Ахегао

— Всем привет, дамы и господа, с вами Юрий Хованский аkа Пёс Хулиганский! — И Юлий Онешко. И сегодня мы снова смотрим ТикТок.       Вечер начался вполне хорошо. Юра проснулся где-то в пять, поскольку засыпать ближе к девяти утра стало уже если не привычкой, то доброй традицией напоминать школьникам о том, что он во время школьных будней может спать. Разбудил его Юлик, который решил прийти чуть раньше запланированного. Из-за трели звонка пришлось подниматься на ноги, идти к двери, открывать дверь, ворчать по-стариковски на Юлика, что лишил старика лишних пол часа сна. Всё ранее перечисленное было настолько лень делать, что Юра по серьёзке задумался о том, чтобы послать дорогого друга прогуляться куда-нибудь. К примеру, за вином. Но уже ничего не поделать.       Юлик, пока они не начали саму съёмку, съел наггетсы, принесенные с собой из Макдоналдса, а так же запил всё это литром колы. Хованский каждый раз поражался тому, как в Онешко всё это влезает. Он, как яма бездонная, вроде съест и выпьет всё, что видит, но голодным, кажется, себя всё ещё чувствует. С другой стороны, он интеллигентная бездонная яма, поскольку покушаться на продукты Юры не решался. И правильно, это одно из негласных правил дома Хованского — Если хочешь жрать, то приноси еду с собой.       Вернемся к нынешним событиям. Юлик листает ленту видосов в приложении, останавливаясь на более тупых или более забавных, чем остальные, а Юра просто делает кроткую реакцию в прямом эфире. Точнее это только для Онешко эфир будет прямым, для остальных «холопов», как любит называть своих подписчиков гангстер всея Руси, это будет самый обычный видос.       В какой-то момент в ленте начали попадаться, через раз или через два, девочки, по виду которым было уже восемнадцать, но в профиле цифра 16 отпугнула бы любого, кто захотел бы пригласить эту даму к себе, видео, где эти самые девочки под стонущие звуки из различных аниме закатывали глаза и с открытым ртом показывали язык. — Я не понимаю этой моды. — страдальчески улыбнувшись, сказал Юра, качая при этом головой. — Я вроде не настолько старый, но… Каждый раз убеждаюсь в этом.       Юлик на это лишь засмеялся, снова и снова листая этот ТикТок, полный девочек с этими бесячими эмоциями получения оргазма. В какой-то момент это доебало даже Онешко, на что тот грубо, но тем не менее аккуратно, кинул телефон на заваленный стол Юры, вскидывая при этом руки в стороны: — Да блять, в чем прикол таких тиктоков? Показать всем, какая она шлюха? Что вот, посмотрите, я такая красотка и могу завести любого мужика! — Подожди, подожди, — затараторил Юрий, пытаясь прервать тираду Юлика. — Как эта херня называется? Онешко раздражительно выдохнул, взяв телефон в руки и произнося вслух: «Ахегао». — Так вот, сделай сейчас это самое Хегао.       Видеоблоггер сначала сделал немного удивленное лицо, полное сомнения, но через пару секунд закатил глаза и высунул язычок. Он ждал, что Юра вот-вот скажет ему, мол всё, можно прекращать, но либо Хованский уснул, либо решил помучить бедного Онешко. В определенный момент Юлику даже стало тяжело дышать, из-за чего, выдыхая ртом, получился тихий стон. Через секунд десять у него начали уже болеть глаза. Он убрал ахегао, если так вообще можно говорить, с лица, думая начинать жаловаться Юре на то, что у деда не только с восприятием современных трендов проблемы, но ещё и со зрением, ибо как можно за почти минуту ничего о его просьбе не сказать далее. А где панч, ебаный в рот? Но он остановился, смотря на лицо друга. Хованский сидел, будто в абстракции, смотря на того так внимательно, но при этом буквально пожирая глазами. Онешко приоткрыл рот, чтобы спросить о его состоянии, но кудрявый заговорил первый: — Вот чем дольше я смотрю на тебя, тем больше верю в сказанные тобою слова.       Только это не звучало, как шутка. Скорее, как констатация факта немного одурманенного человека. Голос, будто загипнотизированный. Юлик и правда как-то резко заволновался, что с его другом произошла беда, пока он лицезрел потолок и свои верхние веки. Может быть какие-то пришельцы украли его мозг? Может быть он настолько преисполнился в своем познании, что ускорился в тысячу раз от обычного времени, пересмотрел все тиктоки и охуел? А может быть он просто напился и теперь сидит, рефлексирует? Только вот Онешко не успевает спросить даже про один вариант, как из уст кудрявого звучит просьба повторить. И Юлик, не зная почему, соглашается. Может, сделав так повторно он вернется в свою вселенную с более веселым Юрой?       И всё по новой: закатывает глаза, открывает рот, высовывает язык. Сидит так пару секунд, после чего чувствует чужую руку на подбородке. Чужие пальцы поглаживают его по щеке, после чего рука медленно переходит назад, к затылку, легонько сжимая волосы. Юлик сбрасывает ахегао, смотря в глаза напротив. Там пустота, но само лицо друга показывает буквально наслаждение. Юра как будто упивается им, при этом покусывая губу. Двигается ближе и ухмыляется. Онешко испытывает небольшой страх, но всё же спрашивает: — Юр… А что ты делаешь?       Рука отпускает клок волос с затылка и переносится на рот, закрывая его. После чего Хованский двигается ближе и целует того, но через руку. Просто оставляет невесомый поцелуй, ладонью же открещиваясь, словно щитом, от пидорства. После его как-то резко отодвигается и с ухмылкой произносит в своей легкой манере: — Вот в чем прикол таких тиктоков. Ну как, Юлик, чувствуешь себя шлюхой?       А Юлик-то и не знает что ответить на такое. Он чувствует себя так странно и неоднозначно. С одной стороны он должен возмутиться, спросить за эту хуйню, но с другой стороны это оказалась очень затянутая и не очень смешная шутка еще и с некой моралью в конце. Но это же нельзя оставить просто так? Нужно как-то ответить на это. Даже если это потом пропадет в недрах монтажа, то пусть хоть для личного самоудовлетворения будет. Онешко двигается к другу практически вплотную, выдыхая к тому куда-то в ушко с приоткрытым ротиком, языком почти касаясь мочки. Юра дергается, но не отодвигается. А Юлик продолжает, проводя носом по виску и снова заглядывая в глаза. Чужая ладонь перемещается на плечо и Онешко уже думает, что всё, сейчас его отодвинут, но его лишь дергают на себя, из-за чего блоггер падает с кресла, ударяясь коленями об пол, при этом чувствуя, как его целуют. И как эта картина выглядит целиком так: Юлий Онешко стоит на коленях перед Юрием Хованским, что целует его прямо сейчас.       Юлик, имея огромное желание отстраниться, кладет руку на чужое колено, думая приподняться и, ради приличия, все-таки в чужом доме находится, хотя бы наорать на Юру. Какого хуя он себе позволяет? Потом скажет ещё, что это Онешко первый начал. Но план побега из этой ситуации резко встаёт в тупик. Почему? А потому что Хованский, оказывается, решает продолжить. Он двигает чужое лицо к себе ближе, целуя куда-то в шею, покусывая её и опускаясь всё ниже, до куда позволяет данная поза. Юлик, не до конца понимая ситуации, начинает кайфовать. Он хватается за чужие плечи, как за спасательный круг, и двигается ближе к приятному чувству. Юра же успевает забраться под кофту друга, хотя в данной ситуации друг это или нет остается загадкой, начиная невесомо так, нежно поглаживать. Чувствует теплый живот, потом волосатую грудную клетку и снова теплый живот. Онешко не удобно. Он просто берет и снимает её с себя, пусть Хованский гладит на здоровье, а сам Юлик двигается ближе и снова целует, выгибаясь. Кудрявый обнимает его, как котенка, за шею, отвечая уже на второй поцелуй. Но в какой-то момент, осознавая, что делает, плавно заканчивает поцелуй, принимаясь тихо смеяться. Поначалу Онешко думает, что именно он что-то не так сделал, но после слышит только: — Мы как ебучие школьники, Юлик.       Это вгоняет последнего в небольшой ступор. Типо… Это всё? Нет, он не ожидал, что это может куда-то далеко зайти или что Юра будет шептать о том, что его тело — это Аполлон воплоти. С другой стороны Хованский есть Хованский. Но всё же блоггеру становится неловко. И правда как шлюха повел себя. Но видя эмоции на лице у Юлика, Хова улыбается и успокаивающе гладит того по голове, после чего берет чужую руку в свою и кладет куда-то на пах. Онешко чувствует чужой стояк через домашние спортивки и ему становится неловко ещё больше. То есть он ещё и завел Юру? И что же ему сейчас делать с этой информацией?       Ничего умнее, чем слегка сжать член через два слоя одежды и начать двигать кистью по мере возможностей он не придумал. Сверху раздается тяжелый выдох и Онешко продолжает. Он не мастер в дрочке чужих членов, но может точно сказать, что делать это через спортивки и белье не удобно. Чуть оттягивая их, он освобождает чужой член и немного поражается. Блять, а у него и правда большой, сантиметров двадцать пять, а может и двадцать семь. Странно, что он в принципе об этом думает, но ничего поделать с собой не может. Юлик охватывает член где-то у основания и принимается двигать рукой. Сложно описать свои эмоции, но самому владельцу немалого достоинства, кажется, нравится, если судить по выдохам и порой просачивающимся тихим стонам. Ну правильно, мужик точно знает как дрочить так, чтобы было приятно. В какой-то момент данной ситуации Онешко начинает думать, что это всё просто игра. Во что и с кем — хуй знает, но что-то азарное тут точно есть. Он ближе двигается к головке и принимается на неё дышать. Из уретры начинает вытекать смазка. Юлик размазывает пальцем свободной руки всю смазку по головке, не прекращая надрачивать другой. Двигается ещё ближе и заменяет палец языком. Облизывает появляющиеся маленькие капли, водит вокруг этой самой головки языком. Дразнит, нет, играет. У Хованского в какой-то момент заканчивается терпение. — Юлик, блять, заебал, дрочи ты уже нормально и не выёбывайся.       О какой, барин остался недовольным. Онешко принимает критику и полностью опускается на член ртом, пытаясь вспомнить как это делали ему девушки. Расслабляет гортань, прячет зубы и втягивает щеки. Почему-то процесс настолько приятный, что сам Юлик, прикрыв глаза, начинает получать удовольствие. Такое, медитативное наслаждение, когда ты в ровном ритме двигаешь головой, стараясь и правда доставить удовольствие. Он отпускает руку, что всё это время все ещё двигалась где-то у основания и поглаживает собственную промежность. Блять, а это и вправду возбуждает. Но либо он плох в оральных делах, либо сам Юра рассчитывал на другое, но его резко хватают за плечи и под кряхтение: «Сука, заебал», опрокидывают на диван.       От абсурдности ситуации Юлик смеётся, прикрывая своё красное личико. Он не до конца понял, когда с него успевают снять джинсы с трусами, но опомнился он когда его начинают снова целовать, а около ануса чувствуется что-то холодное и мокрое. Смазка, определенно. Кто, как не Юра, понимает все прелюдии анала. Сначала бы вымыть из него всё дерьмо, да и растянуть было бы не лишним, но это минимум может занять час и то не факт, что твоя прямая и толстая кишка не захотят наполниться дополнительной водой. Это ещё нужно будет специальные упражнения делать, ну в пизду. Хованский просто будет стараться быть аккуратным, чтобы его братану не пришлось потом ходить к проктологу и жаловаться на какие-нибудь анальные трещины.       Обильно смазав смазкой чужой зад и собственный член в латексе, Юра начинает медленно вводить головку. Со стороны Юлика слышен жалобный стон, означающий, что ему не совсем и нравится то, что с ним происходит. С другой стороны, он молчит и не говорит, мол, прекрати делать мне больно. Юра останавливается, давая привыкнуть, после ещё чуть дальше двигается. В какой-то момент он понимает, что у них не может особо ничего получиться без должной подготовки, поскольку в сексе боль имеет место, но не моральное, скажем так. Он выходит полностью из чужого ануса и слышит тихое: — Продолжай, я потерплю.       А Юре дважды повторять не нужно. Юлик сам это сказал. Снова вводит по-тихому, старается сделать максимум безболезненно, при этом смотря на лицо Онешко. Он стиснул зубы, но глаза прямо так и говорят: «Продолжай». Когда член был уже наполовину внутри, Хованский начинает движение. Он медленно толкается внутрь, замечая, как Юлик начинает тяжело и громко дышать, а из глаза начинает течь слеза. Чтобы стало чуть-чуть приятнее, блоггер берет член в свою руку, принимаясь подрачивать им в такт чужих толчков. Когда с чужих губ исходит стон, Юра двигается чуть глубже и чуть быстрее. В какой-то момент он утыкается лобком в ягодицы, что означает, что Хованский полностью погрузился в Онешко. Он немного ускоряется, слыша стоны и вздохи. Точно не понятно от чего конкретно, боли или наслаждения, но глаза всё ещё говорят о том, что Юлику нравится. Сам процесс был не очень долгим. Минут тридцать толчков, поцелуев и поглаживаний, и Юлик кончает на собственный живот. Через какое-то время его догоняет и Юра, вытаскивая кондом, после чего снимая его и додрачивая. Чужие капли сильной струёй попадают на живот, к сперматозоидам из другой касты, а так же и на грудную клетку лежащего.       Проходит ещё где-то минута, после чего Юлик подымается с дивана и аккуратно идет в сторону двери, слегка похрамывая. Хованский прекрасно понимает, что он пошел в ванную. Потому что нужно не только умыться, но и подумать над этой ситуацией. Сам Юра тоже только сейчас как-то в полную меру осознаёт, что он только что трахал парня, причем ладно там какого-нибудь Андрея Петрова, а Юлика, здорового мужика. Его может брать одновременно, как и гордость, так и совесть. Мол, он, а не его, как порой любили пошутить хейтеры в комментариях, но это был Юлик. Как-то… Странно. В любом случае, сейчас он немного утомился. Секс, блять, это вам не видеоигры, а активные действия, после которых хочется поспать или просто посидеть, подумать, винца хлебнуть какого-нибудь. Юра решает положить кофту и штаны друга на сам диван, поскольку на полу они лежать, конечно, могут, но не факт, что после этого они не будут слишком уж пыльными, а сам садится уже одетый за стол. На столе всё ещё телефон Онешко и девушка на экране с эмоцией Ахегао застыла на паузе. Последнее, о чем думает Юра, так это о том, что у Юлика это самое Ахегао получилось в разы лучше, после чего нажимает на кнопку блокировки.