Когда всё закончится

— Ты принесла их? — спросил Уинстон. — Да, — ответила Джулия, достав из кармана маленькую картонную ёмкость, похожую на спичечный коробок. — черный рынок и сейчас не подвел, а хотелось бы… Смит ничего не ответил. Он знал, что этот день настанет и оттягивать его бесполезно, только себе хуже. Уинстон также знал, что вечно везти не может, и когда-то о них с Джулией узнают, если не сегодня, то завтра или через месяц. Смит знал, что этого допустить нельзя, и план должен реализоваться, он должен хоть таким способом остаться человеком и спасти Джулию, которой он никак не хотел вредить. — Так что, в последний раз, милый? — девушка прервала тишину, окутавшую комнату антиквара. — В последний. — тут же Джулия кинулась к нему в объятия. Раньше Уинстон чувствовал в такие моменты необычайную нежность к девушке и хотел, чтобы они не заканчивались, но тогда его накрыла глубокая печаль за то, что прямо сейчас они должны оба умереть. Да, когда-то это должно было случиться — или по естественной причине, или в подвалах Министерства Любви, или так, как они собирались. Но печалился он не по поводу себя, ему было жалко Джулию. Эта симпатичная молодая девушка, оставившая в его душе немалый след, должна была родиться не тогда и не в Океании. От этой мысли Смиту хотелось кричать от несправедливости по отношению к ней, от безвыходности положения и невозможности все изменить. Пока она его обнимала, Уинстон почувствовал её горечь и скорбь, а также впервые увидел её такой, какой она была тогда — Джулии было уже всё равно, что её ждет и что будет дальше. Девушка подняла голову и посмотрела своими карими глазами на Смита. Ей хотелось пустить слезу, но Джулия понимала, что это уже ничего не изменит. Затем она отошла в сторону к старому комоду, в котором в прошлый раз оставила косметику и недавно купленное в пролетарской лавке платье. Джулия достала предметы, и принялась переодеваться перед Уинстоном, уже без просьб отвернуться. — Если уже умирать, — начала она. — то точно не партийной. — её тонкие пальцы взяли красную помаду, и Джулия нанесла её себе на губы. Пока она красилась, Уинстон неотрывно наблюдал за процессом. Он старался думать о том, что для обоих такой расклад будет правильным и лучшим из тех, что могли быть, и всячески пытался отогнать те ужасные мысли о еще одной отсрочке, которые лезли ему в голову. Джулия встала с кровати. Она поправила короткие темные волосы рукой, и сделала шаг к Уинстону. — Начнем? — спросил Смит. — Что ж ещё делать… ты уверен, что не хочешь отсрочить еще ненадолго? — Джулия смотрела на него с неуверенностью в лице, которая была ей не присуща. — Я тоже хотел бы, милая. Но если не сегодня, то когда? Если мы этого не сделаем сейчас, то в следующий раз будет еще тяжелее. — Видимо, ты прав. — чуть ли не впервые Джулия была с ним согласна в данных вопросах. Она снова опустила голову вниз и начала доставать маленькую картонную коробочку с лезвиями. Джулия пыталась дышать ровно и не поддаваться эмоциям, разворачивая первое лезвие, и отдавая его в руки Уинстону. Смит в свою очередь посмотрел на то, что должно было его убить, с безразличием. К чему ему жизнь, в которой он не может быть тем, кем желает, и с той, с кем хочет быть постоянно, а не обмениваться обрывистыми фразами на улицах и встречаться раз в неделю, а то и в две? К чему ему существование без его ощущения, без свободы, которая на самом деле не рабство? — Давай так, — Джулия мешкала. — Я буду первой, хочу запомнить тебя живым. Прости, я поступаю ужасно, но я попросту не смогу вынести вид твоего мертвого лица перед тем, как… — она отвернула голову от Уинстона и, выдохнув, продолжила. — затем, когда я… это сделаешь ты, ясно? Выполни моё желание, оно все равно последнее. Уинстона окутал страх. Он не мог представить мертвенно-бледную Джулию снова, как тогда, на улице, когда ракета упала рядом с ними. И точно не смог бы вынести её в таком виде ещё раз, хотя, это уже было не важно. Всё равно после этого сам умрет. — Джулия… — Смит подумал об этом последний раз. — я выполню твою просьбу. — ему захотелось, чтобы Джулия умерла счастливее. — Спасибо, милый. — она снова сделала глубокий вдох. — Итак. На счет три. «Раз» — сердце Уинстона билось в груди, как сумасшедшее. Его дыхание начало потихоньку сбиваться. «Два» — Джулия занесла лезвие над верхней частью предплечья. Смит был готов всё остановить, сказать ей о том, что это глупость, и всё будет хорошо, но не захотел лгать в такой момент. Сейчас… ещё секунда, и Джулия скажет: — Три, — она сказала это и, прислонив острое лезвие к предплечью, сделала резкое движение рукой. Алая кровь начала стекать по её белой руке вниз. Джулия закричала от боли и её ноги начали подкашиваться. Всё происходило очень быстро. Слишком быстро. Уинстон поймал Джулию в момент падения на деревянный пол. — Джулия, милая! — по её щекам катились обжигающие душу Смита слезы. Она дышала часто и не ритмично, её грудь то поднималась, то опускалось, на лбу выступил холодный пот, окровавленная рука безжизненно лежала на ноге у Уинстона. — Люб-б-бимый, — Джулии было тяжело говорить. — м-м-мне больно, и жарко… как же б-болит рука… — Милая, всё сейчас закончится, — Уинстон прижал её к себе и его глаза расширились, он был в ужасе. — Я рядом. — он произнес это так спокойно, как смог. — Я люблю тебя, Уинстон… — эту фразу она произнесла без запинки и ясными глазами светящимися глазами смотрела в его глаза, будто крича о помощи и одновременно умоляя его закончить всё быстро. — Пожалуйста… я т-так рада, что ты р…рядом — она всхлипнула. Уинстон не знал что делать, его глаза бегали по комнате, и он хотел позвать Чаррингтона, но не смог. — Прости мен… — послышалось внизу, Джулия пыталась ловить легкими воздух, но кровь не переставала литься. — П-помоги… д-добей… сделай п-порез глубже… п-прошу… и не ух-ходи. Не ост.авляй меня… — Уинстон понимал, что осталось немного. Он взял лезвие, и оно тут же выпало у него из трясущихся рук. Его щеки обжигали соленые слезы, он чувствовал каждую её слезу, но совсем не чувствовал своих. Они капали на те короткие волосы, пахнувшие так же, как и в первый раз. Смит не понимал, зачем она с ним так поступила. Почему заставила видеть её, умирающей у него на руках. — Я не уйду. — Смит задыхался. — Джулия, милая, потерпи ещё немного. Немного… пожалуйста. Джулия не ответила, физически не смогла, хоть была еще жива. Она не осознавала, что осталась секунда до её смерти, до последнего вздоха перед тем, как она закроет свои светло-карие глаза навеки. Перед глазами у неё пролетели все моменты с Уинстоном, все двухминутки ненависти, которые её забавляли, отрывки из партийной жизни, плакаты, флаги, Старший Брат. «К черту его!» — подумала она. Глаза Уинстона горели от слез, девушку в его руках всю трясло, он всё ещё мог смотреть на неё. Затем, Уинстон сломался. Он как можно сильнее вжался в тонкую стену комнаты, плотно закрыв глаза, и закричав, что есть силы, подумав, что так станет легче и слёзы перестанут литься рекой, он не будет видеть Джулию, к которой привязался настолько, что и так не смог бы жить после такой потери. Джулия лежала на плече у Уинстона. Тем временем девушку перестало трясти, и он это почувствовал, её беспомощное и в то же время сильное тело стало тяжелее, а выражения спокойствия застыло на её лице вместе со слезами. Джулия мертва. Её ресницы были плотно сжаты, а красные губы стали фиолетовыми. Уинстон взял её лицо руками и повернул к себе. — Джулия… ДЖУЛИЯ! — он кричал, его зубы были крепко сцеплены и он ударил худой рукой в стену, разбив костяшки в кровь. Уинстон прижал девушку к себе, и попытался успокоиться. Его разорвало на части в один момент. Он знал, что делать дальше, и знал, что он тоже сейчас умрет и был рад этому. Вытерев слезы, он взял в руку лезвие и глубоко вдоль прорезал предплечье — в точности, как она. Его снова бросило в дрожь. Уинстон сцепил зубы и застонал от резкой и острой боли по всему телу. В этот момент в комнату с грохотом ворвались люди. Увидев окровавленный пол, бледную девушку в платье, безжизненно лежавшую на руках у мужчины, руки которого были порезаны, но они всё ещё крепко прижимали к груди тело Джулии, они отошли назад. Это были агенты Полиции Мыслей. У Уинстона, к тому времени, уже темнело в глазах и он почти не видел этих людей, но узнал их запросто. Он дышал так же тяжело и ему было плевать на всё происходящее. — П…поздновато вы, ублюдки. — Джулия любила употреблять это слово. Он вспомнил о ней и об этом в последний миг жизни. Ненавистной жизни в жестоком и ужасном мире, в котором не было места ни ему, ни Джулии, ни человечности. Уинстон Смит был рад умереть. Умереть с любимой девушкой в объятиях. Умереть, чувствуя боль и свободу. Умереть человеком.