Оптимист

Я привык быть оптимистом, в такие тяжелые времена лучше быть именно таким, иначе не выдержать ни одного удара судьбы. Я всегда стараюсь улыбаться. Но, когда я вижу его, почему-то мое сердце начинает выписывать пируэты, а моя улыбка становится все более натянутой. Может потому, что его сердце отдано другому? Кто знает. Важно одно – он мне не безразличен… Эта комната, к которой я уже привык. В ней очень комфортно находиться, мягкие кресла, веселые ребята. Другие рыцари пытаются показывать себя более серьезными людьми, чем они есть на самом деле, однако из-за этого становится еще веселее. Как всегда, я захожу с улыбкой во весь рот, и… поражаюсь. Кажется, в нашем полку прибыло? Парень тоже заметил меня. Встал, вытянулся по стойке смирно. Смешной он. - Привет, меня зовут Куруруги Судзаку, назначен 7-ым рыцарем Круглого Стола, - после этого он протянул руку, - Надеюсь, мы поладим. - Новенькие – это всегда хорошо, Судзаку-кун. Я – третий рыцарь Круглого Стола, Джино Вейнберг, - подал руку, обменялись рукопожатием. Дурачок, не знает, что у нас так не принято. Но так интереснее, веселее. Кажется, по усмешкам остальных он понял, что сделал что-то не так, и, смущенно засмеявшись, сел обратно. Интересный парень, этот Куруруги Судзаку… * * * Уже прошло три месяца с тех пор, как к нам присоединился новый рыцарь. Новый-то он новый, но фору даст многим из наших. То, как он управляет своим Ланселотом… наверно, даже я так не смог бы. Но не только этим качеством он зарекомендовал себя. Сначала я думал, что он – типичный солдат, исполняет чужие приказы не думая, ничем другим не интересуется… но спустя месяц он уже общался со всеми рыцарями так хорошо, будто они знакомы не один год. В нем есть что-то такое… что-то, из-за чего мое сердце начинает биться чаще, когда я вижу его. Я не могу понять, что со мной творится, когда он рядом. Ощущение, будто я теряю себя, я просто перестаю понимать все, что творится вокруг. Наверно так себя чувствует актер, в первый раз вышедший на сцену, или художник, который выставляет свою первую работу на показ. Мне нравится обнимать его. Я начал обнимать его по поводу и без, после того, как не вовремя нагрянул в его комнату. Он… плакал. Произносил одно имя – Лелуш. До боли знакомое имя, однако… все, что я смог тогда – это подойти и обнять. Просто, по-дружески обнять. Он не стал отталкивать меня, лишь уткнулся мне в плечо и продолжил. Тогда мы стали уже чем-то большим, чем товарищи. Мы стали друзьями. А я понял, что мне нравится чувствовать его в своих объятиях. * * * Семь месяцев. Уже семь месяцев прошло с его прибытия в наши ряды. С недавних пор мне становится жарко, когда я рядом с ним. Сердце бьется еще чаще, чем раньше. Хотя, казалось бы, куда уж быстрее. Я разобрался в своих чувствах. Да на самом деле странно, что я так долго не мог признаться себе в этом. Наверно, потому что это неестественно. Не так давно этот парень спас меня. Иногда нас посылают на передовую. Но даже силы рыцаря не безграничны, поэтому меня чуть не подбили. Чуть. Если бы не Ланселот… седьмой рыцарь был настолько самоотверженным. Тогда я смог сказать самому себе, «Я люблю Судзаку». Проблема только в том, что ему я этого сказать не мог. Его сердце было занято другим. Еще тогда, 4 месяца назад, я понимал это. Но я бы не был Джино Вейнбергом, если бы это заставило меня скиснуть. Я абсолютно не изменился, всегда буду верить в лучшее. Я продолжаю обнимать его всякий раз, как его вижу. Он считает, что это акт дружбы, все так считают. Только я и знаю, что это – выражение моей любви. Я – аристократ, и потому не умею выражать свою любовь иначе. Но оно, наверно, и к лучшему, ведь благодаря этому никто не понял моих чувств. А я не вижу смысла их показывать. Я – оптимист, но не везде же видеть только хорошее? Здесь у меня нет ни шанса. Но я всегда могу находиться рядом с ним – это ли не счастье? Нет, полагаю, все же не это. Счастье – это тот момент, когда он ответит на мои объятия. Когда его губы соприкоснутся с моими? Нельзя? А кто так сказал? Таким ребятам, как я, можно все…