Поцелуй в море.

Вадим катастрофически опаздывал на самолёт. Он должен был лететь в Ялту, на фестиваль «Рупор». Само страшное, что он не просто опаздывал, а уже четвёртые сутки не выходил на связь. Глеб и Шура с Лёвой нервничали, они понимали, что если Вадим не появится в течение пяти минут на паспортный контроль, то самолёт улетит без него, и будет сорвано не только выступление Агаты, но и небольшой сюрприз для зрителей от обеих групп – музыканты планировали спеть «полковника» своеобразным квартетом. Глеб нервничал больше всех, он выкурил уже пачку сигарет, но нервы взвинчивались ещё больше. Он ревновал, он сходил с ума, он беспокоился, он злился, он переживал за брата. К стойке регистрации Вадим подлетел практически в последнюю минуту, его сопровождали две очаровательные близняшки, которые просто висли на нём. Музыкант сбросил их руки со своих предплечий, прошёл регистрацию, и, как ни в чём не бывало, вальяжно прошествовал на посадку. Близняшки что-то радостно вопили, но в глазах Вадима были уже другие места и люди. Мрачный Глеб прошёл вслед за братом, его настроение было в районе абсолютного нуля, и он пытался своим взглядом просверлить дыру в спине Самойлова старшего. Спина оставалась нетронутой. Шура с Лёвой предпочли не вмешиваться и тактично не задавать вопросы. -Вадим, почему ты опоздал? – нервно спросил Глеб. -Трахался – гоготнул слегка пьяный Вад. -Как ты мог? -Как? Ну, дорогой братец, если ты не знаешь, пора тебе рассказать про секс. Вот знаешь, есть пчёлки, а есть цветочки… -Да заглохни ты со своей биологией, ты понимаешь, что мы чуть не опоздали из-за тебя? – истеричный голос Глеба стал уверенно подниматься в сторону ультразвука. -Отцепись, если завидуешь, так и скажи, будешь мне ещё указывать. И вообще, отвали со своими нравоучениями, со своими проблемами сперва разберись – Вадим легонько оттолкнул от себя брата и, прибавив шаг, пошёл по коридору дальше. Опешившего Глеба слегка приобнял Шура, так в обнимку они и прошли телескопический рукав для посадки. Лёва шёл за ними следом. В самолёт Вадим попал первым и спокойно занял своё место. Обидевшийся Глеб принципиально отказался идти к брату и демонстративно занял кресло около пригревшего его Шуры, Лёве не оставалось ничего иного, как сесть рядом с Вадом. Стюардессы узнали пассажиров и предпочли за автограф закрыть глаза не небольшую рокировку музыкантов. Тому, что кресло рядом занимает не брат, а Лёва, Вадим нисколько не удивился. -Что, мелкий психует? – хмыкнул Вадим. -Как всегда, ты же его знаешь. Может, будешь к нему помягче, он же переживает за тебя. -Да знаю я. Самому неприятно, но чего он в мою личную жизнь лезет? -Любит он тебя. -Знаю, всё я знаю, только что мне делать с этой любовью? Он каждую юбку в моём окружении в штыки принимает. Хуже жены, честное слово. -Ну, так женись на нём – поддел друга Лёва, пытаясь снять напряжение с Вадима. -Хорошая идея, представь, как газеты шуметь будут: братья Самойловы поженились! – поддержал шутку Вадим. В это время пытавшийся сесть удобнее и пристегнуться Лёва приподнялся в кресле, а когда садился обратно, его рука скользнула по руке соседа и резко дёрнулась вниз, проехав по животу и упершись в пах. Содержимое джинсов Вадима недвусмысленно легло в ладонь. Лёва смутился и отдернул руку, на что Самойлов старший только рассмеялся. -Эй, хорошо меня домогаться – и успокаивающе похлопал друга по плечу. Так в шутках ниже пояса и весёлых пикировках они долетели до Симферополя. И только с мест, находящихся сзади по диагонали от них, за ними следила пара голубых обиженных глаз. Глеб сходил с ума от ревности. Самое странное, что к Лёве он не ревновал, он даже иногда представлял, их втроём в постели, но ничего не говорил Вадиму. Глеб не выносил всех наглых девиц, которые вились около его брата, эти девицы забирали внимание, силы и время Вадика. Они явно демонстрировали, что Глеб в жизни брата всего лишь один из, а не единственный и неповторимый. Вадик всегда возвращался, но Глеб ничего поделать с собой не мог, ревность была выше его сил. Шура понимал состояние друга и весь полёт пытался его отвлечь, чтобы Глеб немного пришёл в себя. В Симферополе Глеб так же предпочёл не садиться в машину к Вадиму. Шура только растерянно пожал плечами на недоумённый взгляд Лёвы и сел к Глебу. Через полтора часа участники двух дуэтов уже были в своих номерах и раскладывали вещи. Выступление было намечено на завтра. После обеда дружная четверка решила направиться к морю, чтобы окунуться и смыть дорожную пыль. Орги предоставили музыкантам шезлонги с зонтиками на закрытом пляже отеля. Вадим с Лёвой медленно, но верно подходили к состоянию алкогольного опьянения прямо на шезлонгах в компании пива, Шура зависал в баре, мило беседуя с блондинкой, сперва угостив её коктейлем, и только Глеб дулся под своим зонтиком. Вадим пытался затащить его в море, чтобы окунуться, но оскорбленная гордость была превыше всего. В результате в прибрежной воде плескались только Вадим и Лёва. Ребята веселились, словно дети, они плавали друг за другом, толкались, брызгались, подныривали друг под друга, в результате чего Лёва даже чуть не потерял плавки. Точнее он их потерял, но они с Вадимом в результате долгих ныряний, в ходе которых периодически над водой появлялась голая задница солиста БИ-2, нашли эти плавки на дне. -Ну что, ты меня обесчестил, ты снял с меня прилюдно трусы, поэтому должен выполнить свой долг и жениться на мне – пошутил по поводу ныряния Лёва, одновременно натягивая трусы под водой. -Ты сегодня меня уже второй раз меня женишь, мне вас в жёны как взять, по очереди, или гаремом? – в тон другу ответил Вадим. -Так ты лучше Глеба в жёны возьми, а меня в мужья, я буду заботливым мужем, и в постели бабы мной довольны – поддержал пикировку Лёва. -Да как же я за тебя пойду, может, мы в постели не сойдёмся, а мы даже и не целовались ещё – сказал Вадим и плеснул водой. -А вот давай прямо сейчас, и попробуем – улыбнулся Лёва. Ребята весело приблизились друг к другу в воде и чмокнули друг друга в губы. Это занятие им показалось забавным, в результате чего они повторили этот трюк ещё несколько раз, приближаясь друг к другу теснее. Очередной поцелуй, почти похожий на засос, с легким скольжением языков по губам произошёл при полном контакте полуобнаженных тел. Их животы прикоснулись друг к другу, биение ног помогало сохранить равновесие, и в итоге их ноги оказались ровнёхонько между ног друг у друга. Прикосновение к гениталиям ясно показало, что целоваться парням понравилось. Немного остудив свой пыл и поплавав порознь, музыканты вылезли на берег и направились к своим лежакам. Глеб заворожено смотрел на представление целующихся друзей. Его завораживал их вид, его возбуждали их игры, то, как они плескались водой, как толкались и плавали. Глеб хотел присоединиться к ним, но обида на Вадима была ещё слишком сильна. Он решил не идти с ним на контакт до конца поездки. Однако игрища полуобнажённых парней сильно подействовали на Глеба, и в результате ему пришлось перевернуться на живот, чтоб вернувшиеся весельчаки не поняли, насколько ему понравилось за ними наблюдать. Вечер прошёл без лишних эксцессов. Шура удалился со своей новой знакомой и не мельтешил на горизонте. Обиженный Глеб дулся в номере и писал весёлые мрачные стихи, которые не получались, так как неизменно сбивались на лейбмотив «Вадик – сволочь». Лёва решил прогуляться по берегу моря, которое уже укрыла ночная мгла. На закрытый пляж не могли пробраться посторонние люди, поэтому можно было ходить, не беспокоясь о безопасности. Лёва не удивился, услышав за пляжным баром гитарный перебор, там, на лавке, сидел Вадим и машинально перебирал струны гитары. Лёва подошёл сзади к другу и шутливо закрыл его глаза руками, одновременно зарывшись в черную шевелюру. -Лёва, это ты, я тебя почувствовал, когда ты ещё приближался. -И позволь узнать, как ты меня опознал? -А ты обливайся в душе обычной водой, а не туалетной, вот и не узнаю. Лёва убрал руки с глаз, но опустил их на плечи, где их скрестил, обнимая Вадима за шею. -Он всё ещё дуется? -Да, ты же знаешь Глебку, он так очаровательно постоянен в своих обидах на меня. -А завтра он сможет выступить? -Куда ему деваться? Он хоть и истеричка, но профессионал. Может он профессионал даже больше, чем я – задумчиво в сторону сказал Вадим – он может выступать в полном неадеквате лучше, чем я, даже лучше, чем в нормальном состоянии. Наверное он гений – и пожал плечами. -А, может, ты помиришься с ним? – Лёва начал осторожно массировать шею и плечи. -Нет смысла. Глеб способен на конструктивный диалог только тогда, когда сам переживет обиду, а это, по моим подсчётам, произойдёт не раньше, чем через сутки. -И как вы так с ним живете? – руки Левы стали гладить и массировать голову Вадима, запутываясь в его волосах, а Вадим в ответ стал тереться о руки Лёвы подобно котёнку. -Нормально. Нормально мы с ним живём. Как старая супружеская пара, только не надоедаем друг другу… Может, даже и разведёмся однажды, когда нам взаимно надоедят наши с ним блядки, разборки и нервотрёпки… - сказал Вадим с неземной тоской и вдруг, взяв руку Лёвы, приблизил её к себе и поцеловал в открытую ладонь. Лёва, снова нырнув в чёрные пушистые волосы, вдохнул пьянящий запах Вадима и, скользнув чуть ниже, поцеловал его в ухо. Не почувствовав сопротивления, осмелевший Лёва последовал дальше, переведя поцелуи на шею. Вадим запрокинул голову. Издав не то стон, не то вздох. Лёва поднял голову, посмотрел в глаза Вадима долгим немигающим взглядом и осторожно приблизился к его губам. Этот их первый серьёзный поцелуй так отличался от вечерней шутки на берегу. Он был лёгкий, невесомый, скользящий. Вадим, всегда берущий на себя активную ведущую роль, практически впервые в жизни предпочёл плыть за чужой инициативой, поддаться чужой воле, и ему это понравилось. Лёва же, никогда не спрашивающий желания у объекта поцелуя, всегда решающий всё сам, в эту ночь целовался, словно спрашивал разрешения, извинялся за свои напористость и желание. Этот поцелуй был долгим и сладким, языки ребят скользили в медленном вальсе, не было агрессии и напористости, обычно присущих им. По завершению поцелуя друзья не могли прервать телесный контакт, прижавшись друг к другу щеками. -Что мы с тобой делаем? – потеревшись щекой спросил Вадим. -Изменяем с тобой твоему брату – в тон ему прошептал Лёва. -А знаешь, мне кажется, что ты ему нравишься. -Но спит-то он с тобой. -Ну и что. Если он узнает про нас, он всю Ялту снесёт – тихонько рассмеялся Вадим. -Не снесёт – ответил Лёва, прерывая их контакт и присаживаясь тесно на лавку рядом с Вадом. Разорванные было объятья, начались с новой силой. Вадим прижался к другу, по-женски обняв его за шею, а тот, скользнув руками под футболку, прижал напарника к себе. Последовавший за объятиями поцелуй был уже по-взрослому взвешенным, губы Лёвы стали настойчивыми, сильными, а Вадим отвечал мягкой покорностью и полным принятием ситуации. Через некоторое время, даже не заметив как, Вадим остался без футболки и с расстёгнутыми джинсами, в которых уже вовсю хозяйничала рука Лёвы. Он старался максимально доставить удовольствие другу. Вадим выгнулся, застонал и, уверенно протянув руку, также запустил её Лёве в джинсы. Так они и обнимались на лавке, взаимно лаская друг друга, нисколько не заботясь тем, что их могут увидеть. Что, впрочем, и произошло. Глебу надоело рифмовать между собой любовь, Вадик и сволочь, и он решил окунуться в ночное море. Выйдя на берег, он увидел на лавке обнимающуюся парочку. Решив не мешать влюблённым и удалиться, он только двинулся вдоль берега в сторону от отеля, как услышал такой знакомый протяжный стон, что его тело словно пробило током. В одном из сидевших на лавке Глеб узнал Вадима. Это осознание принесло новый шквал боли и обиды. Младший Самойлов решил узнать, с кем сосётся его драгоценный брат, и спрятался за сарай, где хранились зонтики. Парочка на лавке была у Глеба как на ладони, и после непродолжительного изучения целующихся, Глеб во втором участнике свидания к своему великому шоку опознал Лёву. Это открытие настолько его поразило, что агатовец чуть не вышел к целующимся. Друзья на лавке размеренно, но верно подходили к неминуемому финалу. Взаимные движения их рук стали резче, дыхание более отрывистым, а стоны сильнее и глубже. Первым не выдержал Вадим, оросив руку друга. Лёва поднял руку со следами любви к своему лицу, вдохнул запах Вадима и слизнул. Вадим в это время усилил свои движения и Лёва не выдержав, кончил, излившись на песок. Друзья разделись и пошли в море, чтобы смыть с себя следы свидания. Глеб, наблюдающий за этим спектаклем, сам не заметил, как возбудился. Штаны стали ему тесны и неудобны, он остро захотел присоединиться к купающимся, но не смог себя перебороть – он испытывал непонятное стеснение. Пользуясь тем, что Вадик и Лёва были заняты омовением себя в море, младший Самойлов подошёл к лавке, взял пропитавшуюся потом футболку Вадима, и ушёл в свой номер, чтоб всю ночь крутить перед глазами развернувшуюся ранее сцену, и орошать своим желанием футболку брата. Вышедшие на берег ночные купальщики были немало удивлены отсутствием футболки Вадима. Проблема усугублялась тем, что из одежды Вадим взял с собой только белую футболку с черным рисунком и голубую майку, которая ему не очень шла, но была очень удобна для жары. Вадим понял, что завтра выходить на сцену придётся в майке, так как одежда БИ-2 была ему мала, а искать новую, уже не было времени. Друзья попрощались у входа в гостиницу, нежно поцеловались и порознь поднялись в свои номера. Весь следующий день был посвящён подготовке к концерту и собственно самим выступлением, во время которых алкоголь принимался без особых ограничений. Глеб продолжал дуться и цепляться за Шуру. Совместное выступление двух групп было неплохим. Сначала Глеб лип к Шуре, потом покрутился вокруг Лёвы, но от Вадима просто шарахался. На сольном выступлении Агаты Самойловы обошлись без привычных плясок вокруг друг друга и без улыбок, и с совершенно мрачным выражением лица вылили на публику свой репертуар. Публика билась в восторге. После концерта украинская часть выступающих пошла зажигать до утра в местный бар, а российско-белорусская пошла по своим спальням. Точнее практически все направились по чужим. Шура скучно и предсказуемо к своей блондинке. Глеб пошёл зализывать душевные раны. А вот Вадим и Лёва, взаимно дождавшись друг друга на гостиничном пляже, практически сразу принялись за продолжение вчерашней ночи. Алкоголь, ударивший им в голову, снял все запреты и страхи. Перейдя в фазу взаимного нижнего ласкания, друзья решили не палиться, а подняться наверх в номер. Номер Вадима. Едва захлопнув дверь номера, друзья принялись резко сдирать друг с друга одежду. От вчерашней робости не осталось и следа. В движениях обоих появилась какая-то агрессия, ненасытность, жажда страсти. Лёва резко толкнул Вадима спиной на кровать и опустился рядом с ним. Он прошёлся мелкими частыми поцелуями по его груди, животу бёдрам, пока не поцеловал самую жаждущую этого часть тела. Этот поцелуй был самым настойчивым, но и самым осторожным. Лёва вобрал в свой рот член Вадима и принялся обхаживать и оглаживать его. Его пальцы ласкали член как гриф гитары, губы порхали как две бабочки, лёгкие и невесомые. Вадим изогнувшись стонал и практически трах друга в рот. Возбудившись во время этой ласки до предела, Лева задрал ноги Вадима себе на плечи и начал входитб в друга. Вадим был расслаблен лаской, член Лёвы источал смазку, поэтому первый контакт прошёл без боли и неудобств. Войдя в распростёртое тело, Лёва начал двигаться резко и размеренно, как ускоряющийся маятник, пикантность ситуации, что он пялит своего друга, только усиливала его возбуждение, в результате он кончил с диким рыком, но оставил Вадима неудовлетворённым. Вадим, действуя уже по известному ему сценарию, развернул расслабленного Лёву, поставил его на четвереньки, и, плюнув на руку, смазал его. Вхождение было трудным, но сладким. Привычным движением схватив партнёра за бёдра, Вадим начал двигаться. Эти движения ему были близки и понятны. Так он трахал подружек, брата, так он публично трахал свои гитары. Эти размеренные движения, эта поза, были подобны медитации. Вадим отдавался делу весь, будь это секс, будь это игра на гитаре. Вот и тут, кончал он долго и сильно, оглашая номер громкими стонами и нисколько не заботясь, что его могут услышать. Кончив, друзья обнялись и уснули на разбросанной кровати. Они уже не видели, как из кресла, стоящего в тёмном углу поднялась фигура и подошла к спящим. Это был Глеб. После выступления он решил подняться в номер брата, чтоб помириться, так как уже устал злиться и соскучился по нему. Глеб хотел подождать Вадика в его номере и сделать сюрприз, выскочив из тёмного угла, но сюрприз преподнёс Вадим, завалившись к себе с Лёвой. Глеб от неожиданности вначале стушевался и продолжил сидеть тихой мышкой, а позднее выходить было уже глупо. Он смотрел за игрищами друзей и хотел присоединиться к ним, ведь Лёва был единственный, к кому младший Самойлов не ревновал брата. Представление настолько завело Глеба, что ему пришлось помочь себе кончить два раза подряд. Изливался Глеб в уже попользованную футболку Вадима. И теперь, стоя над спящими, агатовец понял, что очень сильно любит эту скотину, старшего брата, но и осознал, что такая блядская жизнь не будет вечной, и им придётся рано или поздно разойтись, чтоб сохранить остатки себя. Глеб нежно поцеловал брата в губы, и ушёл из номера через балкон, чтобы завтра примириться с Вадимом, и, может быть, подстроить постельную встречу втроем. Проснувшись утром, Вадим обнаружил на полу у своей кровати залитую спермой исчезнувшую ранее футболку.