One Golden Glance (it's a kind of magic)

Комментарий переводчицы: Все комментарии и сноски, которые содержатся в оригинальном тексте, приведены после соответствующих абзацев, потому как помещать их в конец без гиперссылок и заставлять вас каждый раз мотать фанфик было бы форменным свинством с моей стороны. Ссылки на мои комментарии обозначены цифрами. Их можно будет посмотреть после текста. ___________________ Подвозить ангела до дома после ужина в хорошем месте было особенным видом удовольствия для Кроули. Увлекательная беседа этих двоих почти сразу же сменялась жалобами, как только Кроули садился за руль. Впрочем, он не только не переживал по этому поводу, но даже и наслаждался особенно удачными возгласами Аризафеля. Периодически он съезжал в сторону пешеходов, чтобы вызвать из уст последнего экспрессивное «о господи боже мой». Всегда приятно, когда аудитория ценит уровень твоей порочности. Конкретно этой ночью, однако же, демон начинал чувствовать головную боль где-то у основания позвоночника. Он задумался над тем, могла ли она возникнуть из-за всевозможных упоминаний Божьего имени, на которые уходящим вечером расщедрился его компаньон. Затем он распознал это ощущение. Резко взвизгнув по тормозам, он съехал на обочину: Азирафель никогда бы не простил ему нечаянного развоплощения. «Не — смей — водить — мою — машину», — сумел выдать он, прежде чем испариться в серном водовороте*. Он материализовался в каком-то месте, которое было похоже на плохую съёмочную площадку. Мда, очевидно, кто-то нашёл руны, чтобы изобразить пентаграмму и призывающий круг, но эти идиоты додумались нарисовать их мелом. Комнату освещало приличное количество свечей, и свет лежал на каждой поверхности, начиная от грустно расположившейся на подоконнике коробочки с травами и заканчивая захламленной барной стойкой, отделяющей кухню от гостиной. Каждый из пяти юных призывателей также держал свечу, но, насколько Кроули мог судить, они не были освящёнными. Всего лишь обычный парафин из ближайшего магазина, даже не воск. И он пах**. ______________ * Азирафель водил машину Кроули ровно один раз. Это было в 1987 году, когда у Кроули случился приступ безумия и он решил, что существо, которое старше самого мира, просто обязано уметь водить автомобиль. Каким-то образом, несмотря на скорость в восемь километров в час, Азирафель умудрился врезаться в телефонный столб, хотя Кроули кричал, чтобы он повернул треклятый руль. Бентли заслуживала лучшего. ** От свечей просто несло жасмином. Что ж, могло быть и хуже. ______________ «Твою ж мать!» [1] — темнокожий парень с шестью пирсингами в каждом ухе уронил свечу, которую держал. Она погасла, но воск растёкся недостаточно далеко, чтобы достичь мелового круга. Это не имело значения. Кроули уже знал всё, что нужно было знать, чтобы выбраться из своей маленькой тюрьмы. «У нас получилось», — прошептала бледная худенькая девушка. Предводительница пятёрки вышла вперёд, её красные волосы отсвечивали в пламени свечей: «Внемли, демон Ада! Говори с нами, ибо я приказываю тебе!» «Да-сссс?» — прошипел Кроули, демонстрируя ей язык. Парень справа (который явно не осмеливался уже отступить, как бы ни хотел) тяжело сглотнул. Его руки подрагивали. Капля воска от длинной круглой свечи упала прямо на мел, но этого не вполне хватало, чтобы разорвать круг. Что ж, Кроули никуда не торопился. Тем более что ждать ему оставалось не дольше трёх минут. «Мы хотим заключить сделку», — объявила предводительница. «Да нет, не хотите, — Кроули махнул рукой в сторону книжной полки, полной невыразимо толстых и столь же невыразимо скучных текстов, скрытых под яркими обложками, уютный старый диван и дешёвый журнальный столик. — Американцы, да? Студенты. Развлечься желаете. Он уж точно не хочет заключать сделку на свою бессмертную душу. Просто впечатлить тебя пытается. И сейчас ему стоит задуматься: а стоит ли возможность с тобой покувыркаться (и то, если ему повезёт) всех адских мучений, которые будут потом. Ну как, панк? Достаточно в себе уверен, чтобы пойти на такое?» Всё, что потребовалось, — эффектный взмах пальцем. Одна лишняя капля воска на полу — и круг разорван. Кроули шагнул вперёд. Дрожащий парень схватил крест с журнального столика: «Назад в круг, демон!» Кроули ухмыльнулся и поджёг деревяшку. Парень завизжал и уронил крест на пол; тот треснул, раскололся напополам и потух. «Надо верить по-настоящему, чтобы это сработало, малыш. Нужны особые намерения и действия. С мелом и свечами вы только пожар устроите. Так что либо рисуйте круг своей кровью, либо не тратьте время! Надеюсь, ваша квартирка застрахована!» * __________ * Демоны не изобретали саму идею страхования, но Кроули внёс определённый вклад в разработку некоторых идей. И он был абсолютно уверен, что пятерым детям не возместят убытки от пожара, вызванного свечами, которые зажгли они сами. В конце концов, это вряд ли можно было квалифицировать как стихийное бедствие. __________ Прежде, чем Кроули успел сказать что-то ещё, бледная девушка оказалась прямо перед ним. «Я хочу заключить сделку». Она была маленьким существом настолько изящного телосложения, что лёгкий ветерок сдул бы её без труда. Но глаза были яркими и глядели ровно. Кроули чувствовал твёрдость её намерений, которая исходила от этих глаз во все стороны, как свет от маяка. «Тебе что, экзамен по географии сдать нужно или что-то в этом роде?» «Я хочу жить». Кроули приподнял солнцезащитные очки, чтобы получше рассмотреть её. Она не дрогнула. Злокачественные образования поразили каждую кость в её теле, пробираясь по крови, заражая органы и поражая сердце. С чего бы ей бояться жёлтых глаз? «Рак». «Да». Кроули отвёл взгляд и подошёл к окну, как будто заинтересовавшись книгами на полках: «Сколько тебе? Двенадцать?» «Девятнадцать». «О, девятнадцать! Прошу прощения, Мафусал![2] Девятнадцать лет — это же уйма времени! И на что ты её тратишь? Тело накачано химикатами. Ты просто увядаешь, как осенний сад». Растения на подоконнике, почувствовав неминуемую опасность, тут же оживились. Поникший базилик стал зелёным и пышным. Тусклый розмарин наполнил комнату ароматом, не уступавшим запаху горящих свечей. Мята, в которой сохранилось жизненной силы чуть больше, чем в остальных, выросла почти на восемь сантиметров [3] и распустила несколько новых листьев. «Слушайте, детишки, я просто хотел вас немного попугать и уйти. Вам нужно понять: вызывать демонов опасно. Действительно опасно, по-настоящему. Вызовите демона — и ваши кости перестанут прятаться за плотью, потому что её сожрут либо личинки*, либо мухи**, которые вылупятся внутри вашего мозга. Мы не джинны. Не исполняем желаний. Вы не получите от демона ничего, кроме предательства и пыток». _______________ * Хастур ** Вельзевул _______________ Девушка продолжала стоять и смотреть на Кроули. «Ладно, — сказал он, откладывая книгу и неторопливо направляясь в другой конец комнаты. — Хорошо». Она не сдвинулась даже тогда, когда он уже явно пересёк границы её личного пространства. «Рак, — он шипел, и кончик его языка был достаточно близко к её лицу, чтобы можно было почувствовать вкус змеиного яда, — должен СГИНУТЬ. ПРЯМО. СЕЙЧАС». Девушка не вздрогнула. Рак, напротив, решил, что с него хватит, и убрался восвояси. На всякий случай Кроули стёр следы всех лекарств из организма девочки. Должно быть, именно они заставляли её чувствовать себя так ужасно. Наконец она сдвинулась с места. Посмотрев на свои руки, согнула и разогнула пальцы, покраснела и усмехнулась, совсем как Азирафель, когда Кроули случайно говорил что-то милое. «Спасибо, — сказала она. — Спасибо вам». «Не стоит, — Кроули снова опустил очки на нос. — Серьёзно, даже не смейте никому об этом рассказывать. Никогда. До костей сожгу, если хотя бы подумаете о том, чтобы снова вызвать меня! И семьи ваши прокляну на ближайшую тысячу лет. Предупреждаю сразу!» «А что с моей душой? — спросила больная раком девушка. — Теперь я должна отдать вам свою душу, ведь так? Вы же мне дадите срок? Десять лет или что-то вроде того». «А зачем мне человеческая душа? — нахмурился Кроули. Подойдя к барной стойке, он придирчиво осмотрел бутылки. Для студентов у них был довольно неплохой ром, который стоял на верхней полке. Наверное, ездили на каникулах на Барбадос или Гаити, чтобы поработать волонтёрами пару-тройку часов, а остаток времени проваляться на пляже с чувством выполненного долга. — Отправляйтесь в Ад, если хотите, но меня вы там не найдёте. С другой стороны, в Р… другом месте не лучше. Все эти небесные хоры, и даже выпить нельзя, когда это даже и жизненно необходимо. Послушайтесь совета, детишки, и живите как можно дольше. На Земле прекрасно». «Так что вы возьмёте с меня?» «Ась?» «Демоны ведь не джинны. Я должна расплатиться». Трое остальных ребят* собрались позади лидера, наблюдая, ожидая и пытаясь понять, пора уже бежать или нет. Взгляд карих глаз больной девушки не отрывался от Кроули. Тот задумчиво посмотрел на мяту. ___________ * Парень с пирсингами, нервный и ещё один, о котором Кроули не мог сказать ничего особенного. ___________ «Кажется, кто-то в этом доме считает, что умеет готовить мохито». У неё хватило наглости рассмеяться: «Я стала кем-то вроде бармена для друзей с тех пор, как мне запретили пить». «Что ж, теперь ты можешь выпить, если захочешь, но сначала сделай мне коктейль». Смешав мяту с лаймом, расположив их по ободку бокала и добавив точно выверенное количество льда, девушка довольно быстро доказала, что действительно умеет готовить мохито. «Слушай, а как тебя зовут?» — Кроули в принципе мог продолжать звать её больной девочкой. Обычно он не удосуживался запоминать имена отдельных людей, но уважал того, кто мог сделать сносный напиток. «Ева», — ответила она. «Отличное имя! — Кроули не мог не улыбнуться. — О, просто прекрасное имя! И как же ты отличаешься! Я встречал её однажды, Еву, ну ты понимаешь. Твою родительницу. То есть прапрапра… и ещё много раз «пра-» родительницу». «Серьёзно?» — девочка отреагировала через некоторое время после того, как следовало сказать что-либо, ведя беседу, но Кроули ждал этой фразы. «Абсолютно, — он развалился на диване с бокалом в руке. — До сих пор не понимаю, что во всём этом было такого плохого. Это только лишь яблоко. В любом случае, всё основывается на знании разницы между добром и злом. Вы не смогли бы построить общество, не зная этой разницы. Не придумали бы правил специально для того, чтобы их нарушать». «Разве?» — лидер сделала себе гимлет [4] с водкой и уселась в кресло. «Ты что, на философском учишься?» — спросил Кроули. Она улыбнулась. «Нет. Политология». «А, всё равно одно и то же», — Кроули устроился поудобнее.* ______________ * По идее это делало её будущим политиком и прямой целью для Искушения. Но Кроули слишком нравился его напиток. ______________ Шесть мохито спустя один из парней стал настойчиво расспрашивать Кроули об Оскаре Уайльде: «Но если вы лично знали Шекспира, то должны были…» «Нет. Ни в коей мере. Можете спросить Зирх… Азирф… одного из моих друзей. Я его проспал. Не ревновал, нет, просто хотел поспать. И вы можете танцевать гавот с кем угодно в каких угодно клубах. Мне всё равно. Спать великолепно». «Вы проспали… Оскара Уайльда?» «Весь девятнадцатый век, если быть точным, — сказал Кроули. — Ангел был… то есть не был… в общем, это был отвратнейший век. Даже машины ещё не придумали. О, машины прекрасны». «Мы даже не говорили о технике, — сказал парень с пирсингами. — Вот по-вашему, каким было величайшее изобретение в истории человечества?» «Машины, — Кроули кивнул и взял ещё один бокал из рук Евы. — Я ведь уже сказал. Машины прекрасны. Летят по дороге, как ничто другое. Просто сумасшедшая скорость! Вот раньше, раньше приходилось везде ходить. Или летать. Или вообще спускаться в Ад, чтобы подняться на поверхность в другом месте. Жуткая морока на самом деле. Только подумайте: спускаться Туда, чтобы попасть в Глазго или ещё куда-нибудь! А ведь это даже не далеко! И до автомобилей ещё оставалось долго. Целые годы. Глазго! Готов ставить что угодно: лучше машин ничего нет! Побьёмся о… обо что-нибудь». «Обо что побьёмся?» «Об эту штуку. Вы же люди, вы должны знать». «Мы не дерёмся обычно, — сказала красноволосая девушка-политик. — Так вот, насчёт путешествий до изобретения машин…» «Ой, да нет. Ну же. Вы же люди, вы должны знать. Эта штука, об которую вы бьётесь. Как её?» Одна из стен дома рассыпалась в щебень, когда с небес спустилась фигура, сияющая благословенным огнём. Пылающий меч в его руке бушевал праведной яростью каждой из войн, когда-либо пережитых человечеством. За спиной простёрлись крылья, и они сверкали чистотой, как душа, крещённая перед самой смертью и не успевшая ещё нагрешить. На нём был клетчатый галстук-бабочка*. ______________ * Ага, серьёзно. ______________ Кроули вальяжно ему улыбнулся: «Ангел, давай. Ты должен знать. Люди. Что это такое, обо что они бьются?» «Об заклад, дорогой мой», — сказал Азирафель, позволяя ногам мягко коснуться земли.[5] «Дааа! Об заклад-ссссс! — и тут что-то едкое пощекотало кончик языка Кроули. Он обернулся, чтобы увидеть нервного парня. — Ты что, только что обмочился? У тебя нет уборной? Я думал, они у всех сейчас есть. О, уборные просто шикарны, они… они почти так же прекрасны, как машины. Спросите ангела, он подтвердит. Ну скажи им. Скажи им, что уборные почти так же восхитительны, как машины, потому что почти нигде теперь не пахнет мочой!» Дети смотрели на Азирафеля, от которого веяло едва заметным разочарованием с тех пор, как священный огонь угас. «Водопровод, канализация и уход от антисанитарии спасли большее количество людей, чем всё остальное с момента появления цивилизации. Ты должен помнить, как изменило Рим появление акведуков. Или, например, ту ужасную вспышку холеры на Броад-стрит». «Неа, не помню. Я её проспал». «Ну, это было очень плохо. Просто кошмар. Поверьте мне на слово: хорошая чистая вода намного важнее, чем возможность перемещаться чуть быстрее и при этом загрязнять атмосферу сгоревшей нефтью. Лошади были абсолютно прекрасным средством передвижения. Незачем было создавать эти двигатели, отравляющие воздух». «Лошади были ужасны». «О, да. Они правда никогда не любили тебя, дорогой мой. Давайте на этом и остановимся. Ты же абсолютно пьян». Казалось, какое-то обвинение прозвучало в том тоне, которым Азирафель сказал «пьян». Как будто быть пьяным — это не одно из вероятных его состояний. «Это всё мохито», — Кроули языком нащупал соломинку. Прошла минута. Потом он заметил, что именно держал в руках Азирафель. «О, давно его не видел. Ни разу с Апк… Апкалп… того аэродрома». «Эээ, да. Я подумал, что он мне поможет против тёмных сил, взявших тебя в плен. И уж никак не ожидал, что ты будешь пить здесь с американцами!» «Да что ты бесишься?» «Я не бешусь! — Азирафель топнул ногой.* — Я просто думаю, что даже обычно ты ведёшь себя более порядочно и мог бы хотя бы удосужиться позвонить и сказать, что тебя не убил и не околдовал какой-нибудь жуткий колдун! Знаешь, я абсолютно не хотел тратить нервы и силы на всё это. Я слишком мягкий. Меч — это не для меня». ______________ * Он абсолютно точно был в бешенстве. ______________ Потягивая мохито, Кроули растянул свою ногу ровно посередине между Евой и разгневанным ангелом. Споткнувшись, она сделала шаг. «У Евы рак». «Ой! — настрой мгновенно пропал, и Азирафель сунул уже не пылавший меч под мышку. — Бедная девушка. И ведь вы так ещё молоды! Но я уверен, что без труда смогу… — тут ангел прервался, чтобы повернуться и пробуравить взглядом Кроули. — У неё нет никакого рака. Не могу поверить, что ты пытаешься манипулировать моими тонкими чувствами с помощью такой очевидной лжи!» «Я её вылечил, — и Кроули помахал своим бокалом. — Мы празднуем». «И всё-таки ты должен был позвонить», — повторил Азирафель, но Кроули видел, что его голос уже теряет твёрдость. «Будете мохито?» — голос Евы понизился до шёпота; казалось, Азирафель её сейчас пугал больше, чем Кроули за всё последнее время. При этом в ней чувствовались задатки настоящей искусительницы. Кроули это нравилось. Ангел окончательно смягчился: «Спасибо, моя дорогая, это очень любезно с вашей стороны. Вижу, что мне стоит наверстать упущенное». Он прищурился (именно прищурился, а не нахмурился), глядя на Кроули. Демон тут же сел, поливая своим напитком пол и снимая очки: «Мне протрезветь?» «Нет-нет, пусть всё останется как есть, — Азирафель тяжело вздохнул. — Ты достаточно развратил эти юные души, проклятый змий, и я теперь просто обязан ослабить твоё влияние на них. Не слишком много газировки, моя дорогая, она в нужной пропорции должна лишь чуть-чуть зашипеть». «Льда тоже не слишком много? — Ева уже приходила в себя. — Я ведь всю ночь наливала мистеру Кроули». «Совершенно верно, дорогая, — Азирафель доброжелательно улыбнулся. — Итак, какими же ухищрениями этот подлец, мистер Кроули, заставил вас его развлекать? Мой долг — противостоять ему во всех делах, а я очень серьёзно отношусь к своим обязанностям. Он, наверное, и не сказал, что из нас двоих хороший я». «Ну, он… А вы правда знали Оскара Уайльда?» — пирсингованный говорил так, будто был готов вот-вот упасть в обморок». «Кого, Оскара? О, да! Милейший человек! — светло улыбнулся Азирафель. — Мы отлично поладили. Не знаю, чем он не угодил Кроули. Ему обычно нравится всё театральное». Кроули щёлкнул зубами.* ______________ * На самом деле Азирафель, конечно, знал истинную причину, по которой Уайльд не угодил Кроули. ______________ «Вы ангел, — сказала студентка-политик. — А он демон». «Понятное дело», — сказал Кроули, всё ещё немного раздражённый из-за того, что из людей вырастают отвратительные драматурги, которые наверняка не были ни капли не красивыми и нисколько не остроумными, как все про них говорили. «Но вы двое…» «О, мы очень долго были Врагами. Ну, знаете, Кроули дурачил бедных людей при первой возможности, я возвращал на путь истинный». «Господи, они были Врагами», — пробормотал пирсингованный в сторону пятого человека, во внешности которого не было ничего примечательного.* ______________ * Правильнее было бы сказать, что у него не было отличительных черт, которые привлекли бы внимание Кроули. И хотя эти люди были друзьями, готовыми потратить триста долларов на свечи, чтобы утешить больную соседку, они вскоре обнаружили, что они также были друзьями, которым нравится оставаться в живых. Быстро осознав, что их лучший шанс выжить — это не привлекать внимания, они усердно работали над тем, чтобы оставаться незамеченными. Позже, в качестве штатных профессоров, они напишут академическую книгу по теории игр, которая очень понравится Азирафелю, хотя тот никогда и не узнает, что встречался с авторами. ______________ Тот вежливо моргнул. «Сейчас мы, конечно, женаты», — сказал Азирафель. «Наш дом взорвал ангел, который потерял своего мужа», — это был мальчик с мокрым пятном на брюках. Он был как будто немного не здесь. «Но оно того стоило», — глаза Евы сияли, и она протянула Кроули ещё один бокал. Кроули посмотрел на разрушенную стену. Он видел непозволительно много лужаек, улиц и соседских домов для того, кто чисто технически сидел внутри дома. Откуда-то сверху упал кирпич, и за ним посыпалось немного штукатурки. «Думаю, что смогу это исправить», — сказал он, найдя языком соломинку. «О, позволь мне», — Азирафель опередил его. Стена мгновенно выросла, превратившись в чудесный уголок для чтения с большим панорамным окном, милыми шотландскими занавесками и уютным креслом — ничего из этого, конечно, здесь раньше не было. В завершение исчезли меловые круги, а каждая из свечей оказалась обрамлена огнеупорным подсвечником. «Я натворил бед, мне и разгребать». «Мы вызвали демона, чтобы вылечить Еву от рака, а его муж-ангел наколдовал нам мебель», — сказал нервный парень. Его руки дрожали и были заметно пустыми. «Ему определённо стоит выпить ещё», — услужливо подсказал Еве Кроули. Азирафель нахмурился. «Мне кажется, мы учим их плохому, дорогой». «Я не учу, — Кроули сделал глоток. — Я не какой-нибудь там учитель. Мы просто разговариваем. Это они начали спрашивать о машинах и всём остальном. Машины прекрасны». «Я не это имел в виду, любовь моя». Азирафель пригубил свой мохито и удивлённо повернулся к Еве. «Что ж, просто восхитительно! У вас настоящий талант, юная леди». «Я же говорил», — сказал Кроули. Поднявший руку, чтобы пресечь дальнейшие разговоры, Азирафель был похож скорее на продавца книг, отказывающегося от третьего куска торта, чем на властного ангела-Начало. «Прошу прощения, но я определённо должен сказать, что вы очень сглупили. Если уж собирались вызвать демона, то следовало нарисовать круг, смешав при этом жертвенную кровь и освящённую землю, лучше всего из могилы святого. Дети, у вас нет даже святой воды в доме!» «Конечно, давайте, ещё святую воду принесите, вы же собираетесь убить демона!» — Кроули надеялся, что его лицо достаточно передало, насколько глубоко он был оскорблён.* ______________ * Вероятно, у него и получилось бы, сними он очки или хотя бы сядь прямо. ______________ «Дорогой мой, ты можешь сказать мне имя хотя бы одного демона, оставить которого в живых после такого унижения, как вызов, было бы безопасно для людей?» «Хм, — сказал Кроули, — Эээ… ну, я! Например». «Это скорее подтверждает мою точку зрения, дорогой». «Мы не будем больше этого делать, — сказал нервный парень. — Никогда. Клянёмся». Улыбка Азирафаэля осветила комнату. «Тогда все в порядке. Итак, что вы хотели знать об Оскаре?» «Никто не хочет говорить о твоём грязном, вонючем, неангельском флирте с Оскаром Уайльдом», — проворчал Кроули. «Я хочу поговорить о вашем флирте с Оскаром Уайльдом», — сказал пирсингованный, предав Кроули так ловко и полностью, как сделал бы любой демон. «Мы, конечно, встретились весной», — начал Азирафаэль. «Это просто наказание». Кроули был демоном. Он знал всё и даже больше о различных видах наказаний. «За что ты так со мной?» «О чём ты?»* — и Азирафель продолжил говорить о давно умерших, никому не известных и не интересных литераторах. Это продолжалось часа три. И люди, которые должны были быть преданы Кроули после того, как он за весь вечер не убил их, слушали его с восхищением, как маленькие вероломные предатели. ______________ * Конечно, Азирафель понимал, о чём идёт речь и, разумеется, делал всё это намеренно. ______________ Дуясь, Кроули выпил всё их спиртное и даже не смеялся над большинством шуток Азирафеля. В конце концов, из них двоих именно он был подлым. ______________ Прим. пер.: [1] В тексте встречается довольно много обсценной лексики, но я взяла на себя смелость попробовать обойтись без неё с сохранением общей эмоциональной окраски выражений героев. Надеюсь, вы мне простите эту вольность. [2] Мафусал (Мафусаил) — согласно Библии, один из праотцев человечества, отец Ноя. Прославился тем, что прожил 969 лет. [3] Опустим мили, дюймы и прочие непонятные русскому читателю единицы измерения. [4] Гимлет (буравчик) — алкогольный коктейль, состоящий из четырёх частей джина или водки и одной части сока лайма [5] В оригинале обыгрывается американское выражение «to bet dollars to doughnuts» (досл. «ставить доллары против пончиков», рус. «спорить на что угодно/биться об заклад»). Весьма символично, что Азирафель появляется именно в тот момент, когда нужно напомнить про пончики