Cherchez la femme

- Розка, ну твою ж дивизию! Время шло, ничего не менялось. Раньше котят в дом тащила, а теперь девчонку какую-то приволокла, - пробубнил дедуся, - как ее зовут-то хоть? - Надя, - Роза брякнула первое попавшееся имя. - Ну тащи свою Надю на диван. Сама на полу поспишь.
 - Да че ты, мы вместе ляжем и захрапим нормально. - Хрен тебе, - безапелляционно заявил дедуся, - мы в ответе за тех, кого притащили. Тем более к старому больному деду.
 - Ой, дедусь, да ты ваще парень на выданье у нас, - отмахнулась Роза. - Я тебе люлей сейчас выдам. Надьку свою пристраивай давай. Наутро выяснилось, что Надька это никакая не Надька, а вполне себе Яна Осиповна Шершанская. Что не далее как неделю назад родители выгнали ее из дома, и что она теперь болталась по притонам и по какой-то счастливой случайности забрела на квартирник, который Роза соизволила почтить своим визитом. Когда Роза пришла из своего педучилища, она наблюдала идиллическую сцену – дедуся подливал Яне чай, а она лопала булки. Розе дедуся никогда булки не покупал. - Ты, Розка, как хочешь, а Яна у нас тут поживет. Поможем чем сможем. - С… спасибо, - пискнула Яна. - Ешь давай, - сказал дедуся, - а то у тебя мощи одни. Не телосложение, а теловычитание. Как будто бы Роза могла быть против того, чтобы Яна у них задержалась. Но особенно был доволен дед, а когда выяснилось, что Яна в состоянии отремонтировать полудохлые розетки по всей квартире, дедуся и вовсе растаял. У Розы и впрямь было ощущение, что она приперла в дом очередного котенка, притом слепого. Яна успела удариться о все косяки в доме. Ударница, блин, социалистического труда. Вот ударница Розе была и нужна. Сначала – в качестве теста – Роза сунула Яне под нос деревянные ложки и сказала: - Хуярь. - Р-роза, ну ты чего… Я не умею. - А Опарыш сказал, что умеешь. Хуярь. Ясно дело, ничего ей Опарыш на Янин счет не говорил. Она вообще сомневалась, что Яна и Опарыш были знакомы. Однако Яна Опарыша не знать не могла – громкое, уважаемое имя. Это дедуся Розе на ушко шепнул, что Яна отходила в музыкалку пять лет по классу народного инструмента, и играла в местном оркестре на ударных. Но никаких ударных в розином доме, конечно, не было – ну, кроме этих ложек сувенирных. Однако для того, чтобы посмотреть на янино чувство ритма, Розу устраивали и ложки. С Опарышем Роза порвала с руганью и злобой. Этот долбоеб вечно ее попрекал тем, что она девушка, а девушки хорошими музыкантами быть не могут. В какой-то момент розин средний палец уже устал оттопыриваться в направлении Опарыша, и она решила его кинуть к чертям собачьим. - Че? Да ты сама потом ко мне на коленках приползешь, - а потом добавил, - ты без меня никто и ничто. Как Янка без Летова. - Янка круче Котлетова твоего, так что это кто еще куда приползет нахрен. Все равно было обидно. Это ради этого она стирала пальцы в кровь об струны? Ради этого она скупала пластинки Аллы Пугачевой чтобы ночами из них мастерить медиаторы? Ради этого она голос срывала, пытаясь сделать себе охуевший диапазон? Хренушки. Но да, лакомое местечко под рокерским солнцем уже позанимали мужики. Розе хотелось революцию. А тут на тебе – нарисовалась соратница. Спелись. Сыгрались. Вцепились друг в друга, как два клеща – и да, разделили узкий диван. А главное, Яна значительно уменьшила свой наркотически-алкогольный пыл. Роза чувствовала в этом и свою заслугу тоже – помимо дедусиной. Дедуся стал называть их «мои дурилы» и так же неизменно угрожал Розе достаточно абстрактными люлями, но по новой статье. - Шершанская теперь на твоей совести. Если она так и продолжит скакать по притонам, то люлей я выдам не ей, а тебе. - С хрена ли? - Ну беречь таких надо, Розка. Блаженных. Ты же видишь, проблемы у девчонки. У нее кроме тебя вообще никого нет.
 - Да знаю я, блин, дедусь. - Ты думаешь, Розка, к чему я клоню. К шкафу на кухне подойди. Третий ящик. Покопайся там хорошенько, кое-что интересное найдешь. - Мука хлебопекарная, блин. Офигенно интересно. - Ты слово «хорошенько» каким местом услышала? Давай, исследуй закрома родины.

Исследование привело к чему-то холодному, металлическому и маленькому. 

- Деда… Это нахрен что за такое…
 - За языком следите, Роз Иванна. Вот так на урок придешь и ученика спросишь нахрена он без сменки. - Вот вообще не до шуток щас, дедусь. Это что? - Ключики. Бабуле-то нашей квартиру в свое время выдали. А она простаивает. Вот там соседей своими симфониями мучать и будете, а не по гаражам шляться. - Охренеть, - только и смогла выдавить Роза, - а Яна знает? - Дрыхнет она. Сама ей и сообщишь. *** Выспав свои законные восемь часов, Яна выползла из комнаты и направилась на кухню. Там заседала Роза и пила чай с какими-то стремного вида печеньками. - Чай в чайнике, будь добра разобраться сама. И печеньки бери, сама сделала. На вид говно, а внутри конфетка. Прям как я. - Роз, ты что такое несешь? Ты же кра… красивая очень.
 - Ну да, пожалуй, ты права, я кракрасивая. - Не, Роз, ты не поняла. Блин. Ты ваще просто… - Печеньку, говорю, бери и жуй.

 Яна покорно взяла печеньку. И правда на вкус прекрасно. - Так вот, пока у тебя рот занят, рассказываю. Мы щас с тобой пакуем шмотки и ливаем отсюда. У Яны глаза на лоб полезли. - На бабусину квартиру двигаем. Деда ключи дал. Валите, говорит, собаки сутулые на все четыре стороны, заебали вы меня. - Т-так и сказал? – испугалась Яна. - Да, это прямая цитата.

 Яна поникла.

 - Слушай, ну ты реально кисель какой-то. Че у тебя в головушке вообще, - Роза легонько постучала Яну по лбу, - головка-бестолковка. Выдохни. Хорошо все, ю ноу. Буря чувств взвилась и осела. Если бы розин дедуся действительно ее выгнал, то пришлось бы заниматься тем, чем занималась раньше: сексом и наркотиками, периодически рок-н-роллом. Ну как сексом. Обычно она лежала с закрытыми глазами, кто-то над ней склонялся, и начиналось. От поцелуев она уворачивалась. Никаких криков. Только молчаливые слезы украдкой. Заканчивалось – ей давали вмазаться. Повторить. Яна давно приметила Розу. Естественно, Роза не появлялась в притонах, но на квартирниках была частой гостьей. Вот только вряд ли ее видела Роза. Яна-то сама смотрела на нее урывками и в достаточно вмазанном состоянии. Выбирала себе какой-нибудь наблюдательный пост и наблюдала. Как-то Роза махнула ей волосами прям по лицу, и Яна почувствовала запах, как ни странно, мужского одеколона. «Может, спутала», подумала Яна, «тут же дочерта длинноволосых». Это потом она поняла – да, это была Роза. Она просто тырила у деда духи. Как ни странно, ей шло.
 Было ощущение, что Розе наплевать вообще на любые условности. Яна давно выучила, например, что у нее проколоты соски – они виднелись через футболку, потому что лифчики Роза не уважала совершенно. Роза в олимпийке, с пучком на голове и в какой-то микроскопической джинсовой юбке. Грешным делом, Яна стыдливо меняла свои наблюдательные точки, чтобы схватить взглядом как можно больше ракурсов розиной задницы.

Роза в черном платье в белый цветочек и в огромных говнодавах. Роза в косухе и другой микроскопической юбке – на этот раз черная кожа. Роза в колготках в мелкую сеточку. Роза в рваных колготках и с красной, видимо, помадой на веках. Роза. Роза. Роза. Повторить. Яна шумно выдыхает и шепчет ее имя. В этот раз она представляла, как Роза снимает футболку под которой ничего нет, и под юбкой ничего нет, и она смотрит своими зеленющими ведьминскими глазами прямо в душу. Вот тут-то воздух и кончается. *** - Я люблю сижки, - Роза напевала себе под нос, проверяя мелодию на жизнеспособность. Текст нормальный потом Яна напишет, - книжки и сижки. Сижки и книжки. Я люблю Янку, Янку и пьянку, - продолжала Роза, и сама тут же выдала, - Да не, говно какое-то. Не работает нихрена. Ваще ни разу не кэтчи. - А мне нравится, - сказала Яна. - Че тебе нравится? Два прихлопа, два притопа? Мы кипитярим нормальный рок, а не… - Роза неопределенно помахала рукой, - а не вот это вот все.
 - Просто послушай. Наиграй мне. Вот надо же было откопать себе такую гениальную Янку. Тут-то дело и пошло. - Бля, Ян, вот чо бы я без тебя делала? Яна криво улыбнулась. - Давай надерем им всем жопы, блин. Опарышам всяким. - Надерем так, что сидеть нахрен не смогут. Работать до потери сознательности, а потом до потери сознательности целоваться – вот это был идеальный распорядок дня. Когда Роза сняла футболку, Яна как-то неопределенно вздохнула. - Чо, не надо было? Я могу обратно надеть, ваще не принуждаю тебя ни к чему. - Н-нет, продолжай, - прохрипела Яна, - я просто… Я так много об этом думала. - Разочаровалась нахрен? - Не… Это лучше намного. Штанга была теплой от розиного тела и слегка отдавала металлом. Роза запустила руку ей в волосы. - Ну ваще… Продолжай.

Еще не хватало кончить от того, что тебе вылизывают соски. Роза схватила Яну в охапку и положила на спину. Сама устроилась сверху. Засунула Яне два пальца в рот. - Ну ты это, активнее как-то. Когда пальцы стали достаточно влажными, Роза наглейшим образом полезла Яне в трусы. - Можно? - Д-да… Только без пальцев. - Шершунь, да как хочешь вообще.

 Боже, Шершуня. Надо же было спиздануть. Это в голове Роза называла Яну Шершуней, а тут вырвалось. 

- Скажи еще раз. - Да как хочешь вообще. - Н-не это. - Шершуня что ли? - Да, - протянула Яна.

Под пальцами было мокро, мягко, тепло и пульсировало. Яна притянула Розу к себе и поцеловала. Горячие губы, горящие щеки. Поцелуи по всему лицу. Закурили. Прямо на диване. - Шершунь, ну ты глянь на этот ковер, - Роза указала сигаретой, - я тут упорно вижу стремную рожу. По-моему, это Фантомас. - Б-багровый Фантомас, ковер-то красный. - А ты вообще знаешь кто такой Фантомас? - Н-ну… Я слышала. Роза ей рассказала и про Фантомаса, которого она, будучи будущей училкой французского, смотрела в учебных целях, и про то, что есть такая фраза французская, типа, шерше ля фам, ищите женщину, и вот что она, кажется, нашла женщину, да еще и Шершанскую к тому же, что звучит «пиздец романтично, шерше Шершуню. Вот сразу, блин, видно, на небесах кто-то постарался, чтобы даже звучало прикольно». Звучало и впрямь прикольно.