Why's it seem like you still want more?

— Думали ли вы в самом начале работы с Домиником, что он так быстро займет первые строчки чартов? — спрашивает интервьюер. Оливер коротко усмехнулся, проводя рукой по волосам и переводя взгляд на Доминика, сидящего рядом. Он молчит всего минуты две, но уже не может найти себе место, то и дело забирается с ногами на диван, а потом возвращается в прежнее положение. — Скажем так, он подавал большие надежды, — пожал плечами Сайкс. — Джордан Фиш, его менеджер, привез его аж из Донкастера на прослушивание, хотя на тот момент я находился в Нью-Йорке. Он сразу нам понравился, — рассказывал Оливер, улыбаясь. — На самом деле, я провалил прослушивание, — вставил-таки слово Харрисон, тут же получая от Оливера недовольный взгляд и хихикая с этого. — Что? Так и было! — Ого. И что же заставило вас поменять свое решение, Оливер? Сайкс снова улыбнулся, принимая беспечный вид и пытаясь игнорировать хитрый взгляд Доминика. — Джордан переубедил меня, и я решил дать Дому второй шанс. Оказалось, не зря. Он действительно очень талантливый. *** Когда камеры выключаются, а они выходят из студии, Оливер словно становится совершенно другим человеком. Улыбка пропадает с его лица, он ведет себя с Домиником холодно и отстранено, пока ему вдруг что-нибудь не понадобится. — Обязательно было подставлять меня? — раздраженно выдыхая, спрашивает Оливер. Он смотрит в окно, даже не поворачивается к Доминику, но тот уже чувствует себя не в своей тарелке. Иногда его же мысли не поспевают за тем, что он говорит, а когда Оливер еще и устраивает такие «серьезные разговоры», чувство вины не пропадает как минимум несколько дней. — Ты о чем? — с таким же безразличием хмыкает он, прекрасно понимая, о чем идет речь. Оливер злится, что Доминик разрушил его маленькую ложь о том, как он сразу разглядел в нем восходящую звезду. Как удобно он умолчал то, что ради карьеры музыканта Харрисон залез к нему в постель. — Об интервью. Ты совсем не думаешь, что можно говорить, а что нет. Ты уже популярен, Доминик, за каждым твоим шагом УЖЕ следят фанаты. Пора научиться вовремя закрывать рот. У тебя… У меня есть репутация. Я слишком долго шел к этому, чтобы кто-то вроде тебя одной неосторожной фразой разрушил ее, — Оливер переходит практически на шепот, чтобы водитель не слышал его, хотя всем вокруг давно известна специфика их отношений. — Ну, в таком случае, не стоило трахать меня тогда, — легко отвечает Доминик, чувствуя, как тут же напрягается Оливер. — И продолжать делать это до сих пор. Он ухмыляется, когда говорит это, пока Сайкс недовольно поджимает губы, бросает быстрый взгляд на водителя и отворачивается к окну, делая вид, что этого разговора не было. Доминик всегда знает, на какую тему давить, если нужно снять с себя все обвинения. Оливеру тяжело устоять, когда он буквально предлагает себя, и Харрисон этим пользуется. Секс с с продюсером дает много преимуществ, начиная от того, что Оливера можно заткнуть в любом споре, и заканчивая отдельными хорошими гостиничными номерами в турах. И единственным минусом во всей этой ситуации был тот факт, что Доминик влюбился и совершенно потерялся в том, кто кого использует, потому что Оливер, очевидно, ничего подобного к нему не испытывает. Он говорит то о Ханне, его татуировщице, то о Фрэнке, сессионном гитаристе одного из его подопечных, то в последнее время об Энди, совершенно заурядном и обычном мальчике на побегушках у них в студии. И если о первых двух Доминик слышал лишь из обрывков разговоров Оливера с Джорданом, то флирт с последним пару раз видел своими глазами. И, честно говоря, тогда этого Энди хотелось хорошенько приложить лицом о стену. — Я надеюсь, ты меня услышал, — напоследок произнес Сайкс, прежде чем Доминик вышел из машины, хлопнув дверью. Конечно, услышал. Но сделает он все, как и всегда, по-своему. Оливер не замечает его. Харрисон не тупой и не слепой, прекрасно понимает, что нужен ему, скорее всего, только в качестве машины для заработка денег, да увлечения на ночь, но почему-то не теряет надежды на их «долго и счастливо». Он снова ведет себя вызывающе, громко, слишком экспрессивно, только чтобы Оливер уделил ему хоть немного внимания, только чтобы он в очередной раз заметил его и исполнил все капризы. Доминику нравится, когда Сайкс выполняет все его просьбы. Это напоминает настоящую заботу, так что постепенно он просит все больше и больше, без конца повышая запросы. Только почему-то лучше от этого он себя не чувствует. Оливер тратит на свою золотую звездочку кучу денег, но Доминику это совсем не приносит удовольствия. Если бы он мог, он бы обменял и новую машину, и квартиру в Лос-Анджелесе только на то, как Оливер улыбается Энди и говорит «спасибо», когда тот приносит кофе. Какой смысл во всей этой славе и деньгах, если он все равно чувствует себя несчастным, если никогда в жизни Сайкс не посмотрит на него таким влюбленным взглядом, каким смотрит на простого стажера. Оливер давно перестал вестись на манипуляции. Как бы Доминик не заигрывал с ним, что бы ни предлагал, желание в глазах Сайкса сменилось равнодушием. — Ты сегодня был необычно тихим. Что-то случилось? — обыденным тоном, без капли беспокойства в голосе спрашивает Оливер, собирая вещи и отключая аппаратуру. — Нет. Все как всегда, — отзывается Доминик. Он сидит на стуле, забравшись на него с ногами, и курит, крутясь из стороны в сторону. Оливер недовольно цокает языком, подходя ближе и выхватывая сигарету из его руки. — Мы не курим в студии, — напоминает он, затушив сигарету. — Почему не идешь домой? Уже поздно. — Я не знаю, — честно отвечает Харрисон, устало потирая лицо ладонями и втайне надеясь, что Оливер как-то угадает, что он чувствует. Но Оливер лишь пожимает плечами и, прихватив джинсовку, идет к выходу. — Значит, выключишь свет и закроешь дверь. До завтра. — Стой. Оливер удивленно оборачивается, наблюдая, как Доминик встает и подходит ближе. — Я просто… — начинает Харрисон, смущаясь, что совершенно не было характерно для него, и вместо продолжения вдруг подается вперед, надеясь, что поцелуй объяснит все лучше, чем он. Но вместо губ Оливера он ощущает его руку, уперевшуюся ему в грудь. Доминик поднимает на него взгляд, ожидая увидеть злость, но вместо этого сталкиваясь лишь с сочувствием и жалостью. — Дом, не надо, — мягко говорит Оливер, опуская руку, а у Харрисона все внутри переворачивается от этого простого сокращения его имени. — Заканчивай это все. Ничего не получится. То, что было между нами… — Я люблю тебя, — неожиданно вырывается у Доминика, и он тут же прикусывает язык. Какая глупость, его мысли снова не успевают за его языком. — То есть… — Просто не надо, — качает головой Оливер после небольшой паузы. — Я теперь встречаюсь с Энди, если тебе эта информация поможет это пережить. Сердце падает куда-то в низ живота, когда Доминик слышит устное подтверждение своих давних догадок. — Ясно… — почти шепотом отвечает он, борясь с комом в горле. — Я просто думал… Не важно. Оливер ничего не отвечает, выходя за дверь. Доминик слышит его удаляющиеся шаги, потом как хлопает дверь, и в студии наступает полная тишина. Харрисон остается совсем один.