***
Звонок прошел по всему кабинету, оповещая об окончании урока. Учитель отложил стилус от электронной доски, кладя его в специально оборудованную ячейку. Записи на экране моментально исчезли, оставляя только черный экран. — На сегодня все, можете идти, — все ученики начали собираться, кладя учебники в портфели, а портфели на спину. Кроме одной особы, которая находилась в своем подсознании, нахально рассматривая преподавателя, даже не заботясь о мнении окружающих. Последний ученик вышел из аудитории, случайно задевая рукой дверь, тем самым немного ее прикрывая, а ученица так и смотрела. Не выдержав, учитель встал со стула, подходя к ней, прямо перед лицом. — Ой, простите! — только увидев перед своими глазами чужие, тоже быстро собралась и вышла. Такое повторялась не первый раз, чуть ли не на каждом уроке, она не могла отвести взгляд от того, как он поправляет челку взмахом головы, от этих, в меру накаченных бицепсов, которые выступали под черной рубашкой учителя, этих длинных стройных ног и этих.. ягодиц. Как же они идеально смотрелись в его деловых штанах: будто всегда были сделаны на заказ, идеально облегали все, что можно, подчёркивая и украшая. Опять. . . Опять она о нем думает, а ноги рефлекторно сжимаются от нового чувства аффекта во всем теле. Сейчас главное добежать до туалета. Холодная вода успокоит нервы, а вместе с ним и хотя бы немного облегчит внезапно нахлынувшее возбуждение, по крайней мере, она на это надеется. Пару капель просачивается на холодный кафель небольшого помещения, раздаваясь по всему помещению, отталкиваясь от стен. Тихо. Можно услышать собственное дыхание в этом безграничном омуте, где можно хорошенько подумать. Набрав до сих пор стекающей из под крана воды в обе ладони, поднесла к лицу, второй, третий. . . Пока окончательно не придет в себя, заставляя новые капли приземляться на плитки. Она намочила ворот кофты. Закинув свой рюкзак на плечо, посмотрела в зеркало, отбитое по краям: сверху, как всегда, были написаны какие-то надписи, оставленные анонимными писателями, а еле прикрученные лампочки, так и норовились открутиться и разбиться вдребезги. Ступни в черных ботинках медленно вышагивали каждую ступеньку громадной лестницы, которая была явно старше ее. Она спустилась вниз за курткой, а затем и на выход. Как всегда ни с кем не попрощается, а охранник будет потакать за неправильное воспитание. Небо, снова серо-белые тучи, хотя, они даже не уходили. Снег мелкими хлопьями спускался на сухой асфальт, дождя давно не было. Подняв голову вверх, заставляя белое чудо природы приземляться ей прямо на бледное лицо с шоколадными глазами, миниатюрным носиком с небольшой горбинкой и розоватыми губами, которые приняли более четкий оттенок из-за холода. Рефлекторно смочив губы слюной, пошла дальше, выдыхая изо рта теплый воздух, но он в мгновение исчезал.***
Дни проходили своим чередом, меняясь с дня на ночь, с ночи на день. В какой-то момент девушка настолько начала наблюдать за учителем, что слова до ее ушей не доходили и она начала хуже учиться, отставая по предмету ещё больше и больше, пока в конечном итоге не скатилась на двойки. Открывая дома потрепанную книгу с материалам, можно было заметить, как страницы вылетают из ранее плотных зашитых ниток. Слова расплывались, а вместо мелкого шрифта букв, ей представлялось лицо ее преподавателя. — Ну не даётся мне ваша чертова информатика, и в этом виноваты вы, — прошептала себе под нос девушка, вставая со стула и кладя учебное пособие на полку в шкафу.***
Урок проходил во вторник, последним занятием, как ни странно, но выходя из класса последней, уже в который раз, в школе почти никого не оставалось, поэтому можно было легко услышать топот собственных ног или других, Как только за предпоследним учеником закрылась дверь, девушка тоже начала собираться. Учитель, водя пальцем по столу, изредка поглядывал за ученицей и в какой-то момент полностью повернулся к ней. — Как же так получается, что ты приходишь самой первой и уходишь самой последней, но скатилась по оценкам ниже плинтуса? — девушка вздрогнула ещё при первом слове, сказанным преподавателем и медленно подняла голову. Эти пронзительные светло зелёные глаза, которые иногда переливались в голубой, ровные скулы и блондинистые волосы. Все. Все в нем было идеально. — А, эм, просто, так наверное получается, — шептала девушка, опуская голову вниз, чтобы скрыть выступивший румянец. — Скоро конец четверти. Если ты не подтянешься, я не смогу тебя аттестовать, а ты ведь этого не хочешь? — на мгновение столкнувшись с ещё одним более строгим взглядом, она пару раз повернула голову в разные стороны, давая отрицательный ответ, — Жду тебя на следующей неделе, на допах, сразу после последнего урока. Ученица резко подняла голову вверх, но ничего не сумев сказать, только кивнула и быстро выбежала из кабинета.***
День за днём, проходили словно в омуте, на рефлексе отвечая на поставленные вопросы. Идя по коридору уже давно заученным маршрутом, возвращалась домой. Все проходило слишком одинаково, что она даже не замечала проходящие дни. В какой-то момент, встав ровно по будильнику, в семь утра, поняла, что сегодня вторник. Черная классическая юбка, такого же цвета чулки, белая рубашка, а на нем завязанный объемный бантик из хлопкового шнурка с железными пистончиками на концах. Заплетя волосы в одну длинную косу, отправилась в учебное заведение. Ноги не слушались весь день, как будто она только вышла из больницы, после их перелома. Раза четыре в какой-то момент облокачиваясь о стену, чтобы не грохнуться посреди коридора. Глаза были немного красноватыми от бессонницы. Все уроки, девушка провела будто на иголках, не зная куда себя деть, до нервного тика было недалеко, ведь сейчас явно было не до уроков, голова забита абсолютно другим. Звонок на всю школу возвращает мозги на место. Медленно, чтобы не упасть, шагает в кабинет на втором этаже. Дыхание сбилось давно, какое к черту спокойствие, когда сердце уже сбилось из своей колеи и отстукивало так, что доходило до собственных ушей. Тихо сев на свое место, дожидалась начало урока. Прозвенел очередной звонок. Все сели на свои официально отведенные места и в класс вошел сам преподаватель, мужчина обвел всех взглядом, немного задержавшись на девушке, которая даже не подняла головы. Он начал. Открыв тетрадь, ученица начала периодически что-то записывать, но разобрать то, что сама же нанесла чернилами о тонкий лист бумажного материла, была не в силах. Записи постепенно менялись, дополнялись и иногда исправлялись. За своим занятием, она даже не заметила как пара голубых глаз, внимательно следила за ней, когда все отвлеклись делать поставленную задачу. Черная стрелка часов дошла до цифры шесть, и в ту же секунду прозвенел сигнал об окончании урока, все начали собираться, а уже через три минуты никого не было. Почувствовав себя как-то неловко в этой компании преподавателя, в голову пробралась мысль о том, что он мог забыть о занятиях, и она может пойти домой. Немного улыбнувшись, но так, чтобы мужчина этого не увидел, начала медленно собирать вещи в портфель. Оставался только пенал и рука уже потянулась за заветной вещью, как ее прервал до боли знакомый голос. — Ты куда-то спешишь? Ты же обещала остаться на дополнительные занятия. Он не забыл. — Просто никто больше не пришел, я подумала, что занятие не состоится. — Нам больше никто и не понадобится, если я буду работать с тобой лично, с глазу на глаз, ты быстрее усвоишь материал. — И что мы будем проходить? — она немного напряглась. Учитель встал. — Основы основ, чтоб ты все внимательно поняла и могла даже ощутить на себе все прелести этого замечательного предмета, — медленно подойдя к двери, закрыл ее на замок и увидя непонимание со стороны ученицы добавил, — Ты же не хочешь чтобы нас кто-нибудь беспокоил? В одно мгновение тот оказался рядом с ней, садясь напротив, а девушка почувствовала, как кровь в жилах начинает закипать, постепенно разогреваясь больше и больше. Пристальные зрачки двигались в такт ее мимолетным движениям. Стало слишком жарко. Поставив перед ней совершенно новую тетрадь начал объяснять самую первую тему, которую изучают – двоичная система счисления. И когда девушка делала ошибку, он специально соприкасался с ее рукой, отбирая ручку, хотя на его столе стояла целая стопка и он мог взять какую пожелает, но кто знает, может он хотел взять именно ту, которую держала у себя в миниатюрных ладонях эта юная особа, а может, он хотел просто взять ее за сами руки? В какой - то момент перед глазами начало плыть от постоянного нахождения с рядом с ним. Каждый новый аффект накатывал с новой волной, разливаясь по всему телу, и это же только зрительный контакт с небольшим соприкосновениями, которые и то совершались случайно. Мужчине было не лучше: с каждой минутой в штанах становилось все теснее, так что его эрекцию можно было заметить с другого конца коридора, особенно если повернуться боком, он ведь теперь даже встать не сможет. Ручка, слетевшая из ослабевшей руки, скатилась по парте прямо на пол. Девушка сглотнула. Еще секунда и она не выдержит, да и он тоже — Что ты со мной делаешь? — чуть ли не прорычал мужчина из-за боли в штанах и желанием силой уложить ее под себя. Оба выдохнули, смотря ровно в глаза. — Это вы в этом виноваты, быть таким совершенным – незаконно, — прошептала девушка, приподнимаясь со стула, вместе с ним. Глаза смотрели прямо друг в друга. Встав на ноги, она не выдержала, столкнув все что было на парте вниз, перебираясь через нее прямо к нему, сразу же впиваясь в такие давно желанные губы, страстным, жарким, требующим поцелуем. Не дав ей взять всю инициативу на себя, сам начал управлять их языками, сочиняя собственный танец чувств. На секунду прерываясь, вздохнуть чистого глотка воздуха и посмотреть снова в эти глубокие глаза, наполненные страстью, следом идет второй такой же жаркий поцелуй. Учитель закидывает себе на талию ноги ученицы, она же в свою очередь сильнее обвивает его за спиной, протягивая руки за шею, углубляя поцелуй еще больше. Сжав ее ягодицы, переместился за свой стол, как и девушка, смёл все с него на пол, заставляя с грохотом упасть все предметы интерьера и заставляя поволноваться людей снизу, если они, конечно, там имеются. Оторвавшись от ее губ, он перешел на щеку, добираясь до скулы, виска, а затем и уха, облизнув сначала розовую раковину, после прикусил мочку. Проведя дорожку от этого самого ушка до подбородка, медленно растягивая момент, перешел на шею, ловя еле слышный стон. Так и хотелось оставить на такой невинной, девичьей коже пару ярких отметин, чтобы отметить свою территорию, чтобы знали, какая она на самом деле. Грубо прикусив небольшой участок кожи, оттягивая, резко опустил, оставляя след от ровного рядя зубов. Рука учителя спустилась вниз, обходя маленькие плечи и переместилась на грудь, сильно сжав одно полушарие — Ах, не мучайте меня, — проговорила ученица прямо в ушко мужчины. Это как будто дало зеленый сигнал всем его действиям, ведь, хоть немного, но он пытался сдержаться. Пуговицы с треском слетели с порванных ниток, падая в самые дальние уголки помещения. Перед его глазами предстал вид молодой груди в белом бюстгальтере, показывая всю красоту ее невинности. Она тяжело дышала, через раз, давая еще больше возможности полюбоваться, когда не по своей воли ее, для других закрытая часть в теле, подымалась и медленно опускалась. Прикусив нижнюю губу, наблюдая чертов, пляшущих в глазах ее препода, она сняла порванную вещь, а затем медленно сняла со своего крючка застежку нижнего белья. Этот взгляд.. Он пожирал ее, не давая расслабиться ни на секунду, желая поглотить целиком и полностью. Не оставляя ни одного пустого участка чистой кожи. Как же сложно сдержаться самой. Самой не упасть в руки монстра. А может, быть красной шапочкой не так уж и плохо? Поймав его взгляд, она оттянула тонкую вещь, кинув ее в один из углов, выпрямляясь. В момент мужчина впился в пухлые губы, руками подбирая снизу грудь девушки в две руки. Грубо сминая немного шершавыми пальчиками водя по всему небольшому диаметру, большим пальцем задевая розовые сосочки. Оставляя после себя тонкую нить слюны, которая мгновенно оборвалась из за внезапного поцелуя в ключицу, затем в ложбинку и продолжая идти, попутно целуя между грудями, спускаясь на плоский животик, хорошенько проработав пупок. Вельветовая, классическая ткань облегала среднего размеры бедра школьницы. Остановившись прямо перед ее лицом, развязал широкий бант на юбке, а затем и расстегнул металлические пуговицы. Девушка приподняла бедра, чтобы было удобней снять приятную ткань. Юбка была откинута к остальным вещам. — Я вижу ты была готова к такому событию. Юбка, а теперь и чулки, — он ухмыльнулся, скользя по довольно сексуальному телу его подчиненной, — Плохая девочка. Положив выпрямленные пальцы ровно по середине груди, немного толкнул ее, опрокидывая на стол, сам нависая над ней. Руки девушки потянулись к его черной рубашке, но поймав ее запястья, завел над головой, немного отходя. Через несколько мгновений взору ученицы предстал в меру накаченный пресс, широкие плечи, и мощная грудь. Одним резким движением он заставил ее прогнуться в спине, неожиданным нажатием на чувствительный бугорок через тонкую ткань нижнего белья и вырывая из ее уст блаженный стон, который был так сладок для его ушей, давая большей похоти поглотить его тело целиком, действуя только на инстинктах. Он сжал в пальцах клитор, немного крутя, смотря на смущающуюся ученицу, которая всеми силами пыталась повернуть голову в сторону, заливаясь краской. Отстранившись, взял ее подбородок в свою в ладонь, поворачивая к нему лицом, жадно вонзаясь в ее губы, убирая руку. Она отвечала на него с такой же пылкостью, не замечая куда движутся руки ее преподавателя, а она может теперь его так называть? прекрасно понимая, что это не правильно, не годится ни в какие рамки, но кому они нужны, когда она не может спать ночами думая о нем, не может ни на чем сосредоточиться, когда рядом этот человек, да и о разуме говорить вообще не стоит. Мужчина снял с нее последнюю вещь, которая предвещала будущее, которое явно могло быть испорчено, но кому до него сейчас дело? Есть только он и только она. Сразу раздвигая половые губки, наконец отрываясь, закусывая нижнюю губу девушки, входит двумя пальчиками, следом имитируя движения ножниц, расставляя пальцы максимально широко, расширяя ее довольно узкое лоно. Добавив и третий палец, входя довольно глубоко, наткнулся на преграду в виде плевы. Он резко остановился, смотря ей в глаза строгим и немного непонимающим взглядом. — Ты девственница. — Вы слишком возбуждены, чтобы отступать, — на выдохе произнесла девушка, ловя на себе глаза учителя. — Я всегда могу остановиться и прийти в себя, — вытянув пальцы из лона девушки, ощущая на них ее выделения. Она резко села на стол, беря в ладони его лицо, не прерывая зрительный контакт, — Разве вы не хотите вкусить запретный плод невинной души? Я вся ваша, не отступайте. У нас с вами одни и те же скелеты в шкафу, — поцеловав того в губы, нежным поцелуем, зарываясь вместе с ним в агонии страсти, сильнее обвила шею, не давая отстраниться. Его руки переместились на ремень штанов, расстегивая и снимая их вместе с боксерами. Девушка, оторвавшись, посмотрела вниз, затем снова на учителя. В голову потихоньку возвращался разум и понимание того, что сейчас может произойти, но в его голове явно разума была щепотка, и в этом была ее вина. Он опрокинул ее снова на стол, раздвигая ноги и поднимая их себе на плечи, сгибая в коленях, чтобы не было такого большого напряжения. Руки, которыми она пыталась сделать хоть что-нибудь, были опять заведены над головой и держались одной рукой преподавателя, другой же он направил член ко входу. Наклонившись к ее лицу, оставляя между ними несколько жалких сантиметров, медленно произнес, — Если ты расслабишься, будет не так больно, — прежде чем она успела что-то сказать, резко вошел на всю длину, губами ловя ее болезненный стон. Она начала ерзать по столу, пытаясь выбраться из-под его цепких рук и избавиться от этого слишком болезненного ощущения, которое распространилось по всему животу и жгло все внутри. Дав ей немного времени, чтобы привыкнуть, начал движения, выходя и медленно входя. Он, оторвавшись от губ, начал целовать щеки, шею, ключицу, все, чтобы хоть как то помочь с представившейся болью, которая никак не хотела отступать. Все также медленно двигаясь, вместо болезненного полустона, до ушей дополз ласковый звук блаженства. Ломота медленно отступала, давая место приятным ощущением, и девушка начала потихоньку двигаться на встречу, открыв глаза. Мужчина отпустил ее запястья, опираясь о стол, чтобы полностью не задавить ее всем весом своего тела. Телодвижения стали резче, толчки быстрее, а стоны чаще. Девушке не хватало воздуха от постоянных, не прекращающихся движений, так, что иногда с очередным стоном, она выдыхала последние капли. Он в свою очередь полностью выходил и мгновенно входил, задевая все ключевые точки внутри ее лона. В какой-то момент он почувствовал, как стенки медленно начинали сокращаться, немного обхватывая его член. Резко притянув к себе, выпрямляя ее ноги, поменял угол входа. — Быстрее. Скорые толчки превратились в рванные, член доходил до матки, от чего девушка вскрикивала в блаженных ощущениях. Руки преподавателя переместились на талию ученицы, немного сдавливая её. Не останавливаясь, нашел ее губы, впиваясь мокрым, жарким поцелуем. Сперма подкатывала к залупе, от чего тот немного увеличился в размере, что никак не могла не заметить девушка, смотря немного вниз, желая уловить грубые толчки вхождения его в себя. Но не дав насладиться, запрокинул ее голову назад, присасываясь к ее шее, оставляя багровые засосы, ох, как же она была сладка. — Еще, — прошептала, — Еще, быстрее. . . Мужчина разогнался так, что больно вкалывался в матку, но ощущение небольшого дискомфорта и удовольствия сносило крышу. Девушка была в эйфории, не чувствуя собственного тела. Стенки сжали член мужчины, принося еще более обворожительные ощущения. Пара медленных, но ощутимых толчков и он изливается внутрь, кончая вместе с ней, дёргаясь в конвульсиях. Не сдержав своих сил, тоже ложится на стол, благо место позволяло, переводя дыхание. Оба посмотрели друг на друга. Сердце ранее отстукивая неимоверный ритм, постепенно успокаивалось, тело немного подрагивало. На пол маленькими капельками стекала сперма ее преподавателя, смешанная немного со своей, сначала катясь по внутренней стороне бедра, достигая голени и по пяточке прямо на деревянный паркет. Слишком хорошо, слишком неимоверно и слишком тихо, так что разобрать собственные выдохи не составило труда. Молчание, но сейчас, слова будут не к чему.