***
Тэхён беспокойно ворочается, никак не может проснуться от жутких кошмаров, где его забрали в чужую стаю. Когда его внезапно касается чья-то рука, Ким всё же просыпается, инстинктивно отскакивая. Из горла рвётся предупреждающий рык, когда он видит Чимина так близко. Больше он не намерен вестись на его уловки. — Зачем ты пришёл?! Пак тушуется под его взглядом, опускает глаза. Тэхёна это зрелище внезапно остужает, голос смягчается. Внутреннее чутьё говорит, что от лиса не исходит опасность, но он же предал его. — Зачем ты это сделал? Ты сказал что-то про… Где Чонгук? — Чтобы обратиться, волки должны испытать сильную боль, причём не только физическую, когда их кости ломаются под напором новой сущности, но и моральную. Тэхён, я знаю, что поступил неправильно, но тогда мы бы потеряли его вчера ночью, — Ким шокировано смотрит на друга, и его действия вдруг обретают смысл. Он выставил лиса за дверь, но сам не бросил его, продолжая стоять бок-о-бок. — Я просил Юнги быть поближе к тебе, когда мне придётся сдерживать этих красных, — фыркает, сдавленно охая, когда Тэхён повисает на его шее. — Я надеюсь, ты не думал, что я предам своего друга? — юноша краснеет под пристальным взглядом. — Как Гук? — он не чувствует его запаха, и это заставляет волноваться. Чимин смеётся, махая рукой: — Юнги взялся за его воспитание, так что увидим мы его не скоро. Ким охает, представляя себе, как взрослый альфа будет воспитывать такого же альфу, только чуть младше. Да они же все кости друг другу перетрут! Чимин останавливает его у самой двери. Что-то в его взгляде заставляет Тэхёна остановиться. Тень волнения и неизвестности омрачает лицо Пака, вызывая мурашки у лиса. Чимин никогда не был самым серьёзным из их дуэта, а значит теперь ситуация требовала особого внимания. — У него почти начался гон, Тэ, помни об этом. Ким растерянно кивает, переступая порог. В голове крутилось столько мыслей, но ни одна из них не была связана с обычными фазами жизни альф и омег. Ким был слишком озабочен вопросом обращения волка и его здоровьем. Что ж, возможно именно благодаря этому Чон до сих пор чувствует себя нормально. Куда идти он не знает, но, услышав какие-то звуки, отдалённо напоминающие рычание, устремляется туда. Ещё на приличном расстоянии до нужного места воздух меняется. Омега ловит себя на мысли, что начинает чаще дышать, сильнее втягивая носом запах. Два разъярённых альфы. Лис неуверенно шагает вперёд, в голове поселяется мысль о том, что лучше найти Сокджина, который точно не даст его на растерзание. Тэхён почти разворачивается, как рычание за спиной усиливается, пробирая до дрожи. Омега замирает, предпочитая не злить. Сердце уходит в пятки, переставая подавать признаки жизни, пока шаги приближаются. Ким слышит хруст листьев под массивными лапами. Секунда. Другая. Он чувствует горячее дыхание на затылке и ёжится, невольно становясь меньше. Ожидание выходит почти болезненным, он ощущает напряжение Юнги, которое негласно повисает в воздухе. Никто не знает, как новоиспечённый альфа отреагирует на чужую метку. Будучи полностью человеком, Чонгук понимал гораздо больше, чем сейчас в стадии перестройки организма. Ни течка, ни метка, ни гон — ничего не трогало человека, кроме состояния лиса. Теперь всё изменилось. Тэ боится, но омега внутри хочет пасть к ногам альфы, вырвать своё сердце из груди и отдать. Кицунэ поджимает хвосты и резко разворачивается лицом к волку. Хищник скалится, готовясь атаковать, но Ким тут же опускается на колени, практически утыкаясь макушкой в грудь зверя. Порывисто выдыхает, следя за облаком пара в воздухе. Возможно, это последнее, что он увидит в этой жизни, ведь если Чонгук не примет его, даже оставив в живых, он закончит это сам. Чёрная шерсть приятно щекочет щёки, окутывая родным запахом, который сейчас звучит с новой, живой силой. Тэхён закрывает глаза, не в силах больше терзать себя догадками, и отдаётся своим инстинктам. От волка исходит такое тепло, что руки невольно тянутся вверх по лапам зверя, останавливаясь на холке. Ким выдыхает снова, ведь если бы волк хотел убить, уже убил бы. Значит у него есть шанс? Чон делает шаг назад, заставляя Кима отстраниться и почти упасть на землю от неожиданности. Юноша прижимает уши к голове, думая, что теперь-то он разозлил его, но Чонгук опускается на землю рядом, холодным носом проводя по щеке омеги. Тэ почти плачет, счастливо улыбаясь, когда горячий язык принимается вылизывать его лицо. Мин позади тоже расслабляется. Тэхён благодарен ему за поддержку. — Гук, а ты… Можешь снова в человека? — немного растерянно проговаривает лис, попутно бросив взгляд на Юнги. Мин внимательно осматривает свои лапы, проверяя всё ли срослось с прошлой ночи. Тэхён, поймав его взгляд, видит перед глазами недавние события, содрогаясь от пережитого страха. Немой вопрос отдаётся в голове ответом: "Я в норме". Ким позволяет себе сделать вдох. — Вот и потренируется. Сокджин появляется настолько неожиданно, что кицунэ просто не успевает понять, что это свои, и инстинктивно отшатывается назад, начиная падать. Джин тянется, чтобы поймать юношу, но реакция Чонгука оказывается быстрее, и к этому моменту спину Тэ уже поддерживает волк. — Только без помощи Юнги не обойтись, — Ким удивлённо смотрит на Джина, а после всё-таки падает на землю. Чёрный волк скулит, скручиваясь калачиком, пока Мин сосредоточенно посылает ему приказ обратиться. У Тэхёна в груди поселяется тревога, он слишком хорошо чувствует, что Чонгуку больно, но всё проходит, когда на месте волка остаётся голый парень с большими от испуга глазами. Он безошибочно находит Тэ, кидаясь к нему. Отчаянно жмётся ближе, стараясь впитать полюбившееся тепло, которого сейчас так не хватает. Юнги только недовольно ворчит, пока Сокджин наблюдает за столь милой картиной. — Идите в дом, Тэ, ему нужен отдых, — Ким-старший смотрит на серого волка. — Нам ещё нужно кое-что обсудить с Юнги. Кицунэ кивает, помогая Чону передвигаться. Он хорошо чувствует, как дрожит парень в его руках, поэтому торопится попасть в тёплое помещение, чтобы помочь ему. Когда Чонгук едва ли не прыгает на него, поскользнувшись на ровном месте, щёки заливает румянец. Парень цепляется за него, как маленький ребёнок за старшего брата. На пороге их встречает Чимин, который похлопав Тэ по плечу, скрывается из виду, когда Чон показывает клыки. Реакция Гукка вызывает смех. Считается, что только новообращённые волчата испытывают сильную ревность, но, по правде говоря, Тэхён совсем не против, если Чонгук будет так ворчать каждый раз. — Сейчас станет легче, потерпи, — лис старается аккуратно уложить его на кровать, тут же укрывая одеялом. — Я схожу за тёплым пледом и водой, — рука, крепко держащая запястье, отпускает с неохотой, но Чону нужно попить и спать. Тэхён возвращается, заставляя выпить полстакана воды, и устраивается рядом, порывисто выдыхая, когда его притягивают к горячему телу совсем близко, заставляя вторую сущность сходить с ума. Внутри что-то ломается, когда он чувствует это тепло. Знакомый до боли запах пробирается в лёгкие, оседая в груди вместо воздуха, пока на глаза наворачиваются слёзы. Чонгук чувствует его боль, их боль, которая душит, не давая вздохнуть. Они оба упустили момент, когда стали неразрывны, когда образовалась связь, пусть и слабая поначалу, но сейчас она передавала им все чувства, каждый вдох и выдох. Тело Чона сотрясает крупная дрожь, заставляя скрипеть зубами от невыносимой боли. Кости ломит так, как будто кто-то ломает его изнутри. Кожа горит, заставляя рассудок плавиться, но тут сознание пронзает новая боль, и Гук кричит, разрывая руками простыни. Омега около него сотрясается от всхлипываний, продолжая винить себя во всём. Тэхён не говорит, но Чонгук чувствует, что юноша считает себя неправильным, ведь ему чужды сородичи, те, кто делит с ним одну кровь. Он чувствует отвращение к ним, но продолжает мучить их обоих чувством вины и ненависти к себе. К этому добавляется внезапное осознание того, что от его мыслей больно Чонгуку, что заставляет снова кричать. Ким, перепуганный до смерти, зажимает рот руками, стараясь выкинуть все мысли из головы. Получается скверно, но дышать становится легче обоим. Чон благодарно прижимается к плечу, стараясь укутать своим теплом и успокоить. — Ты не виноват, Тэ, — слова даются с трудом, но выбора нет, иначе им не выдержать такой боли. — Твои родители хотели для тебя другой жизни, верь им… И верь в меня, я буду рядом, всегда, — из последних сил альфа пододвигается ближе, касаясь виска Тэ губами, а потом проваливается в сон, чувствуя, как волк внутри успокаивается, когда его пара засыпает, переставая корить себя.***
— Я догадываюсь, о чём ты хочешь говорить, но почему ты не хочешь, чтобы знал Тэ? Сокджин вздыхает, но идти не перестаёт. Хочется найти укромное место, где им никто не помешает, чтобы можно было поговорить по-нормальному, не стараясь сказать что-то мягче или приукрасить. Джин уже порядком устал от вечной публики. Волк рядом внушает доверие, и Ким знает, что может рассказать ему всё, что захочет, Юнги останется на его стороне. В груди неприятно щемит от внезапно нахлынувшей обиды на себя. Он не смог сохранить свою семью, позволив издеваться над Тэхёном. А ведь в детстве он думал о том, что, когда вырастет, обязательно станет самым справедливым папой в мире. Его воспитывали самым обычным, не стараясь вложить чрезмерной привязанности к стае или кому-либо ещё, но когда он видел несправедливость, он надеялся, что в будущем сможет это изменить. Эта детская привычка преследовала его и сейчас, то чувство, когда сердце сжималось от плохих поступков, и он готов был своей кровью отмывать чужие грехи, никуда не делось. Тэ едва не забрали сегодня, а он не мог быть рядом, защищая границы вместе с вожаком. Красному лису пришлось столько всего пережить из-за него, что Сокджину хотелось разорвать своё сердце на тысячи осколков, лишь бы не болело. Достаточно наивно даже для него. Помочь всем невозможно. Тёплая рука ложится на плечо и мягко тянет на себя. Волк только успокаивающе гладит плечи, понимая без слов. Он не пытался помочь всем, хотел оберегать только свою семью, которая резко сузилась до одного Тэхёна, но даже так не смог. Ким удивлённо распахивает глаза, когда чувствует, как его окутывает тёплая энергия. — Юнги! Твои силы, тебе нужно восстановиться, ты же… — Тш, — Мин останавливается, когда они уже уходят достаточно далеко от поселения, всё ещё держа Сокджина около себя. Осознание накатывает внезапно, что он даже останавливается. Его семья всегда была рядом. Намджун, Сокджин, Чимин, Тэхён — все они занимали определённое место в его душе, пусть Юнги и отрицал, что любит их всех. В глазах Джина отражается боль, которая рвёт все внутренности на куски. Смотреть за терзаниями просто невыносимо, хотя все лисы считают волков именно такими, охочими за чужой болью. Юнги же ненавидит наблюдать, не в силах помочь. Именно поэтому отец вечно корил его за отсутствие стержня внутри, который позволил бы быть отстранённым к чужим проблемам. Альфа видел счастье, плещущееся в глазах юного Тэ, когда тот вспоминал своё детство. Да он даже сейчас дрожит от восторга, стоит ему увидеть Джина неподалёку. Разве это не знак того, что они делали всё правильно? Разве сила не в том, чтобы держать глаза широко открытыми, даже когда свет заслоняют тучи? Мин прислоняется лбом к Киму, удерживая на месте, когда тот проваливается в воспоминания. Волк показывает ему, с какой любовью Тэхён отзывался о них всех. Омега перестаёт дрожать. В глазах разливается благодарность, которую он шепчет альфе. Волк стал их семьёй уже давно, и Джин этому безмерно рад, как и Тэхён, которого тянуло к альфе. — Им лучше уйти на юг, — Юнги выглядит задумчивым, не зная, как поступить лучше. Если красные лисы узнали о существовании Тэхёна, они не оставят его в покое, пока не заполучат себе. Поскольку по собственному желанию увезти Кима не вышло, они прибегнут к более сильным мерам — насилию. Они пойдут на всё, чтобы забрать омегу. Намджун в ярости, волк чувствует это в воздухе, который пропитан фоном вожака. Стая у него была пусть и не самая большая, всего около двадцати лис, но была преданная. Несмотря на все смешки по поводу происхождения красного лиса, атмосфера вокруг искрит решительностью стаи. И это значит только одно — Тэхёна отдавать никто не намерен.***
Проснуться заставляет ощущение тёплого дыхания на шее. Тэхён сонно ворчит, проверяя рукой. Ладонь ложится на мягкие пряди, и тогда он всё же открывает глаза. Чонгук выглядит намного лучше, чем перед тем, как они оба вырубились. Взгляд Чона становится живым, щёки приобретают здоровый румянец. Стоит ему заметить, что Ким проснулся, как он тут же тянет свои руки к нему. Прямо сейчас он выглядит совсем как ребёнок, которому досталась самая вкусная шоколадка в мире. Тэхён улыбается, подаваясь вперёд, в тёплые объятия. Если бы Чонгука попросили описать запах Тэхёна, он определённо сказал бы слово 'уют'. Ким пах ванилью с привкусом жасмина, цветки которого впитали в себя свежесть дождя. Когда у лиса была течка, то к ванили примешивался терпкий запах красного дерева, и Чонгук начинал сходить с ума. В голове пробегает мысль, что все эти воспоминания остались с момента, когда он был ещё человеком. Парень утыкается носом в шею лиса, заставляя кожу покрываться мурашками. Ведёт вверх, останавливаясь у самого подбородка, слегка боднув Тэ. Ресницы Чона щекочут кожу, отчего Ким ёжится. А сам Чонгук прикипает взглядом к бьющейся жилке. Тэхён взволнован, что заставляет сердце качать кровь быстрее, и то, что волк пристально следит за его пульсом, спокойствия не добавляет. — Гукки, постой, — лис упирается ладошками в его плечи, чувствуя, как теряет над собой контроль. — Малыш, — Тэхён вздрагивает, услышав грозные нотки в голосе альфы, парень склоняется над ним, резко втягивая его запах, и Ким готов поклясться, что Чонгук выглядит не хуже наркомана с расширенными зрачками. Чужое желание опьяняет, разливаясь ядом по венам. Альфий запах окутывает со всех сторон, почти вытесняет весь кислород из воздуха, заставляя задыхаться. Грудная клетка часто сокращается в попытке получить чуть больше нужного кислорода, но только быстрее расходует последние исчезающие крохи. Тэхён судорожно вздыхает, думая о том, что это конец, что он просто задохнётся от того, насколько сильным может быть Чонгук. Но волк внезапно одним прыжком оказывается около окна, широко распахивая его, и прохладный воздух, кружась, заполняет комнату. Лис тяжело дышит, едва соображая. Голова становится дурная, его словно душили всё это время, не давая сделать и маленького глотка, а сейчас запустили целый поток, чтобы окончательно добить. Чон оказывается рядом также быстро. В его глазах плещется волнение, и он кладёт руку на горячий лоб Тэ. — Прости, — Чонгук ластится котёнком, прижимаясь к нему, как будто в последний раз. Дышать становится легче, сознание проясняется. Волк пробирается руками под футболку Тэхёна в поисках родного тепла, которого резко перестало хватать с момента трансформации. Ким порывисто выдыхает, выгибаясь навстречу прикосновениям, которые оставляют холодные ожоги, несмотря на то, что температура тела волка вполне обычная. Чонгук сглатывает, стараясь подавить нарастающее внутри желание присвоить, всадить свои клыки так глубоко, чтобы задеть крупные артерии, чтобы въесться под самую кожу и остаться навсегда рядом. Лис бьётся под ним, ощущая потяжелевший и ставший ещё более насыщенным, запах. В голове всплывают обрывки фраз, которые он слышал ещё в детстве от тех лис, которые встречали волков на своём пути. Волки обладали терпким запахом, которым не сразу умели пользоваться, в моменты возбуждения выпуская слишком много феромонов, заставляя задыхаться. Суждено ли ему дышать с ним одним воздухом?