***
До концерта было полно времени, и Даня не знал, куда его деть. Он с удовольствием бы остался на работе, но Стив буквально выпнул его из офиса. Домой идти не хотелось — днём в квартире царствовал явно приложенный с размаху в детстве обо что-то тяжёлое (иначе с чего он такой невменяемый?) сосед, который портил Дане жизнь ещё в приюте. Невзлюбили они друг друга сразу, с первых дней, когда восьмилетнему, никогда не бравшему в руки книг зверенышу, только что потерявшему не пережившую очередной дозы мать, поставили в пример чистенького и умненького мальчика, щелкавшего как орешки задачи на пару классов старше. Едва посмотрев в налившиеся злобой глаза, Даня сразу понял, что отныне он для новенького враг номер один. И пусть вскоре тому стало ясно, что Даня неприкасаем — не умевший защищаться сам, он находился под защитой друзей, один Раф, превращавшийся в берсерка при недобром взгляде на любого из их четвёрки, чего только стоил. Так что пару раз избитый Рафом, пару раз подставленный на ровном месте хлопающим коровьими глазами Мишкой, которому воспитатели верили безоговорочно — ну не способна такая лапочка врать, и как может на него наговаривать этот тупой сын наркоманки! — новенький быстро смекнул, что издевательства над Даней и собственное благополучие и здоровье в детском доме понятия несовместимые. Вот только ненависть никуда не делась. Она тлела внутри, ворочалась и рвалась наружу, иногда выплескиваясь случайными пинками и окриками. Но страх был сильнее. Даже когда Раф покинул приют по возрасту, страх удержал Илью от каких-либо действий, так как Раф регулярно заглядывал в гости. А потом восемнадцать исполнилось Мишке, и Даня остался в приюте один. Своего совершеннолетия он ждал, как манны небесной, и сразу же согласился на большую угловую комнату в центре в отличном кирпичом доме, не став дожидаться свободной квартиры. Кто знал, что всего через год он об этом пожалеет? В кармане завибрировал телефон. «Если ты забудешь про концерт, я тебя своими руками придушу! Это очень важно для Рафа, и мне плевать, какой проект у тебя сгорит! В шесть часов в «Игуане»! Через час ещё напомню!» Ленька… Может, судьба и сделала его сиротой, но зато подарила братьев. Резкий и бескомпромиссный Рафаэль когда-то забрал под свою опеку троих малышей, не меньше него фанатевших от черепашек-ниндзя. Хотелось ли ему просто играть в любимых героев с такими же увлеченными, или просто нужно было о ком-то заботиться, Даня так и не понял, но с годами причина стала неважной. Мы не можем выбрать себе родителей, но можем семью. И пусть сейчас они редко встречаются, строя взрослую жизнь, но раз-два в месяц черепашки всё равно собираются вместе. «И только попробуй явиться в костюме!!!» В сердце разлилось тепло. Даня был уверен, что как ни разметай их по миру, Лёня найдёт и возможность, и способ собрать всех вместе. Лёню усыновили в десять лет, его приняла в своё большое сердце Вера Петровна, воспитательница их группы, но он так отчаянно скучал, что проводил с друзьями почти всё своё свободное время. Он и сейчас, казалось, нуждался в них не меньше. И было здорово, что братишка мог позволить себе задержаться в детстве — не хвататься за любой шанс зубами, не воевать с соседями, учиться на дневном, не думая, что завтра будет есть. Даня потёр шрам на запястье, оставшийся от братания на заднем дворе четыре года назад, и повернул в сторону клуба. Если идти пешком, то как раз получится часа два. А по дороге можно подумать о том, где он всё-таки мог ошибиться, и о том, какую защиту вшить в код. Прав Стив или нет относительно Александра, а защита не помешает.***
Клуб был набит битком. Вряд ли они отхватили бы отдельный столик, придя с улицы. Еле протиснувшись к сцене, заказав по пути пива с колбасками у смешливой барменши с серьгой в носу — есть хотелось зверски, — Даня с размаху плюхнулся на свободный стул, заставив вздрогнуть и отпрянуть друг от друга Лёньку с Мишкой. Раф не упустил бы шанса пройтись на этот счёт солёной шуточкой, просто потому, что хороший домашний мальчик Леонид от таких намёков сильно смущался и загорался праведным негодованием. Мишке на любые намёки было глубоко наплевать. А Даня умилялся. Лёня радостно вскинулся, полез обниматься, потом присмотрелся к потёртым джинсам и блеклой безразмерной толстовке и закатил глаза. Даня хихикнул. Для очередной лекции на тему «Ты себя уважаешь?» здесь было слишком шумно. Миха кисло отсалютовал стаканом, даже не улыбнувшись, и уставился в стену. На вопросительный кивок Лёня беспечно пожал плечами, но взгляд, которым он мазнул по Мише, был почти паническим. Даня нахмурился. Именно в этот момент Раф вышел на сцену, и клуб взорвали восторженные крики. Концерт начался. В следующие два часа они орали до хрипоты, подпевали в такт и не в такт, шутили, смеялись, рассматривали новую девушку Рафа (голосище — стекла звенели) — в общем, хорошо проводили время. Даня с Лёней. А Миша всячески делал вид, но нет-нет, а забывал держать лицо. Что-то с ним было не так, и Даня сделал себе зарубку вытащить того погулять ночью на неделе и постараться разговорить. В целом, если забыть о странном поведении Миши и о том, что Раф после концерта к ним не вышел, а отделался сообщением, что очень занят и потом всё объяснит, сегодняшний вечер был именно тем, в чем он нуждался, чтобы окончательно успокоиться и перестать себя грызть. Когда Даня дополз до дома, сосед уже свалил на дежурство, и его встретила блаженная тишина. Жизнь определённо налаживалась.***
Дане казалось, что жизнь налаживается, ещё три дня. Всё шло отлично, кроме того, что Мишка отказывался встречаться, ссылаясь на супер важные и неотложные дела, чем вызывал всё большее беспокойство. А потом настал очередной пиздец. И в этот раз Даня точно был виноват сам. Не раз и не два Стив предупреждал, чтобы он не брал на себя никакую работу кроме той, что прописана в месячном плане. Никаких посторонних разработок. Никакой помощи «за спасибо». Никаких ночных зависаний над чужими проектами. И ещё с дюжину «не». Заниматься только тем, что поручено лично Стивом и только в рабочее время, а если не укладывался, — в кабинете того же Стива под прямым присмотром. Даня всё это знал, но иногда жажда знаний брала верх, а чужие задачи бросали вызов самооценке. Так вышло и в этот раз. Просидев всю ночь, уже не первую, над кодом для видеоигры, от которого психанул один из разработчиков, заявив, что сделать так, как хочет заказчик, вообще невозможно, Даня нащупал наконец решение проблемы. На проходной, отчаянно зевающий и гордый собой, он отдал флешку вместе с кратким пояснением на словах и ушёл дальше мучить программу для каскада свето-музыкальных фонтанов, проект, который по неизвестной Дане причине курировал лично Стив, хотя работы инженеров там было даже больше. Ошибки в ней так и не нашли, потому усилили защиту. Да и в целом проект от той диверсии только выиграл. До полудня всё было нормально. А потом с совещания вернулся злой, как Годзилла, Стив и, чуть ли не схватив Даню за ухо, поволок к себе в кабинет. У Дани земля ушла из-под ног, когда, практически швырнув его в кресло, Стив навис над ним и зло прошипел: — Я сколько раз говорил тебе никому не помогать без моего ведома, а?! Ты что творишь вообще?! — Вы про «Героев синего пламени»? — никаких других акций невиданной щедрости со стороны Дани к сотрудникам, вроде, в последнее время не было. — Но им же Серёжка занимается, их же наш отдел курирует, почему вы… — Да потому, что Серёжка твой метит на моё место! Он ставленник Александра, которого я не могу уволить точно так же, как отец не может уволить меня! — Вы мне не говорили… — Даня съёжился в кресле. — Конечно, не говорил. Потому что не хотел, чтобы эти подковерные интриги тебя вообще касались. Но я не раз и не два говорил тебе что? Не делать того, о чем я не знаю! — Я могу сказать, что это я написал. — И кто тебе поверит? Дань, это я знаю, что ты самородок. Но все остальные видят только то, что ты мой протеже. Я не хочу уходить отсюда, потому что пока не знаю других мест, где будет так много возможностей для интересной работы и профессионального роста, и всё надеюсь, что отец прозреет и заметит меня, но ты можешь выбрать другую дорогу, в другой компании. Или перейти под крыло к Александру. Я не буду осуждать тебя за это. — Да я никогда этого не сделаю! — со злостью вскинулся Даня. — Как вы можете мне такое предлагать?! — А что я должен тебе предлагать, если ты в третий раз за год меня подставил? Молчи! Молчи и подумай вот о чём. Это твоя жизнь и твой выбор, но если ты остаёшься со мной, я должен быть в тебе уверен, как в себе. Моё положение в компании шатко — отец перенёс нелюбовь к матери на меня точно так же, как перенёс любовь к первой жене на Сашку. Самое смешное в этом, что я-то нормально отношусь к ним обоим и даже люблю их, с открытыми глазами люблю, понимая, что не нужен здесь ни как брат, ни как сын. Я мог остаться в Америке, куда сослал меня отец после развода, рядом с мамой — она из очень влиятельной семьи, в конце концов, ради денег и связей отец на ней и женился, но решил вернуться домой и работать здесь. Здесь и так форменный серпентарий, я не хочу ещё и от тебя удара в спину ждать! Даня сидел оглушенный и костерил себя последними словами. Серёжа, с которым они так хорошо пили кофе в столовой в последние пару месяцев, так красиво пел ему в уши о том, как будет рад Стив, если его задача сдвинется с мёртвой точки. Вот уж точно, «если ты такой умный, что ж ты такой тупой?!» — Стив, я никогда… — сделал Даня ещё одну попытку заверить в своей преданности, но его снова заткнули. — Дань, я не хочу пока с тобой разговаривать. Мне нужно успокоиться. Сегодня четверг, иди домой, я даю тебе на сегодня и завтра отгул. Подумай и реши, со мной ты или строишь карьеру один. Я не буду в обиде. Я дам тебе любые рекомендации. Но если ты со мной, то со мной, хорошо? До понедельника. Твою мать же. Даня вздрогнул от захлопнувшейся двери и вцепился себе в волосы. Как он там считал, жизнь налаживается?***
Дома на кухне орал шансон, разбавляемый сочным матом и истеричным женским смехом. Даня, поморщившись, решил тихо пробраться к себе, переодеться и слинять на улицу, но споткнулся в темноте и приложился плечом о шкаф. На шум из кухни выплыла размалеванная девица в макси-поясе, а за ней, не торопясь, вышел двухметровый шкаф, полностью заняв коридор. — Илюшенька, твой сосед опять наступил на мои туфли! Он их и в прошлый раз топтал, а они, между прочим, двести баксов стоят! — Им красная цена пятьсот рублей в магазине распродаж, — огрызнулся Даня, с тоской подумав, что скандала избежать не удастся. — И если ты не перестанешь разбрасывать свою обувь у моей двери, я не перестану на неё наступать. — Ты, планктон офисный, извинись живо перед моей бабой! Здесь тебе не детдом, где у тебя постоянно было, за чью спину прятаться. Здесь такая же моя квартира, как и твоя, недоросток, так что веди себя вежливо. И чтобы завтра отдал двести баксов за туфли, слышал, мудак? — Бегу и падаю. Дай пройти! — Я тебя предупредил, сучара. Рискни без денег прийти. Тебя не трону, ты же трус, побежишь сразу к братику, а вот комнату твою распотрошу так, что даже щепок не соберёшь! — Дай пройти! Протиснувшись мимо этой кабаньей туши к себе, Даня швырнул в угол портфель и хотел взять флешку с новым альбомом Рафа, но её нигде не было. Ни под столом, ни на столе, ни в ящиках. Даня смутно вспомнил, что ночью сидел на кухне, чтобы не мешать соседу, который слышал любой шорох из его комнаты. Внутри похолодело. — Илья, ты мою флешку не видел? — Синюю с красным, похожую на полосатый член? Я её в мусорку выкинул нечаянно. Упс, извини, мне так жаль, прямо ебать как. Даня постоял, молча смотря на лыбящегося соседа, схватил наушники, куртку и выскочил из дома. И попал под только что начавшийся ливень. Жизнь налаживается, да?***
«Меня это задело, Он говорит — за дело. Вывернуло, раздело, Нет на жизнь задела». Дане не всё нравилось в песнях Рафа, но чего у них было не отнять, так это того, что они шикарно подходили как под настроение поколбаситься, так и под настроение утопиться. Сейчас хотелось именно второго. «Сладких слов на ночь, Огни ночного голода, А я тащусь по городу, Бегу от всех прочь». От всех, от всего… И дёргать никого не хочется из ребят, он же жаловаться начнёт, будто он ребёнок, будто он сам не может справиться! Но какой-то детский страх перед Ильёй вязал руки и не давал уже раз и навсегда решить проблему, расставить границы и как-то жить на одной территории. Даня сам не заметил, как несколько часов прокружил по городу и насмерть замёрз. Домой не хотелось. Никуда не хотелось. Начало знобить. Завибрировал телефон: «Дань, привет! Есть разговор, сможешь уделить мне сегодня время? Я знаю, что ты занят, у тебя проекты и ты крутой спец, но мне очень нужно поговорить с кем-то из друзей. Если ты можешь — приходи ко мне, я сегодня дома торчу». Лёнька! Что ж, так тому и быть. Поёжившись, Даня написал, что будет через час.***
Лёня открыл дверь и охнул, привалившись к косяку, растерянно разглядывая мокрого насквозь Даню. Тот аккуратно снял наушники, отжал стянутые в хвост волосы и виновато попросил: — Можешь дать полотенце и тряпку, а то я соседей тебе залью? Ненавижу ноябрь. Не погода, а дерьмо собачье. Мне в последние дни вообще везёт на принудительный приём душа. Ты очень вовремя написал, а то я так и бродил бы до утра и, скорее всего, свалился к вечеру с воспалением легких. — Дань, что с тобой случилось? — Лёня наконец отмер. — У тебя проблемы? Я могу чем-то помочь? Может, ребят позвать? Я сейчас позвоню, только… — Не нужно. — Рубашка под курткой оказалась сухая, а вот штаны промокли насквозь. Поколебавшись, Даня стянул их тоже, с удивлением заметив, что Лёня покраснел и отвёл глаза. — Это не тот вопрос, чтобы звать на помощь. Просто моя глупость и слабость, но я с этим разберусь, не волнуйся. Уже поздно, я точно не помешаю твоим родителям? Надо было сначала позвонить, но я так обрадовался, что не подумал. Дай какие-нибудь штаны, пожалуйста. Твои должны на меня налезть. — А… Да, сейчас… — Лёня резко развернулся, чуть не впечатавшись в дверь. — Сейчас принесу. А папы с мамой нет, они в гостях с ночёвкой. Я специально выбрал время, чтобы без них поговорить. Проходи на кухню, я чайник поставлю, — и, не оборачиваясь, ушёл в свою комнату. Даня задумчиво наклонил голову набок. Через десять минут он отпаивался горячим чаем с вкуснющим домашним печеньем, а в микроволновке грелась порция любимых с детства тефтелек, распространяя по кухне умопомрачительный запах. Лёня сидел напротив, нервно теребя кухонное полотенце и не зная, с чего начать. — Начни с чего-нибудь, — посоветовал Даня, откусывая тающее на языке лакомство и довольно жмурясь. — Я всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось, ты же знаешь. — Всегда? А если я убил кого-нибудь? — нервно хихикнул Лёня. — Я тебя спрошу, куда спрятать труп. А если всё же всплывёт, притащу адвоката. Я на твоей стороне, всегда. — Даня принюхался и решительно встал со стула. — Колись. Что случилось, что ты сам не свой? — Дань, как ты относишься к геям? — выпалил Лёня на одном дыхании, глядя в упор. Даня замер на мгновение, но потом всё же достал тефтельки, сел обратно на своё место и с любопытством уставился на друга. — А ты гей? Или к тебе пристаёт гей, и ты не знаешь, что с этим делать? Лёня вздохнул и со стоном запустил пальцы в волосы. — Никто ко мне не пристаёт. Это я всё время безумно боюсь пристать к Мишке. Безумно боюсь, что вы узнаете и не примете. Боюсь разбить сердце родителям. Только я сейчас понял, что проблема не исчезнет. Я не начну испытывать влечение к девушкам от того, что от всех прячусь и скрываю правду. Дань, что мне делать? Признаться Мишке? Признаться родителям? Признаться вам? — Скажи ещё, дать объявление в газете, — фыркнул Даня, взяв нож. — Я серьезно! — Лёня обиженно вскинулся. — Вот ты, как ты сейчас себя ощущаешь, тебе не противно? — Лёнь, двадцать первый век на дворе. В мире идёт борьба за права меньшинств, в куче стран можно заключать однополые браки. Как по мне, какая разница, кто с кем спит и каким образом, если всё добровольно? Даже если бы ты сказал, что влюблен в меня, мне было бы неловко и больно за тебя, что твои чувства не взаимны, но это ничуть не повлияло бы на моё к тебе отношение. Всё нормально, не дрейфь. Я тебя не осуждаю. — Спасибо, — Лёня сразу расслабился и понял, что руки еле заметно дрожат от напряжения. — Не представляешь, как я этому рад. А мама, как думаешь, сможет это принять? И остальные? Я зря боюсь? — Я не уверен насчёт ребят, — Даня нахмурился. — Мне кажется, что Рафу будет наплевать. Он тебя, конечно, всё время подкалывает насчёт Мишки, но делает это лишь потому, что ты очень забавно злишься. Раф натурал до мозга костей, он переспал, наверное, с полусотней девчонок — они сами лезут к нему в кровать. Но для Рафа семья это то, за что он умрёт, не задумываясь. Самое важное. А мы его семья. Даже если он будет в шоке, он примет. Миша примет сам факт спокойно, это точно. А вот как он отнесётся к тому, что влюблен ты именно в него, неизвестно. Про его отношения я ничего не знаю. — А мама? — Лёня немного сник. На душе снова стало тоскливо. А Даня вдруг улыбнулся, светло и грустно. — А Вера Петровна точно тебя примет. Знаешь, почему я уверен? — Почему? — Лёня невольно подался вперёд. — Никогда тебе этого не говорил и никогда не сказал бы… Когда она тебя усыновила, я вначале пережил это очень тяжело. Плакал втихаря в подушку, сам не мог разобраться, почему так обидно и больно. Я и скучал, и злился, и не мог понять, что со мной происходит. И в итоге измучился так, что попал в лазарет. Она ко мне пришла тогда, обняла, притянула к себе и позволила выплакаться и выговориться. Гладила меня по волосам, а я спрашивал, захлебываясь слезами, почему ты, почему не я или не мы вместе? Почему она взяла тебя, а меня оставила? Плакал и сам себя ненавидел за свои вопросы. Знаешь, что она мне ответила? — Что? — у Лёни пересохло во рту, и он нервно облизнул губы. — Она ответила, что с самого начала поняла, что ты её мальчик. Пусть не такой красивый, как Миша, не такой умный, как я, не такой талантливый и яркий, как Раф — но её. Она поняла, что она твоя мама, и что бы не случилось, как бы ты не ошибся, — она не будет любить тебя меньше. Каждое твоё слово, каждую родинку, каждый поступок. Всё в тебе. Сказала, что несколько месяцев приглядывалась, чтобы убедиться в этом. Что лишь заранее приняв в ребенке и хорошее, и плохое, можно назвать его сыном. И что я тоже хороший мальчик, добрый, талантливый, ласковый. Но не её. И что ей очень жаль. Как ты думаешь, Лёнь, может она отвернуться от тебя из-за того, что тебе не нравятся девочки? За всё это время она хоть раз дала тебе повод в себе усомниться? Лёня сидел оглушенный и не мог проглотить комок в горле. Даня прикусил губу и отвёл глаза. Судорожно вздохнув, Лёня вскочил с места и, подойдя к названному брату, обнял его, уткнувшись носом в макушку. — Ты прав, она не может меня не принять. И спасибо, что рассказал. Мне теперь не страшно признаться. Ну почти. Даня молча стиснул его в ответ. Оставаться на кухне не хотелось. Они перебрались в гостиную, прихватив с собой бутылку водки, нашедшуюся на столе. Даня не собирался жаловаться, он вообще не собирался говорить о своих проблемах, но как-то само получилось, что спустя час он сидел на полу у дивана и от души крыл матом доставшего его до потрохов Илью, который, казалось, согласился на эту комнату исключительно ему назло. На резонный вопрос, почему не попросить Рафа, Даня огрызнулся, что уже вырос из школьных штанишек и пора учиться самому справляться с неадекватами. Не просить же всю жизнь: набей морду моему соседу, начальнику, тестю, ухажеру дочери. Взрослые мужчины бьют морды тем, кому их требуется набить, сами и без посторонней помощи. Даня ещё успел заметить, как Лёня с ним неуверенно согласился и отрубился.***
Утро ожидаемо было отвратительным. Сначала Даня осознал, что адски болит голова. Потом понял, что мучительно хочет пить — но встать и пойти на кухню не было никаких сил. Какое-то время он себя уговаривал, что смерть от жажды в чужой квартире — это очень глупая смерть, да и так подставить Веру Петровну с Лёнькой он не может ни в коем случае, но с мертвой точки дело не двигалось, точнее, полумертвое тело с дивана не поднималось. На очередном витке Даня случайно глянул на часы и испытал все семь кругов ада одновременно, решив, что проспал работу. А после вспомнил, что Стив выгнал его до понедельника, и обстоятельства, при которых он его выгнал. И семь кругов ада показались не таким уж плохим местом по сравнению с тем, что хотелось сделать с собой самому. А потом в гостиную заглянул помятый Лёнька и позвал пить кофе с блинчиками. Это, наконец, смотивировало на нужные действия. Даня вздохнул, стащил себя за шкирку с горизонтальной поверхности и титаническим усилием воли отправил в душ. Неожиданно свободный день он решил потратить на уборку и на раздумья по поводу своего поведения и будущего, как настойчиво советовал Стив. Хотя о Стиве и своей глупости думать вообще не хотелось. Воодушевленный вчерашним разговором Даня накручивал себя всю дорогу, как войдёт с ноги и поставит Илью на место. И испытал искреннее разочарование, когда со зверским выражением лица влетел в пустую квартиру и вспомнил, что сосед сегодня на сутках. Ну вот как так-то? Только он настроился. Млять. Ладно, зато порядок наводить в голове и квартире никто не помешает. Убираться Даня любил, хотя делал это очень редко. Только тогда, когда нужно было провести дефрагментацию в голове и разложить всё по полочкам. Он намывал полы, раскладывал по местам вещи, протирал пыль, а внутренняя аналитическая машинка гудела, пересортировывая файлы с информацией, и выстраивала их в общую систему, где в нужные ячейки легла и ориентация Лёни, и новая девушка Рафа, и странное поведение Миши. И его собственная феерическая, феерическая, феерическая дурость! Как можно было так подставить Стива, которому он стольким обязан, который его столькому научил, который дал ему шанс пробиться, билет в жизнь, работу мечты, доступ к космически дорогой технике и программному обеспечению, на которые он ещё лет десять бы сам зарабатывал… Дебил, какой же он дебил! Правильно он сказал вчера Лёне — пора взрослеть. Надо как-то извиниться в понедельник, не только простым извини — торт, что ли, принести? Ага, цветы ещё прихвати, придурок, — и поклясться, что никогда больше он ничего не будет делать за спиной Стива. От самобичевания его отвлек в очередной раз загудевший телефон, скромно лежащий на полочке в прихожей. Первые пару раз Даня проигнорировал, но сейчас стоял рядом и механически открыл оповещения, витая в своих мыслях. «Вам пришло новое сообщение: » «Эй, красавчик, а может, ну его, этого соседа, переезжай ко мне! Я тебе сам заплачу за твои красивые глазки!» Какого? «Предлагаем услуги частного охранного агентства. Дорого надёжно, эффективно. Постоянным клиентам скидки». Это что ещё за хрень? «А сколько заплатишь? А борщ будет вкусный? За вкусный борщ и пару тысяч я тебе всему подъезду ноги переломаю». Даня в ахуе пролистал вниз ещё с десяток подобных сообщений, потом нашёл наверху уведомление о подключении к почте, нашёл в непрочитанных сообщениях смс от Лёни про логин и пароль, прочёл само объявление… И растерянно сел на удачно подвернувшийся под ноги стул. Было непонятно: то ли заржать от души, то ли накостылять Лёне по шее.***
«Даня, 19 лет. Ищу мужика, который сможет надавать по щщам соседу. У самого нет ни сил, ни смелости, а он задолбал. Если ты крупный, страшный, злобный (если ещё и в полиции работаешь, цены тебе не будет), то пиши. Заплачу, накормлю борщом или шоколадку куплю. Только с этой целью». И фото рядом, с последнего концерта. Где он поддатый, раскрасневшийся, растрепанный и да, наверное, очень хорошенький. Лучше, чем в жизни. Хрен с ним, с объявлением, но фото-то на хрена вешать?! Или это он сам так надрался, что теперь не помнит? Пришла еще парочка сообщений. Нервно хихикая, Даня удалил объявление со своей пьяной рожей и набрал Лёню. Пока шли гудки, пришло ещё одно сообщение. — Привет! — Лёня, как всегда, был бодр, весел и излучал добро в окружающее пространство. Даня вкрадчиво поинтересовался: — Лёнь, я тут сижу в коридоре и пялюсь на приходящие мне дебильные смс с предложениями интимного и не очень характера. Ты ничего не хочешь мне сказать? — Ой… — на той стороне повисла тишина. — А кроме «ой»? — подождав секунд десять, уточнил Даня. — Я же написал в объявлении, что только морду соседу набить! Чем люди читают? — То есть, это ты написал? — Я хотел тебе помочь! Ты же отказался просить Рафа, значит нужно попросить кого-то ещё. А как его искать? — А мысли, что я в состоянии справиться сам, тебе в голову не пришло? Лёнь, я даже ржать не могу! Ну ладно объявление! Фотографию прикрепил зачем? Да ещё такую! — Какую? — пискнул вконец расстроившийся Лёнька. — Где на мне печатными буквами написано, видимо, «валить и трахать», если судить по поступающим предложениям! — телефон снова завибрировал. — Фото в галстуке не нашлось? Да и вообще — нахрена в этом объявлении фото?! Решил мою личную жизнь устроить за компанию? Так я вроде не просил! — Даня на секунду задумался и потёр лоб. — Или просил? Я не помню, о чем мы говорили в конце, если честно. Да нет, не мог я, нахрена оно мне… — Дань… — вконец растерялся Лёня, — тебе тоже нравятся мальчики? Я тебя вчера не спросил, как-то не пришлось к слову… — Мне программирование нравится. И интересные задачи. А на эту тему я вообще не думал, повода не было. Так, Лёнька, — Даня вдохнул и выдохнул. — Давай договоримся, ладно? Не нужно делать того, о чем я не прошу. Я сам разберусь, честно. Если я с Ильёй без посторонней помощи справиться не смогу, то грош мне цена. Всё. Пока. Даня успокоился и теперь его распирал смех. Поглядев на новое пришедшее сообщение: «2000 набить морду, минет тоже 2000. Может, бартером?» — он наконец расхохотался.***
Настроение зашкаливало. Отключив вибрацию и решив удалить все сообщения скопом, он быстро закончил уборку. Синеязыкий сцинк Карл Фридрих, выпущенный погулять, сразу нырнул под любимый диван, а Даня собрался было готовить, когда неожиданно позвонил Стив. — Привет, что-то случилось? Мне приехать в офис? Вы сказали, чтобы я до понедельника не появлялся, и я… — Нет, в офис не нужно. Я по другому поводу. Могу я напроситься к тебе на ужин? — Эм… Даня лихорадочно раздумывал. Никогда прежде их отношения за пределы офиса и специализированных форумов не выходили. Значит, случилось что-то из ряда вон. К тому же Даня сильно виноват и сам искал способ извиниться. Почему бы и не убить двух зайцев одним ударом? — Буду рад компании. Трюфелей с перепелами не обещаю, но мясо по-французски будет. Устроит? — Более чем. Вина купить? — Вы ещё цветы прихватите, — съязвил Даня, прикидывая, хватит ли продуктов на двоих. — Лучше тёмного пива. — Если я к семи подъеду, не слишком рано? — В самый раз. Адрес сейчас пришлю смс-кой. Отключив вызов и заглянув в холодильник, Даня тоскливо вздохнул. Нужно было тащиться в магазин.***
Стив опаздывал уже на час. Попытки дозвониться ему ничего не дали, и Даня махнул рукой. События последних дней порядочно измочалили, и хотелось просто отдохнуть сегодня, ни о чем не думая. Выбрав среди любимых фильмов «Фан-фан — аромат любви» с прекрасной, как картина, Софи Марсо, Даня от души наложил себе мяса, зажёг свечи на полках и столе и сел к телевизору. Карл Фридрих вылез из-под дивана и устроился на подушке рядом. — Хороший ты зверь, Федя, жаль, мяукать не умеешь. — Даня протянул руку, и сцинк потерся головой о хозяйскую ладонь. — Если я так и не женюсь к тому моменту, как ты умрёшь, то заведу себе большого полосатого кота и назову его в твою честь. Он будет ссать в мои ботинки, истошно орать в пять утра, требуя еды, и мурчать, как трактор. Но других сцинков в моей жизни не будет, я тебе обещаю. Ты единственный. Карл Фридрих облизал Дане пальцы, закусив попутно зажатой в них картошечкой, и в этот момент позвонили в дверь. Никаких гостей уже не хотелось, но деваться было некуда.***
Стив снимал ботинки, а Даня рассматривал огромный цветущий кактус у него в руках и тяжёлый пакет. — Это что? — вышло не очень вежливо, но как-то естественно. Даня вопросительно уставился на начальника. — Ты сказал цветы прихватить, ну не розы же тебе дарить. — Данины глаза округлились от изумления, и Стив рассмеялся. — Шучу. Можно, он пока у тебя поживет? А я до завтра останусь? У меня ЧП, залило квартиру, а в кабинете сегодня начался ремонт. Завтра найду, куда прибиться. Извини, что опоздал, отец задержал на совещании, а телефон разрядился. — Шуточки у вас… — Даня поёжился и задумался, куда пристроить кактус. — Да можете хоть до понедельника оставаться, диван раскладной, но у меня сосед неадекватный, предупреждаю сразу. — Про соседа твоего я тоже хотел поговорить. — Откуда… Боже, — Дане захотелось приложиться головой о стену. — Только не говорите, что вы тоже видели это объявление? Я всё-таки прибью Лёньку. — Дань, давай на «ты»? Мы не в офисе, и говорить за жизнь с человеком, обращающимся к тебе на «вы», не очень комфортно. И потом, мы столько лет друг друга знаем, и сейчас нам уже не двенадцать и двадцать, в любом случае уже давно пора переходить на «ты». — На «ты», так на «ты», попробую, — вздохнул Даня, повел Стива в комнату и застыл на пороге. Картина была маслом — свечи, сервированный стол у дивана с пледом и подушками, романтический фильм на паузе… — Я помешал свиданию? Должна была прийти твоя девушка? — Стив осмотрелся и аккуратно присел на край. Карл Фридрих подобрался поближе к гостю и принялся исследовать ближайшую к себе руку. — Ого, какой классный чешуйчатый зверь! Кто это? Ой, у него язык синий! Действительно синий! С ума сойти. Даня подавил смешок, так забавно смотрелся высоченный Стив, с восторгом разглядывающий высунувшего язык Карла Фридриха. — Он и называется синеязыкий сцинк. Разновидность ящерицы. Я его забрал из детского дома, когда выпускался. Его зовут Карл Фридрих, или Федя, но на Федю он обычно не отзывается. — Можно его взять? — Если позволит. — Так что там с девушкой? Я помешал? — Стив аккуратно взял сытого и потому ленивого сцинка и положил к себе на колени. — Да нет у меня девушки. Просто я вас… тебя уже не ждал. Я люблю свечи и очень люблю этот фильм, а мясо всё равно приготовил. Хотелось чего-то светлого, вот и устроил нам с Федей романтический ужин. Я сейчас всё потушу и выключу. — Не надо, оставь. Я тоже люблю свечи и люблю Софи Марсо. И у меня был очень тяжёлый день. Давай посмотрим вместе? Идея посмотреть со Стивом фильм о любви при свечах показалась Дане странной и вызвала неясное чувство, но он и сам уже настроился на просмотр, так что отложил непонятное ощущение на потом. — Какое вино вы предпочитаете в это время суток? Стив лукаво улыбнулся и достал из пакета внушительную бутылку. Расслабившийся Даня смерил её скептически взглядом. — В это время суток я предпочитаю пиво. Как и в любое другое, впрочем. — Плебей. — Ну уж какой есть. — Надо заняться твоим гастрономическим образованием. Ладно, тогда вино оставим на завтра, завтра ужин с меня. Побалую тебя морепродуктами. — Ты яичницу приготовить не можешь, чтобы её не сжечь, — хихикнул Даня. — В ресторане закажу. Не суть. Попробую тоже пить пиво, негоже отрываться от коллектива. Карл Фридрих, не желаете выпить с нами? — Не спаивай мне сцинка, он же потом буянить будет и добавки требовать. — А тебе как будто жалко. Дурачиться со Стивом и общаться как друзья было удивительно комфортно. Мясо таяло во рту — готовил Данька отлично, — на экране Александр кружил под Венский вальс смешливую Фанфан, свечи создавали уютный полумрак. — Сколько ни смотрю этот фильм, всё время думаю, что в чём-то он прав. — Стив разлил по стаканам пиво. — Страсть угасает в браке, и с этим ничего не сделаешь. И фраза «я взял кредит на пять лет, предпочитаю влезть в долги ради любимой девушки, а не новой машины» не применима к нормальной жизни. Но каждый раз думаю, ведь есть же какой-то компромисс и есть люди, которым удаётся его найти. Софи Марсо здесь прекрасна, правда? — Она одна из красивейших на планете женщин. Я на неё смотрю, как на произведение искусства. И безумно завидую Александру здесь. Тому, что он может испытывать такие чувства, тому, как он подстраивает их свидания. Наверное, у меня никогда так не будет. Даня механически отхлебнул из бокала и перевёл взгляд на экран. Разгромив зал, герои перебрались на украшенный балясинами балкон и пили шампанское. В голове зашумело, видимо, наложилась вчерашняя попойка и то, что это уже третья бутылка. Надо бы предупредить Стива, что он с определённого момента отключается. — Почему не будет? — Стив смотрел внимательно, и от его взгляда к шуму в голове прибавилось смутное беспокойство и непонятная смелость. Захотелось выговориться. Поделиться тем, чем он никогда ни с кем не делился, в конце концов, они знают друг друга семь лет, с того дня, как познакомились в интернете на хакерском форуме, где семиклассник сделал студента в не самом простом споре. — Мне кажется, я на такие чувства вообще не способен. Я ни в одну девушку так и не влюбился за свою жизнь. Вот смотрю на них — ну да, красивы. Как картины. У меня не возникает желания их как-то добиваться, чем-то ради них жертвовать. У меня не колотится сердце, когда я думаю о них. Меня больше заводит сложная задача, код, который я написал быстрее, чем ты. Да я, прости, даже в душе дрочу, вспоминая, как я тебя на тесте сделал, а не как ко мне Тома случайно в лифте своим четвёртым бюстом прижалась! Меня в панический ужас повергает идея жениться. Прощайте ночи за компьютером, прощай сон по три часа в день, когда аврал… Но в то же время, когда смотрю такие фильмы, у меня болит что-то внутри. И мне жаль, что так у меня не будет. Вот что со мной неправильно? Стив отвёл глаза в сторону и ослабил галстук. Даня отхлебнул ещё пива. Фанфан бросила Александра. Федя с аппетитом поедал картошку. — А кто такой Лёня? — хрипло спросил Стив, подливая в бокалы им обоим. — Мой названный братишка. Мы вчера вместе пили. Вчера пил, сегодня пью — как бы не спиться нафиг… Я ему нажаловался на соседа, не хотел, шёл о его проблемах говорить, ну он и решил мне помочь. Хочешь почитать, что мне сегодня наприсылали в ответ на это объявление? Ещё фотографию приложил такую, что не хватает только надписи «валить и трахать», так Лёньке и сказал… Стив подавился пивом. Сильно подавился, кашель скрутил до слез. Даня привстал, потянулся к нему, чтобы похлопать по спине, но испугавшийся и бросившийся под ноги Федя лишил его равновесия. И так не сильно устойчивый мир закружился, координация подвела, и Даня завалился в сторону. А когда мир перестал вертеться, осознал, что лежит, прижатый к дивану тяжелым телом Стива, ощущая бедром недвусмысленный стояк, и смотрит прямо ему в глаза. Даня неосознанно облизнул губы. У Стива расширились зрачки, и он прошептал: — Тебе сейчас противно? Даня прислушался к себе. — Нет. — А как тебе сейчас? Даня задумался. Дураком он не был, просто никогда прежде не попадал в ситуацию, где у него был близкий не дружеский контакт с каким-либо парнем. — Смутно. И жарко. Я… Ты мне нравишься, да? Это так происходит? Стив улыбнулся. — Когда мы познакомились, ты меня взбесил. Ты был слишком нагл и слишком много знал для мелкого мальчишки. Потом мы долго переписывались, я советовался с тобой насчёт курсовых и понял, что ты бриллиант, требующий огранки. И взял тебя под своё крыло. А потом ты вырос. И я сошёл с ума. Но я никогда не пришёл бы к тебе, если бы не это дурацкое объявление. — Ну и зря… — прошептал Даня. — Пришёл бы раньше, я не гадал бы последние два года, что со мной не так. Мы… Мы попробуем, да? На экране треснуло разбитое Фанфан зеркало между студиями. Стив и Даня молча смотрели друг на друга. «Утром я тебя покину. Ты будешь ждать вечера, чтобы соблазнить меня снова. Я буду покидать тебя каждое утро…» — А у нас может быть так, хоть немного? — мир кружился вокруг Дани и единственное, что оставалось в нем неизменным, это глаза Стива и его улыбка. — Я приложу все силы к тому, чтобы у нас всё было именно так. Ты меня полюбишь, потому что я уже три года как люблю тебя. А потом Стив наклонился ниже. И мир исчез.ЭПИЛОГ
Ветер дул ледяной. Даня пританцовывал возле входа в пиццерию, кляня себя на все лады, что сегодня решил выпендриться и надеть новую кожаную куртку, которая так нравилась Стиву. На прогноз погоды он, конечно, не посмотрел. С ребятами они не виделись уже три недели, с тех пор, как сорвались на помощь Мишке, вляпавшемуся в такую задницу, что как только живой остался. Нет худа без добра, и благодаря той ситуации Мишка наконец-то взялся за ум, но Даня пару раз после просыпался среди ночи в ужасе, что они опоздали. Скрип тормозов отвлек от воспоминаний, и Даня помахал руками Стиву, привлекая к себе внимание. Было немного стремно вести его на встречу, но не он ли доказывал Лёньке, что Раф всё обязательно поймёт и примет? Что касается самого Лёни, то его реакции Даня ждал в предвкушении. — «Пиццерия четыре сыра», — прочёл Стив вывеску и притянул поближе своего теперь уже официального парня. — Ну что, готов к смотринам? Не боишься, что я им не понравлюсь? — Типун тебе на язык, — Даня нервничал, но ни за что не признался бы в этом. — Не можешь ты не понравиться, это физически невозможно. И как в омут с головой шагнул в кусочек Италии. За знакомым столиком сидели, как обычно рядом, Лёнька и Мишка. Раф же был впервые с девушкой, той самой, что так классно пела с ним на сцене в последний раз. — Похоже, что не только я обзавёлся парой, — хмыкнул Даня и, взяв за руку Стива, пошёл друзьям навстречу.