Дорога огня

Замираю на границе знака с пистолетом наготове. Моя задача – остановить охотников, если они успеют появиться до перехода. – Ты будешь стрелять? – Айви смотрит на оружие в моих руках. Взвожу курок – вздрагивает, широкие брови сходятся на переносице. – Если придется, – надеюсь, что нет. Блондин нервно кивает и отходит в центр знака, оглядывается. Жестом показываю: начинайте. Райх приближается и останавливается рядом. Хмурюсь: – Здесь небезопасно. – С боевой подготовкой у меня все отлично, – задрав черную толстовку, парень достает из-за пояса пистолет. Едва сдерживаю рычание: вот засранец! Таскал с собой все это время?! – Не снимай с предохранителя , – выдыхаю, прицеливаясь в закрытую дверь. – Не смей стрелять раньше меня. Попробуем договориться. Волоски на затылке поднимаются дыбом. Приступ головокружения заставляет покачнуться, во рту появляется металлический привкус. – У них получается, – Райх оборачивается к соединившим руки на знаке. Триш склонилась так низко, что волосы лежат на полыхающих холодным огнем линиях, голова касается головы Айви – маг с усилием отрывает ладонь от камня и сжимает плечо девушки, поддерживая. От него рябью расходится энергия: значит, воспоминание о призраке деда работает. Мир за пределами портала сереет и смазывается, подергивается дымкой помех. Я выдыхаю, когда слышу резкий скрежет отворяемой двери. – Стоять! – Кричит незнакомый охотник, вскидывая руки в боевых перчатках. Сигилы на них вспыхивают и выплевывают ветвистые молнии. Двое позади наставляют на нас пистолеты. Лица неузнаваемы среди неровного света и меняющейся реальности: я уже вижу вечерний лес, лунное сияние, переплетение ветвей вместо людей напротив. Запах озона путается с ароматом хвои. Кричу: – Не стреляйте! – Остановите портал! – Требует парень с перчатками. – Не останавливайтесь! – Медленно опускаю оружие. – Мы сегодня же вернемся в Университет, нет нужды... – Остановите портал! – Повторяет маг. – Или умрете! – Каков приказ? – Говорю, когда маги позади чуть меняют позы, сжимая пистолеты, чтобы открыть огонь. Я уже знаю ответ: доставить живыми или мертвыми... Вскидываю оружие. – Назад! – Вдруг рычит Райх, стонет и сгибается, будто от удара в живот – а через мгновение выпрямляется... нет, падает на колени, а то, что встает – даже не человек. Черный морок разливается по помещению, удушливая волна страха заставляет меня и охотников оцепенеть и просто смотреть на песьеголовое существо, шагнувшее вперед. – Тварь, – задушено сипит парень в перчатках, а чудовище бросается вперед. Кто-то стреляет. Звук теряется, сожранный порталом, за ним следует второй – тогда я тоже нажимаю на курок, целя в создание. Мощная электрическая вспышка озаряет склеп, направляясь ко мне – выставляю блок. Кости до плеча прошивает ослепительной болью. Еще один выстрел и снова свет, будто моментальная фотография: парень в боевых перчатках отшатывается, хватается за грудь. Второй лежит на спине, тварь сидит сверху и рвет его шею. Взлетающие капли крови зажигаются красным в зареве портала. Третий охотник кричит и стреляет в меня, но слишком поздно: он исчезает, пуля исчезает, стираемая границей перехода – монстр бросается назад к Райху, но не успевает: нас уже обнимают синие сумерки, шум листвы и неожиданно теплый ветер. Лес. Вечер. Мы перешли. Рывком оборачиваюсь к пустому, хватаю за плечи, поднимаю на ноги. Парень дрожит, роняет оружие, шепчет: – Я... не удержал ее внутри, – глаза белые от страха. Отпускаю. Отшатываюсь. Покачнувшись и стерев бегущую из носа кровь, преодолеваю несколько шагов, падаю на колени перед лежащим ничком на земле Айви. Триш растянулась рядом. Путаясь в одежде, достаю фонарь. Луч выхватывает бледное лицо девушки, скользит по пальто – один рукав вспорот у локтя и почернел от крови, но рана явно несерьезная. – Айви, – говорит нависший над нами Райх. Склоняюсь над блондином, переворачиваю на спину. Стискиваю зубы, торопливо расстегиваю его китель, задираю футболку. Отверстие от пули зияет в груди, из него толчками вытекает кровь. Черт! – Прижми! – Сдернув с парня шарф, закрываю рану, ловлю ледяные руки Райха и показываю – как. Рассыпая карточки с заклятиями, отыскиваю останавливающее кровотечения. Помедлив – опасно колдовать в незнакомой магической местности, но выбора нет, – читаю формулу и с шестой попытки активирую чары, касаюсь Айви. Шепчу по памяти заживляющее, восстанавливающее, сплетаю стазис из последних сил. В висках стучится мигрень, мелькают вспышки перед глазами – словно молнии еще продолжают гулять в теле. – Все, отпускай, – Райх неуверенно убирает шарф. Красная рана оказывается затянутой целлофаново-прозрачной кожей. Хорошо, правильно. Разжав кулаки, – ногти до боли впились в ладони, – запускаю пальцы в волосы, стискивая раскалывающуюся голову. Дышать тяжело, слова даются с трудом. – Нужно... привести их в себя. Я... сейчас поставлю барьер, здесь небезопасно. – А ты? Ты цел? Тебя здорово приложило молнией. – Райх находит мою окровавленную руку и сжимает, переплетая пальцы: – Прости... я не... – вырываю ладонь. Меня бьет дрожь: – Ты убил их! Мы собирались договориться, но ты убил двоих человек – просто так! – Она защищала меня, я не смог помешать, – глухо роняет Райх. – Черта с два, ты даже не пытался! Я ведь мог... – Ничерта ты не можешь! – Пустой зло прищуривается. – Ты даже не понимаешь: она всегда чует угрозу! Всегда! Они не стали бы разговаривать! Они сразу хотели... – Остановить нас, – очевидно. – Любой ценой! – Рявкает парень. – Лучше подумай – почему? В Университете ведь не знают про Дорогу огня и наши цели! Тебе собирались стереть память и выгнать, разве не так? Зачем тогда сразу... Я чувствую липкий страх и как холод сковывает плечи: – Кто-то проболтался, – Валентин или Гийот, Нина или жених Сано, Ульрих Пата. Боже мой. Что с ним сделали?! Что сделали с остальными?! – Тиу? – Предполагает парень, глядя на меня с опаской. Считаю вдохи-выдохи, в попытке прояснить мысли. Холодно командую: – Неважно. Сейчас необходимо позаботиться о ребятах. Попробуй разбудить Триш, нашатырный спирт в аптечке, большой карман моей сумки. Я наколдую барьер. – Ты сможешь? – Райх переступает на месте. Обещаю больше себе: – Смогу, – начертить шилом на расчищенном от листьев клочке земли сигил защиты, дополнить вторым, третьим уровнем – мелкие камешки повисают в воздухе, образуя сложный трехмерный узор. Сжать кулак, заставляя чары съежиться, и отпустить одним колючим словом – засветившись голубым, камни разлетаются широким кругом. – За границу света не выходи, – Райх, доставая нашатырь, кивает. Ублюдок! Прятал внутри себя тварь – и ни словом не намекнул! Вот, что почти разглядела в нем Триш... Что видел я сам – в неровном движении теней, бликующих зрачках... точных догадках... Черт, а я не поверил девушке, не захотел верить! Рваными злыми движениями создаю поисковые заклинания. Знаки выходят густо засеянными точками волшебных существ и созданий. Скопление роящейся тьмы впереди – сердце пропускает удар, – наверняка Темные Земли. Боже мой, карта протянулась во мрак, и конца не видно! Справа от обители тварей раскинулась обширная волшебная зона – лес демонов, если верить записям Тлалока. За ним лежат руины Братства Камня, первого ордена магов. Туда направлялись Эд и Мара, должен был пойти Тиу... когда? Я лезу за телефоном, встряхиваю, ожидая включения. Скорей же! Сколько дней забрал портал? – Пятнадцать, – пересчитываю дважды. Тихо стонет, приходя в себя, девушка. Райх поддерживает ей затылок, помогая сесть. Говорю: – Давай заживлю локоть. – Не нужно, я сама, – она рассеянно ощупывает рукав и поворачивается к лежащему парню. – Что с ним? – Жить будет, – но дальше не пойдет. С такой травмой нужно несколько дней постельного режима и заклинаний. Кстати о последних: вычерчиваю еще одни поисковые чары, завязанные на людей. Нужно отыскать Мару, Эда и Тиу. Сосредоточившись, вспоминаю острое чувство потери – приходит при взгляде на пустой угол, где раньше стояла кровать Висии. Сейчас я вижу только одинокую точку в предполагаемом Братстве Камня. Где еще две?! Ощущение, будто меня ударили под дых. – Эрлах? – Спрашивает Райх. Торопливо ищу номер Гийота. Говорю скороговоркой, услышав в трубке знакомый голос: – Эд и Мара, Тиу – что с ними? – В Братстве Камня, – коротко отвечает мужчина. – Я смотрю на карту и вижу одну точку. – Прости, я забыл, – целитель шумно выдыхает. – Тиу в Братстве, Мара и Эд на каникулах в Риме. Ты уже... там? – Нас нашли и попытались убить. Почему? – отвечаю вопросом на вопрос, до боли прижимая трубку к уху. Гийот молчит целую вечности прежде, чем сказать: – Валентин. Администрация проверила всех, с кем ты был близок, и он раскололся. К счастью, никого больше не сдал, но сам... он лежит у меня, Эрлах. Инсульт. Не первый, и следующий может стать последним. Повисает тишина. Триш и Райх напряженно прислушиваются. Я закрываю глаза. – Портал откроют утром, – чуть мягче продолжает Гийот. – Полагаю, ты успеешь. Киваю, качаю головой – наверное. Не знаю. Мне бы чувствовать облегчение, но есть лишь злость на Райха и страх: за Валентина, Айви, мой блок – каждый из ребят теперь в опасности. Я... – Я должен успеть. Позаботься о Валентине. Свяжись с Олафом и Смуглянкой: пусть приготовятся к возвращению, ждут у ближайшего портала и скинут координаты. Мне потребуется их поддержка, – с Камнем или без, теперь, когда мы убили двоих охотников, Университет не сдастся без боя. – Хорошо. – Спасибо, – выпрямившись, осматриваюсь. Над нами шепчут высокие дубы, лунный свет дырявит листву. Под ногами – земля с проступающими камнями, замшелыми узлами корней. В черной чаще поет соловей. – Триш, ты видишь портал? – поворачиваюсь к девушке. Она сидит, слепо уставившись на Айви. – Триш? Вздрагивает: – Да... да, я вижу его. Два портала, но в одном смерть. – Это портал на костях магов, он расположен в Братстве Камня. Мара и Эд должны были активировать его. Волшебница зябко обхватывает себя за плечи. – Он активен. Второй, драконий, лежит там, – она указывает в темноту под деревьями, где голубыми искрами сияет барьер. – Далеко? – Нет. – Тогда исцеляйся и пойдем. – А Айви? – Она непонимающе хмурится. – Останется здесь. Райх о нем позаботится. – Ни за что! Я не оставлю его с этим... – она запинается, на щеках появляются пятна злого румянца. – Я никуда без Айви не пойду! – Тогда будешь левитировать его до портала! – Рявкаю, размашисто рисуя пылью знак и толкая в сторону девушки. Триш неловко цепляет земляное плетение, добавляет наощупь несколько воздушных сигилов и встает, опираясь на заклинание. Ее рука продолжает кровить, но я не вмешиваюсь. Смотрю, как произнесенные слова поднимают Айви в воздух на метр и тащат вперед, между деревьев. Подхватываю чары барьера, сдвигая защитное кольцо, чтобы ни одна беглая тварь к нам не подобралась. – Она ведь найдет тебя? – Спрашиваю сухо. Райх сразу понимает, о ком я: – Всегда находит. – Какого черта ты не сказал?! – Мне хочется взять его за шкирку и хорошенько встряхнуть, приложить о ближайший ствол и... – Когда мне стоило это сделать? – Ехидно интересуется пустой. – На каком этапе, чтобы ты не отправил меня потом в лаборатории? – Я похож на человека, который сдаст тебя ученым? – Глаза Райха колюче блестят. Парень привычным жестом ощупывает карман в поисках травы, но не находит портсигара и коротко матерится. Выдыхает: – Не знаю, ты вообще ни на кого не похож! Как я должен был определить? Мне нечего ответить. Сплевываю кровавую слюну и отворачиваюсь. – Тебе стоило поделиться с Эрлахом своей проблемой, – выдыхает Триш. – Он любит такое: проклятых, сломленных. Чудовищ. Ради них он готов пожертвовать всем. Мы здесь как раз поэтому, поэтому трое человек мертвы, а Айви ранен. Из-за мести, из-за любви. – Я сжимаю кулаки, сдерживая ярость. Каждое слово Триш задевает за живое. – Я надеялась, что он оставит давние чувства позади, но Эрлах дышит только прошлым, где нет места для живых. Ты тоже долго не продержишься. Тебе далеко до святого мученика Висии. – О, заткнись, – огрызается Райх. – Смотри под ноги. Воцаряется гнетущая тишина. Лес вокруг непроглядно черен. Луна спряталась за бегущими облаками и роняет редкие лучи сквозь густые кроны. Под ботинками пружинит ковер из листвы и хвои, причудливо изгибаются мощные корни и россыпи камней. Пахнет землей и цветущей акацией – после зимней стужи, воздух кажется сладким как мед. Слышны лишь треск веток и шорох наших шагов. Впереди путеводным созвездием сияют камни барьера, а сердце заклинание бьется в моей руке – удерживать тяжело, вот-вот рассыплется. Мигрень давит в висках, кожа нестерпимо горит. Механически переставляю ноги, всматриваюсь во мрак – он глядит в ответ, ощущаю лопатками. Тихо, будто в могиле. Даже ночные птицы умолкли. – Темные Земли, – вдруг шепчет Райх. Указывает в темноту справа, куда ведет узкая тропка. Она оканчивается... калиткой. Никакого забора, только два столба и покосившаяся, приоткрытая железная дверь между вековых елей, едва различимая в синеватом свете защитного контура. Я останавливаюсь, чувствуя, как холодные пальцы страха прикасаются к затылку. Триш тенью скользит мимо. Происходящее кажется сном. Усилием воли заставив себя отмереть, делаю знак Райху: пойдем. Нам нужно дальше. Вскоре плотная тьма остается за спиной, вместе с лесом демонов и далеким Братством Камня. Я пытаюсь представить его по карте поисковых чар: небольшой замок, отдельные строения раскиданы среди мощных стен – целых ли? Пригоден ли орден для жизни? Какой она будет – завтра?... Скашиваю глаза на Райха и безмолвную Триш, медленно плывущее над землей тело Айви. Кто уйдет, кто останется рядом? Я знаю ответ, хотя будущее представляется далеким и зыбким: будто нет ничего вне этого мрака, злой тишины и неровного кольца моей магии – хлипкой преграды между нами и хищным миром. Мы движемся вне реальности, в зоне лимба, где время течет по неведомым законам: мимо проходят секунды или годы? Мне почти все равно. Я дышу чистой силой, что пропитывает каменистую почву, возносится к черным небесам; борюсь со страхом – древний морок не отступает, гонит прочь из запретных земель. Путает мысли. Лишь одна звучит четко: нам здесь не рады. С трудом разлепив губы, спрашиваю тихо, чтобы Триш не слышала: – Как это случилось? Тварь в тебе. Откуда? Райх кидает короткий взгляд и отворачивается. Выдыхает: – Лаборатории. – Хайме? – Чертов Рамон, ну конечно. Только как он добрался до сына главного спонсора? – Не совсем. Я пришел с отцом посмотреть на опыты. Хайме обещал расщепить кого-то волшебного на составные части, которые можно было использовать в новом папином лекарстве от артрита. – Яли. Они расщепляли Яли, я помню эти исследования, – и как бился в цепях огромный зверь с измазанной кровью гривой. – Наверное, – парень морщится, пожимает плечами. – Он так душераздирающе ревел... Я не смог смотреть и ушел шататься по лаборатории. Там в углу стояла большая клетка, занавешенная черной тканью. Снизу оставалась щель и было видно, как внутри мечется кто-то... Оттуда веяло страхом, таким густым, что можно было пощупать. Я не хотел подходить, но уже знал: это тварь, ее морок. Мне до смерти хотелось увидеть одну. Заглянуть страху в глаза – иначе как бы я стал охотником? – Он поворачивается ко мне. Ежусь, прикусываю губу: я понимаю. Киваю – продолжай. – В комнате было пусто, все лаборанты и ученые терлись вокруг Хайме и отца в большом зале. Я приблизился и сдернул покрывало с клетки. Чуть не заорал: она стояла вплотную к решетке, вцепившись в прутья. Ее пальцы дымились и облезали. – Металл, из которого делают удавки и пули для охоты на тварей. – Да. Он жег ее... лицо. Вернее, морду: ты видел, у нее волчья голова. Тело же, покрытое густой шерстью, напоминает человеческое, только более вытянутое, с четким рисунком мышц. Я решил сначала, что ошибся, и это оборотень... но морок, ужас, который я испытывал, говорил яснее ясного: тварь. Она прижалась обугленным, в свежих рубцах, носом к решетке и смотрела мне прямо в глаза. Внимательно, не отрываясь, не моргая. Я заставил себя подойти ближе. Я чувствовал ее тяжелое дыхание и разглядывал рваные, незатянувшиеся раны на узкой груди. Она вдруг тявкнула: открой. Я решил, что мне показалось, но тварь повторила: давай. Я засмеялся. Щас, я же не больной! Но она прорычала: хочешь перестать быть пустым?... Он замолкает, облизывает губы. Я нахожу горячую руку и сжимаю. Я знаю, что он ответил: – Ты хотел. – Конечно! – Фыркает парень. – Я аж дышать перестал. Она продолжила своим отрывистым лаем, сказала, что отдаст мне часть силы, если я поделюсь своей пустотой. Если спрячу ее и вынесу из лабораторий. Спасу. Они должны были убить ее чуть позже вечером. Тварь предложила мне клятву. Я вздрагиваю. То же самое проделала Плутон с Зарин. Не верится, что Райх повторил этот путь. – Я читал о подобном и знал, для тварей клятва крови и верности священна. Все звучало честно. Ее обещание защищать в обмен на убежище внутри моей пустоты... знаешь, она ведь кое-что еще сказала, из-за чего я согласился. Я хмурюсь. Райх, запнувшись, останавливается. Ждет, пока Триш с телом Айви пройдет мимо, и шагает вплотную, тесней переплетая пальцы. Что-то высматривает в моих глазах. Шепчет: – Ты не подумай, дело ведь не в магии. Не только в магии. – Он хмыкает. – Я бы не стал освобождать тварь ради чистой силы. Моя пустота... сжирает изнутри. Он голодна и всегда хочет больше. Больше адреналина, больше риска, больше скорости. Я устал так жить. Я все перепробовал и знал: скоро мне нечем будет ее заполнить. – Поэтому ты рвался в охотники? Он кивает. Касается моей скулы, обводит подбородок. – Я надеялся урвать у пустоты еще несколько лет прежде, чем она победит. Я... был чертовски напуган. А тут эта тварь... – Что она сказала тебе? – Я задерживаю дыхание. Райх обнимает за плечи. – Что в моей душе дыра, и она займет ее. Заставит замолчать. Я никому не говорил об этом, но она – увидела. – Дурак, – выдыхаю. – У тебя же на лице все написано. Райх поджимает губы: – Но до нее никто не пытался... помочь. Знаю, звучит глупо. Вся эта история дебильная, и позже я миллион раз думал, что совершил ошибку. Ее присутствие сводит с ума не меньше пустоты. Она злая, перепуганная, отчаявшаяся и очень уставшая. Я не могу больше носить ее. Это разрушает. – Вы слишком похожи, – говорю мягко. – Да, – Райх хмурится до жесткой морщинки на переносице. – Да. – Вы долго будете стоять? Айви нужно в лазарет, – голос Триш заставляет Райха вздрогнуть и отшатнуться. Я прикусываю губу. Взъерошиваю волосы на затылке: – Все равно нам необходим привал. Нужно обновить чары, – Триш, подумав, кивает. Склоняется над Айви. Колдует бережно, ловко сплетая заклинания – выходят куда чище моих, где накручено усиливающих сигилов. Чувствую укол зависти: хотел бы я так. Без карточек, без сложных расчетов, а как получается в первые минуты после открытия портала, когда драконье проклятие в моих жилах берет свое, стирая неуверенность, вину, одиночество. Легко. Хочется, чтобы было – легко. Но мне сложно. Идти, заставляя расступаться густой подлесок, ощущать затылком серебряный взгляд Райха, думать об Университете, магах в Отрезке, Советниках – людях умных и хитрых, талантливых и сильных, которые только и ждут возможности уничтожить меня. Убить. Невесело хмыкаю: вот оно, Триш, теперь только и волнений, что о живых. На мертвых меня уже не хватает. Даже Раймонд Аваддон со своими полными любви и боли записями остался по ту сторону портала – чем бы ни закончилась его история. Лес редеет вместе с ночью. Ноги гудят, ноет поясница, но впереди синий свет туманом просачивается между стволов – наконец-то. – Пришли, – Триш опускается на поваленную сосну. – Мы останемся здесь, мне нужно передохнуть. – Обхватывает себя за плечи, прячет белесые глаза за отросшей челкой. Медленно приблизившись, опускаюсь на колено и оставляю рядом сердце защитного контура. Закрепляю волшебство кровью, порезав ножом запястье. Говорю: – Скоро вы будете в безопасности. Девушка кривит губы: – Ты не можешь этого обещать. Никогда не мог. – И тем не менее, ты здесь, – сама выбрала, устав от бесконечных опытов в лабораториях: дар Триш, редкий и сложный, будоражит умы ученых который год. Волшебница качает головой, вплетает пальцы в растрепанную косу: – Я была дурой, что пошла с тобой. – Почему? Райх трогает мое плечо: – Времени в обрез. Девушка молчит, и я со вздохом поднимаюсь. – Прости, если разочаровал. Мы в тишине минуем барьер – светящиеся камешки раздвигаются, освобождая путь. Лес редеет, и вскоре я выключаю фонарь. Не выдерживаю: – Что? – Райх фыркает. – Да ты ей нравишься, вот что. Идиот. И сам же подпитываешь ее чувства этой своей заботой. Руки вон растирал в склепе, вечно рядом мнешься... – Заткнись. Это не так, – но что-то в его словах беспокоит меня. – Я знал, что она увидит нас тогда, в портале, – прячу ладони в карманы. Не смотрю на Райха. Щеки теплеют от воспоминаний о поцелуе. – И догадывался, что психанет. Так же и было, да? Вы поссорились? – Перестань, – остановившись, поворачиваюсь к парню. Бледный, встрепанный, руки сжаты в кулаки. Глаза отражают утренний свет. Он кажется хрупким без твари внутри – и как я не заметил раньше? В два шага оказываюсь рядом, притягиваю за отворот куртки вплотную. У Райха сбивается дыхание. Его невозможный запах запятнан кровью убитых охотников – медная нота повисает между нами. Вглядываюсь в бледное лицо. Только он и остался рядом в конце, кто бы мог предположить. И я вдруг понимаю, что мне достаточно. – Забудь о Триш. Ты хотел увидеть дракона? Оно здесь, твое настоящее чудо. Пойдем. Остальное – потом. – Потом, – повторяет эхом. Вдруг легко касается моих губ поцелуем. Не даю отстраниться, отвечая, прижимая к себе. Мне это нужно. Мне зачем-то нужен он – непонятный, избранный тварью, вечно под кайфом. Как странно. Выходит, Триш была права... К черту! Не сейчас. Она, Дракон, Совет и весь мир могут немного подождать. *** Я спускаюсь с гребня котлована. Позади – Райх и сумрачный лес, впереди – голубые горы с заснеженными вершинами, светлеющее небо, лента реки сбегает в долину. Озеро розового льда раскинулось под ногами. Холод пробирает даже сквозь подошву ботинок. – Это оно? – Спрашивает Райх, не решаясь ступить на поверхность в кровавых разводах. – Да, – просто отвечаю я. Сюда мы шли по линии жизни Раймонда Аваддона, отсюда сможем отправиться... куда угодно. Горло перехватывает спазмом. Я здесь. – Смотри, – срывающимся голосом говорит парень, сбегая ко мне, указывая вниз. Прищурившись, не сразу различаю в темной глубине очертания исполинского гребня, отблеск чешуи в первых лучах встающего солнца. Отступаю: прямо подо мной – гигантская лапа с изогнутыми когтями тянется к поверхности, будто силясь сломать ледяную ловушку. – Он огромный, – Райх опускается на колени, прикасаясь ладонями к поверхности озера. Его руки окрашиваются алым, словно кровь зверя только пролилась. Или это кровь Айви? – Первый из драконов, породивший всех прочих. Он все еще жив там, подо льдом. – Невероятно, – Райх широко улыбается и выглядит совсем мальчишкой. Следом за мной идет над спящим чудовищем. Озеро разлеглось широко, на многие километры. Морок лимба истаял, сменившись леденящим спокойствием – будто это я замер в сонном оцепенении. Без тревожного страха под сердцем сложно вспомнить, зачем я здесь, что ищу. – Камень Силы, – в сознании всплывает образ пульсирующего алым минерала. – Мне нужно получить его, но я не знаю, как. – Что это такое? – Теплый ветер треплет волосы Райха. – Свернувшаяся кровь дракона. Вернее, законсервированная чарами, ведь каждая капля, будучи пролитой, оборачивается ядовитым гадом – согласно преданиям. Все существующие девять камней связаны между собой через этого зверя. Соединившись с ними, я обрету силу и власть Советника: согласно закону Мерлина, всякий, прошедший Первичный Портал, имеет право управлять орденом. Говорят, здесь особенный ключ, который повернет лишь достойный. – Как же мы его узнаем? – У меня есть одна идея, – достаю тщательно упакованный в целлофан клочок ваты со следами крови Зарин Аваддон. Я уже смог вызвать тварь однажды. Надеюсь, она явится и сейчас. – Подожди меня здесь, пожалуйста. Райх дергает плечом и останавливается, вновь оглядывает кровавые глубины. Я иду вперед. Стискиваю стучащие зубы: холод проникает под одежду и сковывает мышцы. Страх возвращается, мурашками по позвоночнику, дрожью в кончиках пальцев – медленно вычерчиваю сигил призыва на поверхности портала. Линии выходят кривыми, и колдовать здесь опасно, но... я просто устал перестраховываться. Позвать ее прямо сюда кажется правильным. До тех пор, пока Плутон не возникает напротив, взъерошенная и напряженная, готовая сбежать при малейшей угрозе. Выдыхаю: портал и не дрогнул. Коротко осмотревшись, тварь скалит стальные зубы в улыбке, рокочет: – Так вот, каков твой замысел. – Мне нужна твоя помощь, – сжимаю кулаки. – Ключ, – она склоняет голову с тонкими рогами. – Ключ, – Тлалок, ее создатель, еще жил во времена, когда Советники проходили инициацию здесь. Нынешние лишь отдают Камень преемнику, поскольку путь к Первичному порталу исчез в лимбе вместе с Братством Камня, но Тлалок... – В последний раз я была здесь еще с ним, –  тварь переступает на льду. Тень пробегает по чешуйчатому лицу. – Не думала оказаться вновь... – Ты поможешь мне? Если я стану Советником, то изменю порядки в Университете. Упраздню Заповедник и... – В этом больше нет нужды, – тварь оскаливается. – Мы заставим ваш Совет подписать перемирие с тьмой. Нас больше, мы сильнее, и, впервые за многие столетия, готовы выступить против людей единым фронтом. – Я не понимаю, – хмурюсь. – В Отрезке Совет ждет ловушка. А в Университете, по возвращении – сюрприз. Теперь мы знаем, где он расположен. И вынудим прекратить охоту на нас. Подписать пакт Серафима, который однажды уже заключался между людьми и волшебными созданиями. Тогда мир стоял двести лет. Посмотрим, сколько люди продержатся в этот раз, – тварь вновь неприятно улыбается. Я вспоминаю, какой резней окончилось шаткое перемирие и кривлюсь: – Амбициозная затея. В случае успеха, вам тем более понадобится человек в Совете, не желающий войны. – Зарин станет этим человеком, – Плутон вздергивает острый подбородок, враз становясь выше. Я сдерживаюсь, чтобы не шагнуть назад. Я не сразу понимаю. Медленно складываю слова, глядя на замершую тварь: – Она может стать Советником лишь одним способом, не считая Первичного Портала. Если поклянется тебе в верности, объединяя души. И если ты умрешь после. Налетевший порыв ветра ерошит черную шерсть, оглаживает впалые бока. Тварь прикрывает полночные глаза, соглашаясь: – Я умру. Очень скоро. Только смерть выведет их из Отрезка. Смотрю на нее, будто вижу впервые. Не знаю, что сказать. – Впрочем, – тварь оценивающе прищуривается, – Зарин понадобится поддержка. Если ты поклянешься на крови, что станешь ей верным соратником – я, пожалуй, скажу тебе ключ. Сможешь ли ты им воспользоваться – другой вопрос... – Я прошел Дорогой огня, чтобы оказаться здесь, – и чувствую, как наваливается усталость, сворачивается болью в пояснице. – Я смогу. – Посмотрим, – тварь подходит ближе. Рычит: – Руку. Закатав рукав пальто, протягиваю ей порезанное предплечье. Плутон прикасается кинжальным когтем, проводит новую линию, вскрывая кожу. Вырезая сигил, который останется со мной пульсирующим шрамом, произносит заклинание клятвы и связующие слова: – Ты всегда будешь защищать и охранять Зарин Аваддон, даже ценой собственной жизни. – Клянусь, – холод расползается по руке, каплями крови срывается вниз. Морщусь: теперь я связан с девочкой-солнцем до конца своих дней. Если только она переживет встречу с Советом. – Когда увидишь Зарин... – тварь на секунду отводит взгляд. – Меня уже не будет рядом. Передай ей это. Она протягивает лапу, на которой из воздуха сплетается... цепочка с серебристыми звездочками. Украшение. – Что это? – Осторожно беру ледяной металл, блестящий в ярких лучах показавшегося из-за гор солнца. – Звезды, в которые можно поверить, – тварь отступает. – Она поймет. – Почему ты поверила в нее? – Быстро спрашиваю, сжимая ожерелье в кулаке. Острые грани впиваются в ладонь. – Она... – Плутон медлит с ответом, но вдруг улыбается – словно бы нежно, если подобное возможно для твари: – Она спасла меня. И тебя тоже. Посмотри, как далеко мы зашли, вырвавшись из плена Университета. Зарин – будто ось, меняющая мир вокруг. К худу или добру, будет видно в конце. Сделай так, чтобы он был хорошим, Даниель Эрлах. Иначе клятва уничтожит тебя. – Ты обещала мне ключ взамен. Тварь фыркает, рассыпая искры смеха: – Величие! Что еще могли зашифровать Советники? Ты когда-либо чувствовал себя великим, Эрлах? Самое время припомнить. *** – Величие, – я стою в центре озера и смотрю под ноги, дальше выбитого во льду знака портала, в кровавую темноту. Отсюда не разглядеть дракона, лишь тень исполинского зверя. Подошедший Райх останавливается рядом. Хмыкает: – Еще одна загадка. Будто продолжение дневника. Соглашаюсь: – Раймонд Аваддон был великим магом, – наверняка ему несложно было бы пройти обряд посвящения в Советники. – Ты тоже: мы же здесь. Об этом когда-нибудь напишут в книгах. Или ты оставишь собственный дневник. И те, кто будет читать его, наверняка подумают: нихрена себе они крутые были. А мы ведь обычные, я так вообще пустой. Райх отворачивается к далекому лесу, где остались Триш и Айви. – Предлагаешь представить? – Усмехаюсь, запуская руку в волосы. От тревоги перехватывает дыхание. Парень касается моего плеча. – Нет. Я просто... хочу сказать, что мы уже – история. – Хорошая или плохая – будет видно в конце, – повторяю слова Плутона. Только где он, конец? История Висии, его надежда, привела нас сюда, а Зарин и других – в Отрезок. История Раймонда Аваддона тоже не закончилась со смертью. Его страсть, сострадание, любовь и первое колдовство продолжают жить в дневниках, и как знать, сколько еще людей пройдет Дорогой огня вслед за великим магом: – А чем все закончилось у Раймонда? – будто читает мысли Райх. – Там всего страница или две оставались, давай глянем. Морщусь: зачем? Но Райх не уступает: – Давай. Читай. Вдруг там подсказка. Или у тебя есть другие идеи? Сдавшись, лезу в карман за рукописью. Налетевший порыв ветра едва не вырывает листки. Добравшись до последних, прочитываю по диагонали, пропуская непонятные слова и чересчур сложные предложения. Чувствую себя глупо: стою посреди Первичного Портала и роюсь в прошлом давно мертвого мага. Райх подглядывает из-за плеча, будто может что-либо разобрать. Вздохнув, пересказываю: – Он пишет о первых годах в Университете. Магия казалась ему ответом на все вопросы, недостающим звеном между наукой и богом. Раймонд обрел новый смысл: захотел понять природу чуда, найти его истоки в структуре заклинаний. И поиски привели сюда, поэтому и Дорога огня ведет – сюда. Магия родилась в Темных Землях, считал Раймонд. Через Первичный Портал вместе с первыми чародеями она проникла в наш мир... – переворачиваю последнюю страницу. В груди нарастает жжение и ощущение потери: пришла пора прощаться, но за долгие недели я привязался к острым летящим буквам и вычурному слогу, научился различать между строк эмоции старого мага. Сейчас это печаль. – Только люди использовали силу для получения власти и богатств, развлечения и войны. Они уничтожали тьму, которая их так пугала – забывая, что сами вышли из мрака. В конце... он призывает вернуться к истокам. Раймонд оставил выбор прошедшим Дорогой огня, но сам собирался открыть ту калитку. – Темные Земли, – почти шепчет Райх. – И это – цель его пути? Умереть среди тварей? – Ты же не умер, хотя носил в себе одну. Парень хмурится: – Я хотел умереть. И захочу снова – когда она вернется, а она всегда возвращается. Я думал... – облизывает яркие губы, привычным жестом ощупывает карман в поисках портсигара. Серебряные глаза слепо глядят вперед. – Читал, твари почти не живут в пустых, и надеялся, что во мне есть нечто особенное... спрятанная сила, которая проснется однажды. Поэтому и попросился в миссию, решил стать искателем. Найти... ответы. А теперь выходит, за ними нужно пилить в логово тварей. Можно было даже не убегать от своей. Только зря траву переводил. – Это правда, тебе придется встретиться со своим страхом на трезвую голову, чтобы победить. Или договориться. – Договориться! – Фыркает парень. – Опять ты?... Я смотрю на знак портала. Под сердцем ворочается мой собственный страх, страх сдвинуться из нашей точки равновесия, где время будто остановилось, и ничего никогда не произойдет. Страх вернуться в бесконечную войну – как и писал Раймонд, я сражаюсь за власть. – Тварь, с которой я разговаривал только что – воплощение кошмаров Советника Тлалока. Теперь у нее новый хозяин. Они договорились. С тьмой можно поладить. И знаешь... – опускаюсь на корточки. – Мне нравится эта мысль Раймонда: примириться со своими демонами. Принять. Именно перемирия сейчас собираются добиваться ребята в Отрезке, – Райх непонимающе сводит брови, – долгая история, потом. Я тоже хочу попробовать. – Да? Ты что-то понял? – Он пятится назад, выходя за границу знака. – Возможно. Улыбается – диковато и широко, говорит: – Удачи! Опускаю глаза к сигилу. Выуживаю из кармана и роняю карточки с чарами – ветер подхватывает, разносит широко. Прослеживаю пальцем линию портала, останавливаюсь в точке обрыва. Здесь начинается колдовство: в пустоте. Внутри меня тоже будто ничего нет, ни памяти, ни ожиданий. Я не знаю, каким будет мое завтра. Мне плевать. Мне бы подумать о других – живых, мертвых. Не выходит. Нащупываю лишь пустоту и страх, всегда только они и были. Гнали вперед. И вина. Она парализует тебя, – сказала тварь, и оказалась права. Даже сейчас мне сложно рискнуть. Просто начать – будто не имею права. – Ты больше, чем кажешься себе, – беспомощно шепчу, накрывая разрыв ладонью. – Вспомни... вспомни то кукурузное поле, расходящееся кольцом пламя. Дым в высоком небе, зарево пожара на краешке горизонта – вот, как далеко завел тебя страх. Твой ужас быть отвергнутым уничтожил Висию, запустил эту цепь событий – Плутон, Отрезок, Дорога огня, дракон в ледяной ловушке. – Не страх ли управлял Раймондом Аваддоном – великим магом, метавшимся между религией и наукой? Зажмуриваюсь, вцепившись в обжигающий лед. Позволяю страху затопить сознание до краев – холодному, беспощадному, заслоняющему весь мир. Грандиозному. – Нет ничего более сильного, целостного и... великого, – ярче протухшей вины, страх собрал нас вместе и отправил в путешествие. Позволил найти силу друг в друге и опереться. Пусть сейчас все разваливается – мы дошли. Память рождает огонь в руках, жаркий и солнечный, – первое мое колдовство, последнее – Висии. – Страх зажег нас. И, спустя годы, я продолжаю гореть. Смерть Висии сияет сквозь время, освещая нам путь. Разве это не величие? Или надежда – слово из его дневника, слово твари, заключенное в звезды украшения. По позвоночнику бегут мурашки, голова становится тяжелой, а реальность смазывается. Под пальцами – тает кровь дракона, жжется. Ватная слабость и покалывание ползут по рукам, волна жара оглаживает лицо. Оглянувшись, замечаю дым и алые искры в линиях портала. С усилием делаю вдох, зажмуриваюсь. Величие или надежда – неважно, нужно удерживать чувство. Нащупываю в кармане цепочку, которую дала мне Плутон. Звезды впиваются в кожу. Сегодня она умрет, древняя тень, умрет ради человека – людей, ради будущего, а я останусь сдержать данную клятву. Защищать Зарин Аваддон. – Еще один огненный маг, нуждающийся в моей помощи. Как далеко это заведет? – Братство Камня? Темные земли? Пусть. Я вдруг перестаю бояться. Я пылаю. Из глубин льда поднимаются скрежет и гром. Дракон поворачивается в наколдованном сне. Поверхность ловушки раскалывают глубокие трещины, и прямо мне в руку толкается камешек. Маленький, острый осколок насыщенно-бордового цвета, золотистый на сколах. Мой Камень Силы. – Привет, – трогаю зубчатый край, надрезаю палец. Перед глазами вспыхивают тысячи огней, близких и далеких, давних и живых – души прошедших порталом. Где-то среди них наверняка Раймонд Аваддон и Тлалок, создатель Плутона. Теперь буду и я. Нужно только позволить Камню забрать одно воспоминание. Одно единственное, но важное – теряюсь, не зная, какое выбрать. Встаю, шагая назад в розовом мареве. В висках шумит. Оглядываюсь на стоящих за границей портала Райха, Триш и Айви – все-таки пришли, а я... что я могу отдать? Кем стану, лишившись части себя? Сжимаю кулаки. Нет, не сейчас. Я должен оставаться собой полностью, когда вернусь в Университет. Позже. А пока... Первичный портал достаточно мощный, чтобы выбрать любую точку мира и перейти. Может, навестить Совет в закрытом зале для собраний? Я вижу его строгое убранство в кровавом тумане. Забавно. Думаю: не очутиться ли в лабораториях Хайме? И портал показывает мне знакомый белый зал, с начерченным на полу сигилом. Охотники – добрая сотня человек, – почетным караулом окружают знак. Лаборанты собрались возле главного монитора и обсуждают показатели, сам Хайме склонился над столом, изучая записи... Последние приготовления. Они вот-вот отправятся в Отрезок. Мне рано вмешиваться. Сделав глубокий вдох, оказываюсь в проекции своей комнаты. Потрясенно моргаю. Она куда реальней предыдущих двух. Здесь нет ветра – и неожиданно тихо. Пыльный свет квадратами ложится на пол. Оборачиваюсь к стене, где стояла кровать Висии, а теперь – перечеркнутое трещиной мутное зеркало отражает меня, бледного и растрепанного, с сжатыми кулаками. Наверное, так же я выглядел для него в тот последний день: уставшим, перепуганным. Слабым. Он не мог попросить о помощи. Он тоже боялся. – Прости меня, – коснувшись прохладного стекла, почти различаю лицо Висии в надтреснутой глубине. Говорят, зеркала ловят души умерших и сохраняют, поэтому я оставил его после пожара: темными ночами отражение напоминает окно в другой мир, где я не один. – Я скучаю, – но не могу – остаться. Больше нет. Сейчас не время для вины, и я должен думать о живых прежде мертвых. Повторяю: – Прости, – достаю из кармана клочок бумаги с координатами, которые отправил мне Смуглянка. Вокруг поднимается заснеженный лес. Между высоких деревьев горят костры, растянуты палатки. Лагерь пробуждается: вон кто-то готовит завтрак, а рядом ребята возятся с рюкзаками. Улыбаюсь: я скучал. Помедлив и сосредоточившись на цифрах, картинке, – делаю знак Райху, Триш и Айви: мы уходим. Они торопятся войти в портал. Произношу стандартное заклинание перехода. Знак под ногами наливается алым светом, который быстро расходится по лесу, озеру, скрывая берега и горы, утреннее солнце. Скоро я оказываюсь среди красной взвеси один. Сердце колотится будто прямо в горле. Налетает ледяной, с колкими снежинками, ветер, остужает пылающую кожу и бросает волосы в лицо. Застегиваю пальто. Опустив глаза, нахожу под ногами заметенную снегом землю. Лес проявляется вновь, четче и ярче, со всеми запахами и звуками: потрескивание ветвей, удивленные и радостные возгласы, гулкие металлические удары – кто-то колотит ложкой по котелку, чтобы разбудить лагерь. Из ближайшей палатки выбирается Смуглянка, следом за ним – Олаф. Парни улыбаются, но выглядят встревоженными, подобравшимися. Я оборачиваюсь проверить Райха и натыкаюсь на нечитаемый взгляд Триш. Поежившись, откашливаюсь, чтобы поприветствовать ребят: – Надеюсь, вы хорошо провели время, – отвечают смехом, подходя ближе. Я вспоминаю тесные ряды охотников в лаборатории: нас гораздо меньше. Хмурюсь, ощупываю острую грань Камня в кармане. Вдох-выдох. Пора выложить все карты: – Сегодня я намерен сместить Гофолию с поста Главы, – по толпе ползет ропот. Повышаю голос: – Я планировал это давно: со смерти моего друга, Висии Фредерика, которого уничтожили темные ритуалы. Я поклялся прекратить их. Остановить изуверские исследования, проводимые Рамоном Хайме над тварями и огненными магами, свернуть миссии по добыче или уничтожению темных созданий – если только они не угрожают людям. Создать новый Заповедник – в лесах, вдали от человеческого жилья, где магия сможет жить, развиваться, восстанавливая былое разнообразие и могущество. Мы все знаем: время чудес заканчивается, и только в нашей власти продлить волшебство. Разве не для этого мы пришли в Университет? Олаф кивает, Смуглянка скрещивает руки на груди и говорит: – Мы пришли спасать людей от чудовищ. – И мы продолжим, – склоняю голову набок. – Если все пройдет гладко, сегодня у нас появятся неожиданные союзники. Мы заключим перемирие с тварями, как уже было однажды. Пакт Серафима. Все заговаривают разом, пораженные и испуганные. Я поднимаю руку, призывая к тишине. Не сразу, но постепенно люди смолкают, напряженно глядя на меня. – Высшие твари мало отличаются от нас, что не удивительно: в них заключены души создателей. Они станут гарантами мира со своей стороны, а Совет – с нашей. – Совету невыгодно. Ты, только ты, – хмурится Смуглянка. Соглашаюсь: – Я. – Мы перестанем охотиться на тварей? – Кричат из задних рядов. – Что же мы будем делать?! Вопрос поддерживают шумом. Зажатый в ладони камешек впивается в кожу. Выдыхаю, чувствуя, как горит лицо: – Охранять волшебный мир. Защищать слабых. Я предлагаю созидание вместо разрушения. Или вы хотите продолжить искать существ, которых убьют, и артефакты, которые спрячут? Разве это делает вас счастливыми? Я смотрю в знакомые лица, глаза, слушаю неуверенную тишину. Айви за спиной хрипит: – Нет. Триш роняет: – Нет, – спасибо. Соглашается и Олаф: – Нет. – Но твой план – слишком невероятный, – отвечает Смуглянка. – С вашей поддержкой он воплотится в жизнь, – в сознании мерцают души прошедших порталом, звучат голоса. Поднимаю Камень, алый напросвет, горячий. – Я готов отдать часть души ради перемен в Университете. Свою память, разум, силу. Я ставлю все на кон, потому что верю: нельзя иначе. Мне нестрашно проиграть. Мне страшно отступить. И необходимо знать: вы со мной? *** Вокруг – ослепительно белая лаборатория, я прислонился спиной к стеклянной стене и удерживаю чары барьера. В стекло бесшумно вгрызаются пули. Позади охрана, выставленная у зала, пытается проникнуть внутрь и схватить меня – приказ Адамона. Запоздалый: мои люди уже берут под контроль безоружный Университет, занимают посты, периметр барьера и ключевые точки – Заповедник, склады оружия и хранилища артефактов. Это легко: на позициях пусто, почти все маги в Отрезке. Горстку охотников, что подчиняется администрации, не трогают: пусть стреляют, не хватало нам снова кого-то убить. Я жду возвращения Совета и выбираю воспоминание. Что я готов отдать за власть? Чары не обмануть, это должно быть нечто важное, одно из самый ярких. Только я не могу расстаться с Висией. Не могу попрощаться и с первым колдовством. Мысли сворачивают в привычную колею: что бы сделал Раймонд Аваддон? После долгих дней изучения дневника я привык думать за него и теперь знаю: он бы выбрал воспоминание, которое привело в Университет. У меня найдется подходящее. Рассматриваю застывших у мониторов ученых. Напряженные плечи, деревянные позы. Наверное, мечтают, чтобы нарисованный черной кровью знак пришел в движение и выплюнул обратно их покровителя, Рамона Хайме. Усмехаюсь: не поможет. Оглядываюсь на охотников: продолжают дырявить барьер. Лица бледные и сосредоточенные. Не понимают, что происходит. Подмигиваю перепуганному мальчишке в совсем новеньком кителе: добро пожаловать в Университет. Он плотней сжимает губы и стреляет поверх моей головы. Боится попасть. Совсем зеленый. У него и не выйдет – барьер устоит. После перехода моя сила расправила крылья, и чары подчиняются с поразительной легкостью. Я еще чувствую во рту металлический вкус драконьей крови, а кожа будто хранит прикосновение утреннего солнца. Прикрыв глаза и упершись затылком в толстое стекло, думаю о Триш, Айви и Тиу – где они сейчас? Уже вместе, в Братстве Камня? Получилось пройти порталом мертвых, координаты которого передали Мара и Эдвард? Сами ребята ждут неподалеку от Университета, у еще одной точки входа. Если нам повезет, маги из Отрезка вскоре встретятся с ними. Если. Привычный страх скручивает внутренности. Я не сразу понимаю, отчего, а в следующую секунду сигил под ногами изменяется, обрастая новыми связками, перестраиваясь и увеличиваясь в размерах – свежие линии почти касаются моих ботинок. Истеричный писк компьютеров ввинчивается в мозг. Мониторы на стенах вспыхивают графиками и столбцами цифр; ученые и лаборанты вскакивают, торопятся отойти подальше. Я сжимаю в кулаке Камень – на удачу. В воздухе разливается пламя. Заслонившись рукой, пропускаю момент их появления. В просторном зале сразу становится тесно от людей в черной форме, и трудно дышать – от ужаса, продравшего позвоночник. Я быстро нахожу его источник: Высшие твари дымной взвесью застыли между Советом и магами огня. Стискиваю зубы. Желание шарахнуться прочь, подобно ученым, нестерпимо. Но мне некуда отступать. Встречаюсь взглядом с золотыми глазами Зарин Аваддон. – Привет, – лицо девушки в крови и не разобрать выражения. Она с силой трет покрасневшие веки, сжимает испачканные алым растрепанные страницы – условия мира? Рассматривает людей за моей спиной. Вокруг висят обломки камня, старого камня из старого мира – я чувствую их время и смерть, пропитавшую насквозь. Втягиваю холодный металлический аромат, когда из глубин Университета поднимается утробный вой, наполняя тело вибрацией. Я морщусь, а Зарин вдруг зажмуривается, как перед прыжком в пустоту, и выдыхает едва различимо: – Хватит. Все правильно, – успокаивая сирену и взбесившиеся от присутствия тварей чары барьера. Звук стихает. Я поднимаю брови: – Неплохо, – киваю. Значит, Плутон умерла, и девушка теперь обладает властью Советника – покойного создателя твари. Живые же хранят молчание и ледяное спокойствие: Высшие твари в сердце Университета присмирят любого, голодная тьма за периметром – тем более. Даром, что великие маги. Страх куда сильней. – Я так понимаю, ничего еще не окончено, – перед Советниками висят в воздухе листки с соглашением. Зарин неопределенно дергает плечом. Отворачивается к врагам, продолжая неоконченный разговор: – Что вы выбираете, – я не узнаю голос Нааса – глухой и надломленный, серый. Парень стоит над лежащей неподвижно темноволосой девушкой. Сердце пропускает удар. Нет. Рядом с ним у тела Айяки Корнелиус останавливается Сано, баюкающая изрезанные руки. Подходят Эйса и Хикан Гели, маг технической службы. Эйсандей почти висит на парне, по его бедру под наспех наложенным жгутом растеклось кровавое пятно. Чуть поодаль лежит еще один труп. Советник Гофолия уткнулся лицом в бледнеющий знак. Мертвым он не похож на себя – обычно нервного, подвижного. Облизываю губы, испытывая смесь облегчения и тревоги. Главный противник мертв. Кто будет бороться за главенство? Серхи? Байра?... Над трупом возвышается наследник пламени, Илай Мназон. Его сила тлеет алым в глазах. Напирающие от тесноты охотники вынужденно приближаются к парню, и тот вскидывает ладони, приготовившись защищаться. Я вижу еще людей из Отрезка: Мантикору и Янни, Марию и стискивающего рану в животе Сойта Роэна. Эти сидят в стороне, им явно досталось в портале. Янни без сознания... или... нет, не хочу и думать... А где же Кан, брат Нины? Где друг Нааса, Тони? Где Энид?... – Какое будущее вы хотите: новое или старое? – Тихо говорит Зарин Аваддон. Слова гулко звучат в мерцающей писком тишине. Я замираю – как час назад, когда ждал ответа искателей. Мгновения тянутся, а пульс частит, сбивается дыхание. Я применю власть, если они откажутся – но тогда друзей у меня в Университете не останется. Я не хочу быть Советником такой ценой – понимаю. Сглатываю, сжимаю кулаки. Выбирайте же, выби... – Подписывайте! – Раздается из толпы. Нервно озирается Советник Коди – самый молодой и несдержанный. Старики же в своих серебристых одеждах напоминают мраморные статуи. – Давайте! Что мы теряем? – Кричат в задних рядах. – Хуже не будет! Некуда! – Вторят слева. – Вдруг получится! Стоит рискнуть. – Так обереги не нужны станут, да? Вообще? – Мир! – Твари все равно освободятся! Надо подпи.. – ...сывайте! Я дома полгода не был! – Мир! Я за мир! – Давайте! – Мир! – Мир! – Мир! – Звучит отовсюду. Я чувствую, как расслабляются плечи. Слишком рано – покачнувшись, Зарин вдруг хватается за горло, царапая кожу. Вытягивается, пойманная в ловушку. Подаюсь вперед, едва не отпустив барьер – нет, нельзя, еще опасно. Обшариваю взглядом толпу: кто? Не разобрать! Илай бросается на помощь девушке, но враг прямо в ее теле, и я не вижу... я должен защитить ее! Иначе клятва убьет меня! Зарин расслабляется, отнимая пальцы от шеи. Борется с мороком. Хорошо, молодец девочка! Я понимаю, что могу сделать: – Зарин! – Медленно, как во сне, оборачивается. Я кидаю украшение, что дала мне Плутон: звезды, в которые можно поверить, – так сказала тварь. Девушка машинально перехватывает цепочку и сжимает, перебирая. Вот так, давай же! Ты сильнее! Надежда открыла первый из порталов, поможет и здесь!... Клятва горит на предплечье, разгоняя жар по венам. Меня начинает бить озноб, под закрытыми веками прыгают черные пятна. Со стоном вырываю руку из барьера, чтобы прекратить отток силы. Раздается звон битого стекла. Удар в спину едва не ставит на колени. С трудом удерживаю крик и стискиваю запястье с пульсирующим шрамом, почти оседаю на пол, когда все неожиданно заканчивается. Трясу головой: что произошло? Мне помогают выпрямиться – Смуглянка. Благодарно киваю. Нахожу Зарин в объятиях Илая, живую. Вокруг волнуется море людей, кто-то вскрикивает: – Советник! – Коди. Лежит сломанной куклой. Вот, кто напал... – Ты в порядке? – Спрашивает Смуглянка, отступая. Выдавливаю: – Да. Мне просто... не по себе после Первичного Портала, – мой голос теряется в новых звуках: сквозь шум толпы, я слышу стук трости и шаги. Шорох бумаги. Поднимаю голову. Советник Серхи подписывает соглашение о мире. Следом подходит прямой как палка Байра. Сглатываю, разглядев ярость в его лице. Остальной Совет, не теряя холодного достоинства, также оставляет свои подписи. Это конец и – начало. Стоит тварям убраться восвояси, и старые маги... что они сделают? Как мне остановить их?... – Пакт Серафима должен быть подписан Советом в полном составе, иначе документ можно оспорить, – говорит Сано Тхеви. – Необходимо избрать девятого Советника и провести инициацию. – Да вон же Эрлах, – кричит кто-то из моих, пробравшихся за спины охотников. – Считай, выбрали. Ему вторят другие: – Дани в Советники! – Даниеля! Эрлаха! – Едва ли данный вариант голосования можно назвать всеобщим и честным, – обрывает их по-стариковски дребезжащий голос. – Особенно, когда речь идет о главенстве в Совете. – Да наплевать, – рычит Наас. Зарин подходит к нему, трогает за плечо. – Допустим, – ухмыляется Советник Нотория. Серхи шепчет ему на ухо, вынуждая склониться. Выслушав, старик продолжает: – Церемонию инициации не провести без Камня, – который никто не собирается отдавать. – Значит, война, – спешит Наас. Воздух вьется вокруг него, плавится от жара. Вздрагиваю: так же было с Висией перед... Выдыхаю: – Как удачно, что я позаботился об этом. – Байра вздергивает серебристую бровь, когда я показываю свой Камень. С трудом удерживаюсь от торжествующей ухмылки. Меня бьет дрожь: пришло время отдать часть души. Взгляды охотников обращаются на меня. Вгоняю осколок в порез и закрываю глаза, облизываю пересохшие губы. Вызываю в памяти образ отца, сидящего на краешке моей кровати. Он в черной форме, боевых перчатках. Только что проверил мой шкаф: чудовищ нет, и можно ложиться спать. Папа уходит на миссию – вместе с мамой, собирающей рюкзак в коридоре. Дед недовольно выговаривает ей из своей комнаты. Горит звездный ночник. За окном сквозь ночь летят снежинки. У меня слипаются глаза, но я хочу услышать еще одну историю: – Завтра, когда мы вернемся, я расскажу тебе обо всем, что случится, – обещает папа. Я хмурюсь: нечестно. – Короткую! Ну пожалуйста! Улыбается, гладит по голове: – Я уже рассказал все, что знал. – Придумай! – Не сдаюсь я, теснее кутаясь в колючее одеяло. – Ты уже взрослый мальчик, чтобы слушать сказки на ночь, – отец качает головой. – Скоро станешь магом Университета, и будут у тебя собственные, настоящие истории, куда интересней моих. – Почему интересней? – Потому, что ты их проживешь. Только прожитое меняет человека изнутри и помогает расти. Ты же хочешь вырасти? – Конечно, и хочу самые крутые приключения! – Обещаю, так и будет, – отец смеется, поднимаясь уходить. Я вдруг замечаю, как подрагивают его пальцы, и вздутые вены на фалангах. Впервые думаю: папа уже очень взрослый. У него седина на висках, морщинки в уголках губ, глаз... и скоро он станет как дедушка – слишком старым, чтобы уходить в зимнюю ночь. Сажусь на кровати и ловлю его за руку, тоже обещаю: – Я буду рассказывать тебе все-все, что случится! Каждый вечер! – Я не мог выразить тогда, но хотел сказать: я буду сильным и смелым, как ты, и наживу миллион невероятных историй, чтобы разделить на двоих. Я улыбаюсь, ощущая, как блекнет свет того вечера. Последнего вечера, когда мои папа и мама были живы. Об их смерти мне рассказал уже дед – худшую историю на свете. Сейчас я едва ли смогу ее вспомнить: память растворяется в алом камешке, оседает на золотых сколах. В обмен я чувствую, как начинает покалывать кончики пальцев, как магия жарко растекается по венам, наполняя тело пружинистой легкостью. В сознании вспыхивают огни-души, яркие и бесчисленные, как звезды. Двигаясь среди них, подхожу к самым сильным, к Советникам. Протягиваю свой Камень, – в голове светлеет, дыхание сбивается. Серхи и Байра глядят с нескрываемой ненавистью. Легко улыбаюсь: плевать. Я будто снова в том кукурузном поле и центре бушующего пожара – моего пожара. Я способен сжечь любого. – Клянусь беречь и защищать орден и всех его членов ценой своей жизни. Клянусь управлять Университетом со всей возможной справедливостью. Клянусь служить магии каждым своим действием, – мои слова далеки от вычурной и устаревшей клятвы, и Серхи поджимает тонкие губы. Нотория за ним морщится и скрещивает руки на груди. Байра выходит вперед, небрежно поддевает ногтем горячий осколок на моей ладони. – И это все? – Хмыкает он. – Этого достаточно, – пожимаю плечами. – Увидим, – обещает старый маг и цедит чары связи. Впившись в меня глазами, наклоняется ближе – чувствую сухой травяной аромат его одежды, – выдыхает в ухо: – Вы пожалеете, Даниель. – Эрлах, – склоняю голову набок, волосы скользят по щеке. – Вы пожалеете, – повторяет он и отходит, уступая место Серхи. Тот обдает ледяным презрением, как и Амертат. Остальные смотрят нечитаемо, но послушно произносят волшебные слова. С каждым моя сила обретает новое звучание, окутывая теплом и ветром, шелестом ночи, далекими песнями и каменной тишиной. Ощущения множатся, словно я одновременно – в тысяче мест и времен. Так легко потеряться, и только вырезанная на коже клятва удерживает меня в реальности: Зарин Аваддон здесь. Я тоже должен быть – здесь, пока ей ничего не будет угрожать. От этого зависит моя жизнь. – Совещание Совета через два часа, – говорю Советнику Мадлен, самому юному и последнему. – Передайте остальным, – сглотнув, кивает и торопливо отнимает руку от Камня. На его пальце остается порез, и я думаю, что мой осколок сильно отличается от гладких, округлых Камней Совета: он крохотный и острый, кровожадный. Это увидел Первичный Портал в моем сердце? Я – такой? Теперь – оставить подпись на документе. Скрепленные темным колдовством листки впитывают кровь, высасывая каплю за каплей. Когда я отрываю палец, до локтя простреливает боль и приходит понимание: все изменилось. Так сильно, что в голове мутнеет, мир смазывается на секунду, принимая новый порядок. Я ощупываю шершавые имена, холодные строки нового закона. Оборачиваюсь вслед уходящим магам – охотники поспешно расступаются перед, – и встречаю серебристый взгляд Райха. Хмурюсь: пробрался-таки в эпицентр событий. Я просил подождать в кабинете Адамона, пока все утрясется и приедет его отец, но... стоило предположить. Пустой засунул руки в карманы черной толстовки и уже зачарованно смотрит на дымных тварей, по-прежнему защищающих своих хозяев. Вздыхаю и подхожу к Зарин: – Пора, – протягиваю обе копии документов девушке. Она пристально всматривается в мое лицо: – Спасибо, что вернул мне... – замолкает, не в силах назвать. Улыбаюсь: – Долг. – Долг? – Я расскажу после. Кивает и прикладывает ладонь с глубокой раной к документам. – Мир заключен, – и в тот же миг гаснут стены, замолкают компьютеры. Нас окутывает непроглядный мрак. Тишина. По спине бегут мурашки, а в живот сжимается от страха. Твари неслышно движутся в наступившей темноте, просачиваясь между оцепеневшими людьми, занимая новое место среди них. Зарин говорит ломким голосом: – Заберите всех и уходите. У вас пять минут. Не дайте им кого-либо ранить, – моей щеки касается невидимый коготь, проводит черту. С шорохом и скрипом чудовища собираются из дымной взвеси в собственные изломанные формы. Кто-то тонко выкрикивает: – У нас огненные маги! Источник вашей жизни! – И в этот момент морок, сопровождающий тварей, сходит. – Они в курсе, – раздается нервный смех, вспыхивают слепящими пятнами фонари. Оглядываю потерянных, раненных магов, лежащие в каменном крошеве трупы. Горло сжимается, и сложно вытолкнуть хоть слово... я должен. Позвать медиков – Гийот появляется так скоро, будто ждал за дверью. Безразлично кивает и устремляется к неподвижным телам. За ним сквозь море охотников проскальзывают другие лекари и ребята моего блока. Эти улыбаются, переглядываются заговорщицки. Я командую: – Разбиться согласно протоколу Б45, – группы по шесть человек, из них двое главных – искатели. – Обойти периметр и убедиться в прочности связок. Просканировать прилегающую территорию. В девять общий сбор на центральной площади. До этого момента – удвоить патрули. – Но барьер... – пытается спорить кто-то. – Восстановится через несколько минут. Поспешите занять позиции, – толпа споро делится на команды, люди тянутся к выходу, забирая с собой свет. Хрупает под ногами битое стекло, размазываются остатки портала. Единственный вход в Отрезок стремительно исчезает. Я чувствую, как после ухода тварей расслабляются плечи, растираю задеревеневшую шею. Пробираюсь к Сойту Роэну и опускаюсь на колени. Футболка на его животе черная от крови. Мужчина, скривившись от боли, удерживает рану руками. Кричу: – Сюда! – Секция за секцией, зажигаются потолочные панели. Медики застывают, не решаясь приблизиться. Чертовы трусы! Рявкаю: – Это приказ! – Но они уже не... не люди, – выдавливает один из целителей. Верно. Подписанный пакт Серафима – древний документ, и согласно нему маги огня и отмеченные чудовищами приравниваются к тварям, а их жизнь обретает неприкосновенность. Небольшая цена: перестать быть человеком – за свободу. – И что? Вы работали вместе много лет, а теперь это больше не имеет значения? Пусть он умрет, да, Руни? – Нет, я не это имел в... – Ну так думай прежде, чем говорить, – убираю волосы с лица и опираюсь о землю. Голова кружится, язык кажется неповоротливым и распухшим. Усталость наваливается неподъемной глыбой, и страшно хочется оказаться в своей комнате, в тишине и одиночестве – хоть не надолго. Медленно подбираю слова, а в висках стучит: осторожно, ты теперь Советник. Ты не имеешь права на ошибку, особенно сейчас: – Послушайте, я знаю: вы сбиты с толку. В девять я все объясню и отвечу на любые вопросы. Но сейчас просто помогите им. Если вам плевать на общее прошлое, подумайте вот о чем: неизвестно, как чары Бози расценят его смерть. Сжав плечо мужчины, в наступившей тишине разглядываю побледневших медиков. Они кажутся неуверенными даже когда отмирают и подходят наконец к раненным. Глажу Камень: ничего, все получается – видишь? Требую: – Принесите протезы Мантикоры. Одно... два инвалидных кресла, – для Сойта Роэна и раненного в бедро Эйсы. – Этому необходимо в операционную, – говорит осматривающий искателя маг. – Тогда одно кресло. Эй, Картер! Томас и Пвин! – Перехватываю троих парней моего блока. – Вы отвечаете за него передо мной лично. Никого, кроме врачей, не допускать. Иные приказы не рассматривать. Понятно? – Да, сэр! – Сойт Роэн сдавленно вскрикивает, когда его перемещают на носилки. – О тебе позаботятся, все будет хорошо, – мужчина горестно ухмыляется: – Навестишь меня в лазарете? – Непременно, еще сегодня, – обещаю, поднимаясь. И Валентина тоже навещу. Вокруг колдуют, убирая завалы битого камня, левитируя тела, зачаровывая раны. Жизнь Университета входит в привычное русло. Скоро о случившемся будут напоминать лишь свежие фотографии погибших на стенах бара и пустые кровати в некоторых комнатах. Новый капитан блока охотников. Чистые камеры Заповедника. Там уже никого – прикрыв глаза, я вижу структуру ордена как на ладони. Учебные аудитории, секции общежитий, переходы и залы, каморки подсобок, зачарованные пятна хранилищ артефактов, сияющий главный контур – великолепный, мощный каркас из древних сигилов с кружевом современных надстроек, укутывающий Университет серебристым облаком защиты. Тьмы внутри нет – истаяла, разбежалась. Вернулась домой, если у чудовищ есть дом. Я оборачиваюсь к Зарин. Рядом с ней Наас и Илай, Сано и обнимающий девушку высокий блондин с перечеркнутой шрамом щекой – Ульрих Пата, о котором говорила Нина. Он выведет ребят к Маре и Эду. – Пора восстанавливать барьер, – обещанные Зарин минуты истекли. – Я провожу вас к выходу. На всякий случай. Киваю Ульриху: – Пойдешь с ними. Поможешь перенести погибших. – Так точно, сэр, – сероглазый маг понимающе улыбается. Я жду, пока цепляют протезы безногому калеке Мантикоре – дикий крик на мгновение перекрывает иные шумы, – пока Зарин уговаривает его пойти с ними. Пока заканчивают колдовать целители, пока уносят тела. Замираю над каждым, всматриваясь в изуродованные смертью лица. Нахожу девушку Кана Энид, укутанную серой пылью как саваном. Знакомых охотников – но не их капитана. Мне не нужно спрашивать, что с ним случилось. Я понимаю. Нина тоже понимает: столкнувшись с нами в коридоре, читает что-то в моей лице. Беспомощно оглядывает раненных магов, тело Айяки на руках Илая и держащего мертвого брата Марию. Девушка сдавленно всхлипывает и зажимает рот, шарахается прочь. Шагаю к ней, но она сбегает раньше, чем я успеваю что-либо сказать. Стискиваю зубы и Камень – до боли, до теплой крови в ладони. Мне хочется кричать. – Она тоже маг огня, – говорит подошедшая Зарин. – Слабый, но ученым хватит. Она должна уйти с нами. Принять печать. – Ей потребуется время, чтобы примириться с этой мыслью, – криво усмехаюсь. Много времени. – Пусть поторопится, – проходит мимо Хикан. Мы минуем лестницы и решетки, бесконечные линии защиты, что мерцают узорчатым плетением перед моим внутренним взором. Сознание будто раздваивается, я одновременно среди черно-белых коридоров и – внутри огромного магического организма, где каждый сигил связан с другим, живет и дышит, непрерывно меняется, взаимодействуя. Чары опутывают каждый камешек, струятся под ногами, мерцая в такт шагам. Разливаются в вычурный знак, когда мы достигаем холла. На нем столпились люди: ученые в белых халатах, бледные как мел пустые из администрации. Я нахожу Адамона, он выглядит постаревшим и очень усталым. Вздыхаю: в ближайшее время его ожидает много работы. Я об этом позабочусь. Толпа поспешно расступается перед нами, и в лицо дует холодом. За стеклянными дверями ждут сгущающиеся сумерки. И воробьи – замерли на ветвях и карнизах, укрыли залитые последним алым светом крыши. Я вздрагиваю, когда несколько пташек перелетает возле самого лица. Зарин рядом заметно напрягается. Обхватывает себя за плечи: она в легкой рубашке и шортах, остальные тоже одеты совсем по-летнему. Наверное, в Отрезке было жарко. Я отдаю девушке свое пальто. – Спасибо, – рассеянно благодарит, не сводя золотистых глаз с неподвижных птиц. – Пойдем, – касаюсь между острых лопаток. С темного неба падают колючие снежинки. Дыхание клубится паром. Выдыхаю облако: люди рядом – замерзшие и серые в наступающей мгле, – последние искры гаснущего пламени, обломки великой Огненной эпохи, теперь в безопасности. Пусть в переулках скользят силуэты охотников, провожающих нас к барьеру, пусть следом поворачиваются камеры – все это скоро останется в прошлом. Темные ритуалы, ужасы Заповедника... Висия – останется в прошлом. Глаза печет, и я шепчу призраку среди теней: прощай. Я исполнил свое обещание. Все поменяется. Даже раньше, чем я предполагал: за очередным поворотом нас встречает группа магов. Воробьи с шумом взлетают к низким тучам, стая описывает круг и улетает в сторону парка. Машинально тянусь к пистолету, но узнаю выступившего вперед Олафа. Он медленно расстегивает китель и, свернув, кладет на асфальт. Остальные повторяют за ним и быстро отходят, исчезая под деревьями. – Идем, – хмыкаю, устремляясь вперед. – Подожди! Это может быть ловушкой, – предостерегает Сано Ульриха, который наклонился поднять подарок. – Чары... – Нет, – подхватываю сверток, на всякий случай проверяю на колдовство – знак сплетается из снега легко, по первому желанию. Улыбаюсь, чувствуя тепло в груди. – Это благодарность. Укутываю кителем Нааса, ободряюще сжимаю плечо. Парень смотрит мимо, заледеневший в своем горе. – Все равно проверь, – сомневается Хикан, но форма, как и висящий дальше на ветвях пуховик, не проклята. Мы находим оставленными шарфы и шапки, кофты и толстовки, одеяла и свитера – больше, чем нужно, больше, чем я мог представить. Горло перехватывает спазмом, и я отворачиваюсь, чтобы никто не увидел потрясения на моем лице. – Ненормальные, – шепчет Эйса. – Камеры же работают! – Красные глазки смотрят на нас с забора периметра. Останавливаюсь у калитки: – Я попрощаюсь с вами здесь, – прячу руки и Камень в карманах подобранного пиджака. – Не оставайтесь в городе. Уходите как можно дальше прямо сегодня, воспользуйтесь альфа-порталом. – Спасибо, – рассеянно отвечает Зарин. – И вам. Надеюсь, в следующий раз мы увидимся при менее трагичных обстоятельствах. – Позаботься о Нине, – хрипит Наас. – Пока на ней нет печати, она считается человеком и попадает под власть Университета. Она уязвима. – Жаль, что нельзя обратить без спросу, – хмурится Хикан. – Я поговорю с ней, – обещаю. – Свяжусь с Ульрихом, как только станет известно состояние Сойта Роэна. А теперь... – Барьер, – Зарин задерживается, пропуская остальных вперед. Прижимает к груди листы соглашения. Илай ждет ее по ту сторону стены. Облизав губы, девушка говорит повернувшимся камерам, невидимым наблюдателям. Совету и мне: – Я сожгу ваши души дотла, если придется. Соглашаюсь: – Договорились. Она шагает за барьер и оборачивается. Глаза горят лунами, словно у дикого зверя. Что-то шепчет, не разобрать, но я вижу вторым зрением, как наполняется светом защитный контур, как вспыхивают узловые сигилы и плетения связок. По позвоночнику бегут мурашки, а волоски на затылке поднимаются дыбом. Втягиваю запахи палой листвы и близкого болота, зимнего ветра в соснах, улыбаюсь на прощание, когда калитка с грохотом захлопывается – вздрогнув, ежусь от холода и неприятного ощущения, что за мной наблюдают. Мельком посмотрев на камеры, оглядываюсь, нахожу темный силуэт в начале аллеи. Сутулые плечи, растрепанные волосы – Райх. Ну конечно. Чувствую, как теплеют щеки. Он здесь, мой пустой. Неслышный – подходит ближе, останавливается напротив. Кончик носа покраснел от холода, румянец заливает скулы. Я дергаю рукой, сплетая сигил помех, и вырубаю все наблюдение. Хватит, насмотрелись. – Все получилось, – говорит он. Блекло улыбается и впервые выглядит неуверенно. Я склоняю голову набок и подхожу ближе, трогаю холодную ладонь. Ответное касание жесткое и крепкое, у Райха расслабляются плечи. – Все получилось, – а сколько еще предстоит. При мысли о скором заседании Совета шею сводит спазмом, желудок сжимается. – Что дальше? – Мягко спрашивает, поглаживая мои пальцы. – Примирить всех с новым порядком. Организовать по-новому функционирование Университета. Много работы и мало магии. – Жаль, я уже привык, – серебристые глаза отражают свет гаснущего дня. – Хочешь остаться? – Наклоняюсь к нему, мои волосы ложатся на бледную щеку. Райх прикусывает губу. Хмурится: – Да. Отец против, и пойдет к Совету, но... ты ведь не позволишь им стереть мою память? Выкинуть из Университета? – Не позволю, – еще одно обещание слетает с губ, теряется в клубящемся дыхании. – Даже если тварь вернется – не позволю. Он дрожит, и я обнимаю, притягиваю вплотную. – Я... боюсь, что не справлюсь. С ней, с собой. Как всегда. Не найду своего места здесь. – Быть может, оно и не здесь. Мы прошли длинный путь, и магический орден в нем оказался лишь частью цепи. Чудеса – еще не главное. – А что же? – Хмыкает парень. – Оставаться собой, – жить прошлым, если нужно. Думать о мертвых, о живых, дышать ради мести или любви. Идти вперед, превозмогая страх, вину... ради надежды на новый, лучший день. – Ты же был там, в порталах, и видел: память мага, чувства – одинаковые сквозь века... существо из зеркала, дракона, Темные Земли. Что это огромный, невероятный, грандиозный мир. В нем найдется место для каждого. Мы обязательно отыщем свое. Сейчас оно здесь – но кто знает, что будет завтра? Райх улыбается и целует. У него шершавые, ледяные губы. Пахнет грозой, и я больше не различаю горечи в этом аромате. Не чувствую груза ответственности и боли. Мне легко. 09.08.20