Полутора часами ранее…
О пристрастии Йонду Удонты к механическим шлюхам среди Опустошителей ходило немало шуток, но ровно до того момента, как горло последнего шутника вспороло хищное, тускло блестящее острие стрелы. В конце концов, это довольно невинное увлечение для космического пирата, не так ли? В общем, никого не удивляло, что после прибытия на Контраксию Йонду Удонта первым делом отправлялся в свой любимый меха-бордель «Заводная ляжка Йтт-ха-йуа (ЧБЭНЗ)». Команда его побитого космосом крейсера всегда начинала веселье в «Ляжке», а потом уже растекалась ароматными ручейками по окраинам космопорта, где ни в одном из тысячи заведений не подавали более горячих блюд, чем портовые шлюхи. Этот вечер не отличался от сотен других ничем, кроме того, что на заснеженную почву Контраксии впервые ступила нога Питера Квилла. Йонду до ужаса не хотелось возиться с чертовым мальчишкой вместо того, чтобы развлекаться, и он с удовольствием оставил бы сопляка вахтенным как обычно, но… Малой отличился в рейде. Он не просто увел планетарный челнок от погони, он умудрился сбить трех преследователей из жалкой носовой пушки этого челнока! Правда, с частью команды случилась истерика, когда автоматика крейсера объявила о входе в атмосферу, но не со всеми же! Ну, и еще Йонду невероятно устал от ежедневного на протяжении двух корабельных лет нытья. Заметив, что в капризном вопле «Хочу с вами на Контраксию!» прорезались басовитые нотки, капитан мысленно махнул рукой и решил, что одну скучную высадку на Контраксии он переживет. Всю дорогу от самого трапа «Эклектора» Питер шел плечом к плечу с Йонду (хотя некоторым и могло показаться, что восторженно скакал вокруг) и изнывал от нетерпения. Он столько слышал от других Опустошителей о Контраксии, но все равно не ожидал увидеть, насколько она чудовищна… и восхитительна. Пожалуй, это было самое уродливое место, в котором Питер бывал до сих пор, и самое манящее: мир Опустошителей, отважных и жестоких, полный чудовищных пороков и немыслимых удовольствий, бесплодный и полный жизни одновременно, и полный смерти заодно. Мир взрослых. Питер Квилл очень хотел поскорее стать взрослым. Быть сопляком — отстойно. Рискуешь больше всех, даже больше, чем взрослый, а долю добычи получаешь только половинную, потому что сопляк. Гальюны драишь, как взрослый, даже чаще, потому что сопляк, а как на Контраксию высаживаться, так будешь вахтенным, потому что сопляк. А главное, как «ну можно я поведу челнок», так сопляк, а как трех перехватчиков жахнуть, так «Эй, цыпленок-терраяки, ты что, на Контраксию не идешь?»! Запутавшись в сопляках, Питер едва додумал эту мысль до конца, но тут же забыл о ней. — А далеко нам еще до места? Ну, до «Ляжки»? Йонду резко остановился, так что Питер едва не ткнулся лбом ему между лопаток, а потом медленно повернул голову. — Послушай-ка, «Стардогз», — начал капитан таким проникновенным тоном, что Квилл аж присел от неожиданности: такой голос Йонду звучал как неприятности. — Во имя всех демонов Варпа, никогда больше не произноси это название таким образом вне переборок нашего крейсера. Заведение, в которое мы идем, называется «Заводная ляжка Йтт-ха-йуа (Что Бы Это Ни Значило)» или, в крайнем случае, «Заводная ляжка Йтт-ха-йуа (ЧБЭНЗ)». Но никак иначе! Ты меня понял? — Да, капитан, — пробурчал Питер, и Йонду удовлетворенно отвернулся. Квилл поплелся за капитаном, размышляя на ходу, что знаменитый бордель из половины корабельных баек может оказаться идиотским унылым местом, которое Йонду выбрал только из-за дурацкого названия. К счастью, старик оказался не так плох. Питер едва дождался, пока Йонду усядется на свой именной стул (ни фига себе, именной стул в борделе!) у стойки, прежде чем плюхнуться рядом. — Чего тебе, малой? — дружелюбно спросил здоровенный бармен, покрытый крупной чешуей, то ли роговой, толи лямбда-пластиковой. Он толкнул в сторону Йонду стакан с красивой разноцветной жидкостью, будто приготовленный раньше, чем они вошли. Питер принял решение молниеносно. Если хочешь, чтобы окружающие обращались с тобой, как с взрослым, нужно вести себя как взрослый. Проще простого. — Мне того же, что и у этого парня, — сказал Квилл, кивая на Йонду. Тот поднял бровь, но ничего не сказал. А вот бармен ничуть не удивился. — Без проблем, малой. Налью парням пива, и смешаю тебе наш особый. Бармен не соврал. Закончив разливать резко пахнущее, мутное местное пиво, он вернулся и смешал для Питера особый. Паренёк с таким восторгом таращился на то, с какой ловкостью чешуйчатый здоровяк подкидывает в воздух разноцветные бутылки, что чуть не забыл, что нужно делать с результатом этого завораживающего процесса. — Добро пожаловать на Контраксию! — заявил бармен и толкнул переливающийся всеми цветами звездной радуги коктейль прямо в руку Питера. — Ваше здоровье, — солидно отозвался терранец и сделал большой глоток. Вселенная вокруг Питера Квилла на секунду замерла, потом покачнулась на ребре и покатилась вокруг, лохматясь разноцветными искрами. Через минуту он подумал, что надо бы вдохнуть, ещё через тридцать секунд все-таки вдохнул, а потом открыл глаза. Йонду с барменом хохотали в две акульи глотки. — Ну как, малой, налить тебе пива? — участливо спросил бармен. — Нет! Не надо! — Питер вцепился в свой стакан, пожалуй, чересчур крепко для взрослого. — Это лучшее, что я пил в жизни! — Мой парень, — довольно заявил Йонду и требовательно протянул руку. Бармен с усмешкой сунул ему несколько смятых купюр. — Ради этого зелья я и возвращаюсь на Контраксию. Ну и ради хорошей ебли, конечно же. Не скучай, закуска, повеселись тут с ребятами. А меня ждут мои заводные красотки. Удонта встал, с хрустом потянулся, хлопнул Квилла по плечу и направился в сторону лестницы. Питер смотрел ему вслед пару секунд, а потом сделал ещё один большой глоток из своего стакана. — Крутой у тебя капитан, а, малой? — поинтересовался бармен, и Питер не смог обнаружить в его тоне издевку. Возможно, её там и не было. — Сволочь он синяя, — сказал вдруг Питер и едва не подавился языком. — Но крутой. — Лучший комплимент Йонду Удонте, который я слышал, — заметил подошедший откуда-то спины Краглин. — Потому что единственный, — фыркнул Туллк. — Сволочь — это не комплимент, — возразил Питер, и Опустошители почему-то расхохотались. Он хотел было обидеться, но вспомнил, что решил вести себя как взрослый, и засмеялся вместе со всеми. В конце концов, тут действительно было весело! Этот вечер, самый обычный для Опустошителей, грозил стать лучшим в жизни Питера Квилла. Он наконец-то был в центре внимания, и вовсе не как потенциальный ланч для толпы негодяев, а как равный среди равных… ну ладно, герой среди равных. Он уже раз в четвёртый рассказывал о последней погоне. — А они такие вжух, вжух, пиу, а я такой: да хрен вам, и вжжжжжж… Кабум! — Питер даже отступил на шаг, чтобы показать размер кабума, но стол, на котором он стоял, был не таким уж большим, и на четвёртый шаг его не хватило. Утратив чувство столешницы под ногами, Квилл рухнул на пол, окатив сидящих напротив пивом из забытого в руке стакана. — Кабум! — настойчиво повторил он и улыбнулся. — Кабум!!! — заорали Опустошители хором. Сразу из нескольких комнат наверху донеслись недовольные возгласы, но голоса Йонду не было слышно, так что никто не обратил на них никакого внимания. Разве что Квилл с трудом сфокусировал взгляд перед собой, поразмыслил немного и заявил: — Герою нужна баба. Бармен, вновь нацепив на рожу маску невозмутимости, заметил: — Ты пришёл по адресу, парень. Какую тебе, гуманоидную? — Не, — Питер мотнул головой, и это движение едва не уронило его навзничь. — Механические тёлки — для стариков. Я хочу настоящую! Опустошители восторженно взвыли. — Ну что, звёздные волки, дайте совет юному герою! — «Грешные котлетки»! — «Киска твоей мамки»! — «Бешеные ракопаучихи»! Краглин поморщился, словно перечисленные варианты были по какой-то причине совершенно неподходящими. — Ну что вы за люди, в самом деле, — пропел он, закатив глаза. — Нужно предлагать не третьесортные блядюшники, а место для настоящего героя. Да, Квилл? Не дожидаясь, пока Питер соберется с силами, чтобы кивнуть, Краглин продолжил: — Я говорю о месте, в котором побывал каждый настоящий Опустошитель в Галактике. О «Красотке Джи’энне»! Многоголосое «Оооо» пронеслось по залу. Это было действительно особенное место. — Именно там я понял, что значит быть мужиком, — сказал Туллк. — Я вряд ли когда-нибудь забуду ночь, которую провел в «Красотке Джи’энне», — поддакнул бармен. — А меня трудно удивить, уж поверь мне. — Это будет лучшее приключение в твоей жизни, — подытожил Краглин. Он схватил Питера за ворот куртки и рывком поднял на ноги. — Ты готов, малой? — Так точно! — Квилл закивал так яростно, что упал бы, если бы Краглин не продолжать держать его за шкирку. — Только вот пустят ли тебя туда? — Краглин будто бы задумался. — Ты такой маленький и тощий… — Дрищеныш! Швабра! Дохляк! — дополняли Опустошители наперебой. — Я не маленький! — возмутился Питер. — И страшненький, если честно. — Ни кожи, ни рожи! Уши лопухами! Нос длиннющий, как у снарла! — Я красавчик! — А место, о котором я говорю, оно для настоящих мужиков. — Здоровенных! Страшенных! — Я сильный! — Для настоящих героев. — Для воинов! Для победителей! Для Опустошителей! — А у тебя от Опустошителя только куртка, — осклабился Шокерфейс. При необходимости Питер Квилл мог двигаться очень быстро. Не зря Йонду часами заставлял его ловить свою проклятую стрелу. Юный терранец скрипнул зубами, рванул застежку и одним движением вывернулся из куртки. В следующий миг за ним хлопнула входная дверь. — Твою мать, — ошарашенно пробормотал Краглин. — Я готов был поклясться, что он рухнет мордой в пол, едва я его отпущу. Он недоверчиво посмотрел на куртку Питера, которую до сих пор держал в руке, и рванул на улицу, но вернулся меньше, чем через минуту. Мальца и след простыл. — Это было самое тупое, что я когда-либо от тебя слышал, Шокерфейс, — рявкнул Краглин, швыряя куртку Квилла на стул. — Ты идиот? — Да ладно тебе, Крэгс, — Туллк примиряюще поднял руки. — У парня с собой бластер. — И глаза залиты по самый череп, — огрызнулся Краглин. Он зачем-то аккуратно расправлял куртенку Квилла на спинке стула. — Я пойду, поищу его. — Да погоди ты десять минут, — отмахнулся Туллк. — За бортом холод снарлячий, сейчас протрезвеет по морозцу и прибежит обратно. Если не вернётся до того, как ты допьешь свое пиво, я сам пойду с тобой. — Ладно, — Краглин плюхнулся на стул и резким движением поставил его на две задние ножки. — Пиво с тебя. Десять минут прошли, потом ещё десять, а мальчишки все не было. — Все-таки нужно было пойти за ним, — сказал Краглин, покачиваясь на стуле. — Эй, терра-бургер! — Куда это он ушёл? — мрачно поинтересовался Йонду, почесывая длинный бледно-голубой шрам на левом боку. Прежде, чем спуститься в зал, он надел штаны, но обуваться не стал, и теперь покачивал в воздухе босой ногой, то и дело цепляя большим пальцем дорогую деревянную панель стойки. — В «Красотку Джи’энну», — сказал Туллк. — Аааа, — расплылся в зубастой ухмылке капитан. — А чего так рано? Я думал, до «Красотки» дойдёт ближе к утру. — Да он моментально налакался, до утра бы вряд ли дожил. — Эх, молодёжь… — мечтательно протянул Йонду и прихлебнул пива. Точнее, хотел прихлебнуть, но отвлекся на какое-то странное покашливание Краглина. Шкипер по своему обыкновению сидел у стены и раскачивался на стуле. С ним все было в порядке. А с чем не в порядке? Так, а куда он смотрит? Туллк вот внимательно разглядывает пустое место под лестницей, ещё пятеро изучают царапины на пластиковой столешнице… Херня какая-то. Куда все-таки смотрит шкипер? Че за… — Капитан, он ушёл без куртки, — сказал Краглин, зажмурился и решительно закончил: — И вряд ли в «Красотку». Йонду сначала не понял, почему стакан с пивом в его руке вдруг разлетелся на осколки, а по голой груди потекла кровь вперемешку с пивом. А потом увидел дрожащую в воздухе стрелу и дыру в стене, рядом с открытой дверью комнаты, из которой он только что вышел. Это был просто свист. С другой стороны стойки безмолвно разевал рот ошарашенный бармен, а может, Йонду просто не слышал, что он говорит. — Разъебаи! — даже собственный голос доносился до него словно издалека. — Долбоебы помоечные! Давно он ушёл? — Двадцать минут, — то ли услышал, то ли прочитал по губам Йонду и замер. Потом его лицо пришло в движение, и воздух разрезало тонкое переливистое престо. Крики он слышал хорошо. Йаки металась по залу, вспарывая кожу, отхватывая маленькие кусочки плоти с мочек ушей и кончиков носов, таща за собой шлейф из кровавых капель всевозможных цветов… Он сидел, облокотившись спиной на стойку, полуголый, покрытый шрамами, непривычно худой без куртки и плаща, окровавленный, и наблюдал за тем, как беснуется в воздухе его ярость. Краем глаза Йонду заметил движение. К нему шёл Краглин, зажимая ладонью глубокий порез на шее. Удонта хищно оскалился и качнул головой, перенаправляя стрелу, но тут ему в скулу врезался тяжёлый кулак Туллка. — … им пойти! — Что?! — Краглин хотел за ним пойти, — раздельно повторил Туллк, встряхивая кистью: череп у Йонду был на редкость твердый. — Завязывай, капитан. Ну простудится твой сопляк, подумаешь, беда! — Прости, капитан. Я должен был сообразить, — голос Краглина звучал виновато, но спокойно, словно не в его глаз летела стрела, упавшая на пол за полметра до цели. Йонду тяжело вздохнул. Вспышка ярости прошла, осталась лишь ровно горящая привычная злость. — Кто-нибудь из вас хоть раз спускался на Контраксию без куртки? Никто не ответил. — А знаете, почему? Потому что без куртки Опустошителя каждый из вас на этой планете — всего лишь еда. Даже ты, Шокерфейс. Тебя вообще сожрут первым, потому что ты тупее невксианского барана! Нас боятся не потому, что каждый из нас так уж страшен. Нас боятся потому, что за каждым Опустошителем стоят все остальные. Заденешь одного — огребешь от всей команды. У нас, черт возьми, не так уж много правил! А вы, идиоты, не способны запомнить главное! Нравится вам это или нет, но Квилл — часть команды «Эклектора», и он делает свою работу не хуже, чем любой из вас… — Капитан… — Что ещё, Крэгс? Не видишь, я речь толкаю? — Твои сапоги и куртка. Хорош пиздеть, а? — Развлекайтесь дальше, кретины, — пробурчал Йонду, натягивая сапоги. — Кто опоздает ко второй вахте, пусть пеняет на себя. Первым делом Йонду заглянул в «Красотку» в смутной надежде, что Квилл все же добрался до неё и дрыхнет теперь в каком-нибудь тёмном углу. Разумеется, в «Красотке» слыхом не слыхивали о терранском мальчишке. Удонта не имел ни малейшего представления о жизненном цикле терранцев, но Питер, хотя и вырос почти вдвое с момента его первого появления на «Эклекторе», все ещё не был похож на взрослого. Так, снарл-переярок: размером почти со взрослого, а статью и мозгами — щенок. В этом возрасте звери гибнут чаще всего, не сумев правильно сопоставить свои силы с силами соперника. Йонду не сомневался, что его приемыш разобрал бы на молекулы любого своего ровесника с Терры, а то и парня на несколько лет старше, но здесь была не Терра, и даже не Центавра. Чёртовы идиоты! Ну как можно было отпустить Квилла одного без куртки, пусть даже и с бластером? Капитан «Эклектора» в одиночку был опаснее целого отряда, вооруженного бластерами, а он был не самым смертоносным ублюдком на этой планете. А ещё Питер мог просто замерзнуть насмерть в вечном контраксианском холоде: терранцы ведь такие хрупкие, не удивительно, что они до сих пор не вышли в глубокий космос. Йонду никак не мог перестать злиться: на глупого мальчишку, на тихушника Краглина, на наглеца Туллка, на чертову Контраксию, на самого себя… Не надо было брать парня с собой. Не надо было оставлять его с командой. Не надо было целиться в Краглина. Если уж малыш Крэгс не сообразил, что к чему, значит… А что это, собственно, значит? Что Йонду один считает Квилла ребёнком, нуждающимся в защите? Говно какое… Брезгливо обойдя лужу начинающей замерзать блевотины, Йонду остановился. Он бесцельно метался по кривым переулкам портового района уже какое-то время, и без малейшего намека на результат. Капитан мельком пожалел, что не заставил всю команду носиться по улицам в поисках Квилла, но это была его проблема. — Найду — сожру, — пообещал в пространство Йонду. Представив, как стрела впивается в тощую задницу Квилла, он аж приствистнул от предвкушения забавы, и тут что-то дернуло его за ремень перевязи. Йаки дернулась в петле, как будто собиралась в полёт, но хозяин не отдавал ей никакого приказа! Почти никакого. Глаза Йонду сверкнули. Он тихонько засвистел, и его верная напарница легко вспыхнула в воздух и зависла на уровне его глаз. Стрела подрагивала, будто никак не могла решить, куда же лететь, но потом все же выбрала направление. Центаврианин криво усмехнулся и последовал за ней.Полчаса назад
Питер быстро понял, что резкий старт был плохой идеей (и предыдущий резкий старт челнока — тоже). В первые минуты он был слишком пьян и зол на идиота Шокерфейса, чтобы обращать внимание на холод, но минусовая температура сделала свое дело: в одной фуфайке, пусть и довольно плотной, Квилл начал замерзать и трезветь. Замерзать — быстрее. В сложной ситуации во время высадки не нужно паниковать, нужно отступить и перегруппироваться. «Сейчас согреюсь где-нибудь и придумаю, что делать дальше», решил Питер. И вот это стало настоящей ошибкой. Он действительно нашёл тёплый уголок возле каких-то огромных труб, видимо, системы обогрева квартала, и забился прямо под них, чтобы не попадаться на глаза прохожим. Любой из мрачных типов, слонявшихся по тёмным улицам портового района, был куда страшнее любого из членов команды «Эклектора», ну, кроме Йонду, конечно. Пожалуй, если бы Питер знал, какова Контраксия на самом деле, он бы так сюда не рвался… Тепло потихоньку начало возвращаться в замерзшие конечности, но вместе с ним пришло опьянение. Квилл и не думал, что можно стать ещё более пьяным, чем он вышел из «Ляжки». Оказалось, можно. Ему было ужасно, чудовищно, невыносимо плохо. Его тошнило, кружилась голова, перед глазами плавали разноцветные пятна. Где-то на краю сознания мелькнуло воспоминание: тёмное зимнее утро, люди идут к церкви, они все в чёрном, значит, кто-то умер. Не кто-то из близких, иначе Питер с мамой тоже пошли в церковь, но кто-то знакомый, иначе он бы не запомнил… Сосед. Мистер Стоун из дома 34. Он был алкоголиком, и часто засыпал прямо на крыльце своего дома. Но была зима, и он замерз насмерть. Питер тогда ещё спросил, почему он не зашёл в дом, если было так холодно, и мама ответила, что пьяные не чувствуют холода. А ещё она взяла с него обещание, что когда он вырастет, то никогда не будет пить столько, чтобы не дойти до своей кровати. Вот блин… Питер с трудом выбрался из-под труб. Стало ещё хуже, но он был полон решимости. Он сдержит обещание: пусть он и напился, как какой-нибудь трамалианский грузчик, но он взрослый, а значит, дойдёт до своей койки. Сейчас он вернётся к остальным и попросит подбросить его до крейсера. Даже если ребята посмеются над ним, это будет ничего, не первый и не последний раз. Опустошители все время смеются друг над другом. Так, главное, добраться до этого борделя с дурацким названием. Пошатываясь, Питер побрел туда, откуда пришёл, по крайней мере, ему так казалось какое-то время. Пару раз его все-таки тошнило, и он вынужден был останавливаться, держась за стену, чтобы переждать очередной приступ дурноты. Паршиво. Кроме того, паренёк обнаружил, что ни одним его ориентиром нельзя пользоваться: и на что он рассчитывал, пытаясь запомнить дорогу по вывескам? Большая часть из них была написана на языках, которых Питер не знал, а картинки… Сиськи, сиськи, сиськи, неоновые сиськи всех форм, цветов и размеров мигали со всех сторон. «Повернуть налево после больших инопланетных сисек» — ну не идиот ли он? На Терре он бы просто спросил у кого-нибудь, как найти нужное место, но на Контраксии этот способ явно не работал. К нему и так проявляли слишком много внимания трое жутких арктурианцев, которые тащились следом уже пару кварталов. Это было плохо. Квилл попытался заставить свой отравленный выпивкой мозг работать быстрее. Их трое, они явно чем-то вооружены, но это не бластеры и не клинки. Они пасут его долго, значит, просто так не выпустят. Грабить его бессмысленно, значит, просто отдать деньги и сбежать не выйдет. Арктурианцы собирались его сожрать, никаких сомнений. Но они понятия не имели, что Питера Квилла вот уже шесть лет не может сожрать куда более страшный монстр. «Запомни навсегда, Пити, — говорил Йонду, наблюдая за бесплодными попытками Квилла сдвинуть с места широко ухмыляющегося Краглина. — Ты — маленький жалкий терранец, и будешь таким ещё очень долго, возможно — всегда. Ты никогда не будешь самым сильным, самым быстрым, самым ловким на «Эклекторе» или где-то ещё. И если не хочешь, чтобы тебя сожрали, ты должен стать самым хитрым. От меня тебя это не спасёт, но со всеми остальными можешь попытаться». Лучше всего запоминаются самые унизительные уроки. Питер ненавидел быть слабым и не хотел быть съеденным, так что деваться было некуда. При перспективе схватки с превосходящим числом и мощью противником есть несколько способов выжить. Врага можно обмануть. Врага можно запугать. Но прежде всего врага нужно заманить в такое место, чтобы в случае провала первых двух планов иметь над ним преимущество в драке. Единственным преимуществом Питера был размер. Он был вдвое меньше любого из троих мордоворотов, упорно преследовавших его. Большие парни бьют сильно, но им нужно много места для движения, вдвое больше, чем терранскому мальчишке. Квилл брел по кривым переулкам Контраксии без всякой цели. Все, что его интересовало в каждом следующем проеме между домами — это чтобы он был уже, чем предыдущий. Преследователи ускорили шаг — наверное, решили, что он окончательно заблудился, и можно брать его тепленьким. Да щас, мрачно подумал Питер. Наконец-то он нашёл то, что искал: тёмный проулок заканчивался стеной, а из полуразрушенной кладки торчали тонкие штыри арматуры. Выглядели они не особо надёжно, но выбирать не приходилось. За спиной послышались смешки. Арктурианцы подобрались к добыче вплотную. — А кто у нас тут такой славный, — с омерзительным присюсюкиванием произнёс один из них, явно вожак. — Мамка твоя, — огрызнулся Питер, поворачиваясь к ним лицом. Остальные двое арктурианцев заржали. — Смелый. Это плохо, — без улыбки сказал вожак. — Смелые умирают долго. — Телок своих пугай, — нагло ответил Квилл. — Они у тебя, смотрю, непуганные. — Ты че такой дерзкий, а? — поинтересовался арктурианец. — Тебе по всем раскладам полагается кровью ссать от ужаса. — Опустошители крыс не боятся, — бросил Квилл. Это был самый опасный момент. Он чуть повернулся, чтобы стоять к бандитов боком и видеть краем глаза стену и торчащие из неё штыри. Который выдержит? — И что же ты здесь делаешь, Опустошитель? Да ещё и без куртки? — А в куртке скучно, — пожал плечами Питер, сдвигаясь ещё на шаг. — Никаких приключений. А я с капитаном поспорил: если принесу ему до рассвета три головы, он заплатит за все, что я выпью. А знаешь, кто мой капитан? Йонду Удонта с «Эклектора». — Пиздишь, — констатировал арктурианец и сделал шаг вперёд. — Да щас, — оскалился Питер и выхватил из кобуры бластер. — Он у тебя за спиной, придурок! И с отчаянным воплем «ЙОНДУУУУ!» Питер прыгнул назад и вверх, одновременно нажимая спусковой крючок бластера. Йонду уже решил было, что его план следовать за йаки был просто верхом идиотизма. Ведь он же ей на самом деле не управлял, мало ли куда она могла лететь? Но тут, обходя очередную лужу блевотины, капитан вдруг притормозил: уж больно разноцветным было пятно. Он даже опустился на корточки и принюхался. Точно! «Заводной особый» вперемешку с пивом. А Йонду готов был дать руку на отсечение, что сегодня на всей Контраксии этот коктейль пили только два человека. Он наконец-то напал на след. Дальше можно было обойтись и без стрелы. Вот обрыган, подумал Йонду. Поймаю — жрать не стану, пока не протрезвеет. И легко заскользил по улице бесшумной хищной тенью. Очень уж ему не нравились три пары следов, тянущиеся за Квиллом через переулки. Парень оказался не совсем безнадежен — он явно выкупил преследователей и пытался сбросить их, но слишком уж медленно он шёл. Крови не было видно, но вдруг перелом? Йонду зарычал и побежал уже по-настоящему. Он сначала услышал голос Питера, отчаянно зовущий его по имени, и только мгновение спустя, вылетев из-за угла, увидел, как мальчишка прыгает на торчащую из стены арматурину, явно надеясь с её помощью преодолеть препятствие, и одновременно стреляет. Он бы успел. Он бы успел, но один из троицы арктурианцев, стоявший ближе всех к Квиллу, начал двигаться раньше. Щелкнул, разворачиваясь в воздухе, боевой бич, и его кончик обвился вокруг бластера в руке Питера. Удивительно, но до того, как энергия удара вырвала оружие из слабой ладони мальчишки, он успел выстрелить. Выстрел уже был испорчен, но смертоносный луч все-таки зацепил арктурианца, оставив на боку чёрную, воняющую паленым мясом полосу. Головорез даже не поморщился, выставляя левую руку вперёд, чтобы вынуть бластер из цепкой хватки хлыста. — Пиздец тебе, щенок, — сказал он, наводя оружие на скорчившегося на земле мальчишку. Оглушительный свист прорезал воздух, и бластер второй раз за минуту вылетел из державшей его руки. С глухим звоном стрела Йонду пригвоздила его к стене. — А ты еще кто такой? — рявкнул один из арктурианцев, быстрее всех оправившийся от шока. — Я — Йонду Удонта, капитан «Эклектора», — сказал Йонду и медленно растянул губы в усмешке. — И я ненавижу парней с хлыстами, особенно, когда они цепляются к моему… к члену моей команды. — Я о тебе слышал, Йонду Удонта, — сказал вожак, прижимая левую руку к ране на боку. В правой он держал рукоятку хлыста, наконечник выписывал по снегу замысловатые узоры. — Посмотрим, что ты можешь без своей чудесной стрелы. — Тебя ждет масса удивительных открытий, — ответил Йонду и прыгнул. Арктурианец, стоявший к нему ближе всех, даже не успел понять, как умер. Вот он встряхивает рукой на выдохе, заставляя кончик бича взвиться в воздухе и замереть между пальцами центаврианина в красном плаще Опустошителя, вот он моргает, пытаясь осмыслить произошедшее, вот он пытается вдохнуть и не может, потому что правая рука Йонду Удонты вырвала ему гортань и бросила бесформенный шматок плоти на грязный снег переулка. Йонду брезгливо вытер руку об одежду все еще бьющегося в посмертных конвульсиях арктурианца и шагнул дальше. Со вторым там быстро не получится. Сопляк выбрал отличный переулок: больше, чем по одному, головорезы со своими бичами подойти не могли. Но и Удонте придется проходить их по очереди, каждого следующего — дольше, чем предыдущего. Во тьме у стены что-то зашевелилось, заворочалось с тихим стоном. Йонду прищурился. Время есть, но не очень много. А раз спешить не нужно, можно и позабавиться. — Эй, долбоебы, — окликнул он замерших головорезов. — Слабо двое на одного? Обманное движение вправо, потом рывок влево, прыжок, еще прыжок, — и вот уже Йонду стоит между двумя арктурианцами, раскинув руки в стороны. — Ну давайте, давайте! После этого вожак словно включился в сеть. Глухо взревев, он крутанул кистью, и бич с низким угрожающим гудением рванулся вперед и вверх, к лицу Йонду. С задержкой в долю секунды среагировал второй. Два смертоносных жала ударили с разных сторон почти одновременно, но ни капитана «Эклектора» не задело ни одно. Со стороны казалось, что он просто покачнулся на носках, туда и сразу обратно, как покачнулся бы вахтенный на затекших ногах. А наконечники бичей просто вдруг обогнули свою цель и со звоном ударили в противоположные стены. Удонта усмехнулся так широко, что будь Питер в сознании, обязательно подумал бы про фильм «Челюсти». Он так и думал. Эти трое были не убийцами, а загонщиками. Вот почему они позволили пацану вытащить оружие: до последнего надеялись запугать и не повредить при доставке. Охотникам платят за добычу, только если та в хорошем состоянии. И никуда не деться от многолетней привычки пугать неподвижно стоящего человека, щелкая бичом в сантиметре от его лица. Таковы все загонщики, все до единого. Привыкли нападать на тех, кто не может дать им отпор, а ценится дорого. Йонду Удонта их ненавидел. — Еще раз, неудачники, — предложил Йонду и издевательски заложил руки за голову, а потом завалился назад. Как раз вовремя, чтобы бич арктурианца прошел мимо, а правая рука Удонты, распрямившись словно плеть, хлестнула повернувшегося вслед за ударом загонщика по шее. Тот захрипел и покачнулся, но не упал. — Да что ты, — приподнял бровь Йонду. В следующую секунду он взвился в воздух и коленями ударил арктурианца в грудь. Страшный удар проломил грудную клетку, так что плотная ткань формы Опустошителей сразу потемнела от крови, и арктурианец умер раньше, чем Удонта приземлился на ноги после прыжка. Вытащив из разжавшейся ладони рукоятку бича, Йонду тут же забыл про покойника, словно подобрал оружие прямо с земли. Оскалившись, он повел кистью из стороны в сторону, и воздух перед лицом вожака Загонщиков взорвался. — Сможешь так же? — спросил Удонта, но тут застонал у стены Питер, и кровавая пелена перед глазами упала. — Блядь, — с чувством сказал Йонду и размахнулся. Такими ударами он когда-то крошил камни. А кость намного более хрупкий материал. Даже если ты арктурианец, твой череп разлетится в крошки, брызнет вокруг багровыми ошметками слизи, а сам ты осядешь наземь бесформенной уродливой кучей, и никто и никогда не вспомнит твоего имени. — Ты как, Пити? — Йонду присел рядом с мальчишкой, приглядываясь, как бы половчее его поднять. — Йонду… Я в него попал. Он хлыстом вжух, прям по руке почти, бластер хтыщь, а я все равно попал, — пробормотал Питер. — Ты молодец, сынок, — Йонду рывком вытащил стрелу из стены, снял с нее испорченный бластер и сунул его в квилловскую кобуру. Потом, вздохнув, опустился на колено, поднял мальчишку на руки и рывком встал, едва заметно покачнувшись: весил сопляк уже почти как взрослый. — Ты как, малой? — Я б его убил, — сказал вдруг Квилл почти нормальным голосом. — Я б его убил, но я такой пьяный, просто в говнище. Йонду фыркнул. — Это уж точно. Ну что, возвращаемся к ребятам? — Пойдем домой, Йонду, — попросил Питер. — В смысле… на «Эклектор». Я ведь взрослый, а значит, должен спать в своей кровати, если пьяный. — Это уж точно, — повторил Йонду, но малец уже спал. Йонду ожидал, что сопляк проспит до пятой вахты, если не позже, но, видать, терранцы были не такими уж и хрупкими. Питер выбрался из каюты незадолго до третьей вахты. Он был в рабочем комбинезоне, но в руках держал кобуру. — А че с моим бластером случилось? — Доброе утро, мистер «Заблюю капитану штаны»! — проворчал Йонду, поворачиваясь в капитанском кресле. — Как самочувствие? — Паршиво, — признался Питер, потирая лоб. — А я что, правда наблевал тебе на штаны? — Ты что, ничего не помнишь? — с веселым восхищением спросил капитан. — Ни про это, ни про бластер? — Вообще нихрена, — Квилл удивленно крутил в воздухе бластер с дырой посередине ствола. — Это как я его так? — Это я его так, — сказал Удонта и заржал, глядя, как Питер шлепнулся на задницу прямо там, где стоял. — Эй, Крэгс, я еще не рассказывал тебе, как мы с Пити вчера сходили в «Красотку Джи’энну»? — Нет, капитан, — невозмутимый, как всегда, Краглин тоже повернулся. На его шее белел свежий пластырь. — Прихожу я, значит, вчера в «Красотку» и спрашиваю, мол, не видали ли вы моего пиздюка. А как же, говорят, видали. Вот он, говорят, девчонок клеит. Питер сопел и дулся, а Йонду вдохновенно вещал: — И тут он наставляет на меня ствол и говорит: «Расплатись с красотками, капитан. А то я деньги забыл»… Команда хохотала, Питер краснел и отнекивался, а Йонду думал, что Питер ничего не потерял, не попав в «Красотку». В конце концов, это был просто унылый бордель с левкойскими трансвеститами.