрендил, Репнин! Это была Анна! — Какая Анна? Владимир застыл на полуслове, уставившись на друга. Потом вскочил из-за стола. — Извини. Вылетев из столовой, он наткнулся на виновницу недоразумения. — Потрудитесь объяснить, что происходит, мадемуазель! Та шмыгнула носом. Захотелось расплакаться, но не получилось. — Умоляю, не спрашивайте ни о чем, Владимир. Пойдемте со мной, там вы всё узнаете. До избушки Сычихи пара шла молча, изредка косясь друг на друга. Ведьма выслушала их спокойно, поразившись лишь тому, что Владимир даже сейчас воспринимал Анну как женщину. Воистину, неисповедимы пути волшебства! Под конец она чуть было не отпустила скабрезную шутку, но увидев бешеный взгляд племянника, замолкла на полуслове. — Говорила ж тебе, девонька, не пожалеть бы, — отшельница покачала головой. – Но теперь не могу я вернуть тебя прежнюю. Однако не всё ж так плохо. Вы можете… Сычиха причмокнула, намекая на произошедшее в библиотеке. — Но как же клятвы перед богом? А продолжение рода? Я не смогу родить Владимиру ребёнка, даже если наряжусь барышней! – в отчаянии воскликнула Анна. Корф долго молчал, опустив голову, потом встрепенулся. — Я сам виноват. Если бы признался раньше в своих чувствах… Я правильно понял, что, помимо пола Анны, поменялась только память и восприятие людей, сам мир не изменился? — Да, в гардеробе я нашла свои платья, — пискнула Анна совсем не по-мужски, а ведьма просто кивнула. — Тогда сделаем так, — вдруг решил Владимир. — Я напишу дарственную на всё свое имущество на имя Платонова Андрея Васильевича. А ты, ведьма, превратишь меня в женщину. Немая сцена, последовавшая за этим, показалась Анне достойной пера Шекспира. Марья Алексеевна вертела в руках бесполезную расписку о залоге поместья. Затем в сердцах выкинула её в мусорную корзину, сетуя на то, что имущество старого барона оказалось в руках у не пойми кого. Да и управляющего выгнали за воровство, теперь и правду узнать не от кого. Куда катится Россия! Дочери, побывавшие на соседской свадьбе, с восторгом рассказывали о новобрачных. Жених — ангельски красивый блондин, а невеста — яркая брюнетка со светлыми глазами. Выглядят безумно влюбленными. Чтоб им пусто было!Эпилог
— Это было… ужасно, — пожаловался Владимир, откидываясь на подушки, когда кормилица унесла новорожденного. — Как вы, женщины, это терпите? И столько раз! Я думал, что умру… — Я должна была быть на твоем месте. Прости меня, любимый! — Анна виновато смотрела на возлюбленного. — Он такой красавчик! Похож на тебя! Но Владимир уже спал, и Анна, тесно обняв его, вскоре сама погрузилась в царство Морфея. Проснулась она от позабытого ощущения легкости во всём теле. Почувствовала широкую ладонь на груди. — Володя… Груди?! Остатки сна мгновенно выветрились. Владимир смотрел на неё во все глаза. Его руки жадно ласкали женское тело. — Анечка… любимая. Они и раньше воспринимали друг друга того пола, в котором родились, но сейчас собственные ощущения подтверждали метаморфозу. — Мы вернулись? — ахнула она, скользнув рукой по его животу. — Но почему? — Какая разница! Я люблю тебя, и сейчас ты по-настоящему станешь моей! Сычиха лишь обиженно повела плечами: — В соседней деревне ещё одна ведьма объявилась. И наколдовала сдуру так, чтоб всё колдовство, которое якобы во вред сделано, на нет сошло. Анна сжала руку любимого, который уже был готов ругать тётку на чем свет стоит. — Как же мы венчаться будем? — жалобно простонала она. — А крестить Володеньку? Владимир слегка подостыл: — Есть в истории прецеденты. Не такие, конечно. Зато наш сын будет бароном Корфом! А следующего будешь рожать ты! Анна улыбнулась сквозь слёзы. Владимир схватил её в охапку, радостно покружил и, не обращая внимания на задумчивую Сычиху, приник к губам своей одной-единственной любви на всю жизнь.