Ты моя слабость

Нат вежливо благодарит водителя и, захлопнув дверь автомобиля, направляется к подъезду дома Макса. Из-за неожиданно начавшегося карантина их встречи с Пи сократились в несколько раз, а это очень печалило юного Натасита, который всей душой проникся к чувствам своего старшего. Слишком не хватало: не хватало тех «случайных» прикосновений во время очередных съёмок, не хватало «случайно» брошенных друг другу взглядов, после которых во время перерыва следовали страстные объятия где-нибудь в углу, за декорациями или в коридоре — там, где никого нет, где никто не увидит. В штанах Нонга сразу становилось тесно, как только яркой картинкой в памяти появлялось воспоминание как Макс, взяв его за руку, повёл к небольшому автомату за шоколадками, а на самом деле, свернув в другой коридор, подхватил его на руки и, прижав к стене, целовал. Мокро и глубоко, пока ноги Ната силой обвивали талию Пи, принуждая быть ближе. Не хватало следующего за этим смущения: с багровым лицом Натасит утыкался носом в грудь Сарана, сжимая его футболку пальцами. И так горячо ощущались чужие ладони на талии, оглаживающие Нонга в попытках успокоить, в итоге делающие всё наоборот. Но признаться в этом своему Пи казалось невозможным. Натаситу было мало Макса до этого, а сейчас тем более. Парень перестал приходить к Нонгу домой, прекратились интимные объятия и сладкие поцелуи. И как же было не грустить Нату, который проживал насыщенное зарождение любви между ними теперь в одиночку, дразнясь лишь умильными переписками или видеозвонками? Нонг очень скучал, и его тоска сказывалась на поведении. Как самый настоящий ребёнок, Нат дулся и капризничал, вот отец и не выдержал и, обеспечив полную безопасность сына, отправил его к Сарану домой. Причитал, правда, много. Бубнил что-то о несдержанности, безответственности и отсутствия какого-либо терпения, но видеть сына в подавленном состоянии не мог. Вот и в итоге, счастливый Натасит, сжимая в руках большой пакет с продуктами, звонит в знакомую дверь и, небрежно отбросив его в сторону, радостно бросается в объятия своего Пи, как только тот открывает дверь. — Ты раньше, чем я думал, — Саран мгновенно подхватывает Ната, ласково потираясь носом о шею. Эмоций тоже сдержать не может: широко улыбается, крепче сжимая в объятиях Нонга. — Собрался быстро, — бормочет через маску Нат, проникаясь моментом встречи после разлуки. Простояв так какое-то время, Пи опускает Натасита на пол и легонько щёлкает по носу. Нонг мнётся, смущается — слишком долго не виделись, и ощущение счастья бьёт через край. Саран ухмыляется, нарочито медленно закрывает дверь, забавляясь смущением возлюбленного, а потом растерянно бросает взгляд на пол. Поднимает огромный пакет, смотрит в него и ворчит. Просил ведь не покупать ничего из еды, а Нат не послушался и привёз слишком уж много закусок. Цыкает, но мягко гладит Нонга по волосам, направляясь на кухню, а Нат свободно выдыхает. И пока Макс разбирает продукты, Натасит возится в ванной: душ принимает, переодевается. Когда сушит свои волосы, то и дело поджимает губы и стесняется своих же мыслей. Он очень сильно соскучился по касаниям своего Пи, по его поцелуям, а ещё ему совершенно нормально хочется зайти чуть дальше, нежели раньше. И сегодня Нат хочет сделать всё, чтобы Макс отодвинул своё: «Тебе ещё нет двадцати» и сделал шаг вперёд в их отношениях. Расчесав волосы и улыбнувшись своему отражению, Нонг выходит из ванны и, не сдерживая счастливой улыбки, вприпрыжку налетает на Макса. Саран, который спокойно раскладывал подушки на диване, приготавливая им уютное местечко, испуганно дёргается, и нервно посмеиваясь, говорит: — Напугал!  — Прости-и-и-и-и! — озорно тянет Нат, потираясь лбом о спину старшего. Тот лишь вздыхает и поворачивается к Нонгу. Смотрит на него мягко и очарованно, нежно пальцами поглаживая розоватые щёки Натасита. Тот ластится, а губы расплываются в умильной улыбке. — Хочешь что-нибудь посмотреть? — вопрос, как кажется Нату, совершенно не в тему, но если его Пи хочет поиграть, то он не против. — Всё равно, — мило щебечет Натасит. Макс просто кивает, попутно предлагая закуски, расставленные на журнальном столике. Нат невинным взглядом смотрит за передвижением старшего и когда тот поворачивается к нему спиной, Нонг украдкой направляется к столику. Он неуверенно поглядывает на Пи, пока тот занят переключением каналов, и делает два больших глотка красного вина. Младший морщит нос, закидывая пару виноградин в рот: крайне неприятный вкус у сухого вина, но не ему выбирать было. Быть пойманным на месте преступления желания у Ната нет, поэтому он быстро запрыгивает на диван, кутаясь в одеяло с головой. Он слышит тихие шаги Пи, который направляется к столику и в ожидании порицания поджимает губы. — Нонг! — резковато обращается Макс, заметивший полупустой бокал. — Не руга-а-айся, — мямлит Нат из-под одеяла, выглядывая из своего укрытия парой любопытных глаз. Саран тяжело вздыхает, допивая остаток горячительного напитка и, погасив свет в комнате, забирается под одеяло к своему Нонгу. Он сразу отставляет руку в сторону, и Нат моментально прижимается к своему Пи. Младший довольно укладывает голову на плечо Макса, закидывая ногу на его бёдра, и счастливо подрагивают уголки его губ, когда он чувствует, как напрягается его старший от столь незначительного движения. Ни один, ни второй совершенно не смотрят телевизор, медленно и горячо сходя с ума. Нат едва заметно, но крайне ощутимо водит своим коленом по промежности Макса, рукой слабо тиская его грудь. Старший пытается бороться с накатывающим возбуждением, но по сути добровольно опускается в эту неизведанную бездну наслаждения. Указательным пальцем Макс водит по грациозной линии губ Ната, чуть надавливая на них, и совершенно точно не стоит описывать, что именно он себе представляет. Едкая дрожь желания плавно распространялась по телу Сарана, и он пытается успокоить себя, сосредоточившись на просмотре фильма, однако любые мысли, не связанные с Нонгом, просто вышибаются из головы. Сердце Макса стучит очень быстро, твёрдая выпуклость оглаживается коленом Ната, а собственное возбуждение находится в мучительном положении, и от этого Натасит заводится ещё сильнее, поглощённый сладким томлением во всём теле. Голова кружится ощутимее, когда губ касается палец Макса, и Нонг исполняет первое возникшее желание. Он открывает рот и, прикусив чужую фалангу, начинает обсасывать палец. Саран глубоко вдыхает, надавливая кончиком пальца на язык младшего и, насильно покинув влажный рот, он приподнимает лицо Ната за скулы. Широким движением языка он обводит пухлые губы, смачно проникая внутрь. Натасит надрывно стонет, поворачиваясь к Пи лицом. Он нависает над ним и сладко, мокро и глубоко ласкается языками со своим возлюбленным. Работающий телевизор для двух парней потерялся на фоне, а в ушах слышались лишь отяжелённое желанием дыхание и до чёртиков крышесносные звуки от мокрых касаний языков. Как сладко постанывал Нат, как призывно он стремился быть ближе к Максу, кажется, совершенно теряясь в себе, и для Сарана это стало едва уловимым по звучанию звоночком: сейчас стоит остановиться, потому что возбуждение выходит из-под контроля. Он попытался отстраниться, притормозить. — Что такое? — горячий шёпот прямо в рот старшего, и тот мучительно хнычет, проклиная всё на свете. Кто бы знал, каких трудов ему удавалось сдерживать себя. Но ведь «кто бы» может и не знал, а вот Нат точно знает, и очень искусно дразнит его. — Нужно притормозить… — Макс утешающе поглаживает шею Нонга дрожащей рукой, кажется, сам не веря в свои слова. Ах, если бы Пи только знал, что его поглаживания в такие моменты, что красная тряпка для быка, и Натасит только сильнее раззадоривается. Выпитый ранее алкоголь придаёт уверенности и невозможно понять, от чего Нонг пьян сильнее: то ли от алкоголя, то ли от чувств возбуждения и нежности. И ему так нравится это глупое и уже проигранное сопротивление Пи, забавляет. — Но я не хочу, Пи… Рука Ната плавно опускается вниз и уверенно сжимает твёрдую плоть в ладонь, и Саран неосознанно толкается навстречу, хрипя: — Малыш… пожалуйста… Саран до последнего пытается держаться, противиться острому удовольствию, что сворачивает внутри всё в клубок. Нужно всего лишь попросить Нонга остановить эту упоительную пытку. Не поддаться манящему искушению, но может ли он столько противиться себе, и любимому? И нужно ли это вообще?.. — Пожалуйста, что? — Нат дразнит, играет. Совершенно не хочет, чтобы Макс снова тормозил, боялся того, что может случиться дальше. И если слабостью Пи является сам Натасит, то Нонг непременно этим воспользуется. Он сам не понимает как, но в следующий момент его пальцы уже обхватывают чужой член, и Макс глухо рычит, переворачивая младшего на спину. И им стоит поблагодарить чудодейственный градус сухого полусладкого, иначе бы Нонг не осмелился бы на такую дерзость. Хотя, кто знает… Старший удобнее устраивается между ног Ната и прожигает того полным вожделения взглядом. А Натасит заворожено смотрит на него в ожидании дальнейших действий, обвивая руками шею. — Я совращаю ребёнка, — Макс наигранно корчит гримасу полную сожаления. Игривый флирт нравится Сарану, и следом он пошло облизывает приоткрытые губы Нонга. И сердце младшего так бешено стучит, что обжигает грудную клетку, горячими, обжигающими волнами вызывая по телу дрожь желания. Становится одновременно и страшно и более маняще. — А может это ребёнок… совращает тебя? — голос Ната мягок и отдаёт лёгкой хрипотцой. Он решительно закидывает ногу на таз старшего, а рукой забирается под футболку, воздушными касаниями касаясь напряжённого пресса. Макса пробирает от этой слегка неуклюжей смелости — она слишком мила, слишком юношески дерзкая, слишком искренняя. Сдерживать себя в руках рядом с этим дьявольским ангелом для Сарана давно стало на грани невозможного. В привычку давно вошло передёргивать в ванной, представляя жар и узость чужого тела. Что ему ещё остаётся делать, если Нонг ещё несовершеннолетний? Но Натасит словно провоцирует его раз за разом всё сильнее и сильнее. Играет с ним, дёргая за свои ниточки, и ведь работает, а Макс только и может удивляться тому, что этот неопытный ребёнок так искусно манипулирует им. Он резковато приподнимается, одним движением стягивая с себя футболку, и помогает избавиться от неё Нонгу. А затем с блаженным стоном вновь опускается на Ната, соприкасаясь оголённой кожей. Казалось бы такая мелочь, но не в отношении Натасита: этот парень особенный. Макс с упоением смотрит на возбуждённый взгляд Ната, когда тот нежными прикосновениями оглаживает его грудь, плавно спускаясь к мышцам живота. — Нравится дразнить меня, малыш? — Саран шепчет прямо в подрагивающие губы, слабо толкаясь в младшего. От разряда полученного удовольствия старший закатывает глаза, крепко сжимая подушку под головой Ната, а тот вскрикивает и притягивает Макса за шею, плотно прижимаясь губами с к чужим. — Нравится… — слабо шепчет Нонг, совершенно теряясь в ощущениях от трения их возбуждений друг от друга. — А что ещё нравится моему малышу? — Макс кончиком языка вылизывает шею Нонга, изредка подбираясь к мочке уха. — Нра… а-ах! К-ха… мм… нравится… когда Пи трогает… там… — насколько хватает сил и возможностей, Нат толкается вперёд, и на лице старшего расползается широкая и неприличная улыбка. Саран приподнимается, приспуская с себя и Нонга пижамные шорты и трусы, надавливая на кончик чужого члена пальцем. Бёдра младшего напрягаются, и он прогибается в пояснице, прикрывая рот ладошкой. Непорочный вид Ната вызывает у Макса дикое желание достаточно греховно обладать им, но он точно уверен, что этот невинный парень любой грех очистит. И старший, если честно, сейчас соображает плохо, поэтому смутно понимает, как он оказывается на спине, а между его ног располагается Натасит. Но он отчётливо видит горящее пламя в затуманенных глазах и на секунды запечатляет момент, как Нат опускается к его члену, прижимая головку к губам. Глаза открываются шире, и рука Пи вяло тянется к плечу Нонга, в попытке остановить, но терпит поражение на полпути, как только Нат поглощает головку в свой влажный рот. Он кончиком языка ведёт по уздечке прямо к наружному отверстию и сильно надавливает на него. А у Макса рот в немом стоне открывается, потому что проворное движение языка Ната выбивает весь воздух из лёгких. И Максу остаётся только гадать, где его милый Нонг научился такой изощрённой и изумительной ласке. Рука путается в волосах Ната, когда он заглатывает глубже, совершенно без стеснения постанывая — получает огромное удовольствие от ощущения тяжести чужого органа у себя на языке, а вернее именно члена Макса. Особо глубоко, конечно, не берёт — давится, и этот вызывает довольные смешки сквозь стоны у старшего: убеждается, что всё-таки он первый, поэтому и быть ближе не принуждает, лишь ласково поглаживая голову Нонга. Снизу живота всё скручивает в сладком спазме, а зародившееся желание увидеть происходящее, кажется необходимым, как глоток воздуха. И Пи аккуратно прерывает Ната. Тот и опомнится не успевает, как оказывается на коленях, а Макс стоит перед ним на полу: сам держит свой член, медленно водя головкой своего члена по приоткрытым губам Нонга. А Натаситу нравится, и он сам берёт его в руки, начиная активно двигать головой. Старается максимально задействовать и язык, и щёки, но Сарану сейчас это неважно: сам вид его Ната, такого прекрасного, такого невинного, который ему так чувственно сосёт, прошибает насквозь, сносит волнами самого кипящего удовольствия. И он вытаскивает прежде, чем оргазм окутывает его теплотой, и пачкает влажные губы Ната в сперме. Чистые наивные глаза внимательно смотрят на Макса, пока тот футболкой вытирает лицо Нонга. Он аккуратно укладывает Ната на диван, сразу утягивая того в долгий поцелуй. — М-мх… Хочу… — постанывает Нонг сквозь поцелуй, а у Сарана внутри всё наливается новым возбуждением. Он что-то бормочет Натаситу, пока уходит в ванну и возвращается с небольшим тюбиком в руках. Пальцы смазывает поспешно, несколько раз проводя ими по твёрдому естеству младшего. Нат тихо постанывает и, как кажется Сарану, слишком эротично расставляет ноги. Он наклоняется к Нонгу и жадно впивается в сочную мякоть губ, с нескрываемым удовольствием глотая стоны Натасита. Первый палец проникает с ожидаемым сопротивлением, и младший болезненно шипит, скребя ногтями по спине Макса. Пи не торопится, медленно разминает узкий проход, влажными чмоками опускаясь к груди парня. Нежно покусывает затвердевший сосок, играется с ним языком, пока Нат тихонько всхлипывает, постепенно привыкая к ощущениям. Саран отрывается от своего лакомства всего на минутку, чтобы смазать пальцы снова, а затем возвращает свой шаловливый рот на грудь Нонга, продолжая посасывать и покусывать её: следы, несомненно, останутся. Второй палец скользит проще и Макс уверенно вводит их до самых костяшек. Нат вскрикивает, прогибается и сильнее царапает спину старшего. Саран неспешно проводит круговым движением внутри, пока не нащупывает небольшое утолщение, а затем снова возвращается к губам Нонга, крадя с них лёгкие поцелуи. Он медленно двигает пальцами внутри, нежно массируя простату, а Натасит давится криками и стонами. Пытается утянуть Макса в поцелуй, но удовольствие настолько ошеломляющее, настолько сладкое и тянущее, что никакого поцелуя не получается: сил едва ли хватает на стоны. Саран сам вторгается в рот Ната языком, давая своему возлюбленному желаемое. Он не может противиться его капризам, даже просто не хочет. И будет делать всё, чего только пожелает его Нонг, ведь находится в плену такого чистого и абсолютного чувства — любви, он готов добровольно, будь это хоть самое коварное рабство. Макс давно понял, что добровольно отдался во власть Нату, во власть своей любви к нему. И это потрясающе. Натасит полизывает чужой язык, пока всё тело пребывает в исступлении от удовольствия, что приносит ему возлюбленный. Возбуждение, тянущее низ живота, плотной теплотой окутывает всё тело и душу парня, а сладкие касания в интимном месте обостряют это чувство, и Нат громко кричит, вздрагивает, пока его живот покрывается следами первого, но далеко не последнего, крышесносного наслаждения. Макс лежит с Нонгом ещё какое-то время, поглаживая его по взмокшей спине и утирая проступившие слёзы. Шепчет на ушко всякие приятности, а потом удаляется — набирает ванну. Нат слишком размяк от накрывшего с головой удовольствия, которого, наверное, для первого раза было слишком много, да и алкоголь даёт о себе знать. Саран принимает ванну вместе с ним, ласково моет волосы Нонгу и улыбается, как дурак — слишком счастлив. А у Натасита глаза слипаются, но состояние эйфории у него не меньше, чем у Пи. Уже опускаясь в постель, Натасит сонно бормочет: — Почему ты не зашёл дальше?.. — Малыш, — Макс нежными чмоками покрывает довольное лицо Нонга, — нам некуда спешить. Впереди ещё полно времени… — Мм. Нат удовлетворённо мычит в знак согласия и всё-таки проваливается в царство Морфея. Он тихо посапывает, уткнувшись носом в грудь Сарана, а тот лишь счастливо улыбается, пытаясь унять дрожь счастья по телу. Ему несказанно повезло встретить такого человека, как Нат, и он не сомневается, что этот человек его. Судьба или время — Макс просто благодарен. Саран ни за что не упустит своего счастья и будет проживать свою жизнь так, чтобы этот паренёк, спящий рядом с ним, ни на секунду не пожалел, что выбрал и полюбил его.