11

«Что есть Клипот?» – выводит Нико в своей записной книжке. Книжка характеризует хозяйку, о чем Нико не раз с гордостью задумывалась: большого формата, увесистая, в крупную клетку. Грязная на обложке, перемотанная скотчем и изолентой, но практически безупречная внутри – на рабочем месте, если можно так выразиться. И, конечно, полная ценнейших записей обо всем, что может понадобиться в охоте на демонов. Нико ведет ее для себя. Но не возражает, чтобы Неро время от времени заглядывал через плечо. Многое из того, что здесь записано, появилось благодаря ему. Поэтому – так уж и быть. Она быстро листает встопорщенные от записей листы – и выплывает на пустое пространство. Страницу назад. Ещё назад… Вот. Через лист сверху донизу тянется рисунок дерева, растущего вверх тормашками. Внизу вместо «яблока» – щедрый кровавый отпечаток пальца: порезалась, пока работала, и не удержалась. Примерно до трети по бокам пустое пространство уже заполнено заметками, но все какие-то… вскользь. Всё не то. Больше понимания они не дали. Ну, может, на этот раз повезет? Нико кусает ручку и быстро записывает, гонясь за мыслью: «Во многих источниках говорится, что Клипот – это лишь половина Древа, его корни. Выходит, они нарушили равновесие и проросли на территорию Сфирот. Буквально заняли его место. Отсюда и могущество. Клипот буквально вобрал в себя энергию, предназначенную Сфирот, и сфокусировал ее в плоде. Тогда понятно, почему Уризен, в конце концов, растворился. Видимо, только избранные короли ада могут справиться с энергией Сфирот, сконцентрированной древом Клипот. Правда, остается неясным, почему энергия Сфирот увеличивает противоположную ей, по сути, силу. Демоны ведь от Клипот, верно? А люди тогда – от Сфирот? Да-да, очередное чересчур умное дерьмо. Зайдем с другой стороны. Положим, Уризен был связан с древом буквально плотью и кровью. Даже сражался он сначала сидя, потому что заряжался энергией древа. Не питалось ли оно им взамен? Оно же адское. От этой чертовщины чего угодно можно ожидать. Быть может, как раз питалось, и последний всплеск силы плода буквально растворил его изнутри, как паук – муху? И оставалось лишь подойти и вобрать в себя его бесформенную энергию, что и сделал Ви? Выходит, она могла достаться кому угодно – в нужное время?». Господи, как всё сложно. Нико достает сигарету и поджигает. Затягивается, медленно выпускает дым из губ, пытаясь создать колечки; наблюдает, как они тают, и выдыхает еще, еще, освобождая раздраженный рассудок... Она так увлекается, что в себя ее приводит лишь вздох. Ви, не отрываясь от чтения, поднимает руку с браслетом и разгоняет воздух перед лицом. – А, извини. Хотя ты всегда можешь почитать на улице, – грубовато бросает Нико, вновь, как в первый раз, ощущая ускользающую неловкость. А тот лишь прищуривается в ответ, роняя – иначе не скажешь – невнимательную улыбку. В первый день, возможно, ушел бы, приняв ее слова всерьез. Теперь же – как будто и не слышал. Ви как был загадочным, так и остался. Нет, стало даже хуже. Если она правильно поняла всё, что ей соизволили рассказать, в этом хрупком теле поселилась изрядная доля магических способностей. Мусорный демон, терроризировавший Редгрейв верхом на уродливом дереве, исчез, потому что растворился в нем. Но почему так вышло? Ви не стремится рассказывать. Может, и сам не знает. А может, считает ее недостойной. Так или иначе, все ответы скрываются в Клипоте, который вернулся под землю. – Слушай, может, поговорим, пока ждем Неро? Здесь довольно уныло, – продолжает Нико, разглядывая его лоб и ресницы. За книгой не видно больше ничего. Впрочем, и на полностью открытом лице – ни следа магии. Всё надежно скрыто внутри. Так же, как легендарная Ямато с недавних пор – под личиной его неизменной трости. Подержать бы, изучить! Да кто ей даст... Ви не доверяет ей ничего своего. Может, он и прав. Прикасаясь к неизведанному демоническому, она неизменно теряет голову. – «Тебя не звал я, сам ты это знаешь; ты сам попался в сеть, не правда ли, скажи? Кто чёрта держит, тот его держи: не скоро ведь опять его поймаешь», – нараспев отвечает Ви и поднимает взгляд, не опуская книги. У краешков глаз – серебряно-серых со времен прощания с Данте – собираются мелкие морщинки. Улыбается. Единственное, что он умеет прекрасно, не считая битвы. В любой ситуации – улыбайся. Это про него. Все его улыбки – с виду приятные, да еще и на правильном, будто созданном для набросков лице. Дух захватывает! Но задержишь взгляд больше, чем на мгновение, – и становится не по себе. Они все обращены в себя, точно Ви смеется над самим собой, над тем, где он оказался, как себя ведет… А порой губы изгибаются так странно, что улыбка кажется перевернутой. Болезненной. Это и слегка пугает Нико, и пробуждает еще больший интерес. – Ага, точно. Никуда не убежишь. Неро далеко и вернется нескоро, – соглашается она и с чувством давит сигарету о дно пепельницы. – Удели немного внимания моему гению, хотя он всегда заслуживал большего! Что за книга у тебя? Думала, ты только одну и читаешь. – Новые книги – в новую жизнь. Это не единственная, – отвечает Ви. – Думаю, я похож на Фауста. Мы оба бросили погоню за тем, что занимало всю нашу жизнь, и отправились на поиски настоящих удовольствий. – Ага, – тянет Нико. – А Мефистофель тогда кто? На миг ее трогает шальная, тщеславная мысль, что это она. Глаза прищуриваются; из-за книги вылетает короткое и точное: – Тоже я. «И тут даже не поспоришь, – думает Нико, почти не разочарованная ответом. – Все свои проблемы ты устраиваешь себе сам». Повисает молчание. Ви вновь обращает взгляд в книгу, явно сочтя тему исчерпанной. Черт. Опять не задалось. Ну почему он с ней так! Нико облизывает губы, ощущает прилив… паники? – и тянется рукой к его плечу, не задумываясь. Только бы вновь обратить внимание на себя. Кожа горячая. Нет, действительно. По-прежнему испещренная рисунками, она жжет ладонь, точно там, внутри, и впрямь настоящий демон. А Нико уже видела его. Сапфировое сияние сквозь чешую, потоки пламени покруче, чем из самой качественной паяльной лампы, и меч, Ямато… А возвращаясь в форму человека, Ви неизменно облачается в плащ, расшитый бирюзовой нитью, и с поднятым воротом. Ему идет. Он кажется еще загадочнее, еще отстраненнее… и тем сильнее Нико хочется вскрыть его, как грецкий орех, узнать, что там внутри, изучить его всего. Он не дается – но так даже интересней. От жара его тела вспыхивает и ее лицо. Нико поспешно отводит взгляд и цепляет худые стопы, пересеченные линиями сандалий. Сейчас он в прежней одежде: черный жилет едва ли не на голое тело, несколько браслетов и непарная митенка. Кажется, что битва с Уризеном еще впереди. А всё, что было потом – просто сон. – Я тут всё думаю про Уризена. Он действительно ушел, на этом всё? – невольно роняет она, поднимая голову. Поправляет при этом свободно лежащую прядь волос: с одной стороны, прихорашивается, с другой – ограждается, пусть и номинально. Так безопасней. Ви молчит в ответ. Но смотрит на нее так, как будто не знает, что сказать – и говорить ли вообще. – Я тут читала в своих книгах, – добавляет Нико. – Кое-что и от папочки сохранилось, хотела обсудить… Ви тихо хмыкает и тянется в сторону. Звякает металл: широкое кольцо скребет по металлу трости, которую он кладет себе на колени. Под узорчатой личиной скрывается Ямато. Изящная смерть. Хотя при желании он смог бы прикончить ее и тростью. Намек тоньше некуда. Но только для тех, кто знает его настоящую сущность. Нико громко хихикает, пряча испуг за покровительственной наглостью. – Ладно-ладно! Я поняла. Но другие люди не поймут. Урок первый: если тебя атакуют неудобным вопросом, смущай в ответ. Тросточки на всех не хватит, это я тебе точно говорю. Ви приподнимает бровь. – Это не кажется мне правильным. А угрожать острым предметом, значит, кажется. Да уж, социализация и впрямь на нуле. – Для людей это нормально, – как можно убедительнее возражает Нико. – Вот представь, у тебя прочитаны все книги, и тебе надо идти в библиотеку. А там кто-то начинает с тобой спорить. Тебе надо уметь уйти красиво, разве не так? Ви тихо смеется. Но, кажется, соглашается. Остается только надеяться, что он не считает кровь, стекающую с волос, красивой. Хотя он, вроде, никогда не был в восторге от необходимости кого-то убивать. Нико подхватывает его смех, и, кажется, в фургоне становится светлее. – …Хорошо, – приглушенный, с рокочущими нотками, голос застает ее врасплох. Она вскидывает глаза и невольно выпрямляет спину: вся внимание. – Нико, почему ты выбрала меня? Неро такой же, частично демон. Вы давно знакомы. Ты могла бы изучать его. – Кирие меня не поймет, – не задумываясь отвечает она. – Значит, ты боишься не демонов, а людей? Нико раскрывает рот – и, не найдя что ответить, закрывает. Черт! А он неплох. Но не признавать же прямо? Остается лишь похвалить за смекалку: – Твоя взяла! – и тут же привычно скорчить рожицу. Хочется закурить, но тогда разговор не задастся точно. А пока – шанс есть. – Значит, урок окончен? – вежливо интересуется Ви. Ему явно не терпится вернуться к чтению. Весь мир его – книги. Скучно… хотя и объяснимо: у каждого мир свой. У нее вот – тоже мало кому понятный. Но пока Ви готов говорить, нельзя терять время. Нико подсаживается поближе, чуть клонится навстречу, делает загадочно-пугающий вид: – Урок – да, но курс только начался! Тетушка Нико знает еще много всего интересного, что пригодится в обществе… – и прерывается. От наклона вперед на нос, щекоча, падает свободная прядь. Нико морщится, дует на лоб, но волосы падают обратно, да так неудачно, что частично цепляются за дужку очков. Она дует опять, чувствуя себя нелепо. Села так близко, что неаккуратно поднимет руку – и опять заденет его. Но и отсаживаться не хочется: сразу лишится всего, что успела достигнуть. Упустит момент. Голова кружится. Нико перестает выдыхать вверх и часто моргает. Стекла очков подергиваются туманом. Прядь щекочет щеку, отодвигая на задний план все другие мысли. Борясь с нею, Нико будто падает в сон наяву – точней, в странное сноподобное состояние. Ви в это время глядит на нее. Пальцы на переплете подрагивают, напряженные, угловатые, как паучиные лапки. Нико смотрит на них, как впервые, с потрясающей остротой восприятия выхватывая ровные линии, идущие через каждую фалангу. Там живут демоны. Демоны трогают его за руки, за волосы, за спину. Им можно, а ей нельзя. Им он доверяет, а ей – нет. Тьфу, да почему ей вообще есть до него дело? В какой момент она перешла черту от «мне не интересны никакие демонические конечности» к «мне интересен весь этот демонический парень»? Причем ведь Неро с его магией крыльев ей по-прежнему безразличен... Пальцы на переплете напрягаются; книга уходит куда-то вбок. Ви моргает, тянется к ней и убирает щекочущую прядь с ее лица, прячет за ухо. Нико застывает, не успев толком прийти в себя. Сердце, кажется, колотится в горле, перед глазами будто вспыхивает солнечное пятно. Опережая мысли, она подается навстречу, снизу вверх заглядывает в его лицо – и целует. Куда-то в уголок губ, безрассудно смело. Он с изумленным видом выдыхает ей прямо в лицо. По спине бегут мурашки, в животе становится тягостно: у него на коленях – трость. Изящная смерть. Ну, за такое вряд ли убьет, но прикосновений ведь не любит… Она резко отстраняется, поправляет волосы, ободок, отводит глаза; краем обзора все же следит за поблескивающим заостренным концом. Нужно что-то сказать, иначе кто-то из них сейчас просто сбежит отсюда. Кто-то не Ви. – Ну, так люди тоже делают. Иногда, – она поражается, насколько спокойно звучит ее голос. – Я знаю. «Ну да, у него же есть сын», – вспоминает Нико, и от мгновенной цепочки ассоциаций ее будто бьет током. Вслух она, однако, озвучивает немного другое: – Да, я просто хотела убедиться, что с этим ты и сам справишься, – боже, боже, боже, становится только хуже! Нико с силой сжимает пальцами переносицу, медленно вдыхает и поворачивается к Ви. Набирает воздуха в легкие – и громче, чем нужно, с бравадой выдает: – Тяжело быть учителем! Она морщится, демонстративно смахивает пот со лба и машет на себя ладонью, изображая усталость. Быстро смотрит на него: верит ли, поддерживает ли импровизацию? – Прости, – что? Реакция Ви никогда не перестанет ее удивлять. Не потому ли он так ей любопытен? Ви взъерошивает волосы, привычным жестом откидывая челку к затылку, и продолжает: – Я не лучший ученик и не лучший собеседник. Надеюсь, теперь понятно, почему я предпочитаю книги. По крайней мере, в них люди всегда логично объясняют свои мотивы. – В жизни вообще-то тоже! – оскорбляется Нико. Самообладание к ней возвращается, и она уже может вновь корчить рожи да играть голосом, не думая ни о застывшем, как отпечаток, ощущении на губах, ни о его изумленном взгляде в те мгновения. – Я же это и пытаюсь тебе объяснить! Люди умеют всё объяснять на словах. Ви смотрит на нее уже без улыбки, даже натянутой, и она добавляет: – Просто, знаешь, я думаю, что ты особенный. И что ты заслуживаешь большего. Он беззвучно хмыкает, выталкивая воздух через нос. Льдистые глаза буквально приковывают ее к месту. – Все люди особенные. Все заслуживают большего, чем хоть когда-либо себе позволяют. Я понял это намного позже, чем стоило. – Звучит, как в паршивом кино. Нет, фраза-то хорошая, – уточняет она, – но звучит так заезжено… Кстати, как относишься к кино? Мне кажется, из тебя вышел бы отличный актер. Что скажешь? – Я не разбираюсь в кино. Но ты, похоже, могла бы делать декорации и спецэффекты, – отвечает он, ловко уходя от ответа. – Нет, это не моё, – отмахивается Нико. – Моя жизнь отдана оружию. Когда-нибудь я так преуспею, что превзойду бабушку, вот увидишь! – Пожалуй, что и вправду увижу, – соглашается Ви – и неуловимым движением большого пальца вновь раскрывает книгу перед глазами. У Нико отходит от сердца: значит, она будет жить. Бояться было, разумеется, глупо… но не бессмысленно. Все-таки, он демон. Хоть и частично. Она поправляет прядь за ухом, улыбаясь, хоть он и не смотрит; выщелкивает из пачки сигарету и идет курить наружу – немедленно, пока не начали трястись руки. Потому что постепенно до нее доходит вся суть произошедшего, и после пережитого ей определенно нужно как минимум ведро никотина.