Шонники-однострочники

— Капитан, вы не заняты? — Видеть Ника Беркхардта смущенным было непривычно. — Мне нужно с вами поговорить. Ренард с удовольствием признался бы, что для Беркхардта он всегда свободен, но это явно выходило за рамки служебных отношений. — Недавно я узнал о себе кое-что новое… — Ник смотрел на что угодно, кроме Ренарда, правая рука пыталась не то задушить, не то раздавить левую, а предложение присесть он просто не заметил. От него так фонило нервозностью, что и Ренард не смог усидеть в кресле. — Я не тот, кем всегда себя считал… Ах вот оно что. Мари Кесслер рассказала племяннику, кто он. Что ж, Ренард ожидал этого. — Я знаю. Во взгляде Беркхардта изумление мешалось с чем-то странным, будоражащим. — Откуда? — Случайно. Дело в том, что я тоже не вполне тот, кем меня привыкли видеть. Изумление сменилось надеждой, надежда — радостью, радость… … поцелуем, внезапным, как Ищейка на пороге. Беркхардт целовался, как в эпицентре апокалипсиса. Впрочем, примерно там Ренард себя и чувствовал. — Теперь объясни, — выдохнул он, когда уже мог это сделать. — Вы же сказали, что вы тоже, — растерянно проговорил Беркхардт. Ренард догадался просто молча кивнуть. Неважно, что он сделал неправильный вывод из сказанного. Важно, что это привело к абсолютно правильным последствиям.