𝙷𝚎𝚊𝚛𝚝 𝙴𝚚𝚞𝚊𝚝𝚒𝚘𝚗

За окном, казалось, жизнь на планете замерла. Люди сидели в своих тёплых домах, предпочитая вместо улицы посидеть в интернете, поговорить с родственниками или друзьями, посмотреть какой-нибудь зарубежный фильм, делясь впечатлениями со своей компанией или пустоте. Хёнджин смотрел в окно своей комнаты, пил горячий чёрный чай и пытался расслабиться. Ночь — самое прекрасное время суток. За окном довольно тихо, слышно лишь звуки машин, которые мчались куда-то по своим делам. Быть может, люди решили взять выходной и уехать в более тихое место, чтобы насладиться полной тишиной природы, разжечь огонь и понаблюдать за звёздным небом с горячим напитком и тёплым пледом. Порассуждать на философские темы, например, что есть время или любовь, что в нашей жизни изменится, если убрать из неё что-то ценное или кого-то. Об этом Хван думал, в последнее время, очень часто. Что бы было, если бы он не встретил Ёнбока 10 лет назад? Изменилась бы тогда вся его жизнь. Не зная Хван омегу, он жил б такой же обычной жизнью: работал, учился в педагогическом, дружил с Минхо и пытался разгрести как свои, так и его проблемы. Единственное, жить без воспоминаний о «светлом мальчике» будет легче в много раз, чем с ними и уничтожать себя морально каждый день, понимая, что смысла бороться нет. Ёнбок умер ещё давно. Перед его глазами каждую ночь всплывает картина, где омега на больничной койке улыбается в последний раз и робко целует руку на прощание, осознавая конец их совместной истории. «Хёнджин вбегает в палату, которая находилась на четвертом этаже больницы. Врачи и медсёстры бежали за ним, прося успокоиться и не пугать остальных пациентов на этаже. Но альфе было в данный момент всё равно на них, врачей и охранников, которые битые несколько минут не хотели выпускать Хвана без медицинской маски и бахил. В палате довольно тихо и слишком солнечно. Шторы были расправлены, выпуская яркие лучи солнца в комнату и ослепляя ими всех гостей. Только Ёнбок сидел неподвижно, наслаждаясь воздухом и теплом, умиротворенно улыбаясь так, будто ничего не происходит в данный момент. Что нет никакой болезни, больницы, надоедливых врачей и невкусной, но полезной еды. Хёнджин подходит к омеге, наблюдая за его реакцией. Она была ни чуть не удивлённой, а даже радостной. Видеть Хвана он был рад, только сердце альфы пропускало резкие удары в груди, которые причиняли лишь боль. Сев на кушетку, парень взял Ёнбока за руку, пытаясь не заплакать. Ли выглядел просто ужасно: его кожа перестала быть красиво смуглой, превратившись в простую белизну полотна; маленький живот стал куда больше из-за роста внутренних органов; под глазами красовались ярко выраженные мешки, обозначающие усталость и нехватку сна от того, что тело болело всё время и спать порой было невероятно сложно. Хёнджин привык видеть его таким, но смотреть на его страдания невозможно, как и ухаживать за ним и говорить лишь о хорошем, чтобы его любимый мальчик не беспокоился лишний раз за него. Оба понимали, что конец совсем близок, несмотря на то, что врачи пытаются дать надежду на лучшее и скорое выздоровление. Мать продолжает верить, заглядывая каждый день к своему единственному сыну. Пытается разговорить его, жалуясь на своего мужа, но после переводит в шутку, от чего они оба начинают смеяться. Когда скоро твой единственный ребёнок уйдёт из жизни, начинаешь ценить проведённые с ним моменты ещё больше и стараешься осчастливить его, чтобы тот уходил с хорошими воспоминаниями и без сожалений. Хёнджин лишь сжимает его ладонь сильнее, пропуская мимо себя пару солёных капель. Ёнбок по-теплому улыбнулся, убрав слёзы с его щеки. — Хён, не плачь. Почему ты грустишь? — Я не грущу. С чего ты взял? — У тебя слёзы. Не ври мне, пожалуйста. — Ёнбок, — Хван упал на его колени, вопя во весь свой голос, не сдерживаясь. Омега тяжело прикоснулся к его голове, начиная перебирать короткие чёрные пряди на протяжении нескольких минут. Он ждал, когда Хёнджин немного успокоится, а после заговорил: — У тебя такие красивые волосы, хён. Мне всегда хотелось иметь такие же. Поделишься в следующий раз шампунем? Хван стал тише, немного ослабил свою хватку и отцепил руки от белого покрывала. Голову поднять было тяжело, но не сложнее того, как и с чем живёт сейчас Ёнбок, поэтому не стал придавать этому значения. Губы слегка дрогнули, приподнялись. Омега не изменился, всё также плохо шутит. — Я тебе могу целый магазин с этим шампунем купить. Только если ты мне достанешь карту постоянного клиента. — Хёнджин, дай мне свою руку. Альфа вздрогнул, медленно протянул свою свободную руку. Ёнбок чуть теряется; также медленно взял ладонь парня и поднёс к своим губам на долгие, как показалось Хвану, десять секунд. Ли засмеялся из-за милой реакции Хёнджина, который сидел с мгновенно покрасневшими щеками и широко распахнутыми, но всё ещё такими яркими глазами. — Я очень рад тому, что судьба свела нас вместе. Рад, что тогда мама отвела меня именно в ваш приют и забрали от туда Ёни. Пожалуйста, передай родителям, чтобы они заботились о ней дальше. — Ёнбок, не надо... Сердце пропустило удар, слёзы вновь накатывались на его глаза. Ли взглянул на них, пытаясь казаться серьёзным, но самому было тяжело держаться. Это невыносимо жить, зная что тебе осталось несколько часов, прощаться со всеми и видеть их слёзы, когда в душе и теле ломит слишком сильно, что даже не знаешь что из этого больнее. — В последнее время я вспоминал о том, как мы гуляли с тобой по городу и ходили друг к другу в гости. Это было весело. Особенно в дожди. Тогда мама ругала нас, но всегда делала очень вкусный чай. — Да, твоя мама всегда умела его хорошо делать. Я всё ещё не могу повторить его, хотя следую её рецепту. — У неё он неповторимый. Даже под маминым присмотром у меня получался самый обычный чай, который можно купить в магазине. — Завтра тогда я принесу тебе её чай и... — Хёнджин-хён, не приходи завтра. — Что? Почему? — Мне кажется, что завтра всё закончится — моё существование. Я не хочу, чтобы ты видел меня на последних секундах жизни. Но при этом мне так страшно, что я могу тебя не увидеть из-за слепоты. Страшно, что я останусь один в этот момент. Но лучше так, чем запомнится тебе таким слабым и беспомощным. Поэтому, пожалуйста, не приходи!» Хёнджин сделал последний глоток слегка остывшего напитка и поставил кружку на стол. В небольшом доме царила тишина, напоминая парню давно прошедшие дни из-за чего ему становится вновь слишком паршиво внутри. Мягкая игрушка, расположенная на его кровати, раньше приносила радость, и забирала чувство одиночества. Ёнбок подарил её на первый день рождение Хёнджина. Это был жёлтый цыплёнок с милой мордашкой в виде пару чёрных глаз и рыжего носа; округленный, чтобы легче было обнимать, и мягкий, словно недосягаемое облако. Еще давно Хван мог делиться с ней самыми сокровенными тайнами, разговаривать и рассуждать на различные темы. Он воспринимал его как нового друга, за которым нужно заботится и уделять достаточно много внимания, чтобы тот не чувствовал себя использованным и чужим в этой комнате. Сейчас же многое изменилось. Альфа подрос; начал хранить свои тайны глубоко внутри. Потребность в «мягком друге» перестала быть и на этот момент просто служит украшением и старыми добрыми воспоминаниями. Встав с подоконника, Хван подошёл к шкафу и достал от туда тёплую бежевую толстовку с черной курткой, выйдя из дома и направился в сторону круглосуточного магазина. Идти было недалеко, всего минут десять. Зайдя туда, альфа остановился возле холодильника, высматривая себе какой-нибудь дешёвый энергетик, пока не заметил краем глаза знакомую рыжую макушку. Повернув голову на 90 градусов, он увидел Феликса, который раскладывал продукты по полкам и, кажется, сам Хвана он не заметил, витая у себя в облаках. Только Хёнджин хотел подойти к нему, как тот встал с корточек и ушёл в другой конец магазина к стойке со всякими продуктами быстрого приготовления. Быстро схватив первые несколько банок энергетика, альфа направился в сторону Ли. — Я не знал, что ты работаешь здесь. Феликс от неожиданности закричал и уронил несколько пакетов рамёна, а как только успокоился и повернулся лицом к ухмыляющемуся Хван Хёнджину, вмиг растерялся, сел на корточки и быстро поднял упавшие пакеты, положив их на место. — Зачем так пугать? У меня чуть инфаркт не случился! —Прости-прости, я не хотел, — Хёнджин закрыл рукой свои губы и отвернулся немного в сторону, пытаясь скрыть свой смех, но выходит, равным счётом, ужасно. — Эй, пугаешь здесь людей, а тебе смешно? — Нет-нет, просто ты так забавно среагировал. Я правда этого не ожидал. — Ну-ну, конечно, — Феликс направился в сторону кассы, Хёнджин за ним, — Что ты здесь делаешь так поздно, хён? — У меня такой же вопрос к тебе, Феликс, — Хван положил энергетик на стойку, рассматривая всякие сладости возле кассы, — Разве твои родители не переживают за тебя? — Им на меня всё равно, — Ли взял первую банку, пробил её, — Без проблем отпустили, даже согласие дали. — Но почему? — всё-таки положил пару шоколадок следом на кассу. — Потому что они не хотят меня видеть. 5023 воны. Хёнджин достал из кармана свою карту и оплатил покупку. Новость его крайне взволновала. Но самому Феликсу будто уже всё равно на эту горькую правду. Он выглядел невозмутимо, спокойно дожидался чека, а после отдал его Хвану, поклонившись и поблагодарив за покупку. Если его теория верна, и Феликс и правда является братом Ёнбока, то тогда в корне не может понять почему они так поступают. На его памяти милая миссис Ли всегда ухаживала за своим сыном, и даже за маленьким гостем, вкусно угощала и пыталась как можно больше времени проводить вместе с ними, играя и рассказывая какие-нибудь истории из своей жизни. Чтобы такая милая женщина отвернулась от своего ребёнка по неизвестным причинам? — Слушай, Феликс, можно немного личный вопрос? — М, да, давай. — Вы же с Ёнбоком братья близнецы, ведь так? И вновь последовала та же реакция, что на детской площадке и кафе. Феликс замер, смотря в одну точку. Его тело начало дрожать, глаза резко потухли, в них образовалась чёрная дыра. Хёнджин испугался, не понимал такой резкой реакции на вопрос. Обойдя столик, Хван прижал к себе хрупкое тело Ли, гладил по голове, периодично перебирая его сухие, мёртвые волосы. Через пару минут он перестал дрожать, но отталкивать не собирался. Напротив, лишь прижался ещё сильнее к нему, ощущая защиту со стороны альфы. Это его успокаивало. — Я не виноват, что мы родились с одним лицом, — Феликс заплакал; его голос дрожал, — Не виноват в его болезни и смерти. Я сам не хотел приезжать, но у меня не было выбора. Они думают, что мне не тяжело с этим жить? У меня такое же лицо, что и у Ёнбока. Я не могу смотреть на себя в зеркало. Я вижу в отражении его, а не себя. Мама считает меня бессердечным, избалованным сынком, а отчим ненавидит меня за моё лицо. Он говорит, что лучше бы меня здесь не было. Хён, они хотели избавиться от меня, но только из-за Чонина я всё ещё здесь. Я не виноват во всём этом. Наверное, даже к лучшему, что я родился простым никому не нужным бетой, ведь как мама сказала, она не сможет воспитывать своих внуком с его лицом. Она не может не видеть во мне брата, как и я не могу не видеть в себе его. Это так ужасно, хён. Хёнджин не знал, что и думать обо всём этом. В его голове невольно возник образ миссис Ли и Ёнбока. Он знал, что она его сильно любила и всегда стояла горой за него, но почему-то никогда не говорила о втором сыне. На всех детских фотографиях омега был один или со своей мамой и биологическим отцом, у которого все лицо было перечеркнуто. Но ни на одной из них не было лица Феликса, будто его вовсе не существует. — Феликс, ты не Ёнбок. Вы совершенно разные, хоть и кажется с первого взгляда, что вы одинаковые. Я был его другом несколько лет и хорошо его знаю, но, как оказалось, недостаточно, потому что даже не подозревал, что у него есть брат. Сейчас же, смотря на тебя, я не могу сказать, что ты его копия. Даже ваши лица неодинаковые. У него не было стольких очаровательных веснушек на лице. Если не приглядываться, то можно их даже не заметить. Я плохо знаю тебя как человека, поэтому точно не могу сказать о твоём характере. Но Ёнбок был чистым ангелом: он добрый, мечтательный, заботливый. Даже когда он умирал, то в первую очередь думал о том, чтобы нам с твоей мамой не было больно прощаться с ним. Ёнбок решил умереть в одиночестве, чем в кругу своих близких. Но, что касается тебя... — Хён, — Феликс всхлипнул, медленно подняв свою голову. Их взгляды встретились. Выражение его глаз перестали казаться пустынными и потерянными. Сейчас они выражали отчаяние и внутреннюю боль, что таится глубоко в его душе. Раньше он встречал такой же взгляд несколько лет назад, поэтому может хорошо его отличить от других, — Ты многого не знаешь. Ёнбок на самом деле не был таким хорошим человеком, как ты его описываешь. — Что? С чего ты вообще это взял? Я общался с ним 5 лет и знаю о нём до мелочей. Ты не можешь говорить, что это не так. — Но ты же не знал, что у него есть брат близнец, — Феликс оттолкнул Хёнджина, вытерев рукавом свои слёзы, — Скажи мне, ты его любишь, так? — Да, я люблю его. Бета усмехнулся, переведя свой взгляд на кассовый прилавок. Из под стола, он достал маленькую бутылку воды, сделал несколько глотков и как-то печально взглянул на парня возле него. — Значит, ты тоже повёлся на его «ангельские» уловки. Что ж, не могу винить тебя в этом. Я и сам верил в него, пока не понял, что меня просто предали. Все эти его слова о том, что заберёт меня с собой и никогда не оставит оказаться лишь очередной его ложью. Ха, я был таким наивным. — Он не смог сдержать своё обещание, поскольку умер во время своей болезни. — Это тоже верно, хён. Но он даже и не хотел его выполнять. Ты прав, мы слишком разные. И я не хочу, чтобы меня сравнивали с ним, выставлял его чуть ли не святым, пока я с каждым днем угасаю в тени на его фоне. Я не хочу тебе зла, поэтому прошу, забудь о нём и перестань жить прошлым. — Ты же понимаешь, что я этого не могу? И какое тебе вообще есть до этого дело? — Не пойми меня неправильно, но Чонин тебе доверяет, а я доверяю ему. Он пусть и ещё совсем маленький, но хорошо понимает где друг, а где враг. Поэтому я и говорю тебе всё это. — Раз так, то тогда ответишь на мои вопросы? — Может быть, но не сейчас. Я всё ещё не привык доверять кому-нибудь. — Но при этом ты только что плакал на моем плече. — Мне нужна была поддержка! Я верю, что парень ты неплохой и поэтому расслабился. Тем более ты сам обнял меня в тот момент, когда мне это было необходимо. Какую ещё реакцию ждать от человека, который буквально отброс своей семьи? — Да, ты прав. Извини, — взяв свои покупки, Хёнджин подошёл к двери магазина, собираясь выйти, — Тогда, до скорой встречи. Передавай Чонину от меня привет. — Да, хорошо, хён. Альфа вышел, оставив Феликса одного в целом магазине. Сейчас им обоим нужно побыть в одиночестве, покопаться в своей голове и поразмышлять об о всём. Феликс пошёл в подсобку, поставил чайник и насыпал себе дешёвого кофе из пакета. В такое время посетителей обычно не бывает, поэтому можно немного отдохнуть и посидеть в одиночестве, которое Ли, на самом деле, любит. Именно наедине с собой можно оставаться честным и выкладывать невидимому другу все свои мысли, не боясь быть отчужденным и отвергнутым. Несколько лет подряд бета, остававшись наедине, начинал беседу с пустотой насчёт темы, которая волновала его в данный момент. Пусть это будет очередное нытьё о том, что он один в этом мире и даже его соулмейт не примет его из-за гребанного гендера беты. Даже если кроме как плакать и изливать душу пустой комнате без каких-либо плакатов на стене, как у обычных подростков или милых плюшевых игрушек, как у девочек, ему после этих разговоров становится намного легче и это главное. Может, это ненормально и стоит завести себе друзей в школе и начинать привыкать к социуму, только это не поможет. Один раз он доверился человеку, который по итогу просто захотел опозорить Феликса на всю школу и сделать изгоем. Ведь он же бета, которая как работать ни на что не горазд. Только Феликс никогда не комплексовал по этому поводу. Наоборот, он был рад, что ему не придётся вынашивать детей или иметь какие-то привилегии, мол «ты же альфа/омега, ты должен» и всё тому подобное. Он обычный бета, на которого всем наплевать и даже не рассматривают его как вариант быстрых отношений. И это замечательно, ведь не придётся убиваться и страдать по человеку, которого ты, может быть, любил и в итоге просто оказался игрушкой в его руках. Когда ты бета, то жизнь становится проще и дышать в этом чёртово обществе становится легче. Не знать, что такое течка или гон — просто замечательно. Конечно у него, как и другого любого человека, есть потребности, но они не обосновываются простым «инстинктом» и внезапным желанием из-за простой физиологии. Феликс и правда рад, что не родился как брат омегой. Только родители были совсем другого мнения об этом, но оно его не волновало. Да, он другой, но такой же человек как те же альфы и омеги. Феликс лишь может посочувствовать им, ведь у них есть всякие долги и обязанности перед кем-то, но не перед собой.