Солёное для сладкого.

Стоит иногда задуматься о том, что некоторые люди не сочетаются друг с другом. Например, толстушка Зина из столовой в школе, отлично знающая толк в готовке и толковых мужиках, всегда сойдётся во нравах и вкусах с худощавым очкариком Васечкой из той же школы, который работает в библиотеке книжным червячком. Или, например, кокетка Машенька из соседнего подъезда мило впишется в пару с Вованом-качком, который каждый день шугает ребятишек во дворе, показывая им свои накаченные мышцы, напоминающие мячики, на руках. Противоположности притягиваются. Если подумать, то Зина никогда бы не сошлась с Вованом. Как и Машенька со старым Васечкой. Сложная штука судьба. Никогда не предугадаешь. Так же как для некоторых людей не сочетается солёное и сладкое. Они же по вкусу совершенно разные, несовместимые, а вот для некоторых - это лучшая пара, которая оставляет на языке манящее послевкусие, срываясь по губам вместе с улыбкой, в мгновение становясь волшебным. Но сейчас вернёмся к основному. Ромасюсик уже долго разгуливал около Большой Демитровки 13, прикрывая свой глаз щупленькой ладошкой, боясь, что синяк, совсем свежий, нанесённый Прашей сгоряча, засветится на глазах у других сукгубов, и тогда от вопросов уже не отделаешься. Глазки мокренькие, усталые, как обычно принадлежащие Ромасюсику, сейчас были полны слёз, которые рвались наружу. - Нет, ну чем я хуже этого осла, а?! - кричал сам себе шоколадный юноша, но прохожие тоже это отчётливо слышали. Один гопник даже шутканул, сказав "Иа", но за это получил лишь высунутый сахарный язык. - Я же лучше! Она что, не видит меня в упор?! Вот он я, Ромасюсик, красивенький, сильненький, прямо утю-тю! А она! Тьфу, чтобы этот будущий повелитель погремушек схлопотал по своей золотой макушке кирпичиком! Озлобленно ударив ногой по лавочке, как юная психованная барышня после разрыва с парнем, сукгуб понял, что не рассчитал силы и стопа немного сплющилась, от чего тот взвыл, и пришлось хвататься ладонью не только за глаз. Вдруг навстречу неожиданно выскочил Тухломон. Пролетая мимо шоколадного юноши в позе "Колесом", он успел затормозить своей смазливой мордочкой и, остановившись в метрах трёх от него, попытался отвязать свои привязанные к ножкам ручки, которые так хорошо скрутила Улита. Получилось у него это только после того, как Ромасюсик отважно пришёл на помощь, после сам рухнув на асфальт. Присев на лавочку суккуб потёр отшибленный, нагло задранный носик рукой. - Ты чего тут делаешь? - поинтересовался у Ромасюсика, который на глазах становился плавящимся шоколадом, Тухломон. - Ты разве не с Прашечкой должен быть, за Зигей следить? - Да что мне там дуить то? - вздохнул тот. - Зигя на "бибиках" гоняет вместе с Мамаем. Прашечка отсылает SMS-ки Мефодию, послав меня на все четыре стороны. Неосторожно хихикнув, Тухломон прикрыл рот рукой, исправляя "Хи-хи" на "Хю-хю", после с сожалением глядя на синяк шоколадного юноши. - Зарплата от Прасковьи? - Ага, премия. - усмехнулся Ромасюсик, совсем пригорюнивая. - Да ладно тебе, она ещё поймёт, что потеряла. - подбодрил немного парнишку сукгуб. - Ну давай так, пошли ко мне в кабинетик, а то мне самому скучно, только что от Улиты с отчётом уехал подальше. А я тебя утешу, расскажешь, как всё было. Согласившись, они оба встали и медленно побрели в помещение, отведённое для Тухломона, чтобы тот на глаза пол дня не попадался, а заодно и чувствовал, что нужен здесь. *** - Действительно, что такого в нём, чего в тебе то нет? - разглагольствовал Тухломон, поглаживая совсем расклеившегося Ромасюсика по спине и утешая. - Ты вполне себе состоявшийся суккуб, отчёты все в порядке, в папочке со скрепочками, эйдосы в полном приличном расчёте, ничем в особенности не отличившийся. Тут же всхлипы перешли на рыдания, и парень прикусил острый язык. У него такое бывало, ляпнет случайно и доведёт кого-нибудь колкостью до белой горячки. Иногда это помогает, а иногда и заставляет самого сукгуба краснеть. Когда же шоколадный юноша успокоился, он преподнёс ему чуть ли не на серебряном блюдечке лёд, чтобы тот приложил его к глазу, но тот наотрез отказался, пока ему не выдали платочек, в который он завернул злополучный лёд. - Мокренький больно! - брякнул Ромасюсик. - А ты сухонький. - хихикнул Тухломон, снова съязвив и стерев пальчиком с щеки парня оставшиеся слёзы. Завершив дискуссию, сукгуб поправил на шее галстук. Как уже говорилось, у него была чуть ли не страсть к ним. Разные , длинные, короткие, бабочкой, в горошек... У него при виде галстуков разбегались наглые глазенки, как у бабушки барахольщицы на распродаже. - Ты никак от своей привычки не отвяжешься?.. Обернувшись, Тухломон уже хотел выдать язвительную шуточку в стиле "А у тебя усы в трусах", но после передумал. Вид, как ни странно, у Ромасюсика был такой милый и беззащитный. Раньше он так никогда не смотрелся в глазах у Тухломона. Но на вопрос ответить стоило, и сукгуб рассеянно кивнул, пробормотав что-то про скидки в магазине. Ослабив свой галстук, он развернулся спиной к Ромасюсику, пугаясь чего-то внутри себя, и это что-то нарастало при виде сладкого парнишки. Молчание повисло в комнатке, пропахшей кислыми тряпками, а после Тухломон почувствовал прожигающий взгляд на своей спине. Сглотнув, сукгуб моргнул поочерёдно глазами и повернулся, ожидая увидеть, что Ромасюсик разглядывает его, но оказалось, что он смотрит в стену. Как только парень начал разворачиваться обратно, то всё-же поймал на себе его взгляд и даже успел заметить улыбку на сахарных губах. - Ты чего смотришь? - немного смутился Тухломон, хмыкая. - Да, я красавчик, но я всё ещё не для такого сахарного, как ты! - Сам то понял что сказал? - хихикнул Ромасюсик. Смутившись ещё больше, приобретая цвет щёк Мамзелькиной после четырёх кружек медовухи, сукгуб шмыгнул носом. - Хочешь сказать я не в форме? - Ничего я не хочу сказать! Просто я тут подумал, что ты мог бы оказать мне одну услугу. - притихнув шепнул Ромасюсик. - Бесплатно ничего не делаю. - отрезал тут же сукгуб, но заинтересовался. - Выкладывай. - Ты же мечта и обольститель людишек? Так сказать, их идеальная пара? Ну, перевоплощение и всё такое. - Ну и, к чему ты клонишь? - недоумевал Тухломон, польщённый комплиментом. - А сделай мой идеал! *** - Прасковью что-ли? Или сахарную булочку??? - Дурака кусок... хотя нет, чего мелочиться, пластилина! - брякнув это, Ромасюсик обиженно отвернулся к спинке дивана. Пауза после слов "Сделай мой идеал" была небольшой, но каждому она казалась долгой и мучительной, словно висеть на одной ниточке и ждать, пока тебе скажут либо "Сейчас спустим трос!", либо "Ой, тю-тю, ты слишком тяжёлый" и обрежут ниточку. Ожидание губит не только людей. - Ладно, не обижайся. - сняв галстук, Тухломон бережно уложил его на стол, расстёгивая одну пуговицу и садясь на свой стул. - А мне какая из этого выгода, а? - А мы поспорим! - сказал Ромасюсик, вытягивая шею как щенок за мясом. - Давай так: сделаешь идеал - проси, что хочешь, но в пределах разумного. А если нет, то я загадываю. Никаких кукареканий перед Ареем устраивать не буду, учти. - И перед Лигулом? - И ПЕРЕД ЛИГУЛОМ!!! - Ну, допустим, я согласен на такие условия... - осторожно выдавил Тухломон. - Ладно, давай, выкладывай свои мечты. Вдохнув глубже грудью, Ромасюсик начал выпаливать, как начинающий солдат из пушки: - БРЮНЕТ, ГЛАЗА ЗЕЛЁНЫЕ, РОСТ МЕТР ВОСЕМЬДЕСЯТ, С ХВОСТИКОМ, ГУБЫ ТОНКИЕ, ОСТРЫЕ, ГЛАЗКИ ПУГОВКАМИ, БРОВКИ БАНАНЧИКАМИ, ЛАПИЩИ БОЛЬШИЕ,НОГИ НЕ МЕНЬШЕ, СЕКСИ ТОРСИК, СЕКСИ ПОПКА, КОРОЧЕ ВОТ!.. Так, дальше ннада? Хлопая глазками, Тухломон язвительно прищурился, потирая скользкие ладошки. На языке застыла колкая фраза. - Не думал, что у нас Ромасюсик такого красивого цвета! - Какого?- недоумённо выпучил глазки тот. - Голубого!- тут же выпалил Тухломон! - А я, в отличие от некоторых, всеядный! - цокнул язычком юноша. Ладно, пропустим наше перевоплощение. Заказ был принят, и Тухломон выполнил задание суккуба на 100 процентов. Бровей бананчиками не нашлось, пришлось импровизировать. В целом вид парня сейчас напоминал простого человека из университета, очень даже привлекательной внешности, лет 19-21, со взъерошенными чёрными волосами, нормальным таким телосложением и обворожительной улыбкой. Тихо присвистнув, Ромасюсик прикусил губу, чувствуя, как наливается румянцем. - Неплохо. - оценил работу Тухломона суккуб, после нежно проводя по дивану рядом со своим бедром рукой. Заметив этот жест, Тухломон сглотнул, кивком показывая, что старался угодить. И, похоже, получилось. - Ладно, что ты хочешь? Деньги? Бессмертие? Эйдосы? - Сладкого хочу. - неожиданно сказал Тухломон, усмехаясь и глядя на наливающегося краской Ромасюсика, который сразу же сдвинул коленки, стараясь не потеть. - Обещаю завтра же купить тебе торт! - А мне завтра не надо.. *** И всё таки солёное со сладким очень даже отлично сочетается. Тихо скрипнул диван, и вдруг сукгуб навалился на Ромасюсика, беря его запястья в свои руки и начиная сводить их над головой сладкого юноши, слыша, как тот пытается выскользнуть, и тому явно немного не нравится ситуация, хотя особого сопротивления и не было показано. Облизнув тонкие губы, Тухломон припал к ушку Ромасюсика, проводя по нему язычком и горячо выдыхая в него, чувствуя, как парень под ним немного напрягся, издавая еле слышный стон, такой сдавленный и мучительный. - А ты уверен, что ничего другого тебе не надо? - жалобно выдавил Ромасюсик, прикрывая веки и уже боясь ответа суккуба. - Уверен, мы же так не похожи, а значит мне иногда нужно разнообразие в виде ТЕБЯ. - Ромасюсик услышал горячий шёпот прямо в ухо, после его спина прогнулась от того, что губы поцелуями пошли ниже, под мочкой уха и по сладкой шее. Постоянно чувствовался горячий язык парня, который скользил по коже, от чего суккуб ощущал себя леденцом. - Эй, я.. я хоть и сладкий, но не надо быть собакой и зализывать меня до дыр. - пискнул от негодования он, чувствуя, как снова кровь подступает к щекам, заставляя его снова и снова краснеть от происходящего. Приняв это к сведению, Тухломон двинулся ниже, медленно пальцами второй руки, которой не держал запястья парня, расстёгивая пуговицы. Они с лёгкостью поддавались ему, одна за одной, оставляя тело шоколадного юноши обнажённым, таким хрупким и манящим. Без одежды парень выглядел ещё привлекательнее, заставляя Тухломона всё сильнее желать момента, который скоро настанет. Язычок скользнул ещё ниже, по переносице, ключицам, в ямочку между ними и к соску, начиная обводить его по кругу, доставляя удовольствие обоим. Чувствуя, как суккуб извивается под ним, Тухломон закрыл глаза, наслаждаясь его тихими стонами и пыхтением. Когда же губы припали к уже затвердевшему соску и начали его сминать, мягкая ткань рубашки медленно сползла с плеч Ромасюсика и рук, обнажая и их тоже, но только тогда, когда Тухломон позволил ему их опустить, положив вдоль тела и отпустив запястья суккуба. Шоколадный юноша не вытерпел, схватил за ворот рубашки Тухломона и, притянув к себе, опалил горячим дыханием его губы. - Я так не играю, ты не раздет! - обиженно сказал он, облизываясь и еле видно улыбаясь. - Так и ты тоже. - хихикнул Тухломон, но всё-таки снял с себя рубашку, после расстёгивая штаны. - Ой, а вот штаны не надо. - тихо выдавил юноша, пытаясь отползти от парня, но тот придавил его сверху, вдавливая немного в диван. - Надо, десерт ты мой, надо. Голос Тухломона звучал убедительно, но не воодушевляющие. Когда уже оба остались раздетыми, лежащими на диванчике, то Ромасюсик, растерявшись, обнял своего "любовника" за шею руками. А Тухломон, не теряя времени, вытащил из тумбочки рядом смазку, выдавливая немного на палец. "Предусмотрительный!" - пронеслось в голове у шоколадного юноши. - Ну, посмотрим, что у тебя внутри, мармеладный мой. - сказав это, новоиспечённый рабочий канцелярии мрака нежно взял его за бёдра, раздвигая их в разные стороны, снова с удовольствием разглядывая румянец Ромасюсика, и ввёл медленно один палец, вновь облизываясь и начиная проталкивать его глубже, пока не упёрся основанием нижней фаланги, и не стало немного больно. Вскоре палец медленно зашевелился внутри отверстия, немного поглаживая подушечкой стенки. Ромасюсик же издавал стоны, уже не сдерживаясь и горячо дыша ртом, поглядывая иногда на лицо Тухломона и немного вздрагивая, иногда же всем телом. Второй палец протиснулся внутрь, растягивая дырочку, немного шевелясь в такт второму внутри. Минуты три Тухломон продолжал мучать этими ласками Ромасюсика, от чего тот уже дрожал всем телом и тихо шептал не останавливаться. Хотя в начале всего этого был немного против. Когда пальцы уже не были внутри, сукгуб побоялся открывать глаза, расслабляясь по максимуму и пытаясь не думать, что сейчас может быть больно от чего-то большего внутри, чем пальцы. Тухломон же немного напрягся и, встряхнув волосами, медленно вошёл только головкой, продолжая немного мучить ходячую шоколадку и мечту кондитера или сладкоежки. Когда же член вошёл полностью, уже оба не сдержав громкий стон, зажмурились, пытаясь быть тише. Несколько секунд после этого они тяжело дышали, и после сукгуб начал движение, делая медленные толчки, иногда сменяя их жутко быстрыми, нарастающими и глубокими, после снова резко сбрасывая темп. Когда тот так делал, Ромасюсик начал вилять бёдрами, садясь посильнее и, продолжая стонать, впивался коготками в плечи Тухломона, кусая свои же сахарные губки. Несколько минут темп был такой же беспорядочный, скрипел диван и слышались связанные в один узел стоны парней, частое и бешеное дыхание, в комнатке уже перестало пахнуть кислотой тряпок и чувствовался аромат пряностей, и немного отдавало какао. Руки Ромасюсика уже скользили по дивану, не зная, за что можно ухватиться и в итоге впились в обивку, расцарапывая её при толчках, когда тело юноши подпрыгивало от темпа. Продолжалось это долго, но не выдержал первый именно сладкоголосый юноша. Он, выгнув спину, кончил, запачкав торс "любовника", следом за ним кончил уже и Тухломон, успев сделать последний толчок и выйти, пачкая только бёдра парня. Три минуты беспорядочных мыслей у обоих в голове, частого дыхания и виноватых взглядов, немного нежных. Неужели и зло может быть иногда добрым? *** - Ладно, я понимаю, иди. - тихо прошептал на ухо Ромасюсику, сжав его в объятиях, Тухломон, зажмуриваясь от приятно сопящего ему в плечико носика. - Нет, я могу ещё тут побыть. При том, что меня ещё не звали туда. - Откуда ты знаешь, нюня моя? - От верблюда! - Знаешь, а ты всё равно очень сладкий. - прошептал вдруг Тухломон, хихикая. - А ты солёный. - с обидой в голосе высказался Ромасюсик, вздыхая. - Это хорошо или плохо? - заинтересовался суккуб и вдруг понял, что его тело стискивают руки парня. - Я всеядный...