Сделка

Хоумлендеру нравятся девушки. Ему доставляет удовольствие ловить на себе голодные взгляды, целовать их пышные груди, выбивать тихие стоны. Дамы восхищаются им, и это чертовски приятно. Хоумлендеру нравятся парни. Однажды он жутко напился и трахнул надоедливого фаната в туалете бара. Жаль, потом пришлось свернуть ему шею, чтоб наверняка не проболтался, но секс был хорошим. Больше всего Джону нравится подчинять себе партнёров, делать их уязвимыми, податливыми, как плавленый сыр, ласковыми, как материнские объятья. Покорность и восхищение в глазах людей возбуждают сильнее, чем любой наркотик. Поэтому Хоумлендер прикрывает глаза, представляя, как проникает в тело рыжей подружки, делая плавные глубокие толчки. В дальней комнате двухэтажного дома из мебели имеется только тумбочка и внушительных размеров кровать, застеленная белоснежными простынями. Из панорамных окон открывается вид на лес и часть реки, делающей в этой местности резкий поворот. В приоткрытую форточку врывается прохладный ветер, напоминая о приближающихся ночных заморозках, а шум деревьев, подсвеченных лучами заходящего солнца, навевает сонливость и тоску. — Сукин ты сын… — шипит королева Мэйв хриплым мужским голосом. Сладкая фантазия мгновенно улетучивается, оставляя после себя неприятный осадок. Джон тяжело вздыхает, открывает глаза и внимательно оглядывает тело, прижатое им к кровати. Конечно, сходства между Билли Бутчером и Мэйв совершенно не наблюдается, но расстраивает супера вовсе не это. — Нет, так дела у нас не пойдут, дорогуша, — Хоумлендер медленно гладит давнего врага по щеке, — давай-ка вспомним почему мы здесь. Билли ловит на себе взгляд супергероя и передёргивает плечами от внезапного приступа ненависти ко всему сущему. — Я не слышу, почему? — Потому что ты насилуешь мою жену, и так как ты законченный извращенец, то согласился трахать меня вместо неё, ведь тебе всё равно куда совать член, лишь бы людям было от этого плохо. — Нет-нет-нет, — усмехается Джон, качая указательным пальцем прямо перед носом мужчины. — Я не насилую твою жену, она сама прыгает на мне, и уж тем более есть много приятных мест, куда я мог засунуть свой член, помимо твоей вечно недовольной задницы. Так что в нашем соитии заинтересованной стороной являешься ты, и я советую ублажать меня хорошенько, иначе придётся найти кандидатуру получше. Отчитав вредного любовника, Хоумлендер возобновляет движения, ритмично вторгаясь в тёплое влажное нутро. Ему нравится, что можно навалиться на партнёра всем весом, грубо хватать за бёдра, талию и плечи, не боясь повредить что-нибудь ненароком. Бутчера точно нельзя назвать хрупким, скорее большим, мягким и чувствительным. Это, пожалуй, импонирует Джону даже больше. — Мм, такой узкий, Уильям, так и не скажешь, что ты готовил себя, — нетерпеливо шепчет Хоумлендер прямо в губы любовника, — но этого недостаточно, мой хороший. — Тебе стишок рассказать? — Билли краснеет. Кажется, ниже падать уже некуда. — Твоя жёнушка так сладко стонала на мне, сможешь так же? — Хоумлендер с удовольствием наблюдает, как лицо мужчины искажается гримасой злобы и боли. — Мммх, — Билли правда старается играть по правилам. — Как-то фальшиво, — хмурится супер, грубо щипая любовника за сосок. — Аагх! — вскрикивает от боли мужчина, прижимая руку к пострадавшему месту. — Так уже лучше, — одобрительно кивает Джон. Следующие пару минут они трахаются в тишине. Хоумлендер наслаждается покорностью партнёра, удобно устроившись между разведённых коленей, а Билли старается совладать с противоречащими чувствами, разрывающими его на куски. Расслабившийся Джон не сразу осознаёт, что на его плечи ложатся чужие руки. Грубоватые пальцы осторожно поглаживают стальные мышцы, делая лёгкий массаж. Билли понятия не имеет, как психически неуравновешенный супергерой относится к прикосновениям, и старается двигаться плавно, чтобы не спровоцировать агрессию. Когда его руки проходятся по горлу блондина, мужчина не может выбросить из головы картинку, где он сворачивает уроду шею одним быстрым движением. — Хочешь сделать мне больно, сладкий? — Хоумлендер наклоняется совсем близко, теперь они почти соприкасаются носами. Толчки становятся короткими и глубокими. Мясник неловко ёрзает, старается устроиться под тяжёлым телом, обнимая любовника за плечи. — Кусаться будешь? — с издёвкой интересуется Хоумлендер. — Делай что хочешь, — морщится Билли, — только быстрее. — Если я буду делать с тобой всё, что захочу, — Хоумлендер внимательно заглядывает в зелено-карие глаза, — надолго тебя не хватит. Он кусает пухлые податливые губы, проникает языком глубже, тянет за волосы и ловит протестующее мычание. Несколько лёгких поцелуев достаются щекам, носу и ушкам. Хоумлендеру нравится улавливать, как учащается и без того быстрый пульс, как сбивается дыхание, и по загорелой коже растекается румянец. Пальцы Бутчера вплетаются в идеальную укладку супера, окончательно портя его презентабельный вид, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли притянуть к себе мужчину. Особое внимание Хоумлендер уделяет груди. Он так напористо вылизывает и покусывает пострадавший сосок, что Билли приходится буквально умолять его прекратить. Мольба действует на Джона так же благотворно, как хворост на костёр, поэтому под раздачу попадает вторая грудь. — Сука ты, — сквозь зубы выплёвывает Билли, стараясь примириться с неприятными ощущениями. Его руки всё ещё лежат на плечах Хоумлендера, и приходится прилагать титаническое усилие, чтобы не врезать хорошенечко по наглой морде. — Ещё раз обзовёшься, и я обижусь, — предупреждает супергерой, театрально сводя брови. — И что ты сделаешь? Трахнешь меня? Ах, точно, ты уже этим занимаешься. Может тогда убьёшь, а то меня всё это порядком достало, — вопреки грубым словам, руки Билли продолжают успокаивающе гладить напряжённые мышцы партнёра. На самом деле Бутчер блефует. Каждый раз, когда он позволяет себе дерзость, перед глазами встают сценарии жёсткой расправы над ним. Уж что-что, а как приносить людям адские страдания Билли знает прекрасно. — Обожаю, когда ты говоришь такие наглые вещи и бледнеешь от страха, — хищно улыбается Хоумлендер, и на секунду его глаза вспыхивают красным. — Хочешь затрахаю тебя до смерти? Угроза звучит вполне реально, потому что Билли в душе не знает, как долго суперы могут совокупляться. — Нет, спасибо, не хочу в последние секунды жизни наблюдать твою страшилищную рожу надо мной. — Как грубо, — цокает языком Хоумлендер, снова вытягиваясь к лицу любовника, — кажется ты обещался стонать, как хорошенькая шлюшка. — Ах, — хрипло выдыхает мужчина, чувствуя, как нежную кожу на шее прикусывают зубы. — Блять, — Билли послушно откидывает голову, давая простор для творчества. Плечи, шея, ключицы украшаются узором из засосов, укусов и синяков. — Даже не думай, извращенец! — Бутчер отпихивает Джона от настрадавшегося соска. Хоумлендер скалится, приподнимаясь над распластанным телом, удобно перехватывает чужое бедро под коленом, второй рукой берётся за поясницу и задаёт бешеный ритм. Хрупким Билли точно назвать нельзя, но он отчётливо осознаёт, что сейчас его разорвёт пополам. Ему до сих пор не верится, что божественное достоинство Хоумлендера поместилось в него. Не то чтобы за свою жизнь он видел много членов, но этот определённо был выдающимся, прямо как его хозяин. Смерть от разрыва кишечника не самая желанная в планах Бутчера, но сообщать это насильнику он не собирается. Билли старается принять удобную позу, расслабляет мышцы, позволяя едва слышным всхлипам срываться с полуоткрытых губ. — Ты довольно мил, когда не извергаешься потоком ругательств, — примирительно замечает Джон, резко вбиваясь в послушное тело. — Такой сердитый и смущённый, мне даже не хочется представлять жёнушку вместо тебя. Как думаешь, она бы хотела на это посмотреть? Может позовём её в следующий раз, наверняка ты соскучился, мы могли бы… — Да пошёл ты! — не выдерживает Билли, заезжая коленом по рёбрам супергероя. В наказание ему прилетает удар по заднице. Хоумлендер не вкладывает в него и одной десятой своей силы, но к утру на пострадавшем месте обязательно расцветёт гематома. — У тебя проблемы с контролем эмоций, — сообщает Джон, растирая покрасневший участок кожи. — Да…пошёл ты, — Билли пытается незаметно стереть слёзы, предательски брызнувшие из-за резкой боли. — Пожалуй, я всё же останусь здесь, — язвит самовлюблённый сукин сын, наклоняясь к своей жертве, сжимая шею и вовлекая в очередной поцелуй. Их губы такие влажные и Билли отвечает на насильственные ласки любовника, скорее от переизбытка чувств, чем от большого желания. Они кусаются, лижутся и дразнят друг друга, Хоумлендер делает движения более щадящими, и в какой-то момент Бутчер даже наслаждается тяжестью тела, лежащего на нём. — Подрочи себе, — ровное горячее дыхание супера обжигает кожу. Билли жмурится, представляя, как унизительно это будет выглядеть. Просовывает руку между трущимися телами, обхватывает привставший член, медленно проводя по всей длине. Вверх и вниз. Кусает нижнюю губу, сосредотачиваясь на собственных ощущениях. Можно хотя бы попытаться получить выгоду от этой встречи. Бутчер думает о том, что ему, пожалуй, нравится чувство заполненности и уязвимости, когда каждое движение контролируется и направляется, а гнев, вечно бурлящий в груди, усмиряется пристальным взглядом голубых глаз. Будь на месте Хоумлендера другой человек, мужчина мог бы назвать такой секс довольно сносным. Но стоит бросить взгляд на ненавистное лицо супергероя, и по телу пробегают неприятные мурашки, а пелена возбуждения сменяется на тошнотворное ощущение принудительной близости. Абстрагироваться, надо абстрагироваться, иначе сойдёшь с ума. Билли держится за мысль, что всё это ради любимой женщины, но, когда Хоумлендер разводит его ноги ещё шире и проникает ещё глубже, думать о жене совсем не хочется. Он стонет, потешая самолюбие Джона, ласкает себя, другой рукой перебирает пряди светлых волос, вдыхая аромат дорогого одеколона, травяного шампуня и клубничной смазки. Секс. Это просто секс. Хоумлендер поглаживает его мягкий живот, пробегается пальцами по члену, ещё раз щипает сосок. Дышит глубоко и спокойно, неотрывно следя за состоянием партнёра. — Хороший мальчик, открой рот. Билли давится слюной, ощущая, как пальцы проникают глубоко в горло. Перебарывая рвотный рефлекс, он пытается двигаться навстречу толчкам, старательно доводя себя до предела. Ему хочется верить, что всё это вскоре закончится, он сможет уползти к себе в нору и простоять несколько часов под струями холодной воды в грязной ванне. Джон ловит руку мужчины, поглаживающую его волосы, тянет вниз и прикусывает кончик пальца. Билли вздрагивает от прикосновения языка к чувствительному месту. Он безуспешно пытается выкрутить запястье, на что Хоумлендер только улыбается, оставляя поцелуй на раскрытой ладони. Это слишком интимно. Бутчер пытается собрать в голове кусочки коварного плана супера, но искушение забыться и ловить кайф слишком велико. — Хочешь кончить? — Хоумлендер достаёт из него пальцы, размазывая слюну по коже. — Мне казалось, что мы изображаем изнасилование, может лучше расплачешься? Бутчер старательно игнорирует провокации со стороны супера. Он сосредоточен на приятном ощущении наполненности и пальцах, сжимающих набухшую головку. — Ты такой сладкий, — выдыхает Хоумлендер прямо в ухо отворачивающегося партнёра, — такой тёплый, влажный и послушный. Может тебя тоже посадить на цепь в каком-нибудь глухом месте, чтоб проблем не создавал. Ты бы постоянно ворчал на меня, а я бы трахал тебя на всех поверхностях в доме. У нас были бы сын и жена, по мне так идеальный расклад. Билли едва ли слушает этот пошлый бред, ему всё сильнее хочется кончить и всё меньше перечить Джону. — Давай, я помогу тебе. Хоумлендер сдавливает горло любовника, ограничивая доступ кислорода. Толчки становятся частыми и приходятся прямо на простату. Билли закрывает глаза, полностью отпуская ситуацию. Возбуждение накатывает всё интенсивнее, мужчина наслаждается покалыванием на кончиках пальцев. Он хватается за плечо Джона, притягивая мужчину ближе. Почему-то ему кажется, что в самый последний момент супер остановится, не позволит Билли получить удовольствие, решит помучать ещё, повыбивать мольбы и слёзы. Но он ошибается. Оргазм накатывает неожиданный и мощный. В какой-то момент мышцы начинают непроизвольно сокращаться, и всё, что Билли может сделать, это сжать Хоумлендера бёдрами, ещё глубже погружая в себя. Наверно, он громко стонет или даже кричит. Пачкает их животы, прогибаясь в спине. В голове, наконец, воцаряется спасительная тишина. Судороги всё ещё проходятся по его телу, когда он чувствует, что кто-то легонько дует на разгорячённую кожу. Разлепив мокрые глаза, он видит довольного Джона, склонившегося над ним, и впервые за многие годы его вид не вызывает отторжения. Он вообще ничего не ощущает. Хоумлендер всё ещё в нём, и Билли не может определить кончил ли его мучитель, по крайней мере движения прекратились. Мужчина просто глядит на него, будто стараясь прочитать что-то в уставших тёмно-зелёных глазах. — Чего уставился, — Билли не узнаёт своего привычного хриплого голоса, который теперь звучит глубоким и мягким. — Любуюсь, — мурлычет Джон, шумно вдыхая. — Не каждый день такое чудо увидишь. Это глупо, но Бутчера жутко смущают эти слова. Он поворачивает голову и наблюдает, как последний солнечный луч, пробиваясь сквозь крону дерева, попадает в комнату, подсвечивая край кровати. Из приоткрытого окна доносится успокаивающий шум листвы, раскачиваемой ветром. Есть что-то прекрасное в том, чтобы валяться тихим вечером на кровати вдали от городской суеты, по неизвестному адресу, после секса с главным врагом. Похоже, это и есть отчаянье. Хоумлендер оставляет несколько ненавязчивых поцелуев на губах любовника. Билли переводит стеклянный взгляд на мужчину над ним. — Ты ведь не закончил? — Я обещал затрахать тебя до смерти, — улыбается супергерой.