Цепь

– Гребаный Хогвартс, жалкая пародия на школу. Ещё три года учиться в этой помойке. Я скорее выпью бутылку слизняков нежели буду ходить по этим мерзким коридорам. И этот. Поттер. Строит из себя хер знает что. Все ему только и делают, что задницу лижут, будто он чертов Мерлин. Ничего. Клянусь, в этом году я поставлю его четырёхглазую рожу на место. Фелисити, младшая сестра Малфоя, что сидела в купе напротив него, томно пялилась в окно поезда, подперев ладонью подбородок. Она уже привыкла к вечному недовольству своего брата, что так и сочилось из него каждую минуту, будто наводняя липкой желчью вагоны школьного экспресса. Малфой нервно теребил в руках какую-то бумажку, отщипывая от неё мелкие кусочки и разбрасывая их по столу. - Хватит мусорить - протянула Фелисити, даже не оглянувшись на этот беспорядок, что устроил ее брат. - Тц, этот гнилой поезд сам по себе уже помойная яма. Фелисити усмехнулась и, слегка прищурившись, бросила взгляд на ворчащего брата. Ей нравилось временами тешить своё самолюбие и строить из себя отца, запрещая Драко делать разного рода пакости, чем раздражала своего брата ещё больше. В эти моменты лицо парня начинало корчится от недовольства, а губы презрительно вздергивались, будто кто-то тянул их вверх невидимыми ниточками. Временами она напоминала ему Люциуса, тыкающего в него своей тростью каждый раз, когда его не устраивало поведение сына. Надо признать, в этом отец с дочерью были чертовски похожи. И, несмотря на то, что Фелисити была младше Драко на год, он все равно прислушивался к ее словам, хоть и делал он это с огромной неохотой, словно переступал через свою глупую гордость и свойственный ему инфантилизм. Может и не всегда, но в некоторых моментах Фелисити и правда удавалось укрощать его пыл, дабы избежать неприятностей в школе. Поезд стал медленно тормозить и вдалеке показались острые шпили Хогвартса. -Подъезжаем. - выдыхая холодный воздух, произнесла девушка. Малфой недовольно прицокнул языком и отвёл взгляд в сторону прохода. Все начали постепенно собираться и поезд стал наполняться шумом гремящих чемоданов и шуршанием пакетов. Фелисити собрала свои длинные почти до талии белоснежные волосы в хвост и перевязала их зеленой лентой, сделав наверху небольшой бант. Девушка, впрочем как и ее брат, всегда выглядели идеально. Это же Малфои, чистокровные волшебники. Разве они могли выглядеть иначе. Ровная кожа, уложенные волосы, выглаженная форма, чёрная вычищенная до блеска лакированная обувь, в которой можно было чуть ли не увидеть своё отражение и от него же ослепнуть. Малфои всегда обращали огромное внимание на свою внешность, на то, что едят, что говорят, как себя ведут. С самого рождения их воспитывали в лучших условиях, тренировали как собачек, покупали им все самое лучшее. В крови Малфоев будто текла такая же, как и они сами, бледная холодная кровь, что растекалась по их венам и омрачала образы, делая их все более загадочными и недосягаемыми в лицах простых полукровок. Поезд остановился, Драко поправил свой чёрный как смог пиджак и поднялся со своего сидения, направляясь к выводу. - Где моя.. -закопошилась Фелисити, оглядываясь по сторонам, будто что-то ища - Я взял. - проговорил Малфой, поднимая в руках ее школьную сумку. Несмотря на всю свою холодность и отрешенность от проявления каких-либо тёплых чувств, что воспитывал в нем отец, все же единственным человеком к которому он уделял хоть какое-то внимание была его сестра. Он чувствовал своего рода ответственность перед ней, ответственность старшего брата. В детстве ему часто приходилось присматривать за своей младшей сестрой. Так уж вышло, что Фелисити с самого рождения была физически слабым ребёнком. Она легко могла простудится, выйдя один раз на улицу осенью без шапки. Ее тонкие костлявые ладони быстро холодели и ее благородно-белого цвета кожа разом приобретала мертвецки синеватый оттенок, из-за чего ей почти всегда приходилось носить чёрные кожаные перчатки. Она ненавидела свою слабость, ненавидела своё худое тело, ненавидела эти чертовы таблетки, которые ей приходилось пить, чтобы поддерживать свой иммунитет, ненавидела помаду, которой надо было мазать свои пересохшие губы каждый час, чтобы они не шелушились и не кровоточили. Эта ненависть к себе сжирала ее, сжирала ее всецело, ее эмоции, ее жизнь. Кажется, будто вся семья Малфоев была погружена в чёрный непроглядный мрак, где были только они, идеальные и холодные как статуи, лишенные каких-либо чувств. Фелисити часто плакала, заперевшись в своей огромной холодной комнате в Малфой-мэноре, плакала от боли, от безысходности, от того, что у неё не было выбора, не было шанса все это изменить и стать нормальной, как все, как грязнокровки, румяные и веселые, которые просто жили, радовались простым вещам, дружили, любили. Будто все неудачи обходили их стороной, а вселенная им благоволила. Где-то в глубине души Фелисити завидовала им, несмотря на всю ту ненависть к маглорожденным, которую прививал Люциус своим детям. Но она не могла. Не могла позволить признаться себе в своей зависти. Она должна носить на себе ледяную маску безразличия и высокомерия, каждый день, каждый год, всю жизнь. Она родилась в семье Малфоев, а значит и должна вести себя как они. Без права на ошибку, без права быть слабой. Но она знала, что Драко был таким же беспомощным и уязвимым как она, в какой-то мере даже чуть больше , ибо он мальчик и ответственность, что возлагалась на его плечи была куда серьезнее. Но именно это их и сближало. Дети, рождённые без права быть свободными, скованные цепями, словно заключённые, навечно запертые в своём теле, в своих мыслях, в своей семье. Они оба знали, если б профессор Люпин не прервал из-за Гарри Поттера свой урок по нейтрализации боггарта, то из шкафа перед Малфоями непременно вышел бы Люциус.