Воробушек

      Каменный пол холодит лопатки, картинка перед глазами расплывается, как будто она резко нырнула в воду. Тошно.       Не так Северина представляла себе зимние каникулы пятого курса.       — И чего ты разнылась? — запах дорого одеколона Долохова Северина узнаёт мгновенно, совсем как собака-ищейка.       Снейп упрямо молчит, вытирая щёки ладонями и шмыгая носом. Астрономическая башня, пробирающая до костей даже перед выездом на летние каникулы, в декабре больше походила на морозильную камеру для трупов, чем на место свиданий.       Хотя, чем Мерлин не шутит, откуда ей знать? Свиданий-то не было!       — Ну? — усмешка чувствовалась в его голосе так же четко, как и дурацкое беспокойство.       — И ничего я не разнылась! — она выпрямилась, усаживаясь и расправляя юбку.       Долохов поднял её на ноги без малейшего напряжения. От него едва ли не шёл пар и жар, — паровоз, что ли? Вот почему Северине от его ласки так плохо, словно Хогвартс-экспресс переехал. В следующий раз она выберет место поудачнее… Подложит голову.       — Опять плачешь по павлину?       Северина смотрит упрямо, глаза в глаза. Нет, не по павлину. По тебе. А твоё какое дело?! Но Долохов прижимает её к груди, целует в макушку, мантией своей глупой закрывает, и от тепла её в край развозит: она обнимает его, пока можно, и вдыхает аромат: апельсин, имбирь и сливочное пиво, — по-видимому, сегодня у старшекурсников после банкета были посиделки. Чего же он притащился на башню?       — Хорошо. Болит, значит, живая.       Северина с каким-то потаенным страхом и желанием ждёт, когда щемить и биться в лёгких перестанет. Пока болит — живая. А дальше что?       Он отводит её в башню, целует в лоб. Статный, фигуристый. Она не признается ему, что тело тянет за его прикосновениями, словно магнит.       — Спи сладко, воробушек.       Это так нелепо и одновременно досадливо: Антонин никак не может понять, что Северина уже давно не ребёнок. Она самостоятельна и умна. Та пора, когда он ласково мог именовать её воробушек, осталась позади, и смысл клички затерялся. Принц не ходит чумазой, волосы её собраны в длинную толстую косу, и форма сидит опрятно.       Северина, без приукрас, переросла много, неудачи на тренировках с Лестрейнджами на каникулах — в том числе. Даже обиду на Поттера — переросла.       Не воробушек она. Но Долохов это признавать, кажется, отказывается.