Коварная невинность

      Дана часто пытались соблазнять. Надо отдать девушкам должное - они проявляли недюжинную смекалку и изобретательность. Иногда, правда, их приёмчики и импровизации выглядели скорее смешно или нелепо и приступа сексуального вожделения не вызывали. Впрочем, чаще девушки производили должный эффект. Например, используя для этого самое распространённое подручное средство - еду: о, что вытворяла одна его подружка с бананом! Основываясь на своём опыте, Дан полагал, что для успешности мероприятия девушке необходимо было обладать терпением, аккуратностью (сыплющиеся на стол кусочки или ярко-алая помада, размазавшаяся по белой мякоти банана, могли вызвать обратный эффект), ну и знанием предмета (девушка должна уметь не просто включить мужскую фантазию, но и пообещать совершенно определённые удовольствия).       Именно поэтому сейчас Дан кутался в благославенно длинный кожаный пиджак с претензией на рок-стиль и искренне недоумевал. То, что происходило на его глазах, назвать эротичным не отважился бы даже очень пьяный озабоченный гей. Аккуратностью Арсение не заморачивался и уже успел испачкать кремом не только пальцы, но и небритую щёку. Вместо того, чтобы просто кусать несчастный бисквит, он принялся зачем-то его вылизывать: сначала слизал аляповатую и чуть покосившуюся жёлтую розочку с вершины, а потом длинным движением прошёлся языком по торцевому боку. На соблазнение это походило не больше, чем тарантул на удава. Дану и вовсе упорно напоминало сцену вылизывания кошкой своего детёныша. И тем неожиданней для него оказалась реакция его собственного тела.       Брюки - модные, подобранные, чтобы выгодно обтянуть его бёдра, стали немилосердно тесными. А Дан ещё и взгляд от надругательства над пирожным оторвать не мог, провожая кончик розового языка, то зарывающегося в белоснежный крем, то исчезающего между двумя ярко блестящими полными губами.       - Хочешь? - к губам Дана прижался кремовый бок пирожного, хорошо хоть противоположный облизанному. Видимо, Арсение истолковал его голодный взгляд по-своему.       Дан отстранился.       - Нет.       Он хотел. Очень хотел. Вот только не эту углеводную бомбу.       Арсение пожал плечами и сунул пирожное в рот целиком.       - Хомяк, - прокомментировал Дан оттопыренные щёки.       Мельком поймав своё отражение в зеркале, Дан заметил след чего-то белого на губах. Ах да, крем! Он облизнулся, красочно представляя, чем ещё могли быть эти следы.       - Что происходит? - мягко спросил Раду, почти зажав Дана в гримёрке.       - О чём ты? - в первый момент Дан даже не понял, о чём именно спрашивал товарищ.       - Что произошло между тобой и Арсом? - уточнил Раду.       Дан нервно сглотнул. Конечно, это было делом времени. Его реакцию непременно должны были заметить. Хорошо, что это всего-лишь Раду.       - Ничего, - буркнул Дан, мысленно добавляя: "К сожалению".       - Не ври! Я же вижу, как ты от него шарахаешься. Вы что, поругались?       - Нет!       Взгляд Раду доверия не выражал. И Дан объективно понимал, что причины этому имелись. Он ведь пытался, действительно пытался переключиться с неожиданного сексуального раздражителя на другие, более подходящие объекты. Но ни его старинная знакомая, с которой они изредка проводили время для взаимного удовольствия, ни случайная незнакомка в клубе, ни даже подруга его сестры, с которой он несколько раз прогулялся, вынужденный терпеливо выслушивать её трескатню, ситуацию не улучшили.       Стоять рядом с Арсение даже на сцене стало почти невыносимо. Касаться его - невозможно. Раньше Дан довольно часто и невинно мог положить руку товарищу на плечо или похлопать по спине. Но сейчас каждое прикосновение отдавалось прямиком в пах, вызывая пожар.       - Дан... - начал Раду угрожающе, - Не веди себя как...       Дан зарычал. Только нравоучений ему не хватало для полного коллапса!       - Раду! Ты раздуваешь из мухи слона. И делаешь совершенно неправильные выводы!       Дверь распахнулась, явив товарищам удивлённого Арсение.       - Вы чего орёте?       Дан, сверкнув глазами на Раду, энергично зашагал к немного растерявшемуся Арсение и обнял за плечи, прижимая к себе. Судя по сдавленному выдоху - чересчур крепко.       - Вот, видишь, я не шарахаюсь. Всё у нас отлично! Надеюсь, больше ко мне претензий нет?!       Отпустив товарища, Дан стремительно выпорхнул за дверь.       - Понятия не имею, что это сейчас было, - задумчиво протянул Арсение, - Но перерыв закончился и нам пора на сцену.       Дан метался по гостиничному номеру, как запертый в вольере кот. Это не могло больше так продолжаться! Если бы он просто любовался улыбкой Арсение, пусть даже со всеми этими бабочками в животе и другими симптомами клинического заболевания, в народе именуемого "влюблённость", жить было бы проще. В конце концов, определить это чисто внешне было б сложнее. Дан не обязан кому бы то ни было открывать, что творилось в его душе. Да ещё и при благоприятных условиях подобные переживания могли и пользу принести, подстегнув вдохновение. Но организм предал Дана, выдавая яркую физиологическую реакцию. И вот это было по-настоящему мучительно. И компрометирующе.       А сегодня стараниями Раду, вмешавшегося в совершенно не своё дело, пришлось свернуть политику избегания. На сцене всякий раз, ловя на себе взгляд Раду, Дан перемещался поближе к Арсение. Под конец он даже начал опасаться, что уже тот начнёт шарахаться от Дана. Сначала Арс не замечал поползновений в своё личное пространство, потом смотрел на Дана вопросительно, но тот ничего не предпринимал, и Арсение не выдержав, улучив минутку, когда Раду вступил соло, он вытянул руку с микрофоном максимально далеко и шепнул Дану, заставив немного прогнуться в пояснице от зародившейся в ней жаркой волны: "Я что-то не так делаю?". Пришлось тоже отодвигать микрофон и шёпотом заверять повеселевшего Арсение, в отсутствии нареканий.       Нужно было что-то решать.       Но как?       Для начала хотя бы поговорить с Арсение.       Не давая себе передумать, Дан решительно вышел в коридор. Он, привыкший контролировать все процессы группы, в том числе и административные, прекрасно помнил, какие цифры должны быть на двери Арсение. Но на пороге возник растрёпанный Раду, облачённый только в скучные серые боксёры. На секунду Дана обожгло волной ядовитой ревности - какого чёрта голый Раду среди ночи делал в номере Арса?       - Я Арса ищу, - хмуро пояснил Дан.       - У меня? - удивился Раду.       - Вообще-то его тут регистрировали.       Раду равнодушно пожал плечами.       - Наверное что-то перепутали. Арс в 517-м.       Вообще-то Дан уже успел остыть - вспышка неприятных эмоций охладила эротический пыл лучше, чем струя кипящего азота. Но отступать в свой номер было бы ещё глупее. У Раду возник бы логичный вопрос: раз Арс был так нужен Дану, что он ломился в чужой номер среди ночи, то почему вдруг передумал? А наблюдательность Раду и так уже привела к последствиям. Возбуждать ещё и его любопытство не хотелось. Пришлось Дану под внимательным взглядом товарища стучаться в соседнюю дверь.       Арсение ещё не ложился, если судить по степени одетости. Но тут Дан не вовремя вспомнил их совестную ночёвку и усомнился.       - Что-то случилось?       Дан отрицательно мотнул головой и протиснулся в номер. Но тут же вернулся и прижался ухом к двери, но не услышав ничего подозрительного, выглянул в коридор. Раду уже скрылся в своём номере, предоставив Дану возможность не опасаясь подслушки поговорить с Арсение.       - Да что происходит-то?       - Ничего. Просто... к тебе что, никогда не ломились поклонницы? - выкрутился Дан.       - Было дело, - усмехнувшись, ответил Арсение, - Как и к тебе. Ты поэтому прячешься у меня?       - Нет, - со вздохом признался Дан.       - Надеюсь, Раду не захлопнул дверь на сей раз твоего номера? - предположил Арсение самое очевидное и оценивающе покосился на кровать. Эта гостиница обзавелась куда менее габаритной мебелью. Впрочем, вдвоём они наверняка всё равно бы поместились. Обнявшись. Дан даже фантомно ощутил тёплое тело в своих руках и запах дорогого выпендрёжного шампуня, который, впрочем, достался Арсение в подарок. Пришлось сцепить зубы и сжать в кулаки задрожавшие пальцы.       - Дело не в Раду.       - А в чём? - не выдержал Арсение, уставший ещё на концерте гадать о странностях Дана.       - В тебе.       Арсение смотрел пристально и недобро. Может, он, в силу возраста и отсутствия жизненного опыта, и был наивным мальчиком. Но не идиотом. Да, раньше метаний Дана он или не замечал, или не придавал им какого-либо значения - творческие личности и сопутствующие им заморочки стали привычным явлением. Но сегодняшние пляски Дана, то нарочито держащего дистанцию, то следующего буквально по пятам, Арсения озадачили. И нервировали. Не сами по себе, конечно, а тем, что он абсолютно не понимал происходящего. Он уже открыл было рот, чтобы едко попросить лидера их группы огласить весь список прегрешений, в которых умудрился быть повинным, но тот перебил так и не родившийся монолог.       - Я так больше не могу! - Дан ходил туда-сюда по тесному номеру, каким-то чудом огибая углы мебели, обхватив голову руками и переплетя пальцы на затылке, - Это какое-то наваждение. Сумасшествие!       Обвинений он не высказывал и вообще не был похож на человека возмущённого или разозлённого, скорее - находящегося в эмоциональном раздрае. Впервые Арсение подумал, что дело совсем не в его ошибках. Только вот в чём? Что так выбивало Дана из колеи?       - Дан, - насколько умел мягко позвал Арсение, - что с тобой?       Тот остановился и признался, глядя в глаза:       - Ты!       Чуть помедлил и добавил, поясняя:       - Ты не со мной.       Арсение смотрел непонимающе. Нет, он, конечно, уже начал догадываться, о чём говорил Дан, но гнал эти мысли, считая их безосновательными и старательно пытаясь отыскать в его словах другой, более, с его точки зрения, реалистичный смысл. Дан в два шага приблизился, упёрся лбом в лоб Арсение и заглянул ему в глаза. Не понятно, правда, что с этого странного ракурса он пытался там рассмотреть. И, конечно же, не рассмотрев, отстранился, вновь отходя на приличествующее расстояние.       - Арс, давай переспим, - напрямик предложил он, устав подбирать слова и пытаться облечь в них гамму своих ощущений и желаний.       Арсений закашлялся и, пронзив Дана взглядом глубоко шокированного человека, прохрипел:       - Что?       - Ты слышал, - твёрдо ответил Дан, не желая идти на попятную. Да и отступать ему было уже некуда.       - Развеялись последние надежды на слуховые галлюцинации.       - Не смешно, - по-прежнему серьёзно сказал Дан, - Мне не смешно.       - Сдурел? - без злости, скорее с недоумением уточнил Арсение.       - Да, - честно признался Дан.       Арсение сделал к нему пару шагов, заставив Дана напрячься. Что ожидать тот не знал. Но придумывать завтра объяснения для возмущенной гримёрши о том, откуда у Дана под глазом взялся синяк, не хотелось. Впрочем, эти последствия он должен был просчитать до того, как припёрся к Арсение с неприличным предложением. Но пытаться раскрасить внешность товарища по собственному вкусу Арсение не стал, он обогнул Дана и стал у него за спиной, не позволяя видеть своё лицо и обуревающие его эмоции.       - Только если я сначала трахну тебя, - тихо сообщил Арсение, благоразумно и милосердно не выдыхая эти слова Дану в затылок, чтобы не провоцировать прилива возбуждения.       - Нет!       Сзади раздался смешок.       - Это же нечестно, Дан! Ты предлагаешь мне секс. Да ещё и такой, опыта в котором у меня нет. Откуда я могу знать, от чего отказываться или на что соглашаться? А проверять на себе свою же идею ты не хочешь.       Обычно Арсение считали, нет, не глупым, а милым и слегка наивным мальчиком. Дана раздражало, если тот вдруг начинал тупить или не сразу понимал, что от него требовали. Но в то же время Дан откровенно не любил моменты, когда Арсение включал логику. Потому что логика его была основательной и её вполне можно было использовать как арматуру для железобетонных конструкций.       Дан развернулся к Арсение и поймал его, вопреки шутливому тону, серьёзный взгляд.       - Я... не знаю.       - Понимаю, - серьёзно кивнул Арсение, начиная потихоньку оттеснять Дана, - Тебе надо переварить эту мысль. Я ничего от тебя не требую. Сам решай. Захочешь - скажешь. Спокойной ночи!       Дан заметил, что оказался в коридоре только когда перед ним закрылась дверь, отсекая его от Арсение. Покосившись на номер Раду, Дан побрёл к себе.       Раздевшись и устроившись на кровати он задумался. А стоило ли оно того? Так ли нужен был им этот разговор? Особенно Арсение. Да и самому Дану. Стало ему легче, когда он переложил часть своей тайны на другие плечи?       Арсение.       Дан уткнулся носом в подушку и рассмеялся.       Это было красиво! И технично. Стоило, наверное, взять на вооружение.