*
Лэй вернулся через несколько часов, за которые Глен не успел осилить даже половину книги. Потеряв нить повествования, он не забросил это бесполезное занятие только из раздражения на самого же себя. — Мы уплываем, — сразу же заявил Лэй, едва выпутавшись из щупалец книги. — Мирак слишком силён, я не смог его одолеть. — Да ну? — Глен лениво поднялся на ноги, закидывая бесполезную груду макулатуры обратно ему в рюкзак. — Этот неудачник? Что ж он тогда в Апокрифе столько времени просидел, прежде чем начать промывать мозги местным? Уголки губ Лэйари дернулись, он нахмурился, прежде чем положить к Черную книгу к остальным. — Очевидно, это оказалось не так уж просто сделать, — ответил он, направляясь к выходу. — Но сейчас, как видишь, он достаточно могущественен, чтобы поработить десятки людей, даже не находясь в этом мире. А его Туумы… Я о таких никогда не слышал, так как я могу сражаться с тем, чего не понимаю? — Да что там вообще случилось? — перевел тему Глен, не желая пускаться в обсуждения особенностей разных Криков. — Вы сражались? Ты ранен? Или как вообще можно быть раненым в мозг? — Неважно, я в порядке, — с явным неудовольствием отозвался Лэй, почему-то не пустившись в пространные рассуждения о прошедшем бою и о действии обоих участников. — Слушай, я очень устал и не хочу сейчас говорить об этом. — Ладно, как скажешь, — легко согласился Глен, указывая рукой на очередную ловушку. — Так когда мы возвращаемся в Скайрим? — С ближайшим кораблем. Мне нужно изучить множество старинных документов в Коллегии, не говоря уже о поисках Стен Силы и добыче новых Душ, — Лэй говорил с такой неохотой, что Глен решил больше не докучать ему расспросами и кивнул, не уверенный, что тот вообще это заметил.*
Оказавшись в Скайриме, Лэй сразу направился в Винтерхолд, предупредив, что будет отсутствовать пару дней, и Глену ничего не оставалось, кроме как согласиться. Здесь был такой невыносимый дубак, что Глен почти безвылазно просидел в таверне, изучая карты и пытаясь прикинуть, куда их может теперь занести. Его беспокоило состояние Лэйари после возвращения — тому никогда не нравилось посещать Апокриф, это здорово выбивало из душевного равновесия, и всё же в этот раз что-то было особенно не так. Сформулировать свои догадки во что-то более вразумительное, чем «он по-другому со мной разговаривает» не получалось, так что Глен решил продолжить наблюдения, стараясь не провоцировать лишнего негатива слишком пристальным вниманием.*
Второй подозрительный случай произошёл прямо во время их следующей встречи. Обычно Лэй старался инициировать хоть какой-то физический контакт, уместный обстоятельствам — учитывая, что находились они в черте города, стоило ожидать лёгкого хлопка по плечу, но он даже не двинулся по направлению Глену, а сразу же направился к лошадям. Возможно, он всё ещё был не в настроении, или слишком задумался о делах, чтобы уделить этому внимание, так что Глен решил пренебречь своими принципами, и сам подошёл поближе, пока тот слегка неуклюже седлал Яшму. Он легко коснулся предплечья Лэйари и, когда тот повернулся, подался вперед в коротком объятии, почти сразу же отступив. На лице Лэя не дрогнул ни один мускул, несколько секунд он оставался стоять с тем же спокойным выражением лица, а потом всё же улыбнулся. — Приятно видеть, что ты скучал, — он приподнял брови, как делал всегда, когда флиртовал, и Глен ухмыльнулся в ответ. Спектакль выглядел убедительно, спорить сложно, но никогда, если Лэя действительно что-то радовало, у него не бывало такого отсутствующего взгляда. Это всё ещё ничего не доказывало — если быть откровенным, Глен даже сам не знал, какое именно несоответствие пытается раскрыть. Он ничего не понимал и в обычной магии, чего уж говорить о даэдрической или довакинской. Если с Лэем что-то случилось по вине Хермеуса Моры или Мирака, не ему разбираться с этим, но к кому ещё он мог обратиться? — Так ты узнал в Коллегии то, что хотел? — едва оказавшись за границей Винтерхолда, спросил Глен. — Куда мы едем? — В Ведьмино гнездо. Я изучил множество свитков и теперь имею представление, где искать нужный Крик, — отозвался Лэй, поправляя на плечах меховой плащ. — Не так уж далеко, но если ты хочешь заняться чем-то ещё, то я не думаю, что это будет опасная поездка, так что не стану просить тебя меня сопровождать. Дыхание Глена сбилось, но он постарался никак не проявить своего недоумения. Они уже давно прошли тот этап, когда Лэй пытался оградить его от своих дел — его охрана была прямой обязанностью Глена, его единственной работой, и очень странно было говорить о чём-то подобном. — Ну как же я тебя брошу, придурок, ты же сгинешь в ближайшей яме, — фыркнул он, насмешливо глядя на Лэя, чьё лицо всего на секунду, но всё же перекосилось. Их перепалки всегда балансировали на грани взаимных оскорблений, но ни один не обижался — это просто слова, которыми проще выразить своё беспокойство. Лэйари, воспитанный какими-то высокомерными снобами, не сразу легко принял такой шаблон поведения, но адаптировался быстро, и безобидное слово «придурок» никак не могло вывести его из себя, ровно как и сомнения в его самостоятельности. — Замечательно, — справившись с собой, беспечно ответил он, но от Глена не ускользнула нотка разочарования, прозвучавшая в его голосе. — Без тебя было бы совсем скучно.*
Все догадки сложились единую теорию так легко, что Глен рассмеялся бы, если бы мог. Они прошли мимо полуразвалившегося книжного шкафа, и Лэй не остановился, чтобы удостовериться, что не сможет найти ни одной книги, которую бы ещё не читал, или какое-то особо ценное издание. Глен проследил взглядом за обрывками старых листов, и с неестественным спокойствием сформулировал, наконец, мысль, которая не давала ему покоя последние несколько дней. Это не Лэй. Это раздражало Глена — то, как тот всегда удивительным образом находил время на хреновы книги, даже если за их спинами толпились драугры, фалмеры или риклинги; пусть бы и проклятые драконы. Даже если это было опасно, глупо или попросту неуместно, Лэйари принимался с живым интересом изучать найденную литературу, даже если на неискушенный взгляд его спутника она казалась тем ещё мусором. И сейчас, когда им ничего не угрожало, он просто прошёл мимо? Это даже не смешно. Глен крепче сжал в руке клинок, заставляя себя думать — прежде всего разобраться во всём, а не кидаться в омут с головой, даже отдалённо не имея представления с чем имеет дело. Где Лэй? Как это случилось? Как его вернуть? — все эти вопросы только отвлекали, ответов на них у него не было, поэтому Глен сконцентрировался на одном — кто это такой? — Эй, — позвал он, — Мне не нравится, что здесь так тихо, это неестественно. Ты можешь наколдовать эту свою аура-магию? — Ты слишком мнительный, — пробурчал в ответ некто в теле его, между прочим, партнёра, но всё же использовал этот странный Крик-шёпот. — Тут никого нет. Пара злокрысов в закутке метрах в двухстах от нас, на этом всё. — Вот как, — протянул Глен, стараясь звучать как можно более расслабленно. Он умеет использовать Туумы. Кто это ещё может быть, как не Мирак? Других Довакинов в Апокрифе, насколько он знал, не значилось. И он будет набираться сил, используя чужое место в этом мире, пока не останется никого, кто сможет его остановить. Если бы он обладал такими возможностями сейчас, Глена бы уже не было в живых, но он всё ещё был невредим и оставался рядом с «Лэем», а значит, Мираку почему-то нельзя было раскрывать свою маскировку. Глен понятия не имел, что случится, если он выскажет все свои предположения ему в лицо — может быть, его действительно просто убьют, но лучшей идеи у него попросту не было. Он не был ученым или магом; во всём Скайриме и за его пределами он не знал никого, кто мог бы помочь в этой проблеме. А значит он — единственный человек, стоящий между Мираком и захватом Нирна. — Помнишь того сумасшедшего мужика с двемерским кубом? — дождавшись кивка, Глен продолжил. — Ты говорил, что в той пещере Хермеус Мора заговорил с тобой. Так вовремя. Так что, получается, он за тобой следит? Явно поняв о чем идет речь, Мирак резко обернулся, оказавшись лицом к лицу с Охладителем. — Что он сделает, когда узнает кто ты такой? — зло прошипел Глен, прижимая лезвие к его шее, но тот в ответ только усмехнулся. — Думаешь, я поверю в то, что ты можешь меня убить? — спокойно произнёс он, подаваясь вперед так, что по шее начала течь кровь, и Глен только усилием воли оставил меч на месте. — Если бы ты мог поднять на него руку, то не тратил бы время на разговоры со мной. Глен совершил удар раньше, чем успел хотя бы его обдумать — коротко уколол в бок, туда, где нет никаких жизненно важных органов, но Мирак легко увернулся, словно только того и ждал. Но ведь он только что сказал… Оглушающая боль неожиданно ворвалась в Глена, в первую очередь ударив по ушам. Тело стало таким тяжёлым, что он осел на колени, выронив оба меча, и упёрся ладонью в пол, чтобы хоть как-то удержаться. — Смертный приговор, — с охотой пояснил Мирак, отпихнув его оружие в сторону. — Это тебе больше не понадобится. Он сел на корточки рядом и сжал рукой его горло: — Ты хоть представляешь, что наделал, никчемная дрянь? — Глен с трудом разобрал его слова сквозь сводящий с ума звон. — За то, что помешал мне, ты будешь умирать долго и мучительно. — Не так мучительно как то, что ждёт тебя в Апокрифе, правда? — он попытался улыбнуться, но вышел неубедительный оскал. — Будет ли этот момент утешать тебя во время пыток? Секунда облегчения от того, что кислород снова начал поступать беспрепятственно моментально сменилась чувством, которого Глен никогда раньше не испытывал. Он даже не сразу понял, что отлетел к стене, только с тупым удивлением отметил как сменилась картинка перед глазами. Пропала даже боль. В первое мгновение он не чувствовал вообще ничего, а потом понял вдруг, что не может дышать. Глен попытался поднять руки, чтобы рефлекторным движением схватиться за грудь, но они не слушались. Из горла вырывались надсадные хрипы, никак не удавалось сделать вдох. — Нравится? — притворно-ласково уточнил Мирак, вновь оказавшись рядом. — Знаешь, пожалуй, мне и правда будет приятно об этом вспоминать. Он прикоснулся к подбородку Глена, а затем поднял руку на высоту его глаз — на пальцах осталась кровь. — Скоро ты умрёшь, — с нескрываемым удовлетворением произнёс первый Довакин. — К сожалению, у меня нет времени, чтобы понаблюдать за этим, но… В следующую секунду он резко опустил ногу на голень Глена — раздался тошнотворный хруст, и от этой боли вся остальная, уже присутствовашая в его теле, просто отошедшая на второй план, вдруг вернулась с новой силой. Он закричал под смех Мирака, запрокинув голову. — Лэй, — с трудом просипел он, отчаянно хватаясь за мысль о том, что этот путь ведет его в нужном направлении, и ему может быть сколько угодно больно, если в итоге этот ублюдочный захватчик уберется обратно в свою тюрьму. — Он отделает тебя так, что Хер… Хермеус Мора позавидует. — Оптимистично считать, что он ещё жив, — Мирак пожал плечами, напоследок пнув его в бок с такой силой, что затрещали ослабленные Туумом кости, но Глен уже не смог закричать, а только заскулил. Он хотел бы сказать, что это ложь — потому что отчаянно нуждался в том, чтобы в это поверить, но в действительности понятия не имел, что будет с Лэйари. Стоило ли тогда делать всё это, если Лэй… Глен запретил себе думать об этом, беспомощно наблюдая, как Мирак уходит. Он не знал, как скоро его хозяин заберет его обратно в Апокриф, но, судя по гневу, выплеснутому на него, это явно нарушало все составленные планы. Может быть, в таком случае он спас мир. Надо же, он — тот, кто всю жизнь только разрушал и приносил смерть, вдруг оказался героем. О котором, правда, едва ли напишут баллады или хотя бы упомянут в паре научных книг. Будет забавно, если Лэй вернется и расскажет потом об этом историкам, — успел устало подумать Глен, прежде чем на него навалилась темнота.*
Процесс возвращения в сознание нельзя было назвать даже отдаленно приятным. Вот мстительный н’вах, — с ненавистью подумал Глен, сгибаясь от боли в животе, — Как он сделал так, чтобы я до сих пор не умер? — Не шевелись, — раздался над ним знакомый голос, заставивший сжаться, инстинктивно пытаясь уйти от новых возможных повреждений. Мирак никуда не ушёл, это не сработало, я не справился, вот же тварь! — Глен распахнул глаза и из последних сил выхватил из ножен бритву Мерунеса. Он так отчаянно желал нанести удар, хотя бы попытаться избавиться от этого урода, забрать его с собой, но тот легко перехватил его руку, прижав её к камням. И Глен прекрасно понял почему — даже не из-за того, что он сейчас был слабее, чем новорожденный котёнок — он промедлил. Не смог уничтожить чудовище, которое захватило тело Лэя. От чувства огромного разочарования в себе, такой ненависти, что она едва умещалась в груди, он взвыл, не думая о том как жалко выглядит и что Мирака это только позабавит. — Тише, тише, — клинок осторожно забрали из его руки. — Всё уже закончилось. Мирак ушёл. — Что? — в первое мгновение Глен не мог осознать смысла этих слов, а потом растерянно посмотрел на Лэя, пытаясь увидеть в нём отголоски недавнего самозванца, но не нашёл никаких несоответствий. — О боги, ты… — Пожалуйста, не надо сейчас ничего говорить, — Лэйари убрал его волосы со лба. — Ты сильно ранен, а я не лучший маг восстановления. Хермеус Мора забрал Мирака обратно в Апокриф, как ты и спланировал. Это было… Я ведь почти ничего тебе не рассказывал, а ты всё равно смог это придумать и осуществить. Ты просто… Глен обессиленно закрыл глаза, пытаясь уложить в голове новые данные. Если всё это — не галлюцинация умирающего сознания, то он, в кои-то веки, сделал всё как надо. А если всё же она… Ну что ж, ему могло привидеться что-то намного менее приятное.*
В следующий раз Глен пришёл в себя в поместье Лэйари в Солитьюде. Всё тело болело, и сильно, но за столько лет не самого безопасного для здоровья промысла он достаточно привык к такому, чтобы не обращать особенного внимания. Стащив в себя одеяло, он попытался подняться, но остановился, увидев туго перебинтованную ногу. Ну да, разумеется. На тумбочке у кровати обнаружился кувшин с водой, только при взгляде на который он ощутил вдруг, что зверски хочет пить. Такая жажда не могла наступить через несколько часов — он провалялся без сознания не меньше суток. Выпив всё до капли, Глен наконец почувствовал себя достаточно сносно, чтобы собрать информацию о своём состоянии, и внимательно осмотрел всё тело на наличие неучтенных повреждений. Волосы на затылке оказались слипшимися от крови — бордовый песок остался и на ладони, и на подушке, но, кроме ноги, он не обнаружил больше явных травм. Значит, по большей части боль являлась следствием Туумов. Не так уж и удивительно. — Лэй? — хрипло позвал он, прокашлявшись, и услышал (естественно, возмутительно громкие) шаги из соседней комнаты. — Наконец-то, — с ощутимым облегчением произнёс Лэйари, едва переступив порог комнаты. — Как ты себя чувствуешь? — Так же, как выгляжу, — Глен закатил глаза, но почти сразу почувствовал себя виноватым — настолько трагическая гримаса исказила лицо Лэя. — Я пригласил лучшего лекаря, которого здесь нашёл, но он сказал, что большего уже никто не сделает, — пробормотал он, опускаясь на край кровати. — Мы можем поехать в Винтерхолд, когда тебе станет лучше, там много магов, которые изучают школу Восстановления, там тебе наверняка помогут. — Да расслабься, я шучу. Всё нормально, лучше, чем я мог бы ожидать, — Глен постарался его утешить. — Ну… А ты как? Что там случилось? — Оу, ну… Мирак использовал на мне Крик, который я не знаю, и поменял наши сознания местами, если так можно сказать, тела-то у него нет. Словом, я остался в Апокрифе, а он вернулся вместо меня, — Лэй начал с самой очевидной части, но Глен милостиво решил его не перебивать. — Так что с одной стороны я видел его действия, но никак не мог помешать, а с другой… Словом, могу понять, почему он так рвался выбраться. — Мне следовало разобраться с ним раньше, — негромко, скорее сам себе, прошептал Глен. Пока он страдал ерундой, просиживая штаны в таверне и тысячу раз проверял свою теорию, Лэя пытали, а он был слишком тупым, чтобы об этом подумать. Это же, мать его, было бы очевидно для любого, кто в состоянии воспользоваться мозгом хотя бы на уровне среднестатистического норда, но для Глена и это оказалось слишком трудным. Видимо, Лэйари заметил его отсутствующее выражение лица — конечно, он же не был таким беспечным идиотом, как некоторые, — и осторожно прикоснулся к плечу Глена, привлекая внимание. Даже от такого легкого давления по руке молниеносно разлилась острая боль. — Тебе плохо? — спросил он, прервав свой рассказ. — Я могу что-то сделать? — Так что… Получается, всё это время ты был на месте Мирака, — повторил Глен, хотя в этом не было никакой нужды. — И ничего не мог сделать. — Зато смог ты! — оживленно воскликнул Лэй, и от громкости его голоса захотелось заткнуть уши. — Это просто поразительно. То есть… Мне так жаль, что всё это вообще произошло, я был таким идиотом. Из-за меня едва не поработили мир. Боги, так странно об этом думать… — он на какое-то время замолчал, рассматривая каменную кладку, — Но ты его остановил. Ты меня спас. Ты вообще всех спас. — Да уж, здорово, — Глен лег обратно на подушку и потёр глаза. — Настоящий герой. — Честно говоря, не очень разделяю твой сарказм. Хотя, учитывая, как сильно ты приложился головой, я готов списать это на то, что ты ещё не совсем оправился, — Лэй прищурился, глядя на него сверху вниз. — В чём дело? — Я три дня ничего не делал, неужели ты не понимаешь? — огрызнулся Глен, не в силах контролировать гнев, который испытывал к самому же себе. — Сидел в таверне, болтал с Неласаром, и ничуть не беспокоился о том, как ты там поживаешь. — Но ты же не знал, — Лэй возмущенно взмахнул руками. — Давай ещё поставим тебе в вину то, что ты своими руками не убил Алдуина? — Мог догадаться. Из Мирака шпион вышел бы ещё хуже, чем из тебя. — Всё, заткнись, я не хочу это слушать, — он поднялся с кровати и отошёл к окну. — Я уже начинаю скучать по тому времени, когда ты был не в состоянии произносить такое количество отборного бреда. Ох, в смысле… Да что с тобой не так? А что со мной не так? Я серьёзно сказал, что рад тому, что ты был в коме?! — Если откровенно, я предпочел бы оставаться в ней до сих пор, — Глен улыбнулся, пытаясь снизить градус драмы, к накалу которой он совершенно не стремился. — Ладно, всегда рад помочь, и давай постараемся больше никогда об этом не вспоминать. Тебе досталось, мне досталось, хорошо, что это уже закончилось. Лэй глубоко вздохнул, сжимая руки на краю стола. Не стоило вообще начинать весь этот разговор. Мало ли сколько раз им приходилось спасать друг друга, такое ли это большое дело? Да они познакомились, когда этот Храбрый Довакин буквально вытащил его из лап огромного злобного дракона, намеревавшегося его поджарить — точнее, заморозить. Вспомнив об этом, Глен невольно усмехнулся, заработав недоуменный взгляд. — Только что вспомнил, что я больше у тебя не в долгу, — объяснил он, и, судя по цоканью, Лэй моментально понял о чем речь. — Да, ты больше не связан по рукам и ногам, можешь валить на все четыре стороны, — фыркнул он, скрывая улыбку. — А как же ближайшая яма, ты что, забыл об этой неминуемой угрозе? — Глен сделал страшные глаза, повыше натянув одеяло и как бы между делом кивнул на соседнюю часть кровати, приглашая составить себе компанию. — Кто же будет спасать мир, если я тебя оставлю? Лэй медленно подошёл ближе и всё же снова сел рядом, состроив недовольное выражение лица: — Да мало ли дураков?