***
В следующий раз юноша осознаёт себя уже в медицинском блоке базы. Сначала яркий белый свет бьёт по чувствительным паучьим глазам, заставляя зажмуриться, дёрнуться сменить положение и запищать приборы. Пока Питер приходит в себя, ощупывая пересекающий лицо бинт непослушными пальцами, помещение наполняется людьми. Первым, кого он определяет по быстрым чётким шагам – Тони Старк, следом его догоняет торопливый лёгкий – Наташи. С тихими щелчками распахивающейся двери раздаётся полутопотХалка, который и не человек и не Халк вовсе, а всё вместе. Ему пока сложно свыкнуться с теми изменениями, которые произошли за время его отсутствия после исчезновения на Титане, хотя после возвращения и прошло практически полгода. И Тони остался жив. Плечи, снова сжимают и тянут сильные мозолистые ладони, приводя юношу в сидячее положение. Позже щёки плотно обхватывают жесткие пальцы, а перед чуть слезящимися глазами юноши оказываются другие, коньячно-карие и встревоженные. - Питер, чёртов мальчишка, ответь же мне! – не хуже горного льва рычит нависший мужчина, не реагируя на взволнованный голос Наташи. Пересохшие губы размыкаются в ответ, и выдыхают беспомощное: - Тони. На том же плоском и сжатом для сознания заднем плане уже различимый голос доктора Беннера объясняет показатели, зафиксировавшие то, что Питер и так знает. Всё внутри него звучит другим сердцем и… Непослушной рукой юноша тянется к своему лицу и преодолевая несильное для его способностей сопротивление бинта, сдёргивает его. Встречаясь взглядом со своей судьбой. Своим-не своим глазом улавливая судорогу лица напротив и расширение зрачков. Тони Старк вздрагивает всем телом, пораженно приоткрывая чётко очерченные губы и оседая рядом с кушеткой прямо на пол, правда, не разрывая зрительного контакта. Среди всего шума, отчётливо слышится, как Тони хмыкает, даже пару раз будто смешок прорывается в воздух, но… - Этого не может быть, пацан… - хрипло проталкивает через горло мужчина. Неожиданно вздымает упавшую ранее руку к юношескому лицу. Скользит чуть дрожащими кончиками пальцев по веснушкам на белой коже вдоль носа к правому глазу, что всё ещё светит розовым оттенком полопавшихся капилляров и коньячно-коричневой радужкой, не соответствующей второму, небесно-голубому, пусть и оба глаза пораженно распахнуты и смотрят с одинаковым напуганным выражением. Мужчина касается нижнего века, заставляя юношу инстинктивно моргнуть, на мгновение скрывая цвет глаз и снова сломать реальность двух человек одним лишь движением ресниц. - Мистер Старк, - шепчет Питер не громче шелеста страничных листов, которые рассматривают Наташа и доктор Беннер, получая из какого-то прибора и не видя, что происходит у них прямо под носом. – Мистер Старк – всхлипывает парень и неосознанно подаётся вперёд, скручиваясь в клубочек, из-за чего почти падает с кушетки. Сильные мужские руки не дают удариться об кафельный пол, подхватывают и прижимают к широкой груди с парой выпуклых шрамов и заполошно бьющимся сердцем. Звериным отчаянным взглядом Тони останавливает, дёрнувшихся было к ним мстителей и окончательно выпрямляется. Делает несколько тряских широких шагов к распахнувшейся двери и выходит в коридор, прижимая к груди тихо всхлипывающего юношу. - Паучок, ну ты… может официальное разрешение ходить в клуб и тискать кареглазых девчонок дать? А? – нервно проговаривает мужчина, быстро шагая в сторону своих апартаментов, в ответ, слыша только ещё более отчаянный всхлип и ощущая быстро мокнущую ткань футболки в районе груди и прижимающегося к ней лица. Взгляд невольно обращается к непослушным и каким-то беззащитно рассыпавшимся вихрам, отчего внутри становится ещё более тошно. – Ладно, забудь,- быстро и жёстко, - я пошутил. – Сильнее прижимая к себе, вздрагивающее тело. Перед заветными дверьми его уже поджидает светловолосая совесть Америки, хмурящая брови и делающая шаг наперерез, только в ту же минуту, сталкивающаяся с фиксирующими его на месте деталями от костюма Железного человека, разрезающими тишину воем репульсоров. Это звук вернее всего приводит в себя Питера, чем сбивчивая речь мужчины, уже закрывающего за собой дверь и отделяющую их от всего мира. Кровать мягко пружинит под опустившимся на неё весом, после принимая на себя откинувшегося на спину мужчину с прижавшемся к его груди юношей. Так в тишине они проводят долгие минуты, кто размышляя, а кто успокаиваясь. Тонкие неординарно сильные для своей видимой хрупкости пальцы сминают ткань футболки, неосознанно прощупывая чуть выпуклый шрам и ощущая утешающие движения широкой ладони по своей спине и плечам. Когда от слёз высыхают даже дорожки на веснушчатых щеках, а пальцы прекращают сжиматься на прорвавшейся в нескольких точках ткани, мужчина перекатывает, будто бы потяжелевшую на добрую тонну голову по покрывалу, и утыкается носом в каштановые завитки юношеских волос, щекочущих чувствительную кожу шеи и плеча. - Тони – тихо, на грани восприятия хрипит Питер, - что нам делать? Мужчина в ответ тяжело вздыхает, так что грудь приподнимается и опускается с видимой амплитудой, прокатывая с собой мальчишку и произносит: - Если бы я знал, Питер. – Также шепотом отзывается, снова набирая в грудь больше воздуха. – если бы я знал, паучок, то всё бы было уже решено. - И что, вы даже не наругаетесь на меня? - За что глупый мальчишка? И с каких это пор мы снова на вы? Тем более сейчас… - с невнятной тоской заканчивает мужчина, двигая Питера так, чтобы смотреть тому в глаза. Юноша предусмотрительно зажмуривает их и отказывается открывать до того момента, пока Тони снова некасается его лица пальцами, очерчивая сначала скулу, а затем и веко правого глаза. - Посмотри на меня, Питер – просит он и не подчиниться невозможно. И снова разноцветные глаза сталкиваются с коньячными, окруженными лучиками смешливых морщинок, сейчас взволнованно оглядывающих лицо напротив. - Тони, почему сейчас? – шепчет, а затем восклицает с пылом: - Мы же видимся по триста раз на дню! – вспышкой силы снова теряются, а глаза щиплет от не пролитых слёз, - как же нам быть дальше? - Столько вопросов, малыш паучок – усмехается мужчина, продолжая поглаживать лицо вокруг изменившегося глаза Питера – значит всё не так уж и не поправимо. Главное, что нам не нужно спешить и время у нас есть, чтобы разобраться со всем, но уже после того, как ты, да и я тоже, отдохнём. Хорошо? - Но…? - Питер, - Тони добавляет в голос строгости, - у нас есть время. Не нужно торопиться, чтобы сделать поспешные и оттого неверные решения. Питер лишь устало усмехается: - Что здесь можно решить неверно, Тони? Мы грёбаная пара. Мужчина похоже криво растягивает губы. Как никогда, ему нечего добавить.***
*** В сумраке комнаты, рассекаемой лучами проектора, создающего иллюзию света фар проезжающих за окном машин только Тони не спится. Паучок засыпает практически сразу после установившейся тишины, измотанный схваткой, болью и очередным нефиговым вывертом судьбы. Ему бы тоже провалиться в сон, а не таращиться в потолок, периодически сжимая пальцами свободной руки переносицу, будто бы это остановит разгорающуюся головную боль. Но так просто уйти от свалившихся проблем было невозможным, как в 15, так и в 30, 50, сколько бы ему не жить, это будет с ним. Мигрень и бессонница, невозможность унять руки и отмахнуться от потока мыслей. Он стал самым гениальным изобретателем современности, героем в составе Мстителей, отбивался от пришельцев, десятки раз предотвращал теракты и приходил на выручку друзьям, а жить так и не научился. Уже принял свою семейную несостоятельность, при разводе с Пеппер, к которой вернулся рассыпавшийся женишок и наладил отношения с ним, ради Морган. Чёрт возьми, ему исполняется пятьдесят через несколько месяцев, его дочери скоро шесть, а его новообретённой паре девятнадцать. Что, Господи, не так с этим миром?! Тони в раздражении ударяет сжатым кулаком по постели и оказывается резко вздёрнут под потолок обхватившим его ногами за талию и рукой под плечо юношей. Перевитая напряженными жилами свободная рука держит их на тонкой паутине приклеившейся к потолку. Иллюзорные блики полосами скользят по нависшему над Тони лицу, сводя реальность с ума сжавшимися в точку зрачками чёрного и прозрачного глаз, впившихся в мужское лицо, осматривающих и ощупывающих на предмет ран или угрозы. А мужчина цепенеет в сильной хватке, чуть раскачиваемый под потолком инерцией прыжка, и будто заново видит юношу перед собой. Не долговязого мальчишку из Куинса, запинающегося через слово и мнущего в руках перешитое спортивное трико, а молодого красивого парня с гибким телом, перевитым жгутами проработанных мышц и паутиной синеватых вен, проступивших от напряжения. Сильные ноги, прижимающие крепко и надёжно, изогнутый корпус с напряженными кубиками пресса, широкие плечи и длинную шею. Острый подбородок, скулы с пробегающими желваками, внимательные глаза. Несколько угольных завитков, расчерчивающих лунную кожу лба и висков. Пятница продолжает проекцию, несмотря на странное поведение в комнате. Световые полосы изламываются на предметах и телах, лицах. Время будто обтекает их, замерших в смоле своих разбитых чувств. - Опускай нас, паучок, - первым приходит в себя Энтони Старк, обхватывая юношу за шею рукой, а второй подавая сигнал Пятнице включить основное освещение. Как только равномерный свет наполняет спальню, Питер аккуратно перехватывает нить паутины и расслабляет поджатые к груди колени, выпрямляя их, чтобы мужчина медленно опускался и после соскользнул на кровать. Поверхность пружинит под ногами мужчины, который, только успев восстановить равновесие уже готов придти на выручку Питеру, подставляя сцепленные в замок руки под вытянутую стопу. Балетный изгиб и натягивающие тонкую кожу косточки, узкая щиколотка. Взгляд мужчины медленно скользит по гладкой ноге к колену и выше, ныряя в тень от свободных шорт, по резким теням складок ткани к изгибу бедра и бока над резинкой. V-образная мышца сбрасывает взгляд ниже и снова вздымает по темнеющей дорожке волосков к впадине пупка. Полутеневой в тень и свет рисуется напряженный пресс и грудные мышцы. Бугрится плечо и чётко проступает вязь вен на удерживающей вес тела руке. Невероятно сильные пальцы перехватывают паутину и дают совершить движение вниз. Кончики пальцев наступают в подставленные ладони, следом пружинит вся изумительного изгиба стопа. Сцепленные в замок пальцы расцепляются, чтобы Питер скользнул вниз, становясь рядом и до безумия близко. Разделяя тепло кожи. - Когда это началось, Тони? – шепчет юноша, чуть запрокидывая голову, чтобы смотреть глаза в глаза. - Я не знаю. – такая редкая шутка судьбы над гениальным умом, и надо же. Именно там, где её совсем не ждёшь. Просто однажды я посмотрел на тебя другими глазами - хотел бы произнести мужчина, но позволяет себе лишь прикрыть глаза. Неосознанно изломить брови в бессилии. Что толку говорить сейчас, если он не решился на это ни тогда, более пяти лет назад перед Титаном, ни по возвращении из своей коммы, будучи обхваченным руками и ногами со всем юношеским пылом. Как это всё будет выглядеть для Питера сейчас? После стольких лет. Он ведёт по его плечам своими широкими горячими ладонями, собирает в горсти ладоней упругую кожу плеч и шеи, отчего юноша вздрагивает всем телом и в первое мгновение осоловело таращится в пространство над плечом мужчины. Пока руки не скользнут, одна под волосы на шею сзади, а другая под острую лопатку, медленно но неотвратимо притягивая гибкое тело к телу. Чтобы соприкасаться грудью, животами и бёдрами. Кожа к коже проносится в обоих телах разрядом тока, запускающего волну мурашек от загривка к тазу у Питера и по плечам и спине у старшего мужчины. Разноцветные глаза юноши впиваются в лицо Энтони, не открывающего глаз, продолжающего, словно слепец массажными движениями проходиться по напряженной шее, а после раскрытыми ладонями с нажимом огибают спину до дьявольски сексуально изогнутой поясницы. Выдохнуть сквозь сжатые зубы, чувствуя юношеские бёдра в своих руках, заполошное дыхание на шее и растущее возбуждение, упирающееся в его собственное. Сквозь пару слоёв тонкой ткани. - Тони, посмотри на меня. – просит Питер, обхватывая мужское лицо ладонями и привставая на носочки, балансируя на шаткой поверхности кровати. – Смотри на меня. Энтони замирает в его руках, но продолжает жмурить свои глаза. Будто если он распахнёт их, то очнётся в реальности, где этого гибкого тела не будет в его руках, а юный Человек-паук со своим умом, так схожим с его, будет спать сладким сном где угодно, но не здесь. Не стоять в его объятиях. Не касаться длинными пальцами колких от щетины щёк. Не станет… Господи-Боже! Коньячные глаза распахиваются, чтобы вобрать в себя всю картину персонального сумасшествия миллиардера, гения и далее по списку. Потому что юный паучок целует его, прикрыв свои глаза. Скользит влажными губами по его, чуть прихватывая нижнюю и касаясь кончиком языка уголка рта. Поверхностное дыхание щекотным ветерком на коже. Они стоят близко-близко. Практически вплавленные друг в друга. Широкие мужские ладони на узких бёдрах. Тонкие пальцы на колких щеках. Глаза в глаза. - Можем ли мы? – шепчет Энтони, внимательно вглядываясь в расширенные зрачки напротив. – После всего, что уже было с нами, Питер, с нашей историей. С такой разницей в возрасте.Тебе ещё не поздно найти красивую девочку или мальчика, которых можно в один прекрасный вечер познакомить с тётей. Обласкать тело, быть первыми друг у друга. – ладони отпускают юношеские бёдра и ложатся на впалые щёки, приподнимая подбородок. – Стоит ли всё это того, что произойдёт? Я не изменюсь, останусь взрослым мужиком, пропадающим в мастерской и делах компании и… Тонкие белоснежные пальцы накрывают тёмные губы, останавливая поток слов. - Есть ли между нами любовь, которая оправдывает всё? – произносит Питер, чуть склоняя голову набок, прижимаясь щекой к мужской ладони сильнее. Стоит ли всё будущее того, что он будет в праве держать любимое лицо в своих ладонях? Энтони вздрагивает всем телом и приходит в движение. Резко впиваясь одной рукой в юношеское бедро, другой притягивая лицо Питера к своему. Вонзаясь взглядом в понимающую улыбку напротив, съедая её поцелуем, от которого у обоих вырывается несдержанный стон. Резкой подсечкой Питер сваливает их вниз, падая сверху на мужчину, прижимая собой к сбитому от их возни покрывалу. Ухмыляется шально и пьяно, также, как и Тони, который с рыком подкидывает их и меняется местами. Вдавливая юношу в матрас весом своего тела и перехватывает тонкие запястья, чтобы с силой прижать их, распять под собой. Тони самоуверенно улыбается. Но ровно до того момента, пока выгнувшийся под ним юноша не сжимает его бока коленями и не совершает волнообразное движение всем телом. Отчего огонь в секунду опаляет грудь мужчины изнури. Сжигает набранный в лёгкие кислород и клеймит совсем не железное сердце именем. Единственным именем. Под раскалёнными руками прохладная гладкость кожи ощущается хрупкой и эфемерной. Полуночное создание лежит под ним на кровати, коварное в своей невинности, в пушистых ресницах, прикрывших поблёскивающие глаза, в волнах волос, рассыпавшихся вокруг головы. В припухших губах с влажным дыханием, которое он спешит попробовать на вкус, углубить поцелуй, скользнув языком в открывшийся навстречу рот. Такой поцелуй заставляет Питера вздрогнуть всем телом, впитывая откровенность, вспыхивая под мужчиной новой сверхновой. Почувствовать, как нечеловеческая сила плавится, растекаясь по телу забытой беспомощностью и, кажется, более он не способен вырваться, только, вывернув ладони, вцепиться длинными пальцами в ткань простыни. Коньячные глаза плавко скользят по юношеским чертам лица Питара, следуют по мышцам плеча вверх к соединению их рук. Запястья сжимают сильнее подрагивающие пальцы. Он хочет спросить, не передумал ли паучок, но не может выдавить ни звука, пока мозг замкнуло тактильными и визуальными разрядами. Губы оставляют влажный холодящий след поцелуя во впадине ключицы. В неярком желтоватом свете лунная кожа наливается солнечным светом, утренними робкими лучами. За поцелуем следует поцелуй, более смелый, дальше всё более жалящие. У тазовой косточки расцветает первый красный лепесток страсти. Питер тихо хнычет, заполошно дышит и вздрагивает. Закусывает губу, стыдясь издаваемых звуков. Ничего, сегодня он оставит это в прошлом. Тони нежничает, проводит носом линии по напряженному животу, прижимается щекой и ныряет обжигающим языком во впадину пупка, отчего юноша под ним впервые стонет, приподнимая их над кроватью в воздух, движением бёдер, сразу же опускаясь, повинуясь давлению свободной руки старшего мужчины. - Тише, Питер, тише. – мягким бархатом скользит голос, пока коньячные глаза жадно следят за юношей, перед тем, как голова наклонится и губы впервые, пока только через ткань попробуют напряженную головку члена, а язык толкнётся в выступающее ребро, чётко ощущаемое сквозь тонкий хлопок. Он был готов к тому, что Питер дёрнется в ответ на новые движение и только это позволило ему удержать их в пределах кровати, ухватив свободной от удерживания юношеских запястий рукой за бедро и со всей силы толкнув в обратную движению сторону. Ухмылка так и просится на губы, пока глаза в томном прищуре следят за стыдливым румянцем, окрашивающим щёки Питера. Какой дикий жеребчик, однако, ему попался. Сильный, юный, невинный, но мысленный ряд не успевает сформироваться дальше, попадая в плен картины. Питер комкает в руках ткань сбитой простыни и скорбно вздымает брови, зажмурив глаза перед тем, как забросить согнутую в колене ногу на его широкое плечо мужчины, при этом скользнув по щетине щеки дугой изогнутой стопы. Разбивая выверенную осторожность мужчины вдребезги. Мощное тело натурально вздрагивает и губы уже беспощадно впиваются в юношеские бёдра, жаля поцелуями тазовые косточки, дорожку скрытой натянувшейся тканью шорт кожи к члену. Пыльцы впиваются в бёдра, прижимая к кровати перед тем, как рот опускается на головку, а подбородок надавливает на длину, заставляя юношу снова издать потрясающий звук стона-всхлипа. Лежащее на плече колено напрягается, ненароком надавливая на спину и этим подталкивая мужчину выше. Тони следует движению, не отрываясь от своего занятия, тем самым проезжаясь колким подбородком по всей длине органа. - Тони. – шепчет Питер, перед тем, как вплетает тонкие пальцы одной руки в растрёпанные волосы мужчины, второй продолжая сжимать простынь. – Тоони. - Что ты хочешь, Питер – рокочет мужчина, круговыми движениями головы, подбородком продолжая мучить юношу. Лёгким касанием губ к плоти, перед тем, как отстраниться и проследить за волной по напряженному прессу к груди и розовым горошинам сосков. Одной рукой он тянется к ним, выбирая правый, и зажимая его между указательным и большим пальцами, немного прокручивая, отчего юноша сжимается под ним и всхлипывает. Вскидывает голову с раскрасневшимися щеками и разноцветными глазами. Смотрит прямо, в самую глубь. А потом падает на лопатки и гнёт спину так, что перед глазами у мужчины мелькают тёмные точки перевозбуждения, пока он следит за тонкокостными руками с лёгкостью рвущими ткань единственной одежды, прикрывающей совершенное тело. - Тони. –срывающимся шепотом. Мужчина более не медлит. Беспреградно обхватывает тёплую гладкую головку плоти, ввинчиваясь в солоноватый центр языком и следом опускаясь ниже. Стоны юноши становятся громче и чаще, пока Энтони глубже пропускает член, втягивает щёки и резко двигает головой, облизывая ствол. Разрешает самому толкнуться в горло и вплести в волосы пальцы, неосознанно направляющие, давящие. Чёртов ад, как он гнётся. Напряженный член, зажатый между телом и простынёй, тянет болью бездействия, когда мужчина позволяет ослабить хватку своих рук, ухватившихся за бёдра юноши и начинать плавное движение вверх к тонкой талии. Жизненно необходимо, оказывается, подсчитать дуги рёбер, пощипать соски и возвратиться обратно тем же путём. Впиться пальцами в углубление под тазовыми косточками перед тем, как намеренно сглотнуть, сжимая член горлом и заставляя Питера коротко вскрикнуть и резче толкнуться снова. Мужчина повторяет сглатывание несколько раз перед тем, как преодолеть лёгкое сопротивление рук и выпустить плоть полностью изо рта. Она мокро пружинит, прижимаясь к животу. Перехватывает руку Питера, дёрнувшуюся к члену. - Тони! – всхлипывает юноша. В голове патока, ему нужна разрядка, он хнычет, просяще приподнимая таз и шире раскрывая бёдра. Всего себя представляя взгляду нависшего над ним мужчины. Перенеся весь вес тела на одну руку, мужчина указательным пальцем ведёт дорожку по длине члена, прослеживая синеватые вздувшиеся вены к яичкам, нежно касается, ощущая взгляд Питера на себе. Глаз не поднимает, ведёт ласку дальше по внутренней стороне откинутого в сторону бедра. Чёртова растяжка сведёт его с ума, думает он, касаясь колена и, разместив на нём ладонь, переносит вес на эту руку и отталкивается, всё тело направляя вверх, вдоль непрерывно вздрагивающего юноши. Впивается поцелуем в шею, обхватывая талию рукой и толкается бёдрами в бёдра. Питер громко стонет, обнимая плечи мужчины и целует пальцы, которыми он касается его губ. Лижет в ответ на надавливание. Слышит чужой несдержанный стон. Смелеет и прикусывает средний. - Ах ты, - рычит мужчина, вскидывает голову и проталкивает два пальцы в рот юноше. Глаза в глаза. Питер стонет, сердце будто сходит с ума. Он лижет пальцы, слюна каплей скользит из уголка губ по щеке. Тони стонет громче, несдержаннее. - Я трахну тебя, мальчишка, - Питер глотает свой постыдный всхлип и усерднее проводит языком по подушечкам пальцем, сосёт их. «Если ты продолжишь», уже остаётся не произнесённым. Выдержка мужчины трещит по швам, пока он смотрит за тем, как старательно юноша лижет его пальцы. Член тяжелеет, огненные волны спускаются по спине вниз, подталкивая к действию. Энтони наклоняется, ложится сверху на юношу, прослеживает губами влажную дорожку, не отрывая взгляда. Гладит изнутри нежную щеку и целует кожу, натянутую пальцами. Освобождает чужой рот с влажным звуком, целует нежные покрасневшие губы, кусает, дразнит язык языком. Касается раздразненными пальцами низа чужого живота, напряженного члена, местечка за поджавшимися яичками и входа в тело. Мягко давит, массирует, отвлекая пылкого юношу поцелуем. Не ожидает, что тот решится обхватить тонкими сильными пальцами его плоть, резко кольцом опуститься и вернуться к головке, уронившей каплю предэякулята на живот. Мужчина натурально рычит, толкаясь бёдрами в бёдра, отчего мальчишка под ним исходится стонами. Их плоть, так неистово жаждущая внимания, трётся друг о друга, разделённая лишь тканью шорт Энтони. Эту несправедливость замечает и Питер, но не успевает задуматься, как чувствует более ощутимое давление между своих ягодиц и первое медленное проникновение кончика пальца. Его взгляд мгновенно становится удивлёнными одновременно крайне смущенным. Он встречается взглядом с мужчиной и тут же прячется за ресницами. Шепчет: - Это не честно. Мужчина усмехается, покачивая бёдрами. - Так и задумано, малыш-паучок. – шепчет иронично в ответ. Сохраняет видимость контроля, хотя держится на самой грани, медленно растягивая девственные мышцы под себя. В животе будто свернулся огненный жгут, опаляющий искрами всё тело. Его искренний несдержанный Питер горит вместе с ним. Влажная кожа бисеринками воды блестит в полусвете бриллиантами, разноцветные любимые глаза полуприкрыты, гибкое тело отвечает встречными толчками бёдер, распространяя по телам волны удовольствия и недостаточности. Приоткрывает рот, когда сам впервые насаживается на палец, пытаясь продлить давящее ощущение на член. Мужчина выдыхает сквозь стиснутые зубы, проклиная тот день, когда переложил флакон смазки ящик тумбы из-под подушки. Но они просто не имеют права не придумать способа её достать. - Питер. – зовёт мужчина, прикусывая мочку розовеющего ушка, - Питер, скажи, можешь притянуть верхний ящик поближе? – юноша лишь хнычет в ответ, изгибаясь дугой, снова насаживаясь на палец, не замечая, что в своём порыве приподнимает нелёгкого мужчину вместе с собой. Тони хочется смеяться, но гораздо позже, а пока, он решает промотивировать юношу сильнее. Отстраняясь и убирая проникающую руку подальше от подвижного тела. Зовёт снова и почти получает ящиком с паутиной в плечо. Успевает лишь перехватить, как сам оказывается на спине с оседлавшим его Питером. Его самый великий грех прокатывается голыми ягодицами по паху мужчины, устраивая член между ними и с вызовом смотрит на самого Тони. - Скажи, что хочешь меня. – говорит юноша с вызовом в голосе, крепче сжимая коленями бока мужчины и покачиваясь. Энтони стонет в ответ, скользя раскрытыми ладонями по длинным ногам Питера и обхватывая округлые ягодицы. Сжимает и давит юношу вниз, толкаясь бёдрами вверх. Тот всхлипывает, вскидывая руки к своей голове. - Хочу, детка. Толчок. - Хочу растянуть твои девственные мышцы и толкнуться в тебя. Насадить твой соблазнительный зад на свой член и заставить попрыгать. – хрипло проговаривает мужчина, чувствуя, как юноша на нём дрожит и поджимает ягодицы. С члена капает, он перевит венами, головка покраснела, влажно блестит, так и хочется снова ощутить её во рту, но это мгновенно доведёт Питера до оргазма. А у мужчины есть ещё планы на эту ночь.Пора наконец притворить их в жизнь. Он тянется и достаёт тёмный флакон, не отрывает взгляда от юного наездника, покачивающегося сверху, повинуясь движению его руки. Другой, ногтем подцепляет крышку и, толкнув Питера на себя так, что тот вскрикивает, падая на вытянутые руки. Оказываясь стоящим на коленях над корпусом мужчины. Энтони, наслаждаясь картиной, целует припухшие губы и перехватывает удивлённый взгляд, прослеживает расширение зрачков юноши, когда выдавливает гель над ложбинкой и, откинув флакон в сторону, окунает пальцы в тягучие капли массируя вход. Толкается сразу двумя пальцами, вызывая сдвоенный стон. Другой рукой, придерживая за бедро, понукает юношу немого покачиваться, помогая себе растягивать юношу. Комната, кажется, сейчас вскипит. Жаркое марево топит тела. Питер встряхивает головой, откидывая вымокшую чёлку, и резче толкается на пальцы. Стонет. Сгибает руки сильнее, подставляя шею под жадные поцелуи. Расслабляет мышцы и в изнеможении раз за разом произносит имя мужчины. Хнычет. Просит. - Войди в меня. Тони в ответ лишь стискивает зубы на бледной коже и добавляет ещё палец. Звуки, ощущения, горячность, всё сводит их с ума. -Тони. Тони. Тони. Тони. – на разный лад тянет Питер, пока… - трахни меня. Энтони кажется что потолок рушится, когда он толкает мальчишку с себя на кровать и накрывает его собой, сдёргивая шорты к коленям, упираясь головкой в растянутый вход. - Ещё. Повтори, детка. – рычит он. -Трахни меня. – почти плачет Питер, приподнимая ягодицы и ощущая лопаткой бешеные удары чужого сердца. Чувствует, как широкая ладонь давит на талию, прогибая сильнее, а вторая рука мужчины оттягивает в сторону ягодицу. Член мужчины сильнее давит на вход. И Питер, неосознанно напрягается, но тут же получает звонкий, хлёсткий шлепок. И толчок. Головка натягивает эластичные гладкие мышцы. Юноша замирает, прислушиваясь к себе. Дыхание щекочет шею. Внутри немного жжет, но боли нет и поэтому он напрягает, кажется, желейные мышцы и качается на встречу, пропуская глубже в себя горячий член. В холку впиваются зубы, ягодицу обжигает новый удар и глубокий толчок. Они оба замирают на мгновение, привыкая, наслаждаясь, проверяя границы. Шепчет на ухо: - прокатимся, малыш? Питер успевает лишь вдохнуть, как следующая фрикция вырывает из его рта звук, более непристойный, чем все, что были до него. Он сам приникает грудью к покрывалу и поворачивает голову, бросая взгляд на мужчину. Вены вздулись на его руках и шее, брови нахмурены, а глаза кажутся провалами в бездну. Могучим богом войны он возвышается над распластанным юношей, оттягивая его ягодицы в стороны и наблюдая, как его плоть вонзается внутрь. А после, поймав взгляд, он клыкасто усмехается и ускоряется. Питеру, кажется, что он больше не выдержит. Он скулит на одной ноте, сорвав голос, растоплен огнём любимого человека, принадлежит ему весь. Распят под ним и взят. Живот сводит предоргазменной судорогой. - Давай, детка. – рычит Энтони. – Кончай, Питер. И юноша захлёбывается стоном, сжимая в кулаках трещащую простынь и изливается, без помощи рук. Чувствуя пульсацию всего своего тела и плоти Тони, которая обжигает его изнутри. Он ещё всхлипывает, когда Энтони медленно отстраняется, рассматривая, как белёсая сперма расчерчивает молочные бёдра. Гладит вскинутый зад, целует в одну покрасневшую ягодицу. Лижет место удара. И ложится рядом с Питером, притягивая того в объятия. Они оба постепенно выравнивают дыхание, укладываются в объятиях друг друга удобнее. Встречаются глазами. Двумя парами разноцветных радужек. Питер всхлипывает от переизбытка чувств, невероятно широко улыбается и целует жарко, пылко. - Я тоже люблю тебя, детка. – в ответ произносит мужчина, крепче сжимая в объятиях свою судьбу. – Спи. Он и сам чувствует, как томная нега расслабила все мышцы. Как бессонница, согретая юношей, отступает. Осталось лишь накрыть их одеялом, но тело кажется таким неподъёмным, когда чувствует, что их укрывает совсем не он. Поцелуй в уголок посветлевшего глаза и шепот: - Теперь о тебе тоже есть, кому позаботиться. Спи. Энтони с улыбкой в мыслях думает, что это был последний раз, когда он прощает Питеру попытку командовать им. Пусть это будет подарком перед армагедоном, который начнется завтра. Он заставит подавиться каждого папарацци любым неприятным его возлюбленному словом. А Питер думает, что нет более счастливых людей на земле, чем они. С сейчас и навсегда.