You've got mail! - Тебе письмо!

— Белла, тебе почта! Беллатриса тогда была увлечена кроссвордами. И чего это сестра так любила кричать об очевидном через всё поместье? — Тогда тащи его сюда, чего разоралась-то? Она услышала шаги по потайной комнате, что вела в её любимую гостиную в восточном крыле, как раз в тот момент, когда она написала «Агамемнон» по горизонтали напротив семёрки. — Белла, тебе почта, — не отставала Нарцисса. — Слышу, дорогая. Так отстань же от меня, позже посмотрю, — на самом деле Беллатрисе стало любопытнее, чем могло показаться. Пятнадцать лет в Азкабане, ни одного письма, и тут — на тебе! Весьма интересно… — Белла, тебе прислали букет. — Чего мне прислали?! — Беллатриса подняла взгляд, но вместо сестры увидела огромную связку красных и жёлтых роз. Неожиданность всем неожиданностям. — Да, и тут ещё маленькая открытка: «Выражаю глубочайшие соболезнования твоей кузине, люблю и целую, Г.» Нарцисса едва смогла сдержать ухмылку; женщины ведь любят сплетни, в конце концов. — «Люблю и целую»? Кто бы мог меня любить и целовать? — Понятия не имею, солнышко. Единственные люди, знающие, что ты здесь, имеют очень особенную татуировку на предплечье, и ни у кого из них имя не начинается на «Г». Теперь ты скажи мне, с кем ты встречаешься, а не то я донесу до Темного Лорда, что ты скомпрометировала безопасность в моем доме. Ты же знаешь, я не могу растить Драко там, где ему что-то угрожает, не так ли? — Я ни с кем не встречаюсь, я даже не прикасаюсь к Родольфу, а он мой муж! Что за бредовая идея? Нарцисса смотрела на сестру, как на полную дуру, каковой она иногда склонна быть. — Розы? Серьёзно? И красные! Если это не символ любви, то я не знаю, что тогда! — Кровь Христа для одних, и символ дома Ланкастера для других. Ты вообще читаешь книги? Теперь просто положи их и дай мне закончить кроссворды, должны быть, они попали сюда по ошибке. На самом деле Беллатриса искала предлог, чтобы рассмотреть розы с помощью правильного флориграфического словаря, без её любопытной сестрёнки-сплетницы. — Н-да, какое же совпадение, что открытка была адресована «Беллатрисе Лестрейндж (Блэк), поместье Малфоев, Восточное крыло, Тайная гостиная, напротив воскресных кроссвордов «Пророка». — Да ты шутишь! — Беллатриса закатила глаза, демонстрируя своё неудовлетворение. — Вовсе нет, — Нарцисса выглядела оскорбленной, но триумфально вручила открытку своей растрёпанной сестре. — А что там с жёлтыми розами? Разве они означают не бессмертную любовь, насколько я помню? — Не-не, «ворчунья Беллатриса» знает, что означают они мёртвую любовь и разбитое сердце! — То есть ты хочешь сказать, что какой-то незнакомец потратил время и усилия, чтобы отправить по почте сову, которая может пройти через защиту усадьбы, и послать цветы, что будто… кровь Христа и разбитое сердце? — Нарцисса вопросительно изогнула светлую бровь. — Ну, может, отправитель хотел сказать мне, что я предатель крови. Вполне подошло бы Сириусу. Но я с ним что сделала? Убила! Для Гермионы было бы разумнее послать мне это, чем рассказать что-то о вечной любви… — Подожди, Гермиона? Разве это не девочка с курса Драко? — Да, но она еще и самая умная ведьма своих лет, чертовски хорошая заклинательница, и, наверное, у неё плохо с чувством юмора… — Ты, кажется, хорошенько её изучила! Только посмотри, ты покраснела! — Это не так! — возразила Беллатриса. Щёки её пыхали помидорно-красным. — Я не видела такого выражения лица с тех пор, как ты поцеловалась с Рейвенкловкой в раздевалке квиддичной сборной в шестом классе! Что случилось? — Ничего, — соврала Беллатриса. — Врёшь. — Нет! — Не вертись, меня так просто не обманешь. Теперь все в комнате наблюдали за тем, как Белла показывала сестре язык. — Так что ты? Собираешься отправить ее обратно? — Я не должна никому ничего посылать, Цисси! — На такие письма не отвечать нельзя! — Нельзя не отвечать на послания, в которых тебя кличат кровным предателем или шестнадцатилетняя девочка признаётся тебе в любви? — засмеялась Белла. — И то, и другое! — воскликнула Нарцисса! — И то, и другое? — И то, и другое. — И то, и другое хорошо, — вдумчиво сказала Белла через некоторое время. — Я пошлю ей липкую ловушку для мух! Нарцисса копалась в памяти, пытаясь вспомнить специфичные значения, скрывающиеся за цветами. — Приглашение на танец? Я понимаю, оно охватывает всю любовь, но как оно отвечает на оскорбление? — Ну, когда мы ссорились в прошлом месяце, я, возможно, вовремя начала произнесла заклинания в ритме звучавшей самбы. Я случайно узнала, что она брала уроки танца, и я хотела дать ей шанс, понимаешь? — Так ты влюблена в неё, не так ли? — Она даже не знает меня и видит во мне сплошь карикатурную, безумную, сердитую злодейку! — Белла, я люблю тебя, но иногда ты знатно тупишь. Она ведь прислала тебе цветы, так? Она могла послать тебе проклятие, или бомбу, или и то, и другое, но она выбрала розы. А теперь перестань хандрить и начинай писать, — по-матерински приказала Нарцисса. — Писать? А что писать? — Двусмысленные любовные письма. И цветы, конечно же, не забудь!