pyriphoitos

Маятник раскачивается вперед-назад, будто бы говоря — ты снова промахнулась. Айси зачеркивает заклинание в гримуаре мажущей перьевой ручкой и оглядывается на грохот, развернув кресло одним движением ледяного воздуха в сторону звука. Сидящая на кровати, скрестив ноги, Сторми кивает на окно, не прекращая расчёсывать волосы, после каждого движения расчёски становящиеся больше похожими на свинцовую наэлектризованную тучу. — Летучая мышь. — Я подумала, что ты опять уронила шкаф, — Дарси выныривает из-под кровати с льняным мешком костяных рун и встряхивает его. Перестук костяшек ей страшно нравится — она запускает руку, чтобы выловить парочку, долго разглядывает их, хищно прищурившись, а после опускает обратно. — И что там? — дежурно интересуется Сторми. — Они сказали, что ты уронила шкаф. Сторми молча кидает в Дарси расчёской, но Дарси уклоняется — Айси успевает превратить расчёску в глыбу льда до того, как ей прилетит в висок, и та падает ей под ноги, рассыпаясь на мелкие осколки. Сторми хихикает. — Пойдёмте уже, — предлагает она, спуская ноги с кровати прямо в кожаные туфли. Дарси фыркает и снова присаживается на пол, пытаясь найти упавшую помаду, за которой она изначально полезла под кровать. Айси одергивает ворот лазуристой водолазки, еле сдерживаясь, чтобы не ударить Дарси по заду, тесно обтянутому лиловыми джинсами-клеш. Сторми же не сдерживается — Дарси айкает и ударяется головой от неожиданности, Сторми даёт деру из комнаты, и на запоздалой подножке Дарси наворачивается Айси. — Как мне опостылели все эти традиции! Мы могли бы прямо сейчас вытащить из камня прародительниц и заставить их работать в здешней столовой, обвязавшись фартуками в мелкое сердечко, а вместо этого идём принимать экзамен у феечек с курса младше? Серьезно? — Сторми ловит подругу почти у пола, швырнув под ноги левитирующее заклятие, так что Айси остается вполне невредимой. Дарси злобно смеётся, ногтем снимает излишек темно-сливовой помады у уголка губ и захлопывает карманное зеркальце, сразу погружая его в сумку, висящую на бедре. Айси лишь хмыкает, почти не удостаивая недовольство Сторми вниманием. — Гриффин на всех не хватит, да и она развалится тут же, как гнилое яблоко от ножа, ей пора бы освободить место директора, но, к сожалению, — Дарси морщит нос, щелкает пальцами, будто пытаясь что-то вспомнить. — Только бы мне не досталась та светленькая солярная принцесска. — Не зарекайся, — Айси задумчиво накручивает на палец свободную стальную прядь волос, выходя вперёд, Сторми едко хихикает и ступает рядом с ней, оставляя Дарси чуть позади. — Может, прикупит тебе приличные брюки. — Эй! — Дарси отвешивает Айси шлепка по бедру и тут же взмывает в воздух под хохот Сторми. Из других коридоров стекаются остальные ведьмы, мимо темных витражей в сторону большого зала проносятся экзаменуемые феи. Они повлетают в открытые окна, хохоча и теряя волшебную пыльцу, принося из Алфеи приторные запахи сладостей и невыносимый дух веселья и свободы. Айси нечаянно оказывается во главе клина из ведьм, так что первая напарывается на полный преподавательский состав — кивает только Валтору стоящему поодаль от в открытую ругающихся Заратустры и Эдилтруд и, пройдя в первый ряд, садится, заложив ногу на ногу. Дарси легко приземляется по левую руку, сразу выпрямляя спину, будто проглотила острый клинок, Сторми же плюхается по правую, вальяжно разваливаясь. Зал полнится шепотком, смешками и лихорадочным шуршанием книжных листов. Феи влетают в окна и становится ещё шумнее, чем было. Феи открытые и яркие, шумные и радостные, несущие лишь созидание. Создания, выплетенные из света и воздуха, ведьмам не в пример, им приходится накидывать узду на зло, рвущееся изнутри с самого рождения каждой из них. Феи учатся развивать и ширить свою магию — ведьмы тотально контролировать и обуздывать. Сторми равнодушно листает полупустую книгу теней, изредка облизывая кончик указательного, Дарси щелчками пальцев множит слепоносные миражи и тут же их уничтожает. Айси крутит очередной сдерживающий артефакт — семейное кольцо на большом пальце, рассматривает фей и наверняка знает, кого ей поставят в пару. На своем экзамене по конвергенции она даже не противилась экзаменующей ее солярной фее — сняла все побрякушки и отдала всю магию, лишь бы от нее отвязались. Симуляция была разрушена мгновенно, а «отлично» засветилось красивой золотистой галочкой в табеле. Дежурная речь про следующую магическую ступень — для фей, про закрывающий курс зачёт — ведьмам. Преподаватели разделяют подопечных на пары, каждой фее ведьма с максимально противоположными силами, чтобы добиться самого гармоничного сочетания для конвергенции в симуляции. — Фея пламени дракона — ведьма сил льда. Айси легко поднимается с места, ее фею зовут Блум, она, так похожая на взрыв на фабрике детских игрушек, нескладная, блескучая, ядовито-рыжая, спотыкается о собственные ноги и еле выходит вперёд, спускаясь с амфитеатра— она улыбается и приветливо протягивает Айси руку. Айси игнорирует, размеренно крутя кольцо на пальце. — Единственная допущенная фея без энчантикса, мне просто интересно, как ты это провернула? Рыжая неловко сжимает кулак — вот как, ты уже всё обо мне знаешь — и убирает его за спину. У нее на мышиного цвета свитере вышит дебильный желтушный цыпленок и сама она, как неорганизованный птенец. — Много внеклассной работы, мы ведь все здесь работаем на баллы. Айси хмыкает, останавливаясь на границе вычерченного кем-то круга, как раз у первых парт, не давая пройти мимо себя. — Как жалко, принцесска. — Айси, — одергивает ее Фарагонда. Сторми ухмыляется, хватает возмутившуюся такой наглости Стеллу накрепко за руку и тянет в ведьмин круг на первое испытание, потому что ждать сил уже нет. Что-что, а силами помериться любят обе стороны, даже если за это не дадут баллов. — Я не потерплю такого поведения. — Все в порядке, — Блум теребит край свитера, — иногда я и вправду жалкая. Пойдём, ледышка, проверишь, на что я способна. — Извини, как ты меня назвала? Блум переливчато смеётся, предвкушающе хрустит пальцами, а Айси ничего не остаётся, кроме как пойти следом за ней. Стеллу выкидывает из круга мощным ураганным заклятием, но она парирует одним из своих солнечных лучей, и в итоге обе выходят в ничью — Сторми весело подпрыгивает и замирает в воздухе, показывая Стелле что-то среднее между средним пальцем и кулаком, когда как вернувшая человеческую форму Стелла сердито возвращается обратно на свое место к Флоре и Музе. Дарси жалко заламывает брови и стреляет глазами в свою подопечную — Текна агрессивно строчит код в гаджете, ничего вокруг особенно не замечает и, кажется, не будет во всем этом участвовать. Айси хмыкает и почти незаметно проводит рукой у шеи — совсем все плохо. Дарси, брезгливо поморщившись, обходит Текну и пересекает часть круга, чтобы встать ближе. Сторми выходит вперёд, поправляет прическу, едва не заезжая локтями обеим ведьмам в лица. Блум ищет подружек поблизости, но всех раскидало по залу, она рядом с тремя сильнейшими ведьмами и никто пепла не соберет, она отшагивает к ступенькам. Дарси толкает Айси, Сторми вклинивается между ними. — Твоя феечка уже слилась? Я хочу хорошей драки. А не этих, — она широким жестом обводит воздух, — попугайских боёв. — Да, Айси, иди давай, — Дарси, щурясь, протирает стекла очков краем рукава кофты. Айси заговорщицки улыбается и входит в круг, раскидывая уже стоящих в нем волнами колючего снега. — Эй, Блум! — Айси отталкивается от пола, возвыщаясь и мгновенно находя взглядом пламенно-рыжую шевелюру феи в толпе. — Покажи, за какие такие заслуги ты смогла здесь оказаться. Блум молча смотрит на нее с самого низа амфитеатра, кто-то дёргает её за руку, но она отвергает такой невозможно заботливый жест и мгновенно сбрасывает человеческое обличие, врываясь в пространство над головами огненным вихрем. Когда пламя ее отпускает, она вклинивается в снежную бурю, выплавляя себе путь к ведьме одним огненным заклинанием за другим. Айси хохочет, наконец-то хоть что-то интересное за день — отражает ее атаки и удачно уклоняется, благо начертанный барьер не даёт им разрушить Облачную башню под самое основание. От пара становится почти невозможно дышать, Блум избегает одной из атак, которая бы наделала в ней дыр, не задетая ни одним ледяным осколком, ныряет вниз и резко вверх — Айси оказывается объятой огненными лентами, выругавшись, сбивает пламя с ног и подлетевшей непозволительно близко Блум щелчком пальцев замораживает огненные крылья, тут же становящиеся невыносимо тяжёлыми и не подчиняющимся воле хозяйки. Блум непонимающе оглядывается и уже хочет применить ещё заклинание, чтобы растопить лёд и не дать себе упасть, но Айси разбивает ее крылья одним лишь желанием это сделать. Блум взмахивает руками, принимая более человеческую форму, и летит на залитый почти кипятком каменный пол, успевая только сгруппироваться. — Блум! — Стелла бросается к упавшей с большой высоты подруге. — Ты в порядке? Блум в ужасе закидывает руку за спину — от крыльев остаются лишь жалкие кровоточащие обрывки, в радужных ледышках на мокром каменном полу ломается свет. Магический облик не спадает полностью, сквозь вязку свитера пробиваются остатки крыльев блескуче-кровавой бахромой. Айси флегматично хрустит шеей, будто только разминаясь, и выходит из круга победительницей, ловя на себе тяжёлый взгляд Валтора — она бывает чересчур жестока, и ему все время приходится ее выгораживать. Ведьма ведьмой, но даже если сложить выходки Дарси и Сторми, и половины не выйдет из того, что творила Айси. Дарси незаметно кладет Айси в ладонь снятое перед испытанием кольцо. Айси быстро его надевает и оборачивается к Блум, которую придерживает от падения Стелла. — Не подходи, — огрызается фея солнца и луны, но Айси лишь закатывает глаза, протягивает руку и почти касается Блум, желая насладиться видом поверженной, впитать чужие постыдные эмоции, потому что из своих кровных только злость да желание откусить кому-нибудь язык. Лучше бы ей этого делать. Ладонь обжигает так сильно, словно Айси окунула ее в разогретое масло, и от этого жара никуда не деться, он льется под кожу и просачивается, как смертоносный яд, доходя до самого сердца, выплавляя ее изнутри до распекшегося горла и костей, превращающихся от одного прикосновения к соулмейту в жалкое желе. — Что?.. — Айси отшагивает раз, второй, ее ловит подлетевшая Дарси, чтобы не даже не вздумала упасть. — Нет. Блум даже не реагирует, оставаясь поверженной в неравном бою, разбитой и все же совершенно спокойной — может, потому что она и есть драконье пламя и сгореть ей нестрашно, в отличие от такой хрупко-ледяной ведьмы. — Да, — выдыхает Блум, прикрыв глаза. У нее самой все внутри ухает вниз, словно бы в пропасть, будто бы все ребра разом сломались и перестали держать, и обожженная кожа на подбородке стремительно краснеет. — Да. Стелла зло сдувает солнечную челку с блестящих ресниц, ничего не понимая да и не желая понимать, и уводит Блум от ведьм, покорно двинувшуюся за ней и подоспевшей Флорой в лазарет. Дарси стискивает плечи окаменевшей Айси, боясь, что если отпустит — Айси решит сорваться на всех оставшихся в зале, ставших случайными свидетелями произошедшего. — Сестра, — подлетевшая Сторми непонимающе хмурится, доверчиво пытается взять Айси за дрожащие руки, чтобы успокоить, — что случилось? Айси сжимает опаленную прикосновением ладонь в кулак, но Сторми перехватывает ее запястье, требовательно хмурится, вынося ее пробирающий холодом до зрительных нервов тяжеленный взгляд, и Айси поддается — на коже вздуваются крохотные белесые пузыри ожогов.

***

Холод и гробовое молчание примешиваются к шепотку парящих между книжными стеллажами медных светильников, изредка перемигивающихся друг с другом теплым медовым светом, как живые. Айси задумчиво тянет волосы, намотанные на палец, в рот, старательно обкладывается магическими свитками и ветхими книгами теней своих предшественниц, обладательниц магии льда из её родного королевства, и в упор не хочет замечать ерзающую ящерицей напротив Блум, на этот раз в менее дебильном свитере, просто кукурузно-желтом, с какими-то розовыми бусинами и благо без цыплят. Библиотека в Облачной башне перед экзаменом забита конвергентками под потолок буквально — Айси знает, что Сторми загнала Стеллу как раз в отдел стихий, чтобы забить втихую молниями (и если не насмерть, то хотя бы до комы). На Блум шикает небрежно раскрытая темномагическая книга, но она только воспалённые от бессонницы глаза закатывает и, Айси чувствует — как озон в воздухе после хорошей грозы, ждёт. Временной песок капает, Блум сменяет книгу, светильник уплывает из виду и становится мрачнее, свечу бы зажечь. Айси выцепляет в гримуаре Белладонны — да сойдёт пламя и будут… — А ты так и будешь молчать? Айси чувствует, как ползет стрелка на сизых из-за полумрака колготках, без стеснения ныряя под короткую юбку от одного движения. — Что ты хочешь от меня услышать? — Например — как твои крылья, Блум? Мне очень жаль, Блум. — Мне не жаль, принцесса, — Айси кладет ладонь между книжных страниц. Блум кусает кончик золотистого пера, не замечая, как оставляет на пергаменте жирную лиловую кляксу. — Не жаль, что я разбила твои крылья. Мне жаль, что я узнала, кто ты мне. — Разве это так плохо, ледышка? Айси передёргивает чуть ли не всем телом от отвращения, так бы и прописала парой сосулек под ключицы Блум, а ей смешно. После инцидента Айси целый день просидела в измерении наказаний в подвешенном состоянии, полной темноте и невыносимой гудящей в затылке тишине, сочиняя заклинание по освобождению. Дарси однажды рассказывала про него, но Айси не удосужилась записать, так что пришлось импровизировать часов шесть, изредка проклиная все магическое измерение в целом и тупое фейское отродье в частности. — Ладно, я все поняла, — усмехается Блум. Заметив наконец пятно, испортившее ей всю работу, даже бровью не ведёт. Блум подпирает нарумяненную нежно-розовым веснушчатую щеку кулаком и, наклонившись ближе к столу, театрально шепчет, пронзительно глядя Айси в глаза. — Тебе просто страшно, да? Айси опасно прищуривает подведенные серебром веки — на дне узких зрачков разливается ядовитая ртуть. Она делает быстрый жест длинными пальцами у рта, словно застегивая невидимую молнию, и Блум чувствует, как губы становятся неподатливыми и холодными. Айси их заморозила. — А теперь я буду говорить, а ты слушать и записывать, когда скажу, — Айси пересаживается на край стола, разворачивая древний фолиант до хруста и больного покашливания со стороны запертого в витиеватых черных буквах духа. Блум закатывает глаза, на что Айси довольно хмыкает. — Я готовлю тебя неделю к экзамену, а после Самайн и шабаши, принцесса, где вам, всем из себя правильным феечкам, не будет места, и уже после них конвергенция. И мы с тобой разойдемся, словно бы никогда не встречались. По-моему, план надёжный. Блум пытается согреть посиневшие губы, но тщетно, а из-за лечения она ещё слаба, даже чтобы вызвать еле теплящийся огонек. «Я вижу, ты страшно собой гордишься», — стремительно и неровно выводит Блум на потемневшем краю пергамента, где ещё осталось не заляпанное чернилами место. Айси прищуривается, будто не может разглядеть написанное, чертит в воздухе крохотную молнию, и чернила собираются над работой замороженным осколком, который она опускает в чернильницу. — И что с того? — Айси почти ласково поглаживает книжный корешок аквамариновым ногтем. Блум думает о том, что могла бы тут все сжечь, не будь так слаба — странно то, что ее силы, больше относящиеся к разрушению, принадлежат светлой стороне магии. «Пусть будет по-твоему», — пишет она нехотя. Айси смешливо выдыхает через нос. — Всегда будет по-моему. Айси размораживает ей губы, Блум прикладывает ладонь к лицу. Если бы это были Дарси или Сторми, Айси бы мстительно щёлкнула ее по вздернутому носу или за волосы дернула, но гробить ещё один вечер на залечивание онемевшей руки не хочется. — Ты стёрла всё, что я писала. — Ещё раз напишешь — лучше в твоей красивой, не обременённой лишними знаниями голове отложится, — Айси покачивает ногой, дёргает нитку на колготках. Книга у нее в руке начинает жалобно выть. Кто-то взлетает, раскатисто звучат заклинания вперемешку с проклятиями, цветные вспышки на мгновение ослепляют, Блум любопытно поднимается с места, но Айси одним жестом ее останавливает. — Дискорда почила от ужаса, что ли? Айси минует стеллажи только оттолкнувшись носком туфли от пола и, как и многие до этого занимавшиеся, выглядывает узнать, кому жизнь так не дорога. — Сторми, блять, — Айси пытается не засмеяться — Дарси издалека приглашающе показывает под потолок пальцем. Айси пожимает худым плечом, показавшимся из съехавшей горловины нежно-голубого свитера. Сторми закидывает выбесившую ее Стеллу градом стихийных заклятий, которые та отражает мощными ослепляющими защитами. Хор возбужденных голосов вокруг нарастает, скоро преподаватели слетятся, как трупные мухи на гниль. — Ты можешь это остановить? Айси поворачивается к Блум. Она требовательно смотрит, но расстояние между ними не сокращает, даже несмотря на давку, созданную ведьмами и феями. Дюймы между стираются, и холод сменяется на невыносимый жар, Айси отшагивает, как будто бы даже боясь, Блум же не страшно — она решительна и уперта по природе своей, может, когда-нибудь ей это откликнется. — Их обеих накажут, — говорит Айси, ощущая, как на затылке за туго стянутыми в хвост волосами колются мурашки. — Я уже бывала на наказаниях, это не так страшно, как говорят. Скорее, уныло. — Останови это, Айси. Я знаю, что вам весело, но влетит же потом всем. Айси закатывает глаза, но Блум, к ее большому сожалению, права. Измерение наказаний мало кого радует и всегда отнимает слишком много времени. Айси локтями расталкивает увлеченных дракой девушек, чтобы добраться до Дарси, нервно листающей огромный фолиант. На вылезшую из толпы измятую Айси она сощуривает синевато-фиолетовые от теней и бессонницы веки над янтарно-зелеными глазами. — Выруби их. — У Сторми от меня защита, — напоминает Дарси. — Тогда только принцесску, — Айси складывает руки под грудью. Дарси недовольно поджимает тёмные губы — на самом деле она была бы не прочь влезть в очередную бессмысленную драку, как в детстве, когда они втроем все время так делали. Сняв сковывающие лишнюю магию перчатки, она напряжённо сжимает кулаки — загипнотизированная Стелла околевше застывает в воздухе, так и не доделав изящный пас тонкими солнечными руками, а Сторми, злобно крича, победно сносит ее лёгкой бурей в отдел растительной магии и истории как раз, когда массивные библиотечные двери распахиваются, впуская разгневанную директрису и плывущую рядом довольную собой пикси. Дарси сглатывает кровь с прокушенной щеки, Айси, быстро создав снежную петлю, спускает Сторми одним резким движением — та плашмя шлепается на пол между стеллажами и уныло затягивает: — Я же про-осила так больше никогда не делать. Подошедшая Блум протягивает ей руку, и Сторми сначала недоверчиво косится на короткие ногти с облупившимся голубеньким лаком и круглые коленки, обтянутые белыми колготками, стреляет глазами в равнодушно отвернувшуюся Айси, а уже после принимает помощь. Дарси натягивает перчатки обратно и, они всей дружной компанией делают вид перед проходящей мимо кипящей директрисой Гриффин, что они тут совершенно не причем. Может, их выдает внезапный чих Айси, среагировавшей на поднятую дракой пыль, или то, как Блум наступает на ногу Дарси, а та еле сдерживается, чтобы ее не проклясть на несколько жизней вперед. — Неприемлемо, юные леди! Тирада почти не успевает продолжиться, как перед девушками из багрово-лиловых всполохов телепортической магии возникает Валтор. Бряцают талисманы и обереги, запаянные на нем наживую, он возвышается между — непреодолимой стеной, и сникают все, понимая, что развязка предопределена. — Бросьте, Гриффин. Я с ними разберусь. Айси клянет себя, но хватает Блум за плечо и толкает себе за спину. Она протестующе айкает, но Айси тихо шипит — сделай вид, что ты сдохла, будь добра. Сторми совершенно сникает, Дарси же выходит вперёд, закрывая собой сестер. Валтор переносит их всех к себе в кабинет — аскетично пустой и ненастоящий, потому что ему запрещены для пользования большинство магических предметов. — Сторми, ты знаешь, что бывает за нападения на другую сторону, — начинает Валтор. Сторми одергивает юбку, как будто она могла по колготкам сбиться наверх, хотя это больше нервное. — Но вообще-то она первая… — Можешь спросить у своих подруг о подробностях. И фея, выйди вперед, прошу тебя. Блум делает шаг, но Айси удерживает ее, несмотря на то, что кожа буквально плавится и пузырится. Надо просто спросить, но нет времени и не хочется себя связывать с какой-то проходимицей, которая для нее буквально никто. Блум пытается вырвать руку, ведь ей тоже больно от этого прикосновения. — Айси, — Блум отклеивает чужую ладонь от своего запястья, еще немного и они бы друг в друга вплавились. — Она просила остановить драку, — говорит Айси, глядя Блум в лицо — в переносицу, в глаза не получается, становится слишком тяжело. — И мы остановили. Валтор неверяще вздергивает бровь и кивает на Дарси. — Всё так? — Я ослепила фею, и все прекратилось, — нехотя говорит Дарси, отворачиваясь. Серые каменные стены абсолютно голые, зацепиться взглядом критически не за что. Валтор усмехается. — Тогда обеих попрошу к порталу. Дарси накрепко сцепляет пальцы в замок, Сторми оглядывается на Блум — ничего не говорит, но воздух наэлектризован этой межрасовой нетерпимостью. Обе исчезают в синих всполохах портала. — А вы свободны, — Валтор откидывается на спинку стула. Айси сдержанно кивает, Блум же уходит, не удостоив его никаким вниманием. — Из-за него мои родители едва не погибли, сестра — да, а я теперь должна с ним быть любезной и здороваться? Увольте, — Блум хватается за голову и опирается на стену, чтобы не упасть. Тащиться на следующий же день в Облачную Башню после потери крыльев — ее не самая лучшая идея. — Эта школа его тюрьма уже столько лет, а все, что ему доступно из магии — перемещаться из помещения в помещение, все остальные преподаватели его по-настоящему ни во что не ставят. Будь снисходительней, одержимость никто не выносит, — Айси крутит прядь волос, нетерпеливо дожидаясь, когда Блум станет лучше. Она резко выдыхает через нос. — Давай завтра продолжим? — предлагает Блум. Айси коротко кивает, собираясь тут же вернуться в библиотеку за оставленными вещами. — Эй, ледышка, спасибо. — Иди уже к своей подружке, — хмыкает Айси, — у нее наверняка пара ребер сломана, Сторми всегда горячится, когда ее из себя выводят. — Да и Стелла тоже не промах, — хихикает Блум. Айси создает искрящийся портал круговым движением пальцев, и Блум без задней мысли зашагивает в него — Айси бы хотелось перенести ее в какое-нибудь болото, но она этого не делает.

***

— Это задание на умение работать в команде, почему я должна знать весь твой магический род, это так важно, что ли? — Ты такая наивная, я устала глаза закатывать, — Айси красит губы темно-вишневой помадой (Дарси всучила, назвав ее «прозрачной молью») наугад, не глядя ни во что. — Это задание на умение становиться непобедимой боевой единицей. Я ведьма противоположной тебе силы, когда наша магия объединится, ты должна будешь знать, что с ней делать, потому что ты создаешь, а я разрушаю. Блум недовольно выдыхает. Эта извечная подготовка к войне порядком выматывает с самого ее прихода еще беспамятной в Алфею. — Ты бы ещё по подбородку ее размазала. Айси, только решив отгрызть заусенец, цокает языком и щелчком пальцев ломает ножки стула под Блум, но она успевает встать. — Ладно, — рассмеявшись, соглашается она. — А если наоборот? — Что наоборот? — Если тебе придется быть созидающей стороной? — Блум наклоняет голову к плечу и густые волосы волнами спадают до стола. — Ты совсем ничего не знаешь, да, фея? — Айси нервно разглядывает ногти и пылающую строчку в собственном раскрытом гримуаре. — Даже мне известно, что твои родители стерли тебе память и спрятали на драконом забытой планете, где в магии ни то что не смыслят, не верят в неё, чтобы защитить от одержимого прародительницами Валтора. А ведь твоя персона мне неинтересна абсолютно, я просто умею слушать. Блум задумчиво плетет косичку, лениво перебирая пряди — цветом они напоминают Айси едкую разломанную киноварь. — Расскажи мне, чего я не знаю. Блум разглядывает её — такую холодную и безжизненную, как и большинство ведьм запертую в оковы украшений-защит от самой себя же. Между ними полутораметровая ширина стола, книги и свитки, а ещё бездонная пропасть непонимания. — У меня была сестра. Блум подпирает кулаком рассеченный на тренировке подбородок и опускается на опасно шатающийся стул. Айси не двигается и смотрит в никуда, Блум не понимает, что происходит — хочет понять, Айси ей не дорога, но это ведь командная работа. У Айси матовая бледная кожа, прозрачные ртутные глаза и тяжёлые волосы, поблескивающие сурьмой, падающие ниже сидения стула, обтекающие голые плечи в разрезах пепельно-серой кофты, полы которой она завязала на животе. Она вздыхает — то ли грустно, то ли зло. — У меня была сестра, — повторяет Айси, кусая ноготь — он ломается. — Я всего лишь защищалась, я хотела и ее защитить, но эта мелкая заносчивая заноза решила, что будет лучше влезть ко мне под руку. Я была еще неопытной и почти себя не контролировала, и заклятие усилилось в несколько десятков раз… Айси не заканчивает, Блум чувствует кожей, всем телом, что ей плохо от собственных слов. Принцесса ледяного королевства расплатилась за весь свой ведьмовской род сполна — уничтожив его нечаянно, так прародительница выбрала ее следующей, но разве Айси просила такой судьбы? — Айси… — Блум забывчиво протягивает к ней руки, но Айси надменно фыркает, сдувая оставленные не затянутыми в хвост пряди. — Я не расчувствуюсь, не дождешься. Блум хватается за ближайшую к ней книгу, чтобы замять неловкую ситуацию. Сегодня она в коротком топе — руки по локти в веснушках, значит, на лице они еще ярче, пудра их безжалостно скрывает, Айси достает маятник, а пока нанизывает тонкую цепочку на пальцы, Блум успевает найти еще пару причин для головной боли в гримуаре Белладонны. — Ты же знаешь, что скоро мы начнем слышать мысли? — Мы скоро расстанемся, будто никогда и не встречались, меня это не волнует. Блум хмыкает, подпирает круглую щеку кулаком, продолжая постигать основы чужой магической силы. Сама она почти ничего не может, так что Айси пытает ее только теорией. Маятник нарезает круг над пожелтевшими от времени страницами, заставляя Айси выпрямиться и сосредоточенно вглядеться в мелкие буквы. Она что-то шепчет себе под нос и захлопывает книгу. — Забери свитки с собой, сегодня выходной, библиотека закроется через полчаса. — Ты куда-то спешишь? — интересуется Блум, слушая, как всё разлетается в стороны и что-то падает. — Ловить пикси на ужин, — Айси фыркает на волосы, прилипшие к помаде. — Это не твое дело. — Грубо, ведьма, — говорит Блум, подняв голову и изогнув бровь в немом вопросе. Айси хохочет, автоматически посылая ей воздушный поцелуй. — Если ты не заметила, у меня нет навыка прошения сердечных извинений. Оставшись без Айси, Блум украдкой оглядывается и ныряет под стол. Скатившийся стик ее губной помады одиноко лежит у поцарапанной ножки стула. Блум скоро запихивает его в карман высоких джинсов, вылезает из-под стола и неспешно собирает в одну стопку книги, которые надо поставить на место, а другие складывает в сумку. Стелла одалживает ей двухстороннее зеркальце и утаскивает флегматично поддавшуюся Музу потанцевать, потому что одна она не хочет, оставляя Блум и Флору наблюдать за ними. Музыка в кафе легкая, заводная и будто бы на французском, Блум чувствует себя, как дома — и «как» тут главное слово. Ей до сих пор непривычно думать о том, что ее дом на самом деле не Земля, не маленький городок у моря и квартира над цветочным магазином — тоже не настоящий дом. — Какой темный цвет, — удивляется Флора. Блум отвлекается от своего отражения и хихикает. — У тебя крем на носу, разиня. Флора смущенно смеется, ребром ладони проводя у лица. Блум вздыхает, размазывая помаду — она восковая, плотная, приторная. Целовать Айси будет холодно и сладко, но чересчур смело думать, что она позволит большего, чем украсть ее помаду. Блум захлопывает пускающее солнечные зайчики зеркальце и подмигивает Флоре. — Теперь мы в одной команде.

***

Сторми присвистывает во сне и роняет измято-пережеванного ядовито-зеленого медведя из коллекции Дарси на пол. Айси, поняв, что не уснет сегодня даже при большом желании, встаёт с кровати, босоногая пересекает комнату, закутывает Сторми, чтобы потом не визжала, как ей было холодно ночью из-за выбросов чьей-то магии, и ныряет за кровать к сидящей на полу Дарси. Она испуганно вздрагивает, хватаясь за лиловый ворот рубашки. — Смерти своей хочешь? — Дарси заново поджигает погасшую черную свечу. — Я спрячу твои очки, — резонно парирует Айси, подавая укатившуюся руну. Дарси подслеповато сощуривается, тут же снимая очки с головы, водрузив их на нос. — Я буду палить наугад, что надо? — Я возьму твой шар? Свой я ещё в прошлом семестре разбила, — Айси жалобно заламывает брови, хотя в полутьме, наверняка, не видно. Дарси презрительно хмыкает, потирая узкие ладони над сиреневеющем огоньком свечи. — Что? — Ничего, — Дарси достает свой старый шар для предсказаний и даёт его Айси, сразу скрывающейся за плотной непроглядной шторой напротив в окне иссиня-черного неба со звездами, выглядящими, как специально наделанные иголкой дыры в ткани небесной. Айси садится, подобрав под себя ноги, снимает серебряный амулет-змею, кольцами обнимающий шею — без него даже дышится свободнее. Вглядывается внутрь шара, но даже в сизом тумане ничего не находит, приходится снять обруч с мгновенно рассыпавшихся по плечам волос и кольцо зубами стянуть с пальца. Айси мысленно погружается в туман, пока не ощутит, что пропали запахи жженных спичек, твердых маслянистых духов, скисших яблочных огрызков и звуки — бормотание Дарси и сонный присвист Сторми — их комнаты в жилом крыле Облачной Башни. Можно развести туман руками и идти на отбивающий ровный сердечный стук зов. Айси не ждет, когда ее разглядят. — Тебе бы вернуть мою помаду, принцесса. Блум растерянно поворачивается через плечо на голос. — Ты мне снишься? — Блум зябко ежится, обхватывая себя руками. Она в короткой пижаме с неровными черными пятнами на белом — и откуда такая любовь к дурацким принтам. Айси наклоняет голову в сторону вместо ответа, волосы спадают так низко. Блум неуверенно переступает с ноги на ногу. Если бы она знала, что так выйдет, оставила бы, наверное, помаду валяться под столом. Или все-таки нет. После кафе они встретились посреди притихшей улицы, освещенной только узкой полоской полумесяца на еще светлом небе, и разминулись, Стелла была готова подраться со Сторми, нагруженной новенькими книгами, еще разок, но их счастливо разняли еще до начала спора, разведя по разные стороны компаний. Дарси обходительно промолчала, заметив знакомый оттенок помады на Блум и то, как нарочно отворачивается на неоновые вывески Айси. — У тебя веснушки на коленях. — Ты серьезно? — Блум непонимающе моргает кристально-прозрачными, совсем как весь когда-либо созданный Айси лёд, глазами, а после смеётся. — Ледышка, ты такая странная. Айси блаженно потирает свободную шею. — Почему же? — Я слышала про Галатею, — до Блум доносится резкий выдох, будто Айси заехали в солнечное сплетение кулаком — она и далеко, и близко одновременно. Блум хотелось бы взять ее за руки, обычно, по-человечески. — Ты очень странным способом показываешь, что тебе кто-то интересен, Айси. Жаль, я тебя совсем не вижу. Отпусти меня. Айси, не прощаясь, выкидывает ее обратно и сама выныривает, сразу слыша недовольное шипение подобравшейся ближе Дарси. — Какого ты там делаешь, хочешь, чтобы нас всем этажом за астральные похождения закрыли? — Я всё, всё, — Айси спешно застегивает защиты на себе, чувствуя, как по-новой сдавило грудную клетку и заныло в затылке, — что орать-то, ребенка разбудишь. Шар прорезается трещиной изнутри под обреченный стон Айси, Дарси сдерживается, лишь бы подзатыльника ей не отвесить.

***

Айси впервые опаздывает, Блум сверяется с таблом часов посреди библиотеки — даже если их и замедлила какая-нибудь хроно-ведьма, Блум все равно внутренне напрягается, раскладывая испещренные мелким почерком свитки, перья, чернильницы и поджигая наконец самостоятельно оплавленную белую свечу. — Как твои крылья, фея? — вместо приветствия спрашивает Айси, аккуратно приземляясь на угол стола, сразу закидывая ногу на ногу, скрипит тесная джинса. Блум прикусывает нижнюю губу, чтобы не выдать бессмысленную улыбку. — И тебе привет. Стайка ведьм-младшекурсниц, поступивших еще в начале лета, отирается возле их стихийной секции, они переговариваются шепотом, и все время кто-то взрывается смехом. Блум быстро отчитывается Айси по её магии, пока та, отвлекшись, не выдерживает и не примораживает одну из незадачливых девчонок к полу, вызвав общий визг, потому что ведьмы рангом не вышли, даже летать, наверняка, не могут и не научатся. — Почему бы вам не взять необходимое и свалить в читальный зал этажом ниже? — елейно предлагает Айси, рассматривая свои идеально подпиленные ногти. Блум фыркает, и заставляет лёд на ногах ведьмочки растаять — всю компанию мигом сдувает, словно бы от портала. — Так хочешь практики? Я могу снова разбить твои крылья. — На Самайн меня хотят отправить на Пирос. Не знаю, зачем я говорю это тебе. — Будешь искать, кого защитить? Неугомонная Блум в поисках энчантикса. Айси говорит это легко и не задумываясь, наслышанная о похождениях драконьей принцессы, что в школе, что вне. Айси только отворачивается от книги, как оказывается захваченной — Блум берет ее за острый подбородок, в точности повторяя то, как себя вела Айси после их первой стычки. У Айси спирает дыхание, она бы схватилась за руку Блум, чтобы отнять от себя, но уже так устала с этим справляться. — Что это с тобой, ледышка? — Блум высовывает кончик языка, победно скалясь. — Мне не страшно сигануть в костер, сжечь волосы, сдирать живьём обугленную кожу и чувствовать во рту вкус собственных глаз, выплавленных жаром из глазниц. Ты мне совсем не поддаешься, а я бы так хотела понять тебя. Блум отбрасывает мощной волной и намертво вмораживает в стеллаж по рукам и ногам. У Айси на лице — покрывающийся ожоговыми пузырями багровый отпечаток ее ладони. Что может быть лучше. — Нет, — выдыхает злобно Айси, срываясь на истеричный смех, сгибающий ее пополам, — нет, не сегодня, принцесса. Айси щелкает пальцами, и лёд стремительно трескается, выпуская Блум из оков, она подается вперёд и, схватив ведьму за плечи, притягивает к себе для поцелуя-укуса с химическим привкусом клубники от дешевенького земного блеска для губ. Айси стонет ей в рот, позволяя взять себя за руки — вначале за плечи, а затем ниже, после задирая их и припечатывая ведьму к шкафу у нее за спиной. За ребрами трещит и ломается, распускаются маковые поля, вспыхивают кроваво-красным и заполоняют все тело. Айси царапает Блум шею до алых полос и отталкивает от себя, сразу погружая мокрую руку за ворот кофты ближе к лихорадочно забившемуся сердцу. Блум отворачивается, вытирая иссиня-бледный рот — им будто предначертано уничтожить подруга подругу, стереть красиво и с любовью, чтобы даже в магических книгах имена не удосужились упомянуть. Что за глупый рок. Почему нельзя быть простыми девушками с земли, без способностей, без золотом отсвечивающей нити притяжения от грудины к грудине, можно было бы спокойно касаться, не причиняя боли, не страдать от невидимой вражды рас, не чувствовать, не сожалеть. Ничего бы не было. — Никогда, блять, так больше не делай. Блум хочется посмотреть на неё, пересилить себя — Айси же хочется насмерть ее заморозить, чтобы неповадно было. Она швыряет созревшим проклятием в потолок, оно рассыпается вездесущими колкими снежинками, усеивая всю библиотеку. Никто ей за эту выходку спасибо не скажет, но это Айси волнует в последнюю очередь. Айси собирает свои вещи в охапку и уходит так быстро, как только может, оставляя прибитую Блум далеко позади — оставшись одна в секции демонологии, Айси даёт себе волю, совсем немного, лишь бы стало легче — смаргивает злые слёзы и глубоко вдыхает. Около комнаты, ещё на лестнице она наталкивается на согнувшуюся пополам Дарси, которую истерично колотит крупной дрожью. — Дарси, эй, — Айси опускается рядом с ней. Книги беспорядочно рассыпаются по полу, Дарси еле отмирает, Айси прихлопывает ее по щеке, и она наконец выплевывает имя: — Валтор, — сухо и коротко. — Что Валтор? — напрягается Айси. — Он дотронулся до меня, — шипит Дарси, уставившись в пол, — он был без перчаток, обычная отработка, я все время хожу на этот электив по кристаллам. Я была без глумикса, потому что это предсказания, ты же знаешь, но так вышло, Айси, я не могу. Айси наконец понимает — красный отпечаток ладони у изгиба шеи, прикрытый волосами, Дарси зло стонет, зажимая его, будто это поможет снять боль. — Меня будто изнутри пытаются сожрать, все горит, Айси. — Я знаю, дурочка, — Айси помогает ей нормально подняться и принять вертикальное положение. Дарси, близоруко всмотревшись, фыркает — на Айси живого места не найти. — Пойдём, тут немного осталось. Это пройдет нет-не-пройдет-я-лгу-потому-что-ты-мне-дорога, через пару часов отпустит. Сторми дремлет, пока не услышит, как сестры зашли в комнату, едва дверь не выломав с куском стены. — Эй, — Сторми убирает раскрытую книгу с лица. Она тенью кидается к ссутуленной Дарси. — Эй, сестра, ну чего ты тут вздумала, ты же ведьма, иди сюда. Они втроём заваливаются на кровать Дарси, сминая идеально расправленное покрывало, Сторми обнимает худыми руками Айси и Дарси. У Айси обожжено лицо и руки, у Дарси горит изгиб шеи и запястье, все кажется таким неправильным, бесполезным и тупым, что не верится, будто все это происходит именно с ними. — Хорошо мне такого счастья не обламывается, вы мои невезучие сучки, — Сторми крутит пальцем, создавая маленькие торнадо, весело вращающиеся, как волчки, и обдающие пылающую кожу прохладой. Айси вздергивает руку, хотя вызвать что-то холодней, но Сторми на нее шикает. — Своей магией ты себе не поможешь. Айси на несколько секунд замораживает ожог на шее Дарси. Сторми заботливо убирает им волосы, а после стискивает обеих покрепче до злобного скулежа, чтобы тут же отпустить и вылететь из кровати буквально. — Если кто-то ещё раз обидит моих прекрасных мерзопакостных сестер, я лично шваркну его своим самым опасным заклятием. А теперь хватит ныть, иначе я сначала опробую его на вас. — Я, пожалуй, пореву над картами, — Дарси завязывает волосы и спускается на пол, неловко трогая ожог — она его почти не чувствует, только холод. — А это что? — Сторми кивает на ее руку, спускается с воздуха на пол, вырывает пучок сухой полыни, висящий над кроватью Айси и поджигает его маленькой молнией, сразу бросая в курильницу. Айси заворачивается в покрывало Дарси и сваливается подле нее, тасующей колоду. — Гематит, — Дарси встряхивает рукой, и новенький браслет звонко стукается о защитный глумикс. Айси наблюдает — Дарси сильнее, чем кажется, это похоже на наспех натянутую маску, она нервно улыбается, помада цвета темного индиго смазана, хотя Дарси не позволяет себе вольностей, будто вслед им последует наказание. — Тяни одну на будущее, не хочу делать большой расклад. Айси тянет карту. Потом еще раз и еще, но каждый раз выпадают ничего хорошего не сулящие, а готичные картинки не дают даже повода найти в них хоть что-то хорошее. — Башня, башня, ме, бе, дай сюда. Сторми рвет карту пополам и снова, превращая ее в кучку жалкого цветного картона.

***

Блум хмуро разглядывает звёзды на круглом потолке, устало раскинувшись на кровати. Флора шепчется со своими бесконечными растениями, оттеняющими часть ее комнаты. Блум кажется, что солнце не заходит, что росянки клацают зубами слишком громко, а ещё — на внутренней стороне век отпечатался печальный ведьмин силуэт. — Ты ведь все время о ней думаешь, — у Флоры в руках большущий горшок с тихо шелестящим лавром, Блум, дрогнув, перестает пялиться на звёзды и опускает взгляд на замершую у подножия кровати подругу. Мимо двери шмыгает Текна, а за ней след в след Муза — комендантский час висит уже как два часа, а они только с концерта вернулись. — С чего ты взяла? — резонно спрашивает Блум. — Ты молчишь. Когда ты была со Скаем, ты все время болтала. — Я не понимаю, — нервно фыркает Блум, убирая руку из-за головы, чтобы создать огненных саламандр, в беге своем освещающих комнату. — С ним тебе было спокойно, с ней — тебе страшно, — предполагает Флора, — верно? — Иногда и ты меня пугаешь, — признается Блум, на что Флора хихикает, ставя лавр рядом с ее прикроватной тумбочкой. — Прости меня тогда. Скай слишком много лгал, бросить его ещё в начале учебного года — было лучшим решением. Блум не жалеет настолько, что даже позволяет с собой здороваться, когда они изредка сталкиваются на тренировочном поле или в коридорах перед совместными занятиями. В конце концов, прощение надо заслужить не одним только «люблю». Флора уходит в свою часть комнаты и скоро гасит свет — земные фосфорные звёзды отсвечивают блеклым бледно-зеленым, а саламандры весело нарезают бесконечные восьмёрки. Блум страшно засыпать, она уже которую ночь ворочается — из-за крыльев и из-за Айси. Астральную магию не изучают так глубоко в Алфее, как в Облачной башне, поэтому обойти защиты Блум для Айси ничего не стоит. — Ты пугаешь меня, — слетает непрошенное с губ. Блум ощущает себя ниже ведьмы, слабее ведьмы — только почему-то именно ей ведьма решила поддаваться. — Я знаю. Это моя природа. — Наверное, поэтому я делаю тебе больно. — Я тебе это после сполна припомню. Она приближается — с обожженными руками, тяжелым сердцем, Блум мягко обхватывает ее запястья, кожа такая нежная и холодная, мелкие синеватые венки пульсируют точно под пальцами. Хочется целовать, целовать, целовать — эти вены, порезанные ради ритуалов ладони и каждую костяшку. — Я хочу тебя настоящую, — Блум прикладывает ее ладонь к своей пылающей щеке, Айси тут же ее ласково царапает, — хочу, чтобы было больно. — Ты многого хочешь, принцесса, — Айси кусает губы, почти заботливо заправляет Блум волосы за ухо, касаясь до этого скулы, а уже после снова щеки. Кто она — настоящее проклятие, погубившая все, что могло бы быть ей дорого, носящая в утробе лишь горе да нескончаемый холод долга перед прародительницей. Блум ей не в пример, она все ещё наследница, все ещё принимаема и любима, и сила ее — дар, а не проклятие. — Тебе никто не позволит. — Я себе позволю, как тебе такое? Айси хохочет — сыпятся звёзды. В астрале, если это и вправду он, нет запахов, воздуха, никакого движения. Хочется шелеста книжных страниц, библиотечной пыли, резкий дух перечной мяты, щекочущий ноздри, и того движения, когда Айси отбрасывает тяжелые волосы за спину. — Безрассудно и глупо. Блум смеётся, целуя ее в ладонь. — Тогда зачем ты пришла? Айси пожимает плечами. — Смотреть на тебя. Блум вспоминает, как она оговаривается «может, это для учёбы, поумерь пыл» и даёт целовать ключицы неощутимо, запоминая на будущее — видимо, на сегодня. Блум просит ее рассказать что-нибудь не связанное с надоевшей конвергенцией, расстегивая мелкие пуговицы ее светлой пижамной рубашки в тонкую клетку. Айси чертит на голых бедрах Блум крестики, соединяя вездесущие веснушки, не обращая внимания на то, что скоро останется практически без одежды. Айси знает теперь, что то, что между ними было, всего лишь манипуляция, Дарко трахал ее, пока затёкшие от стояния на носочках ноги судорогой не скручивало — Айси мечтала, чтобы это скорее заканчивалось. (Блум своевольно опрокидывает ее на спину, Айси царапает ее бёдра). Потом можно его целовать, флегматично болтать о ведьмовстве, чувствуя, как он ласково гладит по голове, за ухом, как ей нравится, и черкать очередное снежное заклятие на винной этикетке. Дарко хотел ее силу себе, последней ледяной ведьмы с Даймонда, а не ее саму — Айси даже жаль, что она так быстро его раскусила, изжевала и выплюнула, отобрав всё первой. О Галатее Айси не заикается, Блум говорит, что столько раз целовала Стеллу, будучи пьяной, но та все равно не сдается и остаётся со своим раздолбайским развеселым Брэндоном. Блум целует Айси, но это почти не ощущается, и от того хочется делать это снова и снова, вдруг в этот раз выйдет толк. — Я и так почти ничего не чувствую, фея, что ты делаешь? — Айси улыбается, Блум ещё раз целует ее — коротко, в кончик носа. — Мне так нравятся твои волосы, ни у кого здесь таких не видела. В месте, где ты жила?.. — Я седая, принцесса, — отвечает Айси, предвосхищая догадку. Блум удивлённо резко выдыхает, приоткрыв рот. — Ты не знала. Айси смеётся, накручивая ее волосы на палец. Блум наблюдает, как она дышит, какое-то наваждение, проступают ребра на вдохе и опускается напряжённая грудь на выдохе. Блум, вздыхая, нависает сверху, разводя чужие бедра коленом, упирается руками как раз за плечами Айси, но ничего больше не делает. — Чего ты ждёшь? — Когда ты проснешься, наверное, и не выдержишь, — Блум повторяет жест Дарко, убирает ей волосы за ухо, касаясь гладкой кожи и оставляя пальцы на шее, — не знаю. Блум открывает глаза — чуть потухшие саламандры до сих пор пляшут под потолком, в животе всё скручивается, ноет и требует внимания, Блум переворачивается набок, выдергивает взмокшую подушку из-под головы и зло зажимает ее меж коленей. Айси встаёт, чтобы поправить одеяло, которое скинула Сторми. Дарси нет, может, рванула за «ночными красавицами», распускающимися так редко, или снова приступ лунатизма, горгульи приведут, если заметят нарушение, можно не беспокоиться. Айси падает на свою кровать, игнорируя то, что изнутри пылает сотнями огненных саламандр. Она кусает ладонь до синеватых отпечатков зубов, тело не слушается, хочет вырваться, вылезти, лететь и ползти к проклятой фее, которая ее сожжёт, не дослушав ни разу. Влюбчивость Айси была опрометчива, научила ее хоронить любую тягу к кому-либо глубоко в себе, заменяя и восполняя ее неуклюжим сексом в публичных местах. И если Блум готова принять её такую, какая есть — злую, холодную и полную скорби — чтобы добраться до сути, попробовать пойти по судьбоносной нити и полюбить, Айси не готова. К себе не готова.

***

На закате Сторми зажигает полынь, Айси очищает маятник и кладет его к себе на алтарь между агатовых фигурок и чадящих подношений. — Тебе бы безоар проглотить, — Сторми толкает ее в плечо, чтобы Айси подвинулась. — Что эти феи делают с нормальными людьми, превратилась в какую-то молчаливую заучку, что это такое. — Как там Стелла? — язвительно спрашивает Айси, и Сторми жалобно закатывает глаза. — Понятия не имею. Мы поругались, потом опять поругались, потом я спорила с ее прибитой подружкой Музой, которая вечно в наушниках гоняет, в общем, да, — Сторми кашляет в кулак, — кому-то сегодня неплохо обломилось. Это был очень продуктивный для всего ведьминского сообщества день. Айси одобрительно хмыкает, снимая крепкий обруч с волос, они тут же рассыпаются по плечам. — Что-то не так, — Айси соскребает бурые пятна с рун-потеряшек, которые просила найти Дарси. На ее тумбочке аккуратно разложены свежие защитные амулеты, которые она обменивает у других ведьм на нужные ей вещи или деньги. Шкатулка с украшениями, как обычно, наполовину пустая, зато блестящие нити на ловцах снов все, как одна, полопались. — Что? — Сторми вырывает лист из гримуара и бросает в курильницу, садится около окна, скрестив ноги, и принимается мешать карты. — С Дарси? — Она будто другая, — Айси ведёт ладонью над кроватными прутьями, подумывая свинтить набалдашник и заколдовать его на подслушку. — Бред, ты ведёшь себя ещё страннее, но никто же не жалуется. Айси, взяв книгу по демонологии, садится подле Сторми — она выкладывает перед собой карты рубашками вверх, не решаясь переворачивать. Рогатые чертики пляшут на бордово-черных изнанках, двойное полнолуние грядет, придут призванные мертвецы, ночь окрасится ржой и пропитается запахами костров, алкоголя и благовоний. На зашедшую Дарси, громко оповещающую свое появление перестуком разномастных склянок в тканевой сумке через плечо, они даже не оглядываются — дежурные «привет-привет», Дарси расталкивает обеих локтями и садится посередине. Солнце заваливается за горизонт, превращая небо в открытую рану. Дарси разламывает принесённый шоколад на три части, Сторми облегчённо радуется, принимая свой кусок. — Злой сукой ты мне нравилась больше, — говорит Дарси, ломая свою часть дальше на мелкие дольки. Айси фыркает, но шоколад берет — во рту вспыхивают шипучки и перечная острота. — Ты разнесла оба моих хрустальных шара. Айси беспомощно шепелявит что-то в оправдание, но Сторми вовремя влезает между ними. — Он берет меч Грамм и кладет его, — Сторми вырывает у Дарси остатки шоколада и отправляет себе в рот, ложась на пол спиной, чтобы видеть обеих сестер над собой, — обнаженным между собой и ею. — Ты правда думаешь, что будешь хорошо спать после этого? Сторми гаденько хихикает, облизывая пальцы. Дарси закатывает глаза и машинально отводит волосы Айси от лица, она тревожно оглядывается. — Пока солнце не село, ещё время есть, могу тебе ее показать, раз ты такая тоскливая. Полынь чадит, Айси вдыхает поглубже. — Ну, давай. — Будешь должна. Сторми, не спрашивая разрешения бросается к вещам Дарси, сразу находя амулеты и прокалывая палец булавкой, вынутой из мочки уха — никто ничего вне этой комнаты не увидит и не почувствует, они научились скрываться ещё совсем маленькими девчонками, нагруженными книгами и не справляющимися с элементарными полетами. Как только Сторми кивает, Дарси и Айси снимают глумиксы. Больше крови проливать не требуется, Дарси погружает Айси в транс, выбрасывая ее астральную проекцию в нужное измерение, как если бы хотела толкнуть с лестницы, резко, грубо, на выдохе — Дарси по-другому и не умеет. Пахнет палеными волосами и распекшейся кожей, Айси ступает на эту землю — прах волнами расходится перед ней, небо зияет проклятой чернотой. Блум высоко взлетает и стрелою сигает вниз, обращаясь из обычной формы в энчантикс, ненастоящий, но необходимый для экзамена. Она загорается ярче и новые сильные крылья, выросшие в размерах ещё в несколько раз, пылают и плавятся, словно живая магма. У Блум захватывает дух — она видит Айси прозрачной, инеем искрящейся тенью. Огненные руки проходят фантом насквозь, Айси надменно фыркает, накручивая на палец распущенные волосы, падающие почти ниже угловатых коленей. — Ты горишь. — Я горю, — смеётся Блум. — Обними меня, ведьма, я буду твоими драконами. Чужое тело совсем не ощущается, так и должно быть, ее ведь на самом деле нет. Айси невесомо целует ее в нос, могла бы, ледяной щекой бы прижалась к пламенной голове. — Ты ящерица. — Но я стараюсь! — Блум весело подпрыгивает, желая схватить ее за руки и потащить за собой показывать огненный остров, сотканный из облаков, полных удушающего вулканического пепла и обжигающе кипящей земли. Айси чувствует холодные ладони Дарси на голове и хотела бы напомнить Блум о том, какая она забывчивая, но слышит сиплое «прости», на лоб капает горячее и сознание падает во тьму.

***

Просыпается Айси в кругу костров с пеплом на лице, подпаленными волосами и тяжеленным венком из маков, асфоделей и листьев на голове, сжимая в ладонях складки юбки. Ведьмы празднуют день погружения во тьму, весь Магикс замирает и ждёт окончания ночи безумных плясок, ритуалов и возвращения духов в свое царство, грань которого в эту ночь так опасно тонка. Сторми хватает замявшуюся Дарси за запястье, и обе прыгают вслед предшественницам через позеленевший костер, после прыжка разгоревшийся ещё больше. — Колесо года вновь поворачивается, и мы возвращаемся во тьму! Мы возвращаемся во тьму — гремит эхом отовсюду, с каждой стороны, каким принадлежат ведьмы — размагниченная стрелка компаса, от севера к югу, от запада к востоку. Ведьмы свободны — они могут брать под руки своих мертвецов и рассказывать им о жизни, прародительницы сегодня наиболее благосклонны ко всем начинаниям и можно просить обо всём, пока ночь не кончится. После снова настанет время фей. Порезанные ладони пылают, запах чадящего сандала и розмарина, кажется, въелся в кожу насовсем. Айси не зовёт своих мертвецов — их чересчур много, а Сапфира так и не поняла, что мертва, вечно зло сводит тонкие брови к переносице, накручивает волосы на палец, своровав жест у нервной старшей сестры, и спрашивает, почему она так выросла с их последней встречи. Сторми не знает, кого ей звать, а у Дарси все живы, просто им наплевать на неё. В желудке вскипает горячее вино, а в крови сила — защитные артефакты вплавляются в кожу, пытаясь сдерживать потоки магии. — Прости, — шипит Дарси, когда расплавленное магией украшение стекает по лицу, сжигая кожу. Глумикс Сторми с руки осыпается, как пыль, и Дарси мгновенно вводит ее в транс, белки глаз становятся чистейше белыми, а движения неуклюже рваными. Айси срывает свой сама, пытаясь остановить сестер заклятиями, но Дарси подлетает так близко, чуть ли не рассеченная на двое острым потоком льда — она тоже в трансе, она борется глубоко внутри себя, лицо искривляется в подобие на улыбку. — Поддайся, пожалуйста, не хочу делать тебе больно. Айси, заметив, что другие ведьмы взялись за оборону, взмыв высоко в воздух, знает, чем это может кончиться — ведьма ведьме рознь, они могут убить и Дарси, и Сторми, и ее тоже. Айси кидается вперёд, хватая Дарси за плечи и едва успев за голову, секунды хватает, чтобы услышать. Вместо памяти будто бы рваная рана, хищник унес то, зачем приходил, ему больше незачем оставаться. Айси погружается в бескрайнее пространство чужих воспоминаний, не церемонясь пролистывая всё, что только может, и находит. Чуть повыше колена у нее высечена блекло-розовым фигурная ровная сетка, гематитовый браслет схватывает запястье, будто был создан только для неё. — Красиво, — фыркает Дарси, подслеповато изучая незамысловатый змеиный узор, пока чужие руки бесстыдно шарят по ее телу. Дарси строго хмурится, и Валтор хрипло смеется, останавливая широкие ладони как раз поверх шрамов, под тканью широкой юбки. — Иногда я думаю, что мне стоит доверять тебе меньше, чем я это делаю всегда. — Ты можешь уйти прямо сейчас, если тебя что-то не устраивает. Но Дарси никогда не уходит, ей нравится власть над самым сильным магом во всем гребаном волшебном измерении, буквально ей свыше данная. Он учит ее всему самому тёмному, что знает, но рвет из головы воспоминания о себе, как бусины с толстой нити — и не только потому что она может пострадать, скорее, он больше думает о себе. Голос у Валтора отдает какой-то бесконечной заботой и нежностью, Айси хочется закричать, срываясь на рык, заморозить ему лицо и вырвать глаза за то, что он с ними тремя делает, но больше не в силах контролировать саму себя, также как и сёстры — Сторми бы с радостью и гиками опробовала на нём шаровые молнии, а Дарси, о, Дарси ей нравится наблюдать за чужими страданиями. — Теперь и ведьма льдов подчинена мне, прекрасно. Это будет очень долгая ночь, девочки.

***

Первое, что ощущает Блум непозволительно липкий, разливающийся по всему телу холод, словно бы вместо крови ей по венам пустили ледяную лимонную водку, она понимает, что задохнётся, если это продолжится. Сбросив обличье феи, Блум вцепляется ногтями в грудную клетку, пытаясь вызвать хоть немного прежней жизни в тело. Хочется разорвать себя пополам, чтобы перестало быть так ужасно холодно, неестественно, неправильно. Блум бросает артефакт на пылающую землю и прыгает в образовавшийся портал, оказываясь посреди своей комнаты в общежитии. Тут пусто и тихо, ещё никто не вернулся из города. Лучше не становится, Блум скидывает опаленную одежду, наскоро смывает с себя пепел и запах гари и, еле как одевшись в первое попавшееся, мгновенно обращается, чтобы лететь в лес к ведьмам. Магикс охвачен пламенем — драконьим пламенем, Блум чувствует знакомую энергию. Феи летят навстречу и рядом, из ниоткуда вынырнувшая Стелла пытается ее остановить, но Блум снимает солнечные руки со своих. — Моя суженая — ведьма, и я нужна ей, даже если от меня никакого толку. — Никогда не понимала этой твоей упертости в желании помогать всем встречным, — язвит Стелла, но больше не перечит. Небеса разверзаются, обрушивая на растресканную землю снег с дождём, вспыхивают километровые молнии, ослепляющей сетью раскрашивая колпаком накрывшую все вокруг тьму. «Айси, прошу, Айси», — болезненно пульсирует в виске, пока сильный ветер свистит в ушах, а непогода так и норовит прибить к земле. Блум все ещё невозможно холодно, будто бы Айси уже мертва. Из-под земли восстают чудовища, а тяжеленные массивные облака складываются в причудливые неровные силуэты, очень похожие на человеческие. Гром и вспышки отовсюду заставляют растеряться на долю секунды, Блум не слышит голосов, какими разрушаются города, она пытается вытянуть из всеобщего шума и криков хоть что-то похожее на голос её ведьмы. «Браслет». Сущность похожа на тень, она хохочет, взмахивает руками и ее голос — он больше всего напоминает тот, который ищет Блум. Просто так к ней не подобраться, подлетающих непозволительно близко она ослепляет, а после множит себя на несколько десятков таких же смеющихся теней, тут же кидающихся во все стороны. Вы за всё заплатите. — Призови остальных, — кричит Блум Стелле, — нужно ее отвлечь, перед тем как обезвредить, но близко не подпускать. Тень рвется во все стороны, ругается и пытается читать нотации богиням мести, заслонившим небо своими очертаниями. Фей так много, что затянувшаяся тьма отступает, словно вспоротая солнечным лучом. Блум позволяет огню схлынуть и ныряет во вскипевшую от чужой тьмы землю — ее тянуло к нужному месту сильнее, чем должно было. — Блум, что ты?.. — Нужно удержать их на одном месте, создавайте големов! Блум надевает браслет Дарси, запечатавший в себе силы трёх ведьм, вытягивает из него все силы, какие ещё остались, и, сосредоточившись, уничтожает все призванное. Големы восстают из праха, наделённые огненными силами, увеличенными за счёт тьмы браслета, одного их присутствия хватает, чтобы армия мертвецов отступила, а кому не хватает ума уйти — того ждёт забвение. Блум превращает Магикс в разруиненное кладбище, успокаивая ветра каждой стороны света. А сущность троится, уставшие ведьмы-марионетки с обрезанными нитями летят к земле, ничем не удерживаемые больше. Блум чувствует, как силы внутри нее множатся и преобразуются, кипят и пузырятся, словно бы и плоть, и кости превратились в смолу. Тьма полнит тело, льется через нос и рот тягучей чернотой, но Блум счастлива — она снова чувствует. Нет больше холода, она жива, они обе живы. Айси прикладывает ладонь к ее щеке, пробитое лёгкое отзывается ревущей болью, сквозь склеенные губы проступает кровавое. Айси так сильно не хотела принимать ничего из того, что предлагала ей судьба, а в итоге она к ее ногам принесла самую сильную фею в Волшебном измерении, но даже тут Айси не смогла не переделать всё под себя. — Зло тебе очень к лицу, темная Блум, — шепчет она, сдержанно хмыкнув. Блум будто искупалась в мазуте, но ее глаза — широко открытые, по-звериному жёлтые и с узким зрачком, такие непривычные, неродные. Блум подхватывает ее так, чтобы ладонью накрыть рану и затянуть ее, пока Айси не потеряла столько крови, что лишится сознания. — Больше не обжигает, чувствуешь? — Что? — Блум наклоняется ниже к тихому шепоту Айси. — Больше не обжигает, — терпеливо повторяет она. — Мы приняли друг друга. Или?.. Симуляция схлынивает, чей-то голос сверху оповещает о том, что в программе произошла ошибка, но сейчас всё в порядке. Блум припадает к распластанной на полу совершенно целой и невредимой Айси, пытаясь скрыть предательский рёв, болезненно разрывающий горло разочарованием. Айси не дрогнет, накрывает ее руку своей, отчего-то хочется рассмеяться до истеричного кровяного кашля — в их симуляции смешалось всё, слой за слоем, мазок за мазком, страх за страхом. Ото всех понемногу и вот картина стала настолько полной, что от реальности не отличить. Наверное, такими бывают пытки в магических тюрьмах — с горечью думает Айси. Жёлтые стены экзаменационной комнаты предательски стекают к ногам, в графе зачёта у обеих золотится аккуратное «отлично».