Главная ошибка

Валтор пришёл в её кабинет без предупреждения. Хотел сделать бывшей напарнице сюрприз. Всё, чего он желал после того, как бежал из Омеги, было расправиться с предательницей. Мысленно маг не раз представлял, как сжимает руки на шее Гриффин так сильно, что буквально слышит хруст позвонков. И эти мысли не вызывали в нём ничего, кроме ужасной, лютой, раздирающей ненависти. Но вот дверь кабинета распахивается, на пороге появляется стройная фигура ведьмы. На миг мужчина теряет дар речи, он видит её лицо, слышит голос, ловит пленительный взгляд оливковых глаз… Что-то переворачивается в его душе. Гриффин первая вступает в диалог, но мужчина не слышит её и как бы невпопад произносит: — Твои глаза всегда будут видеть меня насквозь и опускать меня на колени. — О чём ты? — Она искренне не понимает происходящего и готовится отбивать атаки, но уж точно не принимать комплименты. — Я не знаю, что за заклинание ты используешь, но оторваться от янтаря твоих бездонных глаз просто невозможно, Гриф. — С каждой фразой голос мага звучит мягче, это настораживает. — В тебе вдруг проснулась сентиментальность? На тебя это не похоже, Валтор. Не буди во мне Дьявола! Ведь он жестоко отомстит за обиженного во мне Ангела! — Женщина говорит с ехидной издёвкой, чувствуя слабость своего оппонента, а значит и определённого рода власть над ним. — Смейся, сколько хочешь, Дорогая! Никакие твои поступки или слова не избавят меня от этих непонятных чувств к тебе. Это делает меня уязвимым, я не хочу этого, но продолжаю их испытывать. Хотя, для тебя любовь всегда была пустым звуком. Ты обманывала меня с самого начала, позволив мне влюбиться в тебя. Всё это похоже на гору разбитых фоторамок, в которых повторяется одна и та же фотография. Я думал, будет легко убежать от всего этого, но я ошибался. — Быть может, волчица влюблена в луну, и каждую ночь она плачет о любви, до которой не может дотянуться? Это кажется забавным, но хочется рыдать. Сны, в которых умираю, просто спасение для меня. В этом нелегко признаться, даже самой себе. — Гриффин переходит на шёпот. — Знаешь, ты не единственная, кто знает, каково это проливать горькие слёзы. Я слышу в этой комнате ещё звучат наши голоса. В этой комнате множество воспоминаний — какие-то приятные, какие-то я стараюсь забыть. Я вижу, что мы оба растворились в воспоминаниях. Какое из них твоё любимоё? Моё… — Мужчина взял минутную паузу и призадумался. — Я всё еще вспоминаю наше последнее лето до твоего побега. Вижу как наяву: прогулки рука об руку по берегу реки, смех под дождем… Летний воздух был мягким и тёплым. Мы сидели на траве и смеялись. Я говорил о политике, философии, а ты улыбалась мне улыбкой Богини. Я был так счастлив, что мы встретились. Красным, как пожар, был день, когда я встретил тебя. И я говорю тебе предельно честно — я ни о чем не жалею. Это было время без сожалений. О, да. Сумасшедшее это было время. Мы жили сегодняшним днём, оставив волнения где-то далеко, могли смеяться и плакать. Но в глубине у нас был страх перед полётом, боязнь медленной смерти. Но мы рискнули, как будто танцевали наш последний танец. Потерявшись в мире, полном неверующих, пытались найти стоячий пруд с дымком над водной гладью. Короли над ничем, их называют мечтателями, это была наша жизнь, и мы называли её песнью. Это был прекрасный и правильный роман. У нас был шанс, Гриф, но ты разменяла его на воспоминания. Август стал лишь мгновением прошлого, ведь ты никогда не была моей. — Я была твоей Валтор, была. Ты называешь это побегом, но ведь ты сам отпустил меня. Помнишь? Я последний раз посмотрела в твои глаза, а затем поцеловала на прощанье. — Я был не тем, кто тебе нужен. Я любил тебя, но отпустил, чтобы смотреть на то, как ты становишься лучше без меня. С тех пор, как я отпустил тебя, посчитав себя недостойным, прошло время, многое изменилось, но я всё ещё помню, как горела твоя кожа в моих руках, и я всем сердцем ненавижу себя за то, что позволил касаться тебя другому. — В спокойном до этого момента голосе пробегает первая вспышка ревности. — Нет, после тебя у меня никого не было. — Произносит ведьма совсем тихо. — Даже после расставания, я продолжала хранить верность тебе. С моих губ никогда не срывалось имя другого. Я бы никогда не смогла полюбить снова. — А как же Саладин? — Он в изумлении потупил взгляд. — Ты веришь слухам? Между нами никогда ничего не было. Он оказался хорошим другом и подставил своё плечо в трудную минуту, но между нами не было того, в чём ты меня подозреваешь. — В свою защиту мне нечего сказать, но было бы забавно, если бы мы… Чёрт, я стою перед тобой и пытаюсь объясниться, словно влюблённый подросток. — Мы и были всего лишь детьми, когда влюбились, Валтор. Я думала мы — избранные, которым суждено научиться летать. Ты говоришь, что мы были свободны и счастливы, но ты опускаешь один важный нюанс — ведьмы-прародительницы. Это было невыносимо мерзко, Валтор, когда мы уединившись в спальне, занимались любовью, а эти проклятые старухи дежурили под дверью, проверяя достаточно ли хорошо мы исполняем свои супружеские обязанности, ведь им так был нужен наследник. Я устала Валтор и больше не могла терпеть этих унижений. — О Боже, Гриф, пожалуйста, сжалься надо мной, пощади моё несчастное сердце. Ты не хочешь причинять мне боль, ты на это не способна. Но, сама того не осознавая, разрываешь меня на части. Прародительниц больше нет, по крайней мере, утратив телесную оболочку, они утратили всякую власть надо мной и над кем бы то ни было. Но, а что касается нас… До недавнего момента я считал тебя главной ошибкой в своей жизни, однако с прискорбием сообщаю, что ты была лучшей частью моего бытия. Эту даму нечем крыть, я не знаю такого заклинания, которое избавило бы меня от любви к тебе. И я не могу ничего поделать, я недоумеваю почему. — Ты сам говорил мне когда-то:«Сердце, не познавшее боли и разочарования, не знало и радости полёта.» Мы абсолютно одинаковые, ты и я — всё ещё ждем, что нам причинят боль, время от времени. Но чего же ты теперь от меня хочешь? — Практически всего, Гриф. Хочу тебя в моей жизни. Я не могу просить тебя перейти на мою сторону, но подари мне надежду ещё раз увидеть твоё лицо. — Когда летом тёмные тучи порой скрывают солнце, то в этом не виноваты не ты и не я. В нашей жизни мы шли странными и одинокими путями. Они были извилистыми, но весьма достойными. Мы всё еще с надеждой смотрим на небо. И ещё не потеряли вкус к жизни. Спасибо за твою щедрую любовь. Спасибо за всё то счастье, что ты мне подарил. — Мы никогда не говорили о расплате. Это так странно, когда ты падаешь вниз и лежишь распростертый на земле, а затем поднимаешься, качая головой. Я прошу тебя: Взгляни на это здраво, с широко открытыми глазами. Ты можешь облегчить мои страдания. — Мне слишком трудно сказать тебе, что мне очень жаль. Я слишком горда, чтобы признаться тебе, что была неправа в чём-то. И через все хорошие и плохие времена, ты всегда был там, в моём сердце, мы держали друг друга за руку, ты говорил мне, что всё в порядке. И я начинаю верить в то, что всё будет именно так. Не думаю, что когда-нибудь чувствовала себя более живой. — На этот раз, я снова построил тебе мост, Гриф. Огня моего сердца хватит чтобы согреть тебя. Мы сможем стать героями сегодня ночью. И когда наши сердца освободятся, наша любовь станет боевым кличем. Я запечатлю свой поцелуй на твоей груди. Будь полотном, а я стану кистью. — Мужчина накрыл губы ведьмы своими. Умение целоваться у него всегда было на высшем уровне. Его конёк — это медленные, волнующие, но в то же время страстные поцелуи. Да и куда ему спешить? Наоборот, маг стремился растянуть этот прекрасный момент.