(Книга Песни Песней).
Я обожаю сумерки. Обожаю этот обрыв, возвышающийся над пышной далиной, где ютилась небольшая деревушка. Последние лучи солнца прыгают по верхушкам зелёных крон и тонут где-то в темноте. Приходится щурить глаза, чтобы рассматривать, что там происходит внизу. В такие моменты волей - не волей, голова, под тяжестью всего произошедшего, погружается в воспоминания о прошлом ритме жизни, о счастливых моментах с близкими, о прежних обидах. Многие хотят забыть своё прошлое, что бы оно не тревожило душу. Но знаете, я не хочу этого, ведь уже не представляю как буду жить без тех светлых воспоминай. Почему же тогда они приносят мне боль? Всё просто. Те дни, что были скрашены счастьем, близостью с любимым, были убиты костлявой рукой смерти. В нашем мире смертью никого не удивишь. Таков закон природы. Все живое умирает. Люди знают, что одного желания жить маловато, как и «везения». Все мы понимаем, что рано или поздно умрём, но в то же время не верим в это. В случаях катастроф с большим количеством жертв, жизнь ставит нас лицом к лицу с этой правдой, которую нам так трудно принять. Мы осознаём, что когда-нибудь тоже умрём, а вместе с нами умрут наши надежды и мечты. И это может произойти в любой момент. Сегодня ты чувствуешь себя прекрасно. Занимаешься любимым делом, вокруг тебя люди, которые любят тебя всем сердцем, а завтра ты подхватываешь болезнь, что медленно убивает. Кто-то выдерживает на себе ужасающие удары судьбы, сгибаясь в двое, но не падая, а продолжая свой путь дальше. Кому-то везёт меньше, и он может погибнуть от непогоды. Я никогда не забывал, что мои руки были по локоть в крови. Смерть всегда ходила рядом, иногда протягивая свою костлявую руку, едва касаясь кожи. От этого прикосновения идёт обжигающий холод, что замораживает не только тело, но и душу, проходя сквозь самое сердце. Когда понимаешь, что чья-то жизнь была частью твоей, то и уход такого человека тоже является в некоторой степени твоей смертью. Ты всё ещё жив, но что-то в тебе уже умерло и никогда больше не воскреснет. Можно только делать вид, что ты по-прежнему цел, что всё нормально. Оторванный кусок души, который навсегда забирает с собой дорогого тебе человек, уже никогда не вернуть. Говорят, что со временем боль уйдёт, но это не так. Она может притупиться, а исчезнуть — никогда. Я не понимаю до конца, что со мной происходило тогда, в момент, когда увидел смерть самого дорогого мне человека. Все чувства словно перемешались, превращаясь во что-то непонятное. Точно помню, как был настолько зол, что вся энергия, окружающая меня пропитала всё вокруг. Но только не обычная, а чёрная, состоящая из ненависти, вязкой, очень неприятной. Её не было видно, но ощущалась она всем нутром, принося невыносимый дискомфорт, вызывая ужас. Тогда трудно было представить, что такое могло произойти. Смерть. Что это? В моей голове оно теперь звучит эхом. Все безразлично больно, ведь до того как смерть касается твоих близких, ты не предаешь этому никакого значения. Иногда печально осознавать, что смерть никогда не коснётся меня, ведь на мне проклятие. Бессмертие. Да, в моём понимание бессмертие — это проклятие. Проклятие, которое никогда не позволит ещё раз встретиться с любимым. Хотя, даже появись у меня такая возможность, вряд ли Бог стал бы столь великодушным. Ведь таким как я нет места на небесах. Ёкай — демон. И это клеймо мне никогда не стереть. Люди ненавидят демонов, боятся, пытаются изничтожить. Я уже и не помню сколько смельчаков пыталось убить меня, но убитыми оказывались они. Единственным, кто не испугался меня, не попытался убить, был Изуку. Он не видел во мне монстра, и это было для меня в новинку. За всю свою долгую жизнь, я не встречал подобных ему. Добрый, отзывчивый и пожалуй светлый человек. Как же наши пути пересеклись? Знаете, случилась наша встреча не так уж и далеко от сюда, в ночь, когда экзорцисту всё же удалось меня ранить.***
Давно это было. В одном из храмов, по тем временам располагающимися почти в каждой деревни, будь она большая или маленькая, жил паренёк по имени Изуку Мидория, юноша с неизвестным происхождением. Маленького Изу ещё в младенчестве нашёл монах того самого храма и оставил у себя. Малыш рос, постигая все прелести и разочарования мира. И вот однажды, когда Изуку ходил по лесу в поисках полезных трав, споткнулся и полетел вниз по склону. К счастью, ничем серьёзным это не обернулось, лишь глубокий порез на ноге. Пока перевязывал – день подошел к концу, наступили сумерки, тогда как до деревни оставалось еще много ри пути. Впрочем, Изуку был привычный к походам, поэтому не особенно смутился: мягкая трава не раз служила ложем, а изогнутые древесные корни заменяли подушки, так что провел бы эту ночь под звездным небом, после чего с утра вновь отправились бы в дорогу, но громкий хруст веток заставил идти на звук. Благодарение богам, в ту ночь луна светила так ярко, что можно было различить даже крошечных мошек, снующих под кронами, а листья не шевелил даже легчайший ветерок. Изуку не спеша двигался вперёд, раздвигая ветки кустарников. Звук затих так резко, словно его источник намеренно затаился. К слову, стихло вообще всё, даже едва уловимое жужжание насекомых. Изуку напрягся, идея удовлетворить своё любопытство всё меньше казалась правильной. Постояв так в тишине ещё с пол минуты, Мидория развернулся, но внезапный треск отвлек его от размышлений, заставив вздрогнуть и схватиться за первую попавшуюся под руку палку. Как раз вовремя: во тьме полуночного леса, под большим деревом, чьи могучие ветви опускались почти до земли, отчётливо было видно тень. Мидории хватило пары секунд, чтобы понять, что перед ним. Ёкай, лис, демон с девятью красными хвостами, что как змеи извивались за его спиной. Хоть сейчас он и был похож на человека, всё его нутро источало ненависть. Особенно красные как кровь глаза, которые словно два фонаря светились во тьме. — Прочь! Лис рассёк воздух рукой, на которой, в свете луны, так ярко были видны когти. Между пальцев мелькнули искры, и в то же мгновение небольшое пространство всполыхнуло алым пламенем. От неожиданности у Изуку неловко подвернутая больная нога, и запнувшись о древесный корень, он со всего размаху приложился спиной о землю, не сдержав крика. Ёкай хотел нанести ещё один удар, но только он приподнялся, как боль сковала всё тело. Издав истошный рык, он вновь упал на землю, откашливая кровь и хватаясь за рану на правом боку. Изуку обеспокоенно посмотрел на лиса. Да, он демон, но это не значит, что ему нельзя помочь. — Ты сильно ранен, — вставая с земли, осторожно сказал Изуку. — Давай я помогу... — Проваливай, человек! Или я убью тебя! — Снова кашель с кровью и нестерпимая боль. — Тебе же плохо! Пожалуйста, дай помочь! — Зачем человеку помогать демону!? — Какая разница, человек или демон, когда кто-то страдает! — Крикнул Изуку и уже уверенным шагом направился к лису, от чего тот слегка опешил. — Пх, слабоумие и отвага в чистом виде, — вполголоса, скорее себе, чем пареньку, сказал лис, туша пламя. Он всё же позволил Мидории подойти. — Не боишься, что убью? — Боюсь, очень даже. Лис ничего не ответил, а лишь стал наблюдать за глупым, как сам для себя отметил ёкай, парнем. Изуку присел рядом с лисом и посмотрел оценивающим взглядом, примерно прикидывая, что из его "аптечки" должно помочь. Стянув с плеча сумку, стал раскладывать различные колбочки и травы, что приятно пахли. — Можешь скинуть кимоно? Я прочищу раны. Лис сначала недобро посмотрел на Изуку, но потом послушно стянул верх кимоно. Мидория, аккуратно, не торопясь, стал обрабатывать глубокие порезы, сделанные, как он подумал, катаной. Ёкай время от времени шипел и рычал от неприятных ощущений, но так ничего и не сказал. —Мм, а как, — Изуку замялся, боясь продолжить вопрос, но, заметив спокойный, хотя по-прежнему не доверяющий взгляд лиса, продолжил: — Как тебя зовут? Вообще, он не надеялся на ответ, потому как лис сразу же после вопроса, отвернулся, продолжая думать о чём-то своём. Или выжидать момента, чтобы убить парня, эта мысль не слабо так пугала Мидорию, но он продолжал заматывать обработанные раны. Спустя пару минут, ёкай всё же ответил: — Меня зовут Шото. — А меня Изуку! — Воскликнул Мидория, завершив свою работу. Он улыбнулся ёкаю и протянул руку. Лис вопросительно посмотрел на него. — Чего? Не знаешь, что при знакомстве жмут руки? — Знаю, конечно! Просто не понимаю зачем ты это делаешь. — Разве не очевидно? Хочу с тобой подружиться. — Со мной? Я же демон. — Вся эта ситуация казалась Шото всё большим абсурдом. За все свои четыреста с лишним лет он впервые встречает человека, который хочет с ним подружиться. Не убить, не использовать в своих целях, а просто подружиться. — Чего ты всё заладил? Демон! Демон! И что, что демон! Как по мне, так ты вообще на него не похож! Вот, например, мой учитель в ярости — настоящий демон! Знаешь как страшно, когда он ругается! Лис пару раз хлопнул глазами, в которых читалось недоумение, и вдруг рассмеялся, обнажая клыки. Изуку сначала не знал как реагировать, но потом также рассмеялся. Как уже говорилось много раз, для Шото это было в новинку. Как встреча с таким человеком, так и чувства, которые он тогда испытал. Что-то в его закрытой ото всех душе искрилось и приятно согревало. Так ёкай Шото познакомился со странным парнем по имени Изуку. Время шло. Мидория каждый день бегал в лес на обговорённое место, чтобы встретится с лисом. Ему иногда было очень жалко, что сам Шото не может показаться в деревне. А ведь ему, Мидории, так хотелось показать столько всего интересного! Но тем не менее их тайные встречи ему очень нравились. Шото знал много всего и с радость рассказывал это парню, что с открытым ртом слушал и запоминала каждое сказанное слово. — Серьёзно? — Подпрыгнул на месте Изуку. — Тебе 446 лет!? — Да. — Старик, а ты не плохо сохранился! — Заливаясь смехом, Мидория упал на спину. Просмеявшись и смахнув слезинку с глаза, посмотрел на Шато. — Ты что обиделся? Ёкай демонстративно отвернулся. Тогда Изуку пошёл на крайние меры. Состроив хитрую моську, он присел на корточки, словно дикий зверь готовившийся напасть, и стал тихонько подползать к Шото. Естественно, он понимал, что тот его слышит, но это не могло остановить. Выждав достаточно времени, Изуку прыгает на лиса как раз в тот момент, когда он поворачивается. — Что ты делаешь? — Поймав парня, спросил лис и, так как Изуку буквально снёс его с места, повалился на спину. Раздался звонкий смех Мидории. Он, упираясь руками по обе стороны от головы ёкая, от чего-то смеялся. Шото как заворожённый смотрел на него. Что-то в этом парне его притягивало. Что именно? Голос? Звонкий смех? Характер? Милое личико? Запах? Наверно, всё сразу. А особенно запах! Такой приятный, с примесью трав и чего-то сладкого. Шото задумался и не заметил, как наступила тишина. — Зачем... — Тихо отозвался смущённый голос. — Зачем ты меня нюхаешь? Шото распахнул прикрытые глаза. Он и не заметил, как поднялся на логтях и теперь утыкается носом в шею парня. — Э, ну... ты просто вкусно пахнешь! — Шото вылез из под Изуку и замахал руками. — Ты что, съесть меня хочешь? — Нет, конечно, нет. Просто... — Ааа я не хочу быть закуской! — Изуку вскочил с места и нырнул в гущу леса. — Нет, я не собирался тебя есть! Изуку, подожди! — Шото быстро поднялся с земли и, ловко развернувшись в высоких гэта, скользнул вслед за Мидорией – именно скользнул, будто призрак над водой. Дни летели быстро. Как-то ёкай показал Изуку свою магию. Парень был в немом восторге. Алый огонь по щелчку пальцев в миг охватывал всё в нескольких метрах от лиса, а потом сразу превращался в лёд причудливой формы, что красиво переливался на солнце. Снова щелчок, и лёд разлетается на множество мельчайших кристаллов. — Вау! Это так круто! — Это даже не четверть моей настоящей силы, — лис самодовольно улыбнулся, продолжая слушать поток комплиментов в свой адрес. День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Так прошло два года. Два самых счастливых года для ёкая. Но, как говорится, ничто не длится вечно. И счастье не исключение. В день, когда Шото всё же решился признать Изуку, что не может без него, что то, что он испытывает намного больше, выше дружбы, Мидория не пришёл на место встречи. Лис ждал до тех пор, пока не почувствовал запах дыма со стороны деревни, где жил Изуку. Сорвавшись с места, он что есть сил рванул туда. Деревня полыхала огнём, языки пламени поднимались выше деревьев, угрожающе извиваясь. Шото сразу нашёл храм, о котором так много рассказывал Изуку. Но от когда-то красивого здания уже почти ничего не осталось. Самое страшное было то, что лис отчётливо чувствовал, то чего совсем не хотел. Изуку был там. Взмах руки. Пламя стало угасать. Шото на ватных ногах зашел в обгорелый храм и застыл на месте, с ужасом смотря на такую знакомую, но теперь уже испорченную кровью и огнём, робу. Лис сел на колени рядом с парнем и тихонько одёрнул его за плечо. — Изуку... В ответ лишь потрескивание догорающих досок и отдалённые крики людей. — Изу... Слёзы одна за другой покатились по лицу, капая на зелёную ткань робы. Шото прижал к себе парня, продолжая звать его по имени, в надежде, что тот сейчас откроет глаза и как обычно звонко рассмеётся. Но этого не происходило. Воздуха стало катастрофически не хватать. Шото казалось, что он задыхается, хотя это и было невозможно. Вопли вырывается из груди, адреналин в крови зашкаливает. Лис отчаянно хватается за парня. У отчаяния вкус мерзкий — солёный от слёз, и металлический от крови. Словно в бреду Шото зовёт Изуку. Тело покрылось мурашками, и новый поток слёз пеленой застилает глаза. Внутри будто ножом всё режут. Ёкай сорвал связки, истошно крича, не в силах контролировать эмоции. Где-то внутри что-то сломалось.***
Даже не знаю, смогу ли когда-нибудь смириться с тем, что больше никогда не увижу улыбающееся лицо Изуку, не услышу его смех... Я с самого начала знал, что он не сможет быть со мной всю мою жизнь, но не думал, что так быстро потеряю его. И хоть прошло уже 60 лет, для меня все случилось как будто совсем недавно. — Эй, двумордый! Опять тут сидишь? Не надоело? Кацуки — ёкай, как и я. Ну почти, как я. Мы неплохо ладим, правда, это только тогда, когда он в хорошем настроении. А так, он всё время слишком раздражительный. Вот чего он пришёл сюда? — Только не заводи свою шарманку о том парнишке. — И не собирался, ты всё равно не в состоянии понять меня. Наступила тишина, словно я по-прежнему здесь один. Но тут Кацуки неожиданно тихо заговорил: — Как думаешь, сможешь ли ты еще кого-нибудь также полюбить? Если не хочешь, не отвечай... Это для тебя вроде как больная тема. — Не знаю. Это не то, что можно так просто получить, почувствовать. Да и вряд ли найдётся кто-то, кто примет меня. — А если найдётся? — Чего это тебя потянуло на таки разговоры? — Просто... Просто мне надоело, что ты каждый день ноешь о том человеке, совершенно не замечая ничего перед собой! Больно тебе?! А мне какого? Как ни стараюсь докричаться до тебя, ты где-то далеком в своем сознании! Ты ведь... ты ведь даже не пытаешь начать всё заново! Какой вообще смысл жить прошлым? Он что, плачет? Никогда бы не подумал, что Кацуки на такое способен... И погодитека, это только что было признание? — Кацуки, ты... — Да пошёл ты! — Подожди, Кацуки!