[Алый]

      Начался ежегодный сезон дождей. Сточные воды вытолкнули из под глубин города всю дрянь, которую он скрывал под собой. Нищие и бездомные, крысы и пауки. Но основная грязь всё ещё оставалась под городом – демоны. Каждый год, в сезон дождей мы надеваем форму, чтобы очистить наш город. Со мной идут мои Братья. Мы не разделяем одну кровь, но у нас одна цель: убить всех тварей сточных вод, пока они не добрались до наших домов и семей.       Сегодня, как и в каждый сезон дождей, я беру с собой трость с серебряным наконечником и надеваю маску нашего Первого Брата. Мы все зовём его Старшим. Старший первым решился бросить вызов всей гнили, живущей под городом, и, чтобы не задохнуться в сточных водах и истерзанном воздухе, он надевал маску с вытянутым носом, набитой травами, которые помогали перебить весь тот смрад, окружающий незваного гостя подземелья. По легенде, он уничтожил 1001 демона в первой же битве, после чего его и назвали Старшим Братом.       Мы не здороваемся друг с другом. Каждый из Братьев понимает, что это ни к чему – многие не вернутся сегодня домой. Кого-то растерзают в тёмном закоулке подземных лабиринтов, кто-то утонет в сточных водах, застряв ногой в размокшей почве. А кто-то просто исчезнет, не оставив за собой и следа. Но мы готовы пожертвовать собой ради благого дела. Чтобы наши дети могли радоваться новому дню так же беззаботно, как и мы в своё время, когда наши деды, дяди и отцы точно так же защищали нас.       Дождь становился сильнее. Было сложно разглядеть хоть что-то дальше вытянутой руки. Но для нас это не проблема – каждый знает дорогу к главному стоку лучше, чем лицо своей матери. Когда до входа в подземные лабиринты оставалось ещё около пяти минут ходьбы, я увидел алый огонёк. Если точнее, я подумал, что это был огонёк – настолько ярко он сиял среди чёрно-серого пейзажа дождливого дня. Я решил посмотреть на него поближе и слегка изменил направление, чтобы оказаться рядом с ним и не перекрывать проход моим Братьям. Несмотря на всю осторожность и аккуратность, я сразу же почувствовал на себе взгляды. Все они задавали мне немой вопрос: «Что ты делаешь?». Я не знал ответа. Не мог знать. Любопытство всегда двигало человека в пучину неизвестности. И почему-то именно в этот важный день я был готов нырнуть в неё с головой.       С каждым шагом алый огонёк казался всё больше и больше. Вот он превратился из огонька в факел. Теперь он больше походит на кострище, в котором мы сжигаем наших павших товарищей. Подобравшись к нему практически вплотную, я не выдержал и прикрыл глаза рукой, чтобы не ослепнуть от яркости этого пламени.       – Брат мой, ты в добром здравии? Я почувствовал, как кто-то сзади положил руку мне на плечо, и обернулся. Это был один из моих Братьев. Похоже, я слишком сильно изменил направление и стал похож на полоумного, бродя с поднятой вверх рукой.       – Да, Брат. На мгновение мой разум был затмён, но ты вернул меня в осознанность. Теперь я в порядке, – отвечаю я ему, не веря в собственные слова.       – Продолжим же наше шествие.       Я киваю, и он идёт дальше. А я... Всего один миг, всего один взгляд, чтобы убедиться, что это в самом деле было помутнение рассудка. Я оборачиваюсь в сторону, где всего несколько секунд назад был ослепляющий алый огонь, но… От него не осталось и следа. Гнетущее чувство разочарования и грусти упали якорем на моё сердце.       «Но... Может оно и к лучшему» - подумал я. И вот, когда мой взгляд уже был направлен в сторону входа в подземелье, кто-то потянул меня за рукав. Я обернулся, посмотрел вниз и увидел его: мальчика с прекраснейшей кроваво-красной розой в руке. В его чистейших, словно голубое небо летнего дня, глазах я мог увидеть своё отражение: горбатого мужчину в чёрном платье с жуткой маской на лице. Инстинктивно, я вытянул руку к мальчику, чтобы взять цветок, протянутый мне. Каждый лепесток был прекрасен по отдельности, но все вместе они превращались в самую прекрасную розу, которую я когда-либо видел в своей жизни. Аккуратно взявшись кончиками пальцев за стебель этого алого шедевра природы, я поднёс его к своему лицу, чтобы рассмотреть каждый лепесток подробнее. Приятное тепло, распространяющееся от цветка к руке, обволокло тело, освобождая меня от обвисшего из-за тяжести дождя балахона. Если бы мне дали выбор: умереть и остаться с этим теплом навсегда или продолжать жить на бренной земле, я бы без раздумий выбрал первое. Из поля зрения исчезли сначала все мои Братья, затем туман с дождём, и наконец земля под ногами. Это чувство было похоже на вознесение, о котором говорил мой отец перед тем, как уйти в свой последний поход в подземелье, из которого он не вернулся. Но что именно он мне говорил? Может он хотел меня предупредить? Всё равно - сейчас я не мог думать ни о чём, кроме моей алой прелести. Сняв маску, я попытался вдохнуть его запах, но вместо прекрасного, как вид цветка, аромата, в ноздри ударил смрад, смешанный с железным привкусом. Это был запах крови.       Такая разница в виде и запахе сразу же спустила меня с небес на землю в буквальном и переносном смысле. Тело потяжелело от хлынувшего дождя, глаза прояснились лишь для того, чтобы вновь ослепнуть в тумане, а Братья начали возникать то тут, то там, выходя из белой пелены. Точно так же начали всплывать из пелены и мои воспоминания, а точнее – слова отца: «Дьявол, обрётший обличье малой крови, станет соблазнителем душ. Не поддайся лживому вознесению, и раскроешь ты истинный облик зверя».       Думать было некогда – я нажал на трость, вытащив из неё саблю, и, не сомневаясь ни секунды, вонзил её в тело ребёнка, стоявшего передо мной. Лезвие прошло словно сквозь солому, а из появившейся раны в теле дьявольского отродья начали прорастать алые розы, обволакивая мою саблю, но, сделав резкий рывок назад, я смог выдернуть её до того, как меня поглотило нутро чудовища. Маленькое колотое ранение начинало разрастаться, создавая адское месиво из органов ребёнка и растущих из них роз. Осознав, что чудовище решило забрать меня и всех окружающих вместе с собой на тот свет, я разрезал саблей ладонь и начал читать молитву. Через мгновение клинок вспыхнул святым синим пламенем, способным изгнать самого дьявола в пучины ада. Несколько точных и быстрых взмахов и от посланника ада осталась только голова, лежащая в пепле его же тела. На его лице осталась гримаса жуткой улыбки, разрывающей до этого милое детское личико на две мерзкие оторванные челюсти с клыками вместо зубов. Окружающие меня братья тоже достали свои мечи, но так как с угрозой было покончено, в этом уже не было необходимости.       Многие пытались узнать, что случилось, но я не хотел пугать ни их, ни себя, прокручивая в голове всё, что произошло за последние пять минут. Маска легла обратно на моё лицо, лезвие было убрано в трость, а я направился ко входу в подземелье.       Один есть. Осталась тысяча.