Бессловесное

Край бинта в зубы — и вперед. Затянув белую ткань в кривой узел и заправив ее в рукав толстовки, Эрик мрачно выдохнул, повторив то же самое и со второй рукой. Пальцы его двигались слишком плохо, похрустывая в костяшках. Ни туда, ни сюда. Язвы мешали — то и дело сочились бурым вперемешку с желтым гноем. Хотелось выть от боли, но глотку драло столь сильно, что выходило только что-то среднее между рычанием и сипением. Поэтому приходилось пользоваться высшим благом — ртом. Зараженный держался как мог, старательно меняя бинты. Пока мозг работал — нужно было им пользоваться. Даром, что этому-то его жизнь научила. Кое-как справившись со своей несложной работенкой, Эрик перебрался из угла комнаты на подоконник, ловко вскарабкавшись на него. Наверху оказалось куда удобнее — вид на город открывался воистину прекрасный. И даже закатное солнце не так сильно било в прикрытые капюшоном глаза. Внизу что-то происходило. Кто-то пошатывался, но брел вперед. Кто-то неподвижно лежал под бампером дымящейся машины. Взорвется? Нет? Никто этого не знал, однако всем было все равно. Все они куда-то шли. Или стояли. Или сидели. Устало билась лбом о стену девушка в длинном белом платье, перепачканном кровью. Забавная она была. Несуразная. Словно героиня какого-то старого фильма. Мрачно фыркнув и оглядев свои руки, Эрик почему-то подумал о том, что мало чем отличается от нее. Разве что осознанности в нем пока что немногим больше. Надолго ли? Захотелось выскользнуть наружу, но стекло не дало. Изо всех сил ударив по нему кулаком, зараженный отдернул назад посеченную осколками руку — и намотал вокруг ладони и в особенности костяшек дополнительный слой бинта. Какая жалость, он если не помог, то сделал только хуже. Неподалеку заходился в приступах дикого кашля его сосед, свалившись прямо на лестничной клетке. Опухоль внезапно перекрыла его тощее горло, наполнив его тошнотворными запахами. Эрик этого даже не знал, но, вот забавно, чувствовал, даже не оборачиваясь. Ему было достаточно прикрыть глаза и вдохнуть воздух поглубже для того, чтобы понять, что там происходит. Чутье? Что-то похожее на него, только в сотню раз лучше. Каждый элемент картины занимал свое уникальное место. Даже склонившийся над асфальтом пухлый мужчина, на которого сбоку наткнулась девушка с вывернутой назад переломанной рукой. Странная и несуразная, она свалилась там же, где и стояла, не в силах больше идти. Все они были нужны. Выбравшись на улицу, кошкой зацепившись за карниз, зараженный втянул ноздрями воздух. — Помогите… — тянул кто-то снизу едва ворочающимся языком. Это было вроде бы тихо, но так несуразно, что резануло слух — и Эрик глянул туда, в очередной раз убедившись в том, что ничего нового не увидит. Только изувеченное существо, пошатываясь, брело на всех четверых, пока не смогло подняться. Парнишка в каком-то официальном костюме. Неужели несостоявшийся жених? За стеной тихо хныкала другая соседка — вечно морившая себя диетами девчушка, носившая забавные единорожьи костюмы. Было в ее голосе теперь что-то неимоверно жуткое и манящее. Сунуться к ней, что ли? Эрик ткнулся лбом в оконное стекло, едва не соскользнув вниз. Вдалеке кто-то куда-то шел, о чем-то разговаривая с кем-то. Мутно, непонятно, теребящее желудок. Тряхнув головой, зараженный устало процедил замершей около подоконника больной что-то рычащее и практически беззвучное. То ли «открой», то ли «пусти». Она тут же дернулась в его сторону, угловато поднявшись с четырех на две. Бледная, болезненная, словно вырезанная из бумаги. Слишком чистая. Это с его рук капала кровь вперемешку с сукровицей. Это его глаза сочились кровью. Не ее. Соседка вперила в него пустой, искрящийся красным взгляд — и дернула на себя оконную ручку в механическом жесте, тут же вновь опустившись обратно. На пол. Неужели ее не ранило? От воздуха что ли подхватила заразу? И не кусал никто? Да быть такого не могло… наверное. Рассевшись на подоконнике, Эрик продолжил наблюдать за ней. В то же время на лестничной клетке все еще кто-то задыхался. Она дергалась от каждого звука кашля, словно от разряда электрического тока. И продолжала мертво хныкать, разевая рот. Сколько дней прошло с момента заражения? А с момента начала эпидемии? Неделю назад врачи объявили карантин. Хорошо. Это еще хоть как-то всплывало в сознании. Но что насчет остального? За самого себя ответить даже Эрик не мог. А он-то еще оказался в меру сознательным! Руки вот старательно бинтовал. Соседку вроде бы звали Хелен. Может быть и нет. Спросить у нее зараженный так и не решился — все равно язык не ворочался. Кое-как издав что-то сродни рычанию, он едва успел отшатнуться в сторону — хрупкая девчушка кинулась к нему с распростертыми объятиями, болезненно заверещав. Явно не обнять хотела. С такими-то ноготками и таким-то лицом. Наткнувшись на подоконник, она перевалилась через него и едва не рухнула с четвертого, кажется, этажа. Не до счета Эрику было — он рывком ухватился за ее лодыжки, не дав Хелен упасть. Зараженная даже брыкаться не стала, вмиг обмерев и что-то захныкав сквозь стиснувшиеся зубы. Затащить ее назад оказалось сложнее. Самому пришлось забраться внутрь, подтянув к себе белое чучело из кожи и костей, повисшее на руках мешком. Соседка не сопротивлялась, вместо этого позволив себя даже усадить, прикрыв руками скуластое лицо. Кажется, она раньше весила многим больше. А так даже все еще неплохо выглядела… будь до этого хоть кому-нибудь дело, конечно же. Эрику было по большей части все равно, а шум его только отвлекал. Общая картина прекращала складываться. Кто-то в окне напротив ел кошку. Хелен ухватила его за колено, что-то печально шурша. Говорить она точно не могла, это зараженный уже понял. Собственно, и он не мог. Горловых звуков вполне хватало для общения каким-нибудь собакам или медведям. Больным, видимо, тоже должно было хватать. Наспех накинув пушистый капюшон на голову соседки, что, как он не сразу понял, обратилась прямо в одном из своих нелепых костюмов, Эрик невольно хмыкнул, тут же наткнувшись взглядом на ее заострившиеся черты лица. Хотел помочь, а получилось как всегда. Но кидаться она не стала, вместо этого так и застыв изваянием. Наблюдать за городом и правда было не так уж плохо. Особенно для тех, кто не знали, как открыть дверь. Пару раз дернув на себя ручку, Хелен убедилась в том, что выбраться из жилища не может — и только слабо стукнулась о стену лбом в бессильном крике. Эрик мог бы двинуться дальше без нее, но не особо горел этой идеей. Вдалеке кто-то стрелял, а зараженные изредка кидались даже друг на друга, испытывая бессильную ярость. Он же ничего не испытывал. Да и новая подружка, похоже, тоже. Если ее лишний раз не трогали и не беспокоили, она в целом представляла из себя милейшую персону. Кое-как ухватив ее за угловатый локоть через пару дней, когда все лишние шумы улеглись, Эрик протащил ослабшую больную до самого окна, ткнувшись в него подбородком. Ходить на всех четверых оказалось куда проще. А вот она еще держалась на двоих, пускай и шаталась страшно. Белолицая то ли живая, то ли мертвая девчушка в пушистом костюме. Повезло, что на гигиену здесь всем было уже все равно. Вскарабкавшись на подоконник и протащив Хелен за собой, охотник посмотрел вниз, поняв, что ничего нового не увидит. Лететь было высоко, но можно было попробовать. Один бы точно смог, уже пытался пару раз с попеременным успехом. А с этой заключенной? Возлюбленные во время живого мира таскали друг друга по заграницам и киношкам. Товарищи по болезни могли вытянуть друг друга только на улицу. Если вообще понимали, кем, собственно, друг другу приходятся. Эрик вот не понимал, действуя практически на автомате. Близкий запах ему просто запомнился. И то, что приходится вязать бинты не зубами, а руками этой нелепой ведьмы, для которой еще не нашлось инквизитора, тоже запомнилось. Она сама это делала так же механически, как трепала его за холку. Хелен разинула рот, вцепившись ему в руку как только могла. Даром, что длинные когти вблизи вообще вреда не представляли. Она просто не могла ни за что цепляться и все время их ломала. Его ногти тоже были выломаны с корнем о дверные косяки и попытки выбить дверь, которая была деревянной только снаружи. Обезопасились, блин. Эрик позволил приобнять себя за шею и забраться на него сзади, после чего с резким криком, вырвавшимся из легких, ухнул вниз, прямо на крышу уже окончательно умершей машины. Едва не свалившаяся за время полета Хелен пискляво заверещала, но выдержала, даже не резанула его своими «клинками». Вот и выбрались. А дальше-то что? Собственно, дальше ничего и не было.