Сейчас

Сейчас их объединяют цели, и обстоятельства, и поводы, и эмоции, и то, о чём можешь никогда не подумать, но неосознанно унести с собой в могилу. Война. Сейчас — война. Сейчас Кацура постоянно следит за закатами — особенно внимательно, когда заканчивается бойня и он жив, и кругом кровь, море крови и погибших обещаний, а лучи солнца с дьявольской нежностью ласкают безжизненную плоть и слетевшихся на неё падальщиков. Кацура надеется, что окрашенное в цвет боли солнце исчезнет за горизонтом, прихватив с собой этот проклятый пейзаж, он надеется, что больше никогда его не увидит, что война уйдёт вместе с закатом — ведь они так похожи, они одинаково несут за собой тьму. На грязных полях животных побоищ мелодичному лиризму не место. Но Кацура — романтик. Каждый из них — романтик. Сакамото любит забираться высоко и устремлять взгляд к звёздам, замечать в них что-то вечное — или мимолётное — но неизбежно далёкое от тех, кого придавливает к земле тяжесть долга. Когда-нибудь он взлетит, оставив бремя позади. Такасуги любит наблюдать беспощадные пожары, вдыхать дымный запах гибели. Следя за жадными языками пламени, он улыбается увлечённо и дико. Он сам — необузданное пламя. Когда-нибудь он испепелит тех, кто будет с ним рядом. А Гинтоки… Гинтоки обычный. Он сражается, не думая ни о закатах, ни о космосе, ни о красоте огня. Лишь иногда — о будущем. И всегда — о тех, к кому не страшно повернуться спиной. О тех, кто когда-то награждал его приятельскими затрещинами или обещал не умирать и требовал от него того же. О грёбаных друзьях-романтиках, любящих пафосные речи и не умеющих сдаваться. «Когда-нибудь» для него не наступит. Гинтоки — «никогда». Никогда не изменится. Поэтому он сражается, они сражаются, а после борьбы… Их спасают привычки. Сакамото привык смеяться глупо и раздражающе, Кацура привык высказывать вслух свои самые абсурдные мысли, Такасуги привык не отягощаться близостью смерти, Гинтоки тоже привык быть самим собой. Гинтоки надеется, что они не изменят своим привычкам, как бы ни закончилась война. Но больше всего он надеется перестать надеяться. Надежда — это нечто субтильное. Нужно быть уверенным. Они все знают об этом. Поэтому каждый из них победит вопреки тому, что война будет проиграна. Никто из них не отречётся от себя, от своих взглядов на Мир, Войну, Космос или Землю — и тогда они поймут, насколько всё это время отличались друг от друга в своей схожести. «Их» дорога закончится вместе с войной. Каждый проложит себе новую. Но они, несомненно, останутся товарищами. Здесь. В едином прошлом.