...В своем несчастье одному я рад,
Что ты - мой грех и ты - мой вечный ад.
(с) Уильям Шекспир, сонет 141
В личном аду Коллама холодно, а на окнах висят пыльные посеревшие занавески.
Такие же серые и блеклые, как и все вокруг - вот только это уже не имеет значения. Его лучик солнца, озарявший, казалось, целый мир, уже давно погас, а безразличное небесное светило никогда в должной мере не справлялось со своими обязанностями. В конце концов, кто сказал, что ад - это обязательно пышущие лавой котлы и бесконечные стенания закипающих в них грешников? Никто ведь оттуда не возвращался. Впрочем, доля правды в этих рассказах все же была.
У личного дьявола Коллама глаза такие же серые, как все в этом лишенном света месте, и бездонные, словно чертов омут безумия. Омут, в который его затягивало с каждым днем все сильнее, все дальше, где манили, плясали бесенята, увлекая за собой - и Колл уже не сопротивлялся, снова чувствуя мертвенно-ледяные пальцы удушья на шее.
Он уже давно не кричал во сне.
Какой смысл? Сорванный голос ведь все равно никто не услышит, не придет вытаскивать его из проклятой клетки собственных оживших кошмаров. Кто вообще определяет, где именно начинается реальность?!
— Тебя нет. Ты мертв, я сам убедился в этом, — словно мантра нарушает невыносимо громкую тишину серого мира. Коллам не сумасшедший, а все это - всего лишь очередной затянувшийся кошмар, иллюзия.
Он не сумасшедший, не сумасшедший, не сумасшедший, не сумасш...
— Может, я и вправду мертв, у всех есть свои недостатки, —
Константин Дьявол снова усмехается, а Колл до боли сжимает виски, в который раз тщетно силясь вернуться в реальность.
Реальность, которой, может быть, давно уже и не существует.
Может быть, и он сам - не более, чем иллюзия? Может, вся прошлая жизнь с Тамарой и Аароном ему всего лишь мерещилась перед возвращением в невыносимо серое-серое-серое настоящее?
Может быть, на самом деле он никогда и не рождался вовсе?...
— ...но я нужен тебе. И я никогда тебя не оставлю. Знаешь, почему?
Коллам вздрогнул, одернув дрожащую руку от бледного, будто фарфорового, лица светловолосого юноши, безвольной куклой лежащего перед ним на столе. Со стороны могло показаться, что тот всего лишь спит - таким безмятежным и умиротворенным он мог бы выглядеть, если бы Колл не знал всей правды.
Как бы ему хотелось не знать, как бы...
— Мы с тобой - одно целое, Колл. И ты ведь уже знаешь об этом, не так ли?
* * *
Трещины на стенах разевали звериные пасти, клацали зубами, выли и зазывали к себе.
Грядами выстроившиеся по разным сторонам поля армии ждали всего лишь одной команды - и тогда все решится. Их терпение было на исходе, и Коллам чувствовал это. Всего одно его слово, и Охваченные хаосом - не жалкие подделки Алекса, а его
совершенные Охваченные хаосом - сравняют все снаружи с землей, а ему останется только наблюдать.
Наблюдать, как погибают фальшивки, называвшие себя его друзьями.
Отчаянный блеск в глазах
Тамары предательницы, все продолжавшей звать его по имени, не мог этого изменить.
Она все продолжала и продолжала говорить, и на секунду Коллу даже захотелось ей поверить - всего лишь на секунду. Она бросила его, и она бросила Аарона - бросила и сбежала, выбрав сторону таких же лжецов, которые слишком боялись его, чтобы признаться в этом, пусть и самим себе. Даже собственный отец попытался убить его.. точнее, тот, кого Колл привык считать своим отцом.
— Колл, пожалуйста... — прошептала Раджави уже в который раз, робко касаясь его руки. Прикосновение обжигало, казалось, на коже вот-вот останется ожог - Коллам уже и не помнил, когда в последний раз его касались вот так чьи-то теплые пальцы.
— Мы поможем тебе, обещаю, мастера...
— Поможете? — глухо повторил Колл, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться - по-детски наивная растерянность на лице никогда не терявшей самообладания девушки смотрелась слишком уж нелепо.
— Разве я когда-то просил об этом? Хоть раз кто-то из вас задумывался,
чего хочу я?
Тамара отступает на шаг, вздрогнув, как от пощечины - и поделом.
А Константин всегда с ним говорил.
Константин его слушал.
Константин никогда не был тошнотворным лицемером вроде мастеров, обожающих прикрывать свои поступки красивыми речами о том самом недостижимом общем благе.
Константин никогда ему не лгал.
Забавно выходит - посланник Дьявола оказался куда благороднее тех, кто привык считать себя святыми.
И они понесут наказание, а Коллам станет тем, кто его преподнесет. Вот только одному ему никогда не справиться, а
он обещал всегда быть рядом, чтобы помочь, так где же...
— Все в порядке, я здесь, — Колл почувствовал, как на его плечо привычно легла ледяная ладонь, несущая с собой облегчение.
— Я с тобой.
Всегда буду с тобой.
