С того дня миновало около трех четвертей года, по моим приблизительным подсчетам. Я не подсчитывал точно - я просто не нуждался в этом. Один день сменялся другим и, знаете ли, фильм "День Сурка" - пустяк по сравнению с моей нынешней жизнью.
В общем-то, ничего особенно и не поменялось. Ну, по сравнению с образом моего жития в период "До поездки".
Да, я называл это именно "До поездки", ибо лишний раз напоминать себе, терзая и без того ноющее сердце пафосными названиями "До первой любви" или даже простеньким "До встречи с Джерардом" мне не следовало чуть ли не по медицинским показаниям.
Думаю, если бы я сходил к врачу какому-нибудь, специализирующемся на любви (если такой однажды появится, честное слово, я схожу к нему. Из любопытства поглядеть на этого дядьку), он бы обязательно назначил мне "Антимыслин" два раза в день - утром и вечером, или, к примеру, капли, с чудесным названием "Жизнерадостин", который бы подсказал мне идею о том, как возыметь и достигнуть цель всей жизни.
Хотя, если задумываться об этом, обычные антидепрессанты и психолог. Мой вариант мне нравится больше, как-то забавнее, не находите?
Главным из двух отличий "До поездки" и "После" являлось то, что я ежедневно ходил на учебу. Да-да, я и впрямь с утра выходил из дома и трясся в метро до своего колледжа.
Мне нужно было занять себя хоть чем-нибудь, чтобы не душить себя самокопанием, оставаясь наедине с собственными мыслями, и идея с тем, чтобы как можно глубже зарыться в учебу, была наилучшей в моей ситуации. Полдня я проводил на парах, затем я засиживался в библиотеке до ее закрытия, "глотая" разнообразные тома - как учебные, так и всякую художественную литературу. Мне нравилось проводить там время. Пожилая дама, работающая там, хорошо ко мне относилась, я помогал ей кое в чем, а она, взамен, не беспокоила меня. Абсолютно. Вот честно. Если ей что-то нужно было, она говорила об этом лишь в те моменты, когда я сам предлагал помощь. Идеальная женщина.
И второе, но не менее важной новой деталью в моей жизни стал Томас. Я успел к нему привязаться настолько за каких-то полгода... Хотя мне ли говорить на подобную тему.
На создание крепкой, взаимной любви у нас ушло всего две встречи, после которой он был уже предан мне, и я наслаждался этим сполна, отдавая взамен лишь часть своего ужина.
И вот сейчас, не нарушая сложившейся традиции, я вышел на улицу, держа этот аппетитно пахнущий кулек в руках и осмотрелся, дожидаясь Томаса. Он наверняка ошивался где-то поблизости, дожидаясь меня.
- Томас! - непривычно громко для себя крикнул я, осматривая пустынную, промерзшую улицу. Я поежился от несильного порыва весеннего, еще холодного ветра. Где-то за домами на противоположной стороне улицы послышался какой-то металлический скрежет и я уже знал, что Томас спешит ко мне.
Я непроизвольно улыбнулся, видя, как вдоль забора крадется невысокая тень, с подозрением осматриваясь и боясь встретить кого-либо.
И я вроде бы отвлекся лишь на секунду, переведя взгляд на прозрачно-белый пар, которым я выдохнул из-за низкой температуры на улице, но вот он уже стоял предо мной, мой верный Том.
Я присел на колени и, протянув руку, потрепал его по лохматой макушке, меж парой навостренных, стоящих торчком, ушей:
-Что, проголодался, псина? - усмехнулся я и сунул ему пластиковую миску с теплым ужином, заботливо развернув еду.
Я мог наблюдать лишь минуты две за тем, как животное, накинувшись на еду, с аппетитом проглотило все до последней крошки. Ему определенно нравилась моя готовка, я погляжу. Ибо после этого я был удостоен столь благодарного взгляда, что не удержался от того, чтоб обнять пса, не смотря даже на то, что этот негодяй шляется по помойкам, скорее всего, и гоняет весь день котов, пока я просиживаю задницу в колледже.
Собака активно махала хвостом, получше всякого электровеника, а я тяжело вздохнул, прикрывая глаза и ощущая, как противный, слюнявый язык елозит где-то в районе моего плеча.
Пожалуй, кроме собаки, теперь я никому не был нужен.
***
От сильного удара парня, стоящего за перегородкой купола, по стеклу, даже с его невероятной толщиной, начинают ползти трещины, словно паутина, плетущаяся каким-то невидимым пауком.
Я, резко прильнув к стеклу, прижимаюсь к нему лбом. Щеки обжигают влажные соленые дорожки, начинающие свой путь где-то в уголках моих глаз.
Горло схватывает этот неприятный спазм из-за плача, не позволяющий нормально дышать. Я безвольно скольжу руками по стенке купола, мечтая лишь о том, чтобы коснуться руки этого парня за стеклом.
Он, прижавшись к перегородке со своей стороны и кусая губы, с невероятной болью и даже скорбью смотрит на меня. Я, подняв на него глаза и с трудом его различая от слез, вижу, как он качает головой, несчастно поджимая губы, словно умоляет меня о том, чтобы я не плакал.
А что мне остается? Если у меня нет выхода из этой стеклянной клетки, нет шанса спастись, оказавшись рядом с ним, с этим парнем, в чьи объятья я только и желаю попасть?
От нового всхлипа, заставляющего дрожать, я зажмуриваю глаза. Даже ничего не видя, я знаю, как "незнакомец" легко касается губами толстого стекла, даже несмотря на многочисленные осколки, сыплющиеся на землю градом от любого прикосновения.
Эти поцелуи должны принадлежать мне, а не чертовому стеклу.
В моей голове отзывается противный, мерзкий смех невидимого кукловода, хозяина этой тюрьмы, в которую я заключен. Он не дает больше времени.
Источник света, где-то над моей головой, начинает мерцать, на мгновения все вокруг погружается во тьму. Но с каждый разом секунды во мраке множатся и, в один момент, когда я, заливаясь слезами, в отчаяние кричу, все вокруг погружается в мертвую тишину и непроходимую, непроглядную темноту.
***
Я переворачиваюсь на бок, теснее прижимаясь щекой к мягкой подушке.
Я говорил, что не только "День Сурка", но и "Ночь Сурка"? К тому, что и этот чертов сон мне снится уже не первый раз. Я его вижу уже раз десятый, думаю, с момента моего приезда. Я не считал, но число явно перевалило за пятерку.
И каждый раз одно и то же.
Джерард - а я уже точно знаю, что этот "парень" это именно он и есть - колотит это чертово стекло, оно поддается, создавая в моей душе призрачное подобие надежды и каждый раз нам, а точнее ему, ничего не удается. Свет меркнет раньше, чем купол рушится.
Я, если честно, вообще ни разу не видел, чтоб он рушился. Сценарий не меняется из раза в раз, и мне уже начинает это надоедать.
Когда это сновидение наведалось ко мне в первый раз, я, конечно же, вспомнил день своего приезда в деревню. Сравнивая две грезы, я учел появление этого смеха в моей головы и перемену моих чувств относительно купола и Джерарда.
Но меня даже во сне лишали возможности быть с ним. Не первую ночь я просыпался, разбуженный кошмаром. На душе скреблись кошки и заснуть мне не удавалось до самого утра. Повернув голову, я взглянул на настенные часы, висящие против моей постели.
04.24 am.
Джамии, что ли, позвонить? Сегодня выходной и можно попросить ее наведаться ко мне в гости. Желательно, незамедлительно.
Я не хочу оставаться наедине с собой. А ещё больше я не хочу спать. Я боюсь.
***
- Фрэнки, я буду часа через полтора, дождешься? - в трубке звучит чуть-чуть озабоченный, но сонный голос Джамии, и я киваю прежде, чем понимаю, что она не видит моего жеста.
- Да, хорошо... - говорю совсем тихо, но девушка все прекрасно слышит.
Мне так стыдно перед ней за то, что она не то, что общается со мной, а еще и привыкла ко всем моим депрессиям и апатиям. С моим характером я не могу называться хорошим другом, особенно в те моменты, когда бужу человека в половину пятого утра, лишь потому, что мне невыносимо плохо, и на моральном уровне я близок к самоубийству.
Черт, я стал сентиментальной, чувствительной тряпкой. Если раньше я просто скучно жил, теперь я еще и страдаю.
Одни проблемы от этой поездки.
