Границы стираются ночью

— Ты как-то сказал мне: что бы ни случилось, я всегда буду с тобой. Буду рядом, даже если ты меня возненавидишь, ведь для этого и нужны старшие братья, — Саске яростно смахнул слезу, не давая ей скатиться к подбородку. — Но ты солгал, Итачи. Не сдержал обещание и уехал, бросив меня одного. Из прикроватного монитора доносился монотонный писк, ставший для Саске уже тошнотворным. Ведь он боялся. Боялся, что когда-нибудь эти раздражающие звуки сольются в единую линию, оповещая о том, что сердце его брата больше не бьётся. — Я думал, что ты ненавидишь меня. Что я тебе противен, и ты просто притворялся хорошим старшим братом, пока не освободился от необходимости играть эту роль, — он посмотрел на лицо Итачи, скрытое за пластиковой маской, подающей в его лёгкие кислород. — Зачем ты столько времени всё скрывал? Если бы я знал, что происходит. Если бы ты рассказал мне правду тогда, а не уехал бы в свой грёбаный университет на четыре года… Саске с силой сжал под ладонью белоснежную ткань простыни, так и не позволив ещё одной слезе скатиться. Сидя на небольшом деревянном стуле рядом с кроватью Итачи, он с сожалением смотрел на его неподвижное тело, пытаясь удержать в своём горле тяжёлый ком. Чёртова авария… Как бы ему хотелось отмотать время назад. Заставить себя поговорить со старшим братом, а не стоять в ступоре с ошеломлённым видом и невозможностью выдавить из себя хоть слово. Всё что он мог в тот момент — это молча наблюдать, как Итачи разворачивается к выходу, покидая их отчий дом. Знал бы он тогда, что в последний раз слышит от него тихое: «прощай». Только прошлого уже не воротишь. Прохлада вечерних улиц немного остудила голову Саске, но она не могла избавить его от той боли, что раздирала сердце изнутри. Была бы у него возможность, он бы ни за что не покидал стен больницы, но медсестра настаивала на том, что ночевать в палатах запрещается и делать исключения для кого-либо они не станут. Да и родители бы не обрадовались, узнав, что их младший сын тайком сбегает вечерами из дома, чтобы провести лишние часы рядом с братом. Они надеялись, что он гуляет где-нибудь с друзьями, пытаясь отвлечься от случившегося. Только Саске уже почти неделю не виделся ни с Наруто, ни с кем-либо ещё. Сейчас была середина августа, и они с одноклассниками частенько зависали вместе, наслаждаясь последним свободным месяцем перед учёбой. И кто же знал, что Итачи решит объявиться спустя столько лет, привнося в жизнь своего брата полнейший хаос? Ещё пять дней назад Саске и подумать не мог, что будет часами сидеть у его больничной кровати, пытаясь осознать всё то, что между ними произошло. Человек, которым он когда-то давно восхищался, которого боготворил и любил всей душой, теперь стал для него практически чужим. Лишь тенью того прежнего старшего брата. Бледным воспоминанием, иногда проскальзывающим в голове. Итачи был для него всем, но в один миг разрушил эту уютную иллюзию, разрывая их узы пополам. Четыре года прошло с того рокового вечера, но Саске до сих пор отчётливо помнил его слова: «Я больше не хочу видеть тебя в своей жизни», — бесстрастно сообщил тогда Итачи, глядя в непонимающие глаза младшего брата. Это было последнее, что он сказал, прежде чем улететь в университет на другом конце Земли. Для тринадцатилетнего Саске такое заявление стало настоящим ударом. Он не мог понять, в чём была причина. Почему старший брат так резко его возненавидел? За что причинил ему такую боль, оставляя страдать от непонимания и одиночества, даже не попытавшись объяснить причин? Итачи просто уехал и больше не появлялся. Он созванивался только с родителями, и то настолько редко, что это становилось настоящим праздником для семьи. Праздником, в котором Саске никогда не участвовал, предпочитая уходить, чтобы никто не видел боли и обиды в его глазах. Мама всё понимала. Она пыталась убедить Итачи перестать игнорировать брата, переживая за их отношения. Только что она могла поделать? Они были её сыновьями, но друг другу стали практически никем. «Почему сейчас, Итачи? — с непониманием и злостью пронеслось в голове Саске. — Почему ты вернулся именно сейчас, когда у меня всё только-только наладилось? Я ведь почти научился жить без тебя. Научился стирать тебя из памяти, а ты снова появился…» Саске обнаружил, что стоит на середине моста, освещённого с обеих сторон бледными фонарями. Где-то внизу шумела быстрая река, унося потоки воды далеко вперёд. Её тёмная гладь переливалась в свете луны десятками бликов, притягивая взгляд и возвращая в голову Саске старые, почти ушедшие воспоминания. Когда-то давно недалеко от этого места жила его семья, пока не переехала в более престижный район в центре. Но те времена были для него самыми счастливыми. Они с братом частенько играли в парке, куда и вёл этот старый деревянный мост, а как-то раз Итачи даже учил его стрелять из самодельного лука. Настоящее беззаботное детство. Тогда они оба были счастливы и подумать не могли, что однажды их пути разойдутся. Забавно, он так долго пытался вывести из головы эти светлые воспоминания, но сейчас они без труда прорывались наружу, словно только и ждали своего часа. Правда, легче от них не становилось. Наоборот, они лишь усиливали ту жгучую боль, что он ощущал, вынуждая крепко сжимать дрожащие губы. Не надо было сюда приходить… — На что ты надеялся, вернувшись спустя четыре года и рассказав мне правду? — произнёс в пустоту Саске. — Что я прощу тебя или возненавижу ещё сильнее? Ты просто эгоист, Итачи! Настоящий эгоист, потому что и понятия не имеешь, что для меня значила эта правда, — он крепко вцепился в поручень моста, ненавистным взглядом уставившись на реку. — А если бы ушёл я, что бы ты тогда сделал? Его нога уверенно шагнула на среднюю перегородку перил, приподнимая тело чуть выше. Это было слишком тяжело — бороться со своими чувствами, помутившими разум и призывающими сделать глупость. Но ему и не хотелось сейчас сопротивляться им. — Может быть, так даже будет лучше, — тихо прошептал Саске в темноту. Внезапно, телефон в его кармане подал короткий сигнал, оповещая о новом сообщении. Очень вовремя, если подумать. Должно быть, Наруто в который раз прислал ему SMS, пытаясь вытянуть друга погулять или поговорить. Только Саске было уже всё равно. Он не собирался задерживаться в этом проклятом мире, где больше не будет человека, которого он так отчаянно любил. Пусть этот человек и разбил его сердце на части. К сожалению, врачи не давали никаких гарантий. Даже не так — их вердикт больше склонялся к тому, что из комы Итачи уже не выберется. Травма головы была слишком серьёзной, и надежда, что он когда-нибудь сможет открыть глаза, практически равнялась нулю. «Я просто хочу прекратить всю эту боль…» Но не успел Саске перемахнуть второй ногой через поручень, как из его кармана раздалось ещё одно раздражающее оповещение. Это слишком его отвлекало, а он не должен был позволить себе дать слабину или хотя бы на миг задуматься о своих действиях. Он ведь уже всё решил. Однако чёртово любопытство взяло над ним верх, заставляя засунуть руку в карман. Только, взглянув на экран телефона, Саске увидел там совсем не то имя, которое ожидал. Имя, которого там просто не могло быть:       22:15 Итачи: Не делай этого.       22:16 Итачи: Остановись. Устройство мгновенно выпало из дрожащей руки, падая на деревянный настил моста. По телу младшего Учихи пробежала дрожь, а сердце глухо застучало в груди, отдаваясь шумом в ушах. Его охватила паника, он ведь не мог видеть того, что видел. Опомнившись, Саске торопливо слез с перил и бросился к упавшему телефону. Однако, подняв его и перевернув уцелевшим экраном к себе, он ничего там не обнаружил. Абсолютно. Никаких новых сообщений. «Что за бред?» Его всё ещё трясло изнутри, так что, набрав дрожащими пальцами пароль для разблокировки, Саске судорожно залез в переписку. Последнее сообщение от Итачи было отправлено ещё четыре года назад и содержало в себе только одно слово: «Прощай». Да и не могло от него прийти никаких новых. Даже если бы он очнулся, то не смог бы ничего написать — его телефон забрали домой родители сразу же после аварии. Разумеется, о своём желании спрыгнуть с моста Учиха тут же забыл, пытаясь разобраться, что вообще происходит. Это был какой-то глюк? Или же он настолько сошёл с ума, что слышит и видит то, чего нет на самом деле? Саске торопливо посмотрел по сторонам, словно бы что-то почувствовав. Чьё-то незримое присутствие, заставившее пробежать по спине холодок. Глупости, конечно. Не могло здесь никого быть. Однако это странное пугающее чувство никуда не уходило, лишь ускоряя сердцебиение и распространяя по телу неприятный липкий страх. Поднявшись на ноги и убрав телефон в карман, Саске развернулся и поспешил в сторону дома, желая забыть о том, что здесь едва не произошло. Родители ещё не спали, судя по свету в окнах первого этажа. Честно говоря, Учихе совершенно не хотелось объяснять им, где он пропадал всё это время, выдумывая очередную ложь. С каждым разом это становилось всё сложнее, ведь материнское сердце было трудно обмануть. Микото хорошо понимала, что её младшего сына вот-вот утянет на дно разъедающая боль. Она видела это в его глазах. Любые попытки заговорить об Итачи оканчивались либо раздражением, либо мгновенным уходом Саске в собственную комнату. Даже отец был не в силах как-либо на него повлиять. Родители же не могли знать, что на самом деле произошло между их сыновьями. — Поужинаешь? — с надеждой спросила Микото, встречая сына у двери. — Я сделала твои любимые такояки. — Не хочу, — прохладно отозвался он, снимая обувь. — Послушай, твой брат… — Я же сказал, нет, — раздражённо бросил тот, чувствуя, как усиливается внутри яростная дрожь. — Я не хочу говорить о нём. Саске понимал, что ведёт себя довольно грубо, но не мог справиться с чувствами. Они были гораздо сильнее его. Вот только родители будто не понимали, что своей заботой и желанием приободрить делали только хуже. Они всё время повторяли, что с Итачи всё будет в хорошо и что ему не нужно так сильно переживать за него. Но они и сами не верили в это. Просто продолжали внушать себе несбыточные надежды, игнорируя доводы врачей. Саске бы тоже игнорировал, если бы не устал врать самому себе на протяжении долгих лет. Нет, он так и не смог научиться жить без брата. Не смог вычеркнуть его из своей головы. С течением времени мысли об Итачи становились только сильнее, а привязанность никуда не ушла. Он просто не хотел признавать себе очевидную правду. Не хотел верить в то, что несмотря на всю ту боль, которую причинил ему старший брат, он всё равно продолжал любить его. И ненавидеть… Порой, эти противоречивые чувства сводили Саске с ума. В моменты слабости, когда он позволял себе окунуться в тёплые воспоминания об Итачи, стягивающие внутри болезненный узел, он начинал ненавидеть и себя самого. Но всё равно не мог ничего поделать. Как бы ему ни хотелось отгородиться от памяти о своём заботливом и любящем старшем брате, эти воспоминания прорывались к нему и во сне и наяву. Саске всего лишь научился мириться с ними. Поднявшись в комнату на второй этаж и закрыв за собой дверь, он устало опустился на кровать, глядя сквозь полумрак на пустую стену. Ему всё ещё казалось, что где-то рядом стоит человек, наблюдая за ним из тени. Жуткое и неприятное чувство. Хотелось встать и включить поскорее свет, чтобы убедиться, что это всего лишь разыгравшееся воображение. Но Саске упрямо игнорировал свои страхи. «Это всё от бессонницы. Просто нужно поспать». Холодная вода могла бы успокоить ненужные мысли, так что добравшись до ванной, Учиха щёлкнул выключателем и хмуро посмотрел на своё отражение в зеркале. Его глаза мгновенно расширились, а из горла сорвался тихий вскрик, вынуждая резко обернуться. Однако за спиной никого не было. Саске прерывисто и тяжело задышал, чувствуя, как задрожали колени. Посмотрев в зеркало ещё раз и убедившись, что там никого нет, он медленно опустился на пол, держась рукой за бортик ванны. Он точно видел за спиной человека. И этим человеком без сомнения был его брат. — Тебя здесь нет, — прошептал Саске, успокаивая себя. — Я же видел тебя в больнице, ты не можешь быть здесь. Это просто больная фантазия. Ведь так? Он и сам не понимал, кому задаёт этот вопрос: себе или тому, кто преследует его помутившийся разум. — Ведь так, Итачи? — запуская руки в волосы и чувствуя, как к горлу подкатывает ком, с отчаянием спросил он. — Ответь мне, слышишь?! Собственный хрипловатый крик эхом отозвался в ушах, возвращая Саске способность адекватно мыслить. Кажется, он действительно начал сходить с ума от недосыпа и постоянных переживаний. Нужно было взять себя в руки. Нельзя поддаваться слабости и позволять страхам захватить над собой контроль. В тишине комнаты неожиданно раздался знакомый сигнал телефона. «Я не попадусь на это снова». Саске продолжал сидеть на прохладном полу, игнорируя услышанный звук. Даже если это и не то, о чём он подумал… Какая разница? Он не собирался проверять или выходить из безопасного и светлого помещения ванной. Ему просто хотелось спокойствия. Однако сигнал повторился, вызывая теперь уже чувство нарастающей тревоги. Страх и любопытство бились внутри него с яростной силой пока второе, наконец, не победило. Поднявшись с пола, Саске на негнущихся ногах медленно побрёл к своей кровати, на которой оставил телефон. Ему казалось, что это какой-то глупый сон, похожий на реальность. Не мог он видеть своего брата в зеркале и, тем более, не мог получать от него никаких сообщений. Но, разблокировав экран телефона, Учиха убедился в том, что окончательно потерял контроль над разумом.       23:05 Итачи: Я здесь.       23:06 Итачи: И я всегда буду с тобой. — Всегда, — невесело ухмыльнулся Саске, решив, что и так сошёл с ума, а значит ничто не мешало ему общаться со своим воображением. — Ты и тогда это говорил, на веранде нашего старого дома. Но это всё ложь. Пустые слова, которые ничего для тебя не значили.       23:08 Итачи: Ошибаешься. Новое сообщение почти не удивило Саске. Он уже смирился с тем, что окончательно потерял рассудок, так что не было смысла притворяться нормальным. — Вот как, — грубо усмехнулся он. — Значит, я всё это время ошибался, и «быть рядом» для тебя означало свалить на четыре года за океан?       23:09 Итачи: Ты знаешь, почему. — Это не оправдание. Ты должен был рассказать мне правду ещё тогда. Но что мог понять твой глупый младший братец, да Итачи? Тебе было проще растоптать меня и уйти. Ты ведь не думал, что у меня тоже могут быть чувства!       23:10 Итачи: Так было нужно. Я не мог поступить иначе. — Конечно же мог! Но ты просто побоялся моей реакции или того, что я расскажу обо всём родителям.       23:11 Итачи: Нет, Саске. В тот момент я боялся лишь себя самого.       23:11 Итачи: Я не хотел причинить тебе вред, а это был единственный способ удержать тебя подальше. По-другому ты бы меня не отпустил. — Да, не отпустил. Если бы знал, что ты чувствуешь на самом деле!       23:12 Итачи: Прекрати. Ты просто запутался. — Конечно! Ты ведь знаешь меня лучше, чем я сам! Только ты и понятия не имеешь, каково мне было все эти годы, — Саске на мгновение затих, пытаясь усмирить бушующие эмоции. — Я хотел тебя ненавидеть. Правда хотел… Ты уехал, разорвав нашу связь и заставив думать, что во всём виноват именно я. Что ты просто терпел меня все эти годы, создавая красивую иллюзию, — в его голосе отражалась глубокая обида. — Но я так и не смог вычеркнуть тебя из головы. Я всё думал, почему? Что я сделал не так, из-за чего ты меня возненавидел? Наверно, я был ужасным младшим братом. Слишком много капризничал, постоянно хотел быть рядом с тобой. Саске отрешённо посмотрел сквозь пустоту, сжимая в руке край покрывала. — Знаешь, я ведь тоже чувствовал к тебе что-то большее. Даже тогда в детстве родители замечали, что мы слишком сильно привязаны друг к другу. Конечно, я мало что понимал о том, как должны или не должны вести себя братья. Но мы ведь и не делали ничего ужасного.       23:15 Итачи: То, что я к тебе испытываю — неправильно.       23:15 Итачи: И я презирал себя за эти чувства. Ненавидел так сильно, что ты даже представить себе не можешь. Я хотел уничтожить их, поэтому и уехал, сказав, что не желаю видеть тебя в своей жизни. И у меня почти получилось. — Тогда, зачем ты вернулся? — непонимающе спросил Саске у темноты и вновь опустил голову вниз, стараясь успокоиться. — Я так сильно хотел тебя увидеть… И вдруг, ты объявляешься на пороге у моего лучшего друга во время вечеринки. Говоришь, как ты рад меня видеть, улыбаешься. Конечно я разозлился! Хотел одновременно и ударить, и обнять тебя, но мог только стоять в ступоре. А потом ты заявляешь, что всё это время любил меня не просто как брата и что пытался уберечь от самого себя. Как по-твоему я мог на это среагировать? Я же не думал, что такое возможно. Не понимал… Сейчас понимаю.       23:17 Итачи: Я не должен был этого делать. Не должен был вываливать на тебя свои эгоистичные чувства. — Тогда зачем? Почему ты рассказал правду, если собирался всю жизнь держаться от меня подальше?       23:18 Итачи: Я сорвался. Увидел твою фотографию в соцсетях и то, каким ты вырос. Ты уже не был маленьким мальчиком, и я просто захотел увидеть тебя вживую. Я не собирался рассказывать обо всём, но слова сами вырвались. Не знаю, почему. Это было моей худшей ошибкой.       23:18 Итачи: Из-за меня теперь ты сам запутался. Решил, что испытываешь ко мне те же чувства, но это всё ложь, которую ты просто внушаешь самому себе. — Нет, Итачи, это ты внушаешь себе ложь, — с усмешкой бросил Саске. — Ты до сих пор считаешь меня ребёнком, не способным разобраться во взрослых вещах. Только я уже давно не ребёнок. Да, может быть я и не понимал вначале, что это были за чувства. Но теперь я точно знаю, почему все эти годы меня не оставляли мысли о тебе. Даже несмотря на то, что ты так усердно пытался оборвать нашу связь.       23:19 Итачи: Перестань, Саске, это ничего не изменит. — Уже изменило! Просто ты не хочешь этого признавать. Ты всегда считал, что знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. А теперь ты даже не можешь разглядеть очевидного!       23:20 Итачи: Мне лучше уйти. — Конечно! Это же твой любимый способ решать проблемы — просто уйти, сделав вид, что ничего не произошло! Только на этот раз у тебя ничего не выйдет, — уверенно заявил Саске, сжимая кулаки. — Я больше не позволю тебе сбежать, ясно?! Не позволю бросить меня также, как и в прошлый раз! Младший со злостью швырнул телефон об стену, разбивая его на несколько частей. Ему так хотелось доказать Итачи, что он уже не тот тринадцатилетний ребёнок, способный лишь плакать и кричать. А в итоге он всё равно сорвался. Потихоньку пелена ярости начала спадать с его глаз, и Саске с ужасом обнаружил, что совершил очередную несдержанную глупость. — Итачи…? — будто очнувшись, тихонько проговорил он в тишину. Ответа, разумеется, не последовало. Учиха вдруг понял, что ощущает внутри себя абсолютную пустоту. Больше не было чужого присутствия рядом и невидимого взгляда, смотрящего на него из темноты. Комната стала казаться холодной и мерзкой, а тишина буквально душила изнутри. «Я должен всё исправить», — решительно пронеслось в его голове. Отыскав в шкафу пару кроссовок и обувшись, Саске торопливо открыл окно, покидая дом так же, как и множество раз до этого. Не важно, был ли этот разговор плодом его фантазии или же проявлением каких-то мистических сил — теперь он твёрдо знал, что нужно делать. Он больше не станет кричать или биться в истерике, не станет обрушивать на брата жгучий гнев. Сейчас он, наконец-то, понял свою главную ошибку. Всё это время он думал только о себе и той боли, которую испытывал в своём сердце, но он даже не попытался представить, каково в действительности было самому Итачи. Ведь он тоже жил с этой болью столько лет. Чем дальше он убегал от дома, тем отчётливее понимал всё то, что должен ему сказать. Саске не волновало, каким образом он проберётся в больницу. До тех пор, пока решимость подталкивала его вперёд, он ни за что не сдастся и вернёт своего брата назад, чего бы ему это не стоило. Этот мир может пойти к чёрту, если ещё раз заставит его пережить разлуку с Итачи. С человеком, которого он любил больше всего на свете. Саске не помнил, как добрался до больницы и как миновал форточку первого этажа, оказываясь на лестничной клетке. Ноги сами повели его по ступеням наверх, и с каждым новым шагом сердце с волнением отзывалось в груди. Никого из персонала он не встретил. Возможно, помогла удача, а может быть, какие-то неведомые силы — не важно. Сейчас его абсолютно не волновали ни правила, ни законы морали. Да, то, что он испытывал к брату… то, что они уже давно испытывали друг к другу, было неправильно и даже аморально. Но разве это могло волновать его сейчас, когда он, наконец, позволил себе разобраться в собственных чувствах? Толкнув знакомую дверь палаты, Саске несмело переступил через порог. Итачи лежал всё также неподвижно, и только электронный аппарат рядом с кроватью, отсчитывал его ритмичный пульс. Тёмные волосы аккуратно лежали на подушке, а нижнюю часть лица по-прежнему скрывала пластиковая маска. Не таким он хотел видеть старшего брата, и не при таких обстоятельствах раскрывать перед ним собственную душу. Но разве жизнь даёт кому-нибудь лёгкий выбор? — Я пришёл, — тихонько проговорил Саске, привычно усаживаясь на деревянный стул. — Ты, наверное, даже не злишься. Никогда не умел. Что бы я не делал, ты всегда меня прощал, а потом сам же успокаивал, гладя по голове. Ты был ко мне добрее, чем я этого заслуживал. Опустив глаза, Учиха осторожно коснулся пальцами его прохладной руки, оглаживая слегка грубоватую от царапин кожу. Хотелось взвыть от невозможности ощутить его прежнее тепло. Но он всё ещё мог поделиться своим, поэтому взяв аккуратно ладонь своего брата, Саске прижал её внешнюю сторону к своей щеке. — Теперь я понял, как тебе было тяжело. Ты жил с этим столько лет, а я осознал эти чувства только сейчас… Знаю, ты скажешь, что они неправильные или мерзкие, но мне всё равно. Я лучше буду оставаться неправильным и мерзким, чем жить в этом мире без тебя. Положив руку Итачи обратно на постель, Саске с волнением и решимостью поднялся со стула, пересаживаясь на край кровати. Его голова медленно опустилась на подушку рядом с братом, а ладонь потянулась через туловище, мягко приобнимая. — Я не прошу тебя быть всё время рядом, — дрожащим голосом прошептал Саске ему на ухо. — Или любить меня так же, как и в детстве. Но, пожалуйста, вернись назад, — тихо проговорил он. — И я обещаю, что больше не буду мешать тебе. Просто живи, Итачи, живи, как пожелаешь. Я только хочу, чтобы ты был счастлив… потому что тоже тебя люблю, — наконец, произнёс младший вслух. — Я люблю тебя, слышишь? И никогда не перестану. Саске больше не пытался сдерживать жгучие слёзы, позволяя чувствам вырваться наружу. Они тёплыми каплями скользили по щеке, впитываясь в подушку и унося его боль прочь. Конечно, вряд ли словами можно было исцелить, но, если бы это было реально… он бы сказал своему брату ещё тысячи таких же слов. Чья-то рука осторожно легла на голову Саске, ласково поглаживая его по волосам. И на мгновение младшему показалось, что он вернулся на несколько лет назад и снова лежит в объятьях брата, который успокаивает его нежными и неторопливыми движениями. Учиха не сразу позволил себе приподняться. Но когда увидел перед собой открытые и влажные от слёз глаза Итачи, его охватили одновременно и смятение, и радость. — Ты очнулся… — не веря в происходящее, изумлённо прошептал Саске. — Да, — слабо и почти беззвучно послышалось в ответ. Можно было подумать, что это какой-то сон. Очередная больная фантазия, вышедшая из-под контроля. Только сейчас младший был абсолютно уверен — всё по-настоящему. И брат на самом деле смотрел на него из-под полуопущенных век. Итачи ослабевшей рукой стянул с лица маску и отложил её в сторону. В его тёмных глазах читалось искреннее тепло — то самое, о котором Саске практически успел забыть. А затем, уголки его губ едва заметно приподнялись. В этот момент весь остальной мир для младшего перестал существовать. Ему не нужно было слышать красивых слов или каких-то заумных объяснений. Всё что ему требовалось — это улыбка, заставляющая сердце биться чаще. И губы… родные, слегка обветренные и призывающие сделать очередную несдержанную глупость. Ну, и плевать. Плевать, что так нельзя. Разве могло это его остановить? Поддавшись внутреннему порыву, Саске робко приблизился к лицу своего брата, оставляя на его губах нежный поцелуй. Довольно скромный и неловкий, но пропустивший по телу сотни электрических искр. Ничего. У них ещё будет время снова привыкнуть друг к другу. Потому что они оба знали — это лишь начало их пути. — Спасибо, что вернулся, — наклонившись к уху брата, трепетно прошептал Саске. — Спасибо, что вернул меня назад.