Терпеливый, ленивый, нахальный

      «Что за бред? Ты ничего не смыслишь в этом!» — загорелись возмущённые строчки на экране. Марк поджал губы и тут же застрочил ответ — не менее возмущённый. Он-то лучше всех как раз знал! Получше тех, кто придумывает совсем уж невероятные истории и считает их истиной в последней инстанции.              — Что делаешь? — услышал он за спиной, и на его плечо опустился подбородок. Вздрогнув от неожиданности и быстро заблокировав телефон, Марк на мгновение почувствовал, что запаниковал, но быстро успокоился, поворачиваясь к Гану лицом.              — Думаю о том, что всё ещё хочу позвать тебя на свидание, — Марк шевельнул бровями, убирая телефон в задний карман джинсов. Он даже не солгал — правда, думал. Эта мысль всегда фоново существовала в его голове.              — Ты знаешь ответ, — Ган приподнял уголки губ. — Всё ещё «нет». Тебе не надоело? Два года прошло, а ты до сих пор ждёшь.              — Я терпеливый, — Марк пожал плечами, не сильно разочарованный тем, что услышал. Ган отказывался — с самого начала, Марк предлагал — тоже с самого начала, почти с первой встречи. Сейчас это приобрело лёгкий налёт привычной шутливости, на что уже почти никто не обращал особого внимания. По крайней мере, не больше, чем на обычные поддразнивания друг друга.              Ган опёрся бёдрами на стол и зевнул, прикрывая рот ладонью. Они сегодня начинали рано, уже к восьми приехали на репетицию перед съёмками, поэтому в обед, разморённые после еды, чувствовали себя сонными.              — Ты просто слишком ленив, чтобы переключиться на кого-то ещё, — Ган всё-таки не оставил последнее слово за Марком, снова поддёв его очередной беззлобной колкостью. Марк сделал шаг, пересекая те полметра расстояния между ними, и, поставив руки по обе стороны от Гана, посмотрел ему в глаза. Ган ответил на взгляд с насмешливым вызовом, не пряча лёгкую улыбку на губах.              — Может быть, — согласился Марк, придвигаясь так близко, что почти цеплял чужой нос своим. — Но тебе же это нравится.              — Терпеливый, ленивый и нахальный, — протянул Ган, откидываясь немного назад, чтобы увеличить расстояние между ними. — Почти сексуально.              Хмыкнув, Марк потянулся вперёд, полностью вовлекаясь в импровизированную игру, но в реальность его вернули брошенной невзначай меткой фразой:              — Мы вообще-то здесь, — План стоял рядом, сложив руки на груди. В его взгляде плескался сплошной скепсис по отношению к тому, что здесь устроили. — Я порно-спектакль с выездом не заказывал.              — Жаль, — фыркнув, Ган ловко отодвинул от себя Марка и соскользнул со стола. — Люблю зрителей.              — Избавь меня от подробностей, — закатил глаза План, отворачиваясь. Марк усмехнулся, беря с тарелки несколько ягод винограда и вновь доставая телефон. Перерыв заканчивался — следовало дописать ответ раньше, чем их позовут вернуться в репетиционный зал.              Он не знал, в какой момент так увлёкся. Всё началось с того, что он завёл в твиттере второй профиль, чтобы спокойно бродить по хэштегам и случайно не лайкнуть что-то лишнее с того аккаунта, который все знали. И в первый раз он ввязался в спор фанатов тоже случайно. Не смог пройти мимо разговора, в котором обсуждали его самого и Гана, настаивая, что у последнего подвешен язык так, что он смутит кого угодно — «вон, и Марк теряется и не знает, что ответить, это выглядит забавно, мне нравится» утверждал некто под ником «Somebody Else». Марк возмутился искренне и от всей души. Он не терялся, он просто не считал нужным отвечать на очевидные провокационные фразы, побуждая привести дискуссию в совершенно ненужное и абсолютно точно двусмысленное русло. Поэтому каждый раз он пытался найти слова, чтобы сгладить разговор, а для этого нужно гораздо больше времени, чем начать пикировку и соревнование в острословии. Об этом Марк и написал, а потом сам не заметил, как оказался вовлечён в жаркий спор, полный домыслов и фантазий.              С тех пор прошло несколько месяцев, но Марк внезапно нашёл в таком общении с фанатами, прикрываясь примитивным ником «Black2000», расслабление — сбросить стресс, споря с кем-то в сети о себе же или Гане, которого он знал точно лучше всех тех, с кем он вёл разговоры, оказалось интересно и действительно помогало разгрузить мозг после тяжёлого дня. Хотя иногда несправедливость суждений фанатов заставляла раздражаться. Азартным Марк никогда себя не считал, но тут свою позицию отстаивал до последнего, даже оказавшись один против всех.              Сегодня он снова столкнулся с «Somebody Else», который и написал ему, что это у Гана целая очередь из поклонников даже в фандоме, что уж говорить о жизни, а у него, Марка, только Пертом и Ганом всё и ограничивается. Марк оскорбился до глубины души. Вообще-то, пусть разнообразием пейрингов он и не мог похвастаться, но зато они были хотя бы обоснованы — не то что у Гана, просто постоявшего с кем-то и моментально обзаводившегося новым именем перед своим. И, кстати, это раздражало. Не только то, что фанаты сразу же начинали придумывать новые хэштеги, подхватывая волну, а то, что сам Ган, похоже, никак не возражал и откровенно веселился, пока Марк, сцепив зубы, строчил в твиттер из-под другого ника, что это глупости и не имеет никакого основания. Может, ещё и из-за этого он так настойчиво приглашал Гана на свидания, раз за разом получая отказ — очень хотелось утвердиться в собственных мыслях, что только их пейринг имеет хоть какой-то реальный смысл. И тогда, возможно, он бы смог успокоиться и оставить это глупое — он мог признать, что в этом ничего умного нет — занятие.              Ну, ещё, может, и из-за того, что Ган хоть и не соглашался никуда вместе идти, называя это свиданием, но на заигрывания отвечал, обмен откровенными фразами поддерживал и даже позволял себя целовать, когда Марк загонял его в угол. И отвечал на поцелуи, кстати, открыто, требовательно и инициативно.              Это больше походило на игру в поддавки, чем на полноценную партию по всем правилам.              — Не смотри на меня так, — требовательно заявил Блу, указывая на него концами палочек для еды. — Я тут не причём, а ты смотришь на меня, будто я твоего Пи’Гана прилюдно позвал жениться.              Марк поджал губы, качнув головой:              — Он бы всё равно не согласился.              — О, ты ранишь меня в самое сердце, — рассмеялся Блу. — Я, может, рассчитывал, а ты рубишь мои надежды на корню. То при всех говоришь, что я и Пи’Ган не имеем права на существование, потому что ты с ним лучше, то заявляешь, что он не согласился бы быть со мной и в болезни, и здравии. Это больно, между прочим! Ты жестокий человек.              — Кончай паясничать, — хмыкнул Марк, возвращаясь к еде, но взгляд на экран телефона, где был открыт твиттер с новой фотографией Блу, закинувшего руку в полуобъятии на Гана, вернул. Марк наивно полагал, что с этим выдуманным пейрингом покончено, но нет, из-за свежего снимка среди фанатов снова поднялась волна. Марку это совершенно не нравилось. Он буквально на прошлой неделе закончил воевать с теми, кто считал, что Перт и Ган выглядят горячее, чем он, Марк, и Ган. Это возмущало вдвойне: во-первых, Перт — это его, Марка, пейринг, не надо смешивать в кучу, во-вторых, Ган — тоже его. Просто его. И оставлять эту мысль Марк не собирался.              — Может, тебе к врачу обратиться? — насмешливо спросил Блу, наблюдая за хмурым лицом Марка. — Это серьёзно нездорово. Ты похож на помешанного фаната больше, чем все остальные помешанные фанаты.              — Раздражает, — поджав губы, Марк всё-таки отложил телефон.              — Тебя не чужие фантазии раздражают, а то, что Пи’Ган до сих пор не сломался под твоим напором. Впрочем, я его понимаю — напор-то не особо настойчивый.              Блу явно веселился, Марк только вздыхал и уже без особого аппетита доедал лапшу. Перерыв между занятиями заканчивался, и следовало поторопиться, но в голове вместо ответов к предстоящему семинару крутились слова Блу.              — То есть, ты думаешь, что мне нужно быть напористей? — спросил Марк, когда они подходили к аудитории. Блу удивлённо оглянулся, не сразу поняв, о чём Марк говорит. А когда понял, то улыбнулся и хлопнул по плечу:              — Два года прошло, а ты топчешься на месте. Конечно, тебе надо быть напористей. Только, — он хитро подмигнул, открывая дверь, — не переусердствуй. Не надо никого похищать, привязывать к стулу, запирать в подвале — Пи’Ган точно не будет навещать тебя в тюрьме.              — Из тебя отстойный шутник, — фыркнул Марк и прошёл в аудиторию вслед за ним, занимая своё место. В принципе, совет казался неплохим. И Марк не имел ввиду похищения или подвалы — это он оставит на тот случай, если нормальный план не сработает. Издав беззвучный смешок, прикрыв рот рукой, Марк сам был готов ударить себя по голове за подобные мысли: Блу был прав — в тюрьме Ган его навещать не станет.              Через неделю, покрутив в голове варианты, Марк пришёл к выводу, что без помощи ему не обойтись. Обращаться следовало к тому, кто точно не откажет, и поэтому уже спустя пару дней после озарившей его идеи он сидел на диване в собственной квартире и смотрел, как Мавин устанавливает камеру и микрофон, готовясь к съёмке нового выпуска на ютюб-канал.              — Мне это не нравится, — в который раз за последние дни уведомил Марка Мавин. — И Ган твой тоже не очень нравится.              — Ты с ним даже не общался, — отмахнулся Марк, — откуда ты можешь знать наверняка?              — От него одни проблемы, — уверенно сказал Мавин, обернувшись к нему и скрестив руки на груди. — Во-первых, ты два года только о нём и думаешь. Во-вторых, из-за него появилось вот это, — сунув Марку под нос телефон с открытым инстаграмом, где можно было рассмотреть целую россыпь коллажей, на которых отметили Мавина в компании с братом Гана, завершая каждую такую публикацию, словно вишенкой на торте, хэштегом «маврун».              — Ну, а что, вы неплохо смотритесь, — Марк прикусил щёки изнутри, чтобы не рассмеяться.              — Я, вообще-то, уже целую вечность ищу девушку, а мне подсовывают гейские фото с человеком, которого я даже не знаю! Конечно, какая девушка, глядя на это, согласится пойти со мной куда-то, — возмущённо тыкнул в экран Мавин.              Марку пришлось прикусить уже ребро ладони, чтобы не расхохотаться уже в голос:              — У Пи’Руна есть девушка, несмотря на это, — беззлобно передразнил он Мавина. — Может, дело не в этих коллажах, а всё-таки в тебе?              Взгляд Мавина потяжелел. Он уставился на Марка, будто тот сказал самую ужасную вещь, которую можно услышать от брата, и ткнул пальцем уже в него:              — Что-то я тоже не вижу, чтобы ты счастливо прыгал по комнате от того, что в отношениях, а не скрёбся в закрытую дверь два года.              — Сегодня всё изменится, — Марк расправил плечи и тут же вскочил на ноги, услышав звонок домофона. И перед тем, как нажать кнопку, чтобы впустить гостя внутрь, уверенно сказал: — Вот увидишь.              На самом деле, долго уговаривать Гана сняться в ролике на канал Мавина не пришлось. Марк даже не стал скрывать, в чём будет заключаться смысл видео, чтобы не получить категорический отказ, когда Ган уже приедет к ним, на что получил лишь пожимание плечами и полное энтузиазма «звучит классно, давай попробуем». Поэтому Марк воодушевился.              Втащив Гана за руку в квартиру, он воодушевился ещё больше, потому что план начинал работать так, как надо. Он был нехитрым, даже простым, но Марк считал, что пока этого достаточно. Блу посоветовал быть настойчивее, а не перегибать палку. И Марк решил двинуться более ускоренным и напористым шагом, но аккуратно, чтобы в любой момент всё можно было обратить в привычную пусть и провокационную, но шутку.              — Итак, — Ган осмотрел стол, заставленный баночками, — мы тянем отсюда действия, а если не готовы их исполнить, то едим что-то из той ерунды, которую вы обычно едите?              — О, так ты смотрел мои ролики? — оживился Мавин.              — О да, — фыркнул Ган. — Когда мне хочется есть, а нельзя, я смотрю именно их. Понятия не имею, почему вы до сих пор живы.              — Потому что мы не капризные принцессы, — тут же откликнулся Мавин, но Марк придержал его за руку:              — Давайте начнём.              И всё шло неплохо. Даже по плану Марка и по их с Мавином договорённости. Они доставали бумажки с вполне невинными заданиями, попеременно ради развлечения отказывались их выполнять, засовывая в рот то ложку с молотым имбирём, то с васаби, то с перцем чили. Ган стойко, как Марк и ожидал, есть отказывался, поэтому выполнял действия: и спел глупую песню, и станцевал простенький танец из тиктока, и даже шутливо попросил руку и сердце у Мавина. Марк, конечно, рассчитывал, что просить будут у него, но Ган вносил свои коррективы в установленные правила и, кажется, только больше от этого веселился.              — Ладно, последняя, — Ган взял из небольшой коробочки с заданиями последнюю свёрнутую бумажку. Марк знал, что в ней написано. Он заранее свернул её не так, как остальные, о чём предупредил и Мавина. План работал безупречно. Поэтому на Гана он уставился с предвкушением. Тот неспешно развернул лист и прочитал: — Идёшь на свидание с тем, кто сидит справа от тебя, или съедаешь ложку корицы, — к концу фразы голос Гана дрогнул. Но выражение лица почти не поменялось.              Он медленно повернулся к Марку, который постарался над тем, чтобы сесть с самого начала с нужной — правой — стороны, и прищурился в ответ на наглый взгляд, который даже не пытался скрыть, что это была подстава. Марк ни секунды не сомневался, что есть сомнительные вещи Ган не будет — слишком уж щепетильно он относился к еде, что бы ни говорил. Одни его муки выбора при заказе в любом кафе заставляли всех вздыхать и терпеливо ждать, когда он определится.              Мавин, сидевший по другую руку от Марка, тихо, но страдальчески вздохнул. Кульминация представления ему явно не нравилась. Участвовать в чужих брачных игрищах ему не нравилось вдвойне — Марк помнил, он слышал это несколько раз на протяжении последних дней.              — Боюсь, я не в форме для свиданий, — подмигнув в камеру, Ган широко улыбнулся и потянулся за ложкой в баночке с корицей. Тут же сунув её в рот, он посмотрел прямо в глаза Марка, всем видом говоря, что никто не поведётся на такие дешёвые провокации.              Марк улыбался и даже нежно погладил Гана по спине, когда тот отплёвывался от порошка, чей вкус был явно не пределом мечтаний гурмана, но внутри он чувствовал себя обиженным. Впервые подумалось, что, может быть, Мавин прав, и ему давно пора оставить эту идею и переключиться на что-нибудь и по возможности на кого-нибудь другого.              Правда, он сразу же передумал, когда перед уходом Ган, воспользовавшись, что они одни в коридоре, прижал его к стене и накрыл рот поцелуем, проворно проскальзывая языком дальше. Марк не растерялся, притянул его к себе за пояс ближе и скользнул руками к бёдрам, сжав ягодицы и послушно откинув назад голову, следуя за потянувшей за волосы на затылке рукой.              — Неплохо, — не очень разборчиво проговорил Ган, оттягивая его нижнюю губу зубами. — Хорошая попытка. Терпеливый, ленивый и нахальный, мне нравится, — он провёл языком, очерчивая кончиком кромку рта Марка перед тем, как снова толкнуться им внутрь и через пару мгновений отстраниться — теперь уже окончательно, оставляя Марка с раскраснешимся лицом, ворохом мыслей и явной теснотой в, к счастью, просторных штанах. К счастью, не потому что Ган мог бы заметить его возбуждение — пусть видит. Марк был даже сам прижался ещё разок и потёрся о его бедро, чтобы Ган знал наверняка. Просто в свободных брюках моментально отвердевший член чувствовал себя гораздо комфортнее, чем в тесных джинсах.              Ещё лучше стало, когда Марк сразу же, как Ган ушёл, на прощание одарив лукавым взглядом, заперся в ванной и, стянув резинку штанов, задвигал рукой по члену. Зажмурившись, он мог бы представить, как они с Ганом в этом самом коридоре зашли гораздо дальше, наплевав на Мавина через стенку, как Ган с неохотой, но всё равно поменялся бы позициями, сам бы оказался вжатым в стенку с задранной под коленом ногой и закрывал глаза, кусая губы, чтобы не стонать слишком громко, когда Марк в него толкался, выцеловывая предоставленную в его распоряжение белую шею. Марк бы с удовольствием предался таким фантазиям, но ему хватило только несколько движений ладонью, чтобы кончить, чувствуя одновременно и удовлетворение, потому что от поцелуя продолжали гореть губы, и раздражение, что Ган снова оказался победителем в этом раунде, а Марк остался ни с чем, если не считать собственную руку и понимающе-осуждающий взгляд Мавина, когда он вышел из ванной, приняв ещё и душ.              — Я не буду это публиковать на своём канале, меня забанят, — заявил он, поворачивая ноутбук, на котором смотрел только что снятое видео.              — В чём проблема? — Марк подошёл ближе, стягивая полотенце с мокрых волос на шею, и уставился в экран. Ничего ужасного в нём он не углядел — ровно такое же видео, как и все остальные.              — Ни один человек, у которого есть глаза, не подумает, что вы тут всего лишь играете. Аж жутко, — Мавин передёрнул плечами и поморщился.              Марк внимательнее посмотрел на остановленную на экране ноутбука картинку: Ган, который как раз тянулся за ложкой с корицей и смотрел на Марка, и он сам, смотревший в ответ, и… да, наверное, это было чересчур. Но Марку это было на руку. В конце концов, им сейчас не помешает лишний фансервис и приток фанатов, а Марку очень хотелось утвердить свои права на отстаиваемый им пейринг — и в интернете, и в жизни.              — Тогда точно публикуй, — резюмировал он.              Подняв голову, Мавин уставился на него с открытым недоумением:              — Ты свихнулся, — и он не спрашивал.              — Вероятно, — легко согласился Марк и, повалившись на диван, мечтательно улыбнулся. Даже если он свихнулся, Ган явно был не против — произошедшее в коридоре получасом ранее не могло переубедить в обратном.              После того, как Мавин выложил видео на канал, Марк окончательно поселился в твиттере, отчаянно споря с фанатами, что происходило за кадром. И даже предложил собственную фантазию с Ганом, прижатым к стене с поднятой ногой, протяжно стонущего и крепко держащегося за его плечи. Фантазия нашла отклик в том числе и у вечного оппонента в лице «Somebody Else», который в ответ на его твит написал «это очень горячо». Марк знал и без его одобрения, но внутри всё равно потеплело от чувства удовлетворения — наконец-то его приняли в круг, где он был одним из объектов обсуждения. Давно пора, в конце концов!              — Да потрахайтесь вы уже, сил нет смотреть на это, — первым не выдержал Эрт, когда на очередной пресс-конференции за кулисами в ожидании их выхода на сцену Марк встал за спиной Гана так близко, что тот легко мог на него откинуться. Марк и откинул, придерживая за пояс одной рукой, а второй скользнул выше — к ключицам, выглядывающим из-под словно — хотя, почему словно — случайно так глубоко отрезанного воротника футболки. Проведя по ним пальцами, Марк отвлёкся, поднимая взгляд от соблазнительно подставленной шеи на недовольно смотрящего на них Эрта.              — Почему ты думаешь, что мы ещё нет? — подал голос Ган, принимая нормальное положение.              — Потому что, если бы да, то вы бы не вели себя, как два любителя ролевых игр в пубертатном периоде, — хмыкнул под боком Тайтл, лениво зевая. — Ваша прелюдия подзатянулась.              Марк поставил подбородок на плечо Гана и не вмешивался в разговор. Пока его не отталкивали и откликались на каждое движение, позволяя творить всё, что вздумается, несмотря на людей рядом, ему было абсолютно плевать, что говорят другие. Ган был тёплым, отзывчивым и льнущим к нему — это полностью устраивало и приводило только в мирное настроение. Именно этого он и добивался, оголтело споря с фанатами в твиттере — доказать хотелось в первую очередь не им, а себе. И другого способа не находилось. Мягким, нестроптивым и поддающимся Ган был редко, и сейчас Марк выжимал из этого момента всё, что можно, не обращая внимания на разговоры вокруг. Он и раньше-то не вступал в полемики, сейчас тем более ему было не до этого.              — Что там у тебя? — спросил Марк, когда они уже собирались домой. Ган что-то остервенело печатал в телефоне, одновременно влезая в кофту. На удивление, Ган отреагировал слишком резко, обернувшись и посмотрев такими огромными глазами, что Марк напрягся, глядя как прячут телефон за спину.              Он никогда не имел привычки влезать в чужую личную жизнь, но сейчас бесконтрольно потянулся вперёд и ловко выхватил телефон Гана из его рук. Тот не успел его заблокировать, и Марк, сноровисто отскочив от попытки отобрать гаджет обратно, успел заметить на экране открытое окно недописанного твита и слишком знакомую аватарку. Снова пригнувшись от потянувшейся руки Гана, он выбежал за дверь гримёрной и, прижав её своей спиной, пока с другой стороны ломились, щёлкнул по экрану, выходя в профиль. Осознание окатило горячей волной, когда Марк увидел ник владельца профиля — «Somebody Else». Мысли закрутились в ускоренном режиме, приходя к самым разумным и логичным выводам.              Выждав ещё мгновение, он отстранился от двери и сразу же поймал в руки вывалившегося из-за неё растрёпанного Гана. Повисшее между ними молчание продлилось несколько секунд. Нарушил его Ган, склонивший голову набок и, забрав наконец телефон себе, проговорил:              — Это вторжение в чужую личную жизнь.              — Не такая она и личная, если ты её обсуждаешь на весь интернет, — заметил Марк, сузив глаза. Но на губах у него играла улыбка. Ситуация была комичной, смешной и отчего-то возбуждающей. Именно поэтому он прижал Гана к себе ближе с намерением сегодня точно не отпускать, несмотря на уловки. Прелюдию длиной в два года действительно было пора заканчивать.              — Я обсуждал её и с тобой тоже, не строй из себя невинного зайку, — Ган и не пытался высвободиться, несильно стукнув Марка пальцами по лбу.              — Давно ты знаешь?              — С самого начала. Ты слишком очевидно палишься, доказывая правоту своих слов, — фыркнул Ган и закинул руки на чужие плечи, смыкая ладони в замок за его затылком. — Так что, свидание? — спросил он, склонив голову к плечу.              Марк усмехнулся, глядя на это почти невинное выражение лица. Он лучше всех знал, что им не стоит обманываться.              — Сначала кое-что поинтереснее, — сказал он.              — С поднятой ногой и у стены? — насмешливо уточнил Ган.              — Договоримся, — Марк выпустил его из объятий, но только для того, чтобы схватить за запястье и потянуть к выходу.              — Ты животное, — с ухмылкой покачал головой Ган. — Терпеливое, ленивое, нахальное животное.              Впрочем, это совсем не помешало ему пойти следом, переплетая их пальцы в замок. Время прелюдий и правда закончилось. Марк, крепко сжимающий чужую руку, наконец чувствовал себя победителем — тем, кому теперь не нужно кому-то что-то доказывать в интернете или рассказывать о своих фантазиях в твиттере. Теперь их можно легко воплотить. А чьё имя подставляют впереди имени Гана в сети — уже совершенно неважно, если настоящий Ган, откликающийся, поддающийся, первый потянувшийся за поцелуем прямо в машине, едва они отъехали от хорошо освещённой парковки, рядом именно с ним.              ***              — Я же говорил, что он сдастся сегодня, — проговорил на другом конце коридора План, привалившийся к стене, без особого любопытства, но деловито глядя на развернувшуюся сцену, и протянул руку. — С вас по тысяче бат.