Наше море

Море. Поразительная стихия. Такая манящая, успокаивающая и, в то же время, пугающая. Невероятная.

***

Морской бриз гулял в волосах юноши, заглушал звуки, доносившиеся от людей вдалеке. Заходящее солнце озаряло все вокруг своим алым светом. Он шел по берегу, позволяя исчезающим прибрежным волнам мягко ласкать босые ступни; глубоко вдыхал воздух, что стал таким родным и привычным за столькие годы в дали от того места. Он в последний раз вот так просто прогуливался по этому пляжу, поэтому старался запомнить всё, что его окружало в мельчайших деталях — он прощался. Вот уже солнце практически скрылось за горизонтом, отдавая последние, нежно розовые лучи. Он остановился и стал ждать. Ждать конца этого этапа его жизни, который уходил так изящно; в последний раз коснувшись ладонью воды, он присел на колени и прислушался к звуку прибоя. — Я не забуду тебя, обещаю, и когда-нибудь вернусь, — в пустоту. Он поднялся и, не дожидаясь, пока совсем стемнеет, развернулся и пошел по противоположному от берега направлению. *** — Дядя, я так не хочу уезжать, могу ли я остаться? Со мной всё будет в порядке. — Слова давались с трудом из-за сбивчивого дыхания и быстрого сердцебиения. — Прости, Тэхён-а, но я должен отвезти тебя в Сеул, к твоему отцу, твоя мать и так в тяжёлом состоянии, ты должен поехать… Там о тебе позаботятся. — Я мог бы и сам о себе позаботиться. Я уже не ребёнок, мне семнадцать, да и этот город я знаю, как свои пять пальцев. Здесь, в конце концов, я вырос, здесь хожу в школу, здесь жили мы с мамой… — Тэхён старался говорить спокойно, сдерживаясь, чтобы не заплакать от злости на отца и на самого себя. — Я понимаю, дорогой племянник, но ведь ты ещё несовершеннолетний, и я не могу оставить тебя здесь одного. — Дядя подошёл к нему и приобнял за плечи. — Ты должен научиться жить самостоятельно. Дышать самостоятельно. Мы с твоей матерью не всегда сможем быть рядом с тобой. Ты же знаешь, что всё, что должно произойти, хотим мы того, или нет, произойдёт. Не плачь, Тэхён-а, ты справишься, я в тебя верю. — Но… — Тебе ведь уже всё объяснили. — Да я даже лица его не помню! — наконец сорвался парень. — Сдался мне отец, который бросил своего сына и женщину, которую «любил», на произвол судьбы. К чёрту его и его дурацкую компанию, мне плевать на мнение окружающих о нас, я хочу остаться с матерью! — Тэхён-а… — Мы спокойно жили на протяжении стольких лет, — сквозь зубы начал Тэ, — почему я должен все вот так вот бросать? — практически выкрикнул уже-не-мальчишка, но ещё-не-мужчина. Господин Кан тяжело вздохнул. — Закончил? Парень всхлипнул. — А теперь послушай, — продолжил дядя, — твоя мама тяжело больна, но она жива и пока в состоянии оплачивать больничные счёта; с ней всё будет хорошо, я за этим прослежу. Если ты не доволен решением твоего отца — забрать тебя к себе, — то высказывай всё, что сейчас наговорил, ему, а не мне. Ты меня понял? — Да, дядя. Тэхён сжал кулаки и опустил голову: дядя был прав. Парень ещё раз кивнул самому себе — он уже попрощался со всем, что его здесь держало: мама в коме в больнице, друзей он здесь так и не завел, а море останется здесь и будет напоминать о счастливом времени его детства и юношества. Пора — как там говорят? — в новую жизнь. — Ну, а теперь, время ехать. Они загрузили заранее собранный багаж Тэхёна, подобрали коробку с его шпицем и сели в старенький, потрёпанный временем автомобиль. — Готов? Спустя пару минут, когда они уже выехали за пределы Пусана, наконец прозвучало тихое: — Да… Тэхён до сих пор прокручивал в голове слова, которые сказала ему мать за день, до несчастного случая.