В сладкий час свидания (Сборник драбблов)

Прохладная осень меняла окружение своими яркими оттенками оранжевого, контрастируя с тёплой гаммой цветовой палитры. "Золотая осень" как высказался в своём пейзаже Левитан, но увы подстать нашим героям картина лишь "Апофеоз войны". Сырая и промозглая земля, оседала под давлением вычищенных до блеска каблуков, как и под давлением мёртвого тела с прорехом во лбу. Лежавший труп в яме, ожидал участи быть закопанным и не почтённым, пару молодых мужчин встали возле своего руководителя. Тот же в свою очередь докурив, окровавленную кровью из разбитой губы сигарету, бросил бычок прямо на тело, взмахом руки давая команду закапывать. Ухоженные смоляные волосы укрывисто лежали зачёсанные назад, даже не зафиксированные лаком. Небольшая поросль бороды была сострижена в строгую форму, что подобает обычно социально выше стоящим людям. Костюм с лёгкой небрежностью был безупречно сшит в тёмных тонах, закатанные рукава рубахи подчёркивали сильные руки. Юноша был абсолютно холоден к происходящему, за пять лет подобной работы он успел повидать и не такое, собственно как и прочувствовать. Ожидаемый звонок на мобильный заставил мужчину отвернуться при этом отойти на несколько шагов. -Как обстоят дела ? - Беспристрастно вопрошал мужской голос -Попытка побега, объект был ликвидирован предварительно опрошен на счёт долга - Отвечал подчинённый, старательно скрывая нордическим тоном всю истину -Ты не договорил, я слышу как ты фальшивишь - Прорицательно словно чуя ложь, грозно говорили в трубку -Не предвиденное нападение с колюще-режущим предметом, пострадавших нет - Договаривает парень, облизывая рану на нижней губе -В мой кабинет после того как закончишь с телом - Бросает мужчина на конце провода, завершая диалог Опуская мобильный вновь в карман брюк, брюнет тихо ругается под нос, возвращаясь к отложенному делу.

***

Чёрные "Линкольны" припарковались в подземной парковке, проезжая через блокпост, что отнял на подтверждение личности буквально минуту. Стейси волновался, тревожился и бесконечно был в напряжёнии, ведь если Иаков был чем-то раздражён, то надежда на хорошее развитие дальнейших событий моментально угасала. Он был правой рукой Сидов, а значит группировка могла лишиться потенциального сотрудника, на коем держались многие вещи. Во первых: самовольство Пратта, что отправился на допрос категорически нарушая правила. Наплевать на указание Иакова, это могло лишь обеспечить ему знатную кровавую порку. Во вторых: пользование своим положением хорошо так потрясёт доверие и репутацию. В третьих: Стейси заставил волноваться Иакова. Направляясь изначально в уборную, подопечный в полной мере понимает масштаб совершённого поступка, ежели его не лишат жизни в одночасье, то тогда будет исключительная боль. Опираясь о раковину, брюнет воображает что лежит по кускам в морге или вовсе исчезнувшим без вести. Мужчина тяжело дышит, начинающаяся паника охватывает постепенно, но всё же предотвращает поток мыслей вошедший сотрудник, что сообщает Пратту немедленно пройти в кабинет Сида. Вымывая руки от грязи и крови, юноша направляется в сторону смертного одра, то есть к Иакову, что ожидает его с чашей весов или же с пистолетной очередью. Выжидавший его мужчина сидел в мягком, но не чрезмерно большом кресле, что было приятного кофейного оттенка. Руки сложенные в замок располагались на деревянном столе, взор отрезвительно строг, что выдавал гнев под призмой спокойствия. Верхняя пуговица миртовой рубашки была расстёгнута, а тёмный пиджак прилежно уложен на диване, что примостился у стены. Кабинет был по себе уютен хоть и чопорен, сейчас это ужасно давило, накаляя обстановку до невозможности. -Подойди сюда, Пратт - Всё же разрушил длительное молчание Сид Не смея ослушаться, Стейси на подрагивающих ногах подошёл к руководителю, сохраняя считанные два шага от кресла . Наркобарон же встал с места, от чего брюнет в панике отшатнулся словно ошпаренный. - Что, боишься ? - Усмехаясь произносит рыжеволосый, направляясь к кофейному столику на котором был предварительно поставлен скотч. Вынув из жилетки платок мужчина смачивает его алкоголем, при этом беря что-то ещё. Этого парень не углядел так как старательно пытался не думать, о том для чего ещё можно использовать скотч. А идей было уйму, от поджога до банальной смертельной дозировки, что будут вливать силком. -Подойди ко мне - Приказал Иаков, уже оказываясь у стола. Послушно подойдя к своему личному палачу, Стейси судорожно прятал взгляд. Обхватив своими пальцами подбородок подопечного, Сид аккуратно дезинфицировал рану. -Ты знаешь, что в твоей ротовой полости больше бактерий чем на крышке унитаза ? Объяснись, почему. Ты. Позволил. Себе. Такую. Вольность ? - Глядя прямо в душу говорил рыжеволосый. -Да, я знаю. По.. - Не успев толком изъясниться Стейси был прерван сильным натиском пальцев, сжимающих уже челюсть. -Если да, то видишь как у тебя грязный язык. Я знаю как тебя приструнить за это, персик - Зло цедил сквозь зубы крупный наркоторговец. Вынув из кармана что-то похожее на пакетик с сахаром, мужчина насыпал на кончик языка содержимое. Впившись в губы напротив, Иаков провёл языком по ране, что незамедлительно стала сильно жжечь. Как оказалось это была соль, которая невыносимо щипала и окатывала резкой болью. Прикусив в довершение за губу, чтобы Пратт точно не смог отпрянуть, даже если бы смог, то уже без губы. Иаков наслаждался как тот бьёт ладонями по рукам, что тоже удерживали его, как тот плачет мыча от боли. Отпустив истерзанную губу, Сид взглянув в зеленоватые мокрые очи, беспристрастно врываясь в чужой рот. Исследуя всё без остатка, не упуская не единой возможности солёным языком провести по кромке зубов или передать уже ослабевший вкус соли. Пратт задыхался, не то от нахлынувших буквально моментально физических ощущений, не то от кончающегося кислорода. Вцепившись в сильные плечи рыжеволосого, Стейси наконец свободно отпрянул, опираясь лбом о чужой лоб. Переводя тем самым дыхание, он ощущал как ловкие пальцы скользили по материи одежды со стороны спины, устремляясь скоротечно вниз к ягодицам. Изначально лишь касаясь ткани, но в дальнейшем сжимая цепкой хваткой. Утыкаясь в левое плечо, брюнет старательно пытался умолкнуть и не провоцировать на большие действия своими полу-стонами искусителя. Правда Иаков был настроен более чем намеренно, поэтому он всячески добивался наслаждённого оклика, поглаживая именно эрогенные зоны, а он них он знал досконально как собственно и о самом Пратте. Их отношения можно назвать именно голыми, потому что каждый из них знал о друг друге больше чем сам до этого. Это делало их отношения прочнее остальных, но чего не мог простить Стейси Иакову, это излюбленное собственничество. Во всех проявлениях, даже в коллективе его стараются обойти стороной. Сложно говорить о дружеских отношениях, ведь никто даже не рискует заговорить с правой рукой не по делу, а вы говорите пойти расслабиться за чашечкой кофе. Всё это конечно несомненно минусы, за неким исключением всё перекрывает большинство плюсов. Один из таких, это вечера, рассветы, ночи всё свободное время, что есть у Сида он посвящает любовнику. Они вечно разнообразны и каждый бесподобен по своему, кто определённо изумительно отделяет работу от дома так это, Иаков. Однажды в один из таких дней Пратт растянулся на постели, на часах только пробило 6:00, а утро уже началось с поцелуев. Спину усыпали лёгкими и нежными ласками, а нечто соблазняюще вкусное тянулось сладковатым ароматом с кухни. Самое нестандартное, это недлительное чтение, что таким образом заставляло интерес мужчины томиться в искушении, не выдерживая брюнет открывал веки, вставая с кровати. Это очень коварный, но действенный приём, которым пользовался Сид. Правда всегда убеждая себя остаться, Пратт не мог отказать себе в удовольствии подольше побыть просто счастливым мужем, поэтому сонно покачиваясь вставал. Только сейчас Иаков в ярости, поэтому Пратт не смеет ожидать пощады. Он покорен и послушен ведь это его работа, это его обязанность, сейчас он на коротком поводке. Он сам укоротил его, своими поступками за которые несомненно заплатит. Руки до того сжимающие ягодицы приподнимают юношу без особых проблем, садя на стол. В панике хватаясь за вороты рубашки Стейси пуще притягивает Джейкоба к себе. Сейчас глядя в глаза друг другу каждый видит противоположные по себе явления. Пратт-поглощающий гнев, что холодно плещется на дне очей. Иаков-панический страх, утягивающий за собой в пучину боязливости. Они это-поступок и следствие, непосредственно связанны, опутаны одной нитью. Поддаваясь снова своему жадному требованию воли, брюнет остервенело упивается поцелуем. Перебарывая страх, темноволосый тянет на себя миртовую ткань рубахи, стремясь забыться в своих поступках, больше опускаясь в порочный круг. Сид сдаётся, вовсе не из-за слабой выдержки, а из-за безудержной любви к этому юноше. Отвечает на поцелуй не менее страстно, напористо укладывая брюнета на стол. Тот повинуется, ведь поводком можно и задушить. Сейчас нужно засунуть свою свободолюбивость куда подальше в зад, он и так знатно напортачил. Лёжа на столе, Пратт чувствует как Иаков расстёгивает пуговицы на его рубахе, вскоре отбрасывая её куда в сторону дивана. Соски затвердевают от прохладного воздуха в помещении. Наваждение давит, Стейси терпит такое издевательство, это его наказание. Горячие ладони не блуждали по телу, не старались задеть плоть, они бездействуют, это наказание за самовольство, за самодурство и это худшее, что мог преподнести Джейкоб. Бездействие, безысходность, то что вводит в заблуждение, в панику Пратта и он это прекрасно знает. Стейси боится и двинуться с места, потому что если шелохнётся, то наказание придёт уже физическим проявлением. Наконец руки рыжеволосого касаются живота Стейси, сгребая кожу, царапая её короткими ногтями, принося небольшое жжение. Скользя ниже Иаков быстро справляется с брюками и нижним бельём, сейчас будучи абсолютно обнажённым Пратту невыносимо жарко, душно. Трепеща перед властью своего возлюбленного, темноволосый не имеет попросту желание усугублять положение. Он знает, что последует вознаграждение за терпение, обязательно. Оно следует, буквально через несколько мгновений, Сид уже не терзает губы, он наполняет поцелуй размеренностью, плавностью и лаской. -Ты заслужил прощения, но наказанием тебе послужит абсолютный контроль твоих действий. Теперь ты не так вольготен, персик - Шептал горячими речами искуситель, резко переворачивая ничком черноволосого юношу. Волосы, что ранее были прилежно уложены растрепались, а через горло просунули некую материю предельно напоминающую ошейник, что им и являлся. Его аккуратно застегнули, а сзади послышался характерный звук как затягивается свобода на шее. -Я буду первым кто узнает вышел ли ты из здания. Я знаю что ты не любишь лишних глаз, поэтому даже здесь я иду на уступки, милый -Завершая фразу, Джейкоб больно кусает лопатку возлюбленного, позже зализывая её. Пратт лишь тихо стонет, уже вовсю ощущая ягодичными мышцами эрекцию своего начальства. Он накрывает чужую ладонь своей, что опирается на стол возле головы, при этом поглаживая пальцами огрубелую кожу с несколькими ожогами. За это его целуют мягче, слаще, насыщенней, недлительно, но более чем достаточно. Поощряя малую долю инициативы, подразумевая довольствоваться даже в такой ситуации этой льготой, чему собственно и радуется Стейси, ведь добиться снисхождения Иакова подобно милостыне на виселице. Пратт подаётся вперёд потираясь ягодицами о член рыжеволосого, моля нежели требуя действий. Джейкоб доволен, для него важно как противник разыграет карты, учитывая что игра и правила исключительно его. Он целует брюнета в спину, оставляя несколько отметин как бы устанавливая принадлежность. Зеленоглазый расстёгивает верхние пуговицы своей рубахи, спускает до щиколоток брюки, обнажая свою эрекцию из оков нижнего белья. Приносить боль несомненно вынужденная мера для Сида, но он не станет причинять её кому-то из родных, всё же он и так прекрасно проучил как глупого, но горячо любимого щенка, Пратта. Сплёвывая на анальное отверстие щедрую долю вязкой слюны, Иаков услужливо растягивает партнёра, наслаждаясь гортанными стонами подчинённого. Это по истине одно из самых обожаемых довольствий Джейкоба, ведь не единая душа не знает как он сладостно тянет ноты, как срывается на нежный бред, бездумно шепча имя любимого или преподнося его ко всем всевышним. Если бы Пратт посмел бы сказать, что ему не нравится заниматься страстью с рыжеволосым, то он бы нагло, бесстыдно солгал. Самым что ни на есть бессрамным образом, его хорошо обучили лгать, правда перед Иаковым он был словно обнажён, поэтому никогда не старался соврать ему. Растянув окончательно юношу, зеленоглазый потянул за ошейник Стейси, заставляя того тотчас подняться со стола. Обведя по круглой заднице ладонью, Сид приподнял одну ногу брюнета, располагая её на столе, так проще доставить удовольствие, чем глубже тем лучше. Отпустив ошейник, рыжеволосый прижимает корпус своего любимого к столу, от которого тот недавно отпрянул. Звонко пройдя по оголённому заду, Стейси выдаёт, растекающиеся по всему кабинету стоны. Цепляясь за край стола как за спасательный круг, Пратт трудно выдыхает из-за входящего в него Иакова. Это приносит исключительное наслаждение, чувство боли давно не тревожит черноволосого, так как с практикой с частотой практически в постоянство на это как-то не обращаешь должного внимания. При первом толчке рот наполняется с излишком слюной, второй даётся ещё более усладительней. Джейкоб слушает эту арию будто бы в первый раз побывал на опере, это заставляет его принести больше, чтобы показать всё своё естество, страсть и обожание. Пратт растекается по столу, ему безумно приятно, руки сами находят чужие, они переплетают воедино пальцы, стремясь осемениться одновременно, что и происходит. Иаков размеренно выходит из Стейси переворачивая того. Он целует его длительно, медленно, собственнически, указывая, что тот исключительно его и Пратт подтверждает ответно целуя.